Проклятая церковь и другие истории. Сказки каменной балки

Станислав Остраница

Донская земля хранит множество легенд и историй. Каждый холм, курган или овраг могут скрывать легенду о подвигах или же страшную мистическую историю.В этом рассказе сразу несколько историй, о том, что когда-то, очень давно, происходило в окрестностях старого казачьего хутора. Тут и мистика, и подвиги, и проклятия, всего понемногу.Что из этого всего происходило в реальности, а что выдумка — никто не знает, но не даром же говорят, что дыма без огня не бывает. Может, и герои этих легенд реальны.

© Станислав Остраница, 2024

ISBN 978-5-0064-7358-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Лето в деревне было бы для меня сплошным отдыхом, если бы не дядя Петя. Это старший брат моей матушки и он был большим начальником в Ростове. Я уже не помню, что у него там была за должность, но приезжал он всегда на черной Волге и с водителем Сашкой.

Сашка был отличным парнем, катал нас иногда до магазина и на речку. А вот дядя Петя…

Мать, помню, смеялась, читая его письма:

«Приезжай сестра…, встречу…, отдохнешь от своей работы…»

Ага, говорила она, отдохнешь в деревне — там всегда работа найдется. Встретит…

Я вот сколько помню, встретил он нас только один единственный раз, а все остальные годы своим ходом. Чемодан и сумку в зубы, и пешкодралом по степной пыльной дороге. Хорошо, если попутка, а так все семь километров под донским солнцем в июне или июле месяце.

А когда дядя Петя приезжал сам в хутор, то это означало, что работать придется всем. Он и сам, как только приедет, снимал пиджак, штаны с подтяжками и рубашку, одевал трико и старую клетчатую рубаху, и обязательно калоши, и вперед, отдыхать.

Вот скажите на милость, зачем большому начальнику самому сажать картошку, помидоры, лук, а потом все это пропалывать, поливать, собирать. Он, если приедет на субботу и воскресенье, так с утра и до вечера возится то в огороде, то во дворе. Как сейчас его помню — высокий, плотный, черные волнистые волосы, круглое лицо и мощная челюсть. Настоящий донской казак. С возрастом он набрал вес, и бабушка ругала его:

— Петро, ну куда ты такое брюхо нажрал, скоро в машину не влезешь.

— Мать, я и сам не рад, и не ем я ничего, да вот все время на машине, ходить скоро разучусь, вот и нарастает мясо-то с жиром.

Но и вес не мешал ему часами возиться во дворе. Ольга — его дочь, старалась приезжать к бабушке только в будние дни, и сматывалась в пятницу, чтобы и ее отец не припахал к активному отдыху. Ну а он, не найдя любимой дщери, как он ее называл, приобщал к полезному труду нас — меня и Мишку. Мишке везло меньше, он-то все лето у бабушки отирался, а я только месяц.

Но зато он всегда привозил что-нибудь вкусное и необычное для нас, детей простых смертных. Ну правильно, начальник все-таки. Сам он действительно все эти вкусности не ел. Любил он свое, им самим выращенное. У него, кстати, и дачи не было. А зачем — он старший брат и эта усадьба по праву была его. Он после войны единственным мужчиной в семье остался. Дед еще в сорок втором погиб.

Вообще, все в хуторе уважали дядю Петю и не столько за то, что он в начальники вышел, сколько за его спокойный и рассудительный характер, и уважительное отношение ко всем.

Он ведь и мать мою выучил. В пятидесятых в деревне была только семилетка и он забрал мою мать, младшую в семье, к себе, чтобы она смогла закончить десять классов и поступить в Ростовский университет. Он тогда не был еще начальником и жил в Новочеркасске в однокомнатной квартире с женой и только что родившейся Ольгой. Тяжко было, его жена вечно ворчала, но мать закончила школу и в универ поступила.

Да, классный он мужик был, дядя Петя. Жаль, умер рано — ему шестьдесят было всего. А все лишний вес, так мать говорила. Сердце у него не выдержало, но это уж у начальников профессиональная болезнь такая.

Но до этого еще далеко, и тогда он был еще относительно молод и вес только начал набирать.

Однажды он приехал и, к нашему удивлению, сказал, что у него настоящие выходные и завтра он нам кое-что покажет. Мы с Мишкой были заинтересованы и когда ложились спать, все гадали, что он нам такое собрался показать и рассказать.

В нашей семье все умели рассказывать, и дед Иван, и бабушка, и дядя Петя. Говорят, что наш дед, тот вообще книгу писал, да бабушка ее спалила. Он там что-то такое понаписал, что она со злости выкинула его тетрадки в печку, после того, как сестра ей прочитала что-то из одной его тетрадки. Мать по секрету сказала, что дед побил тогда бабушку просто смертным боем. Еле жива осталась. Казаки бешеные были, а женщины…