Самодурство. Тебя здесь не любят

Станислав Риччи

Каждый человек когда-либо, но сталкивался с общественным давлением или другими негативными факторами. «Самодурство» – это крик творческого человека, прошедшего через огонь, воду и людское мнение.

Записки больного поэта

Ищу пропавший смысл, старые взгляды,

Но надгробия вокруг клонятся к земле.

На кладбище живым творцам не рады,

Ведь я черпаю вдохновение извне.

Во тьме ночной страдает муза,

Я отравил её вином, а сам пошёл топиться.

Сожгу свою Москву, но не Кутузов,

Чтоб требовать почёт и колесницу.

Пламенный язык касается ожогами души,

Все письма прошлого лежат в камине.

На запястьях пляшут ржавые ножи,

А мы с рассудком родное место не покинем.

Как говорил один небезызвестный мне творец

«Жить трудно — существовать замечательно».

Имеет ли судьба начало и непредсказуемый конец?

Нам неизвестно. Ведь этот пункт необязательный.

Плевать в колодец, чтобы пить потом оттуда,

О да, пути безумцев трудно осознать и толковать.

Вся жизнь — святая книга, в которой ты — Иуда,

Продолжающий всех постепенно предавать.

А, для чего вообще подобные отсылки?

Через сравненье легче смысл донести.

Я ненавижу общество и мой характер пылкий,

Но труп искусства стоит на грани пропасти.

О, как приятно рифмовать квадраты,

Не нужно лишних заморочек для стиха.

Поэт — он человек, но человек проклятый,

Судьба к нему неумолима и глуха.

И вот стою на крыше памятной многоэтажки,

Стою, так глупо жалуюсь на жизнь и неудачи,

А миру наплевать — одна ошибка, без поблажки,

Как путь «наверх» окажется оплачен.

Каждый выходной как последний день Земли,

Война за странные бумаги, за маски с кислородом.

Человек давно лишь просто существует, ты внемли,

Под голубым, прекрасно-чистым небосводом.

Но это лишь обман, обман, меня ведущий в кому.

И шансов нет, лишь пустота, без места для фантазий,

А лживый свет ведёт уже по кругу по шестому,

Нас заставляя, становится жертвой эвтаназий.

Обрывки правды среди ненужных строк,

Они томятся, ждут свободы от оков,

Игра не стоит свеч, когда в гробу мой потолок,

А мир — лишь поощряет лживость языков…