Клептоманка. Не все сливки одинаково полезны

Станислава Бер, 2019

Она не такая как все. Она может то, что другим не под силу. В детстве она воровала вещи. Теперь у неё есть занятие поинтереснее. Регина Ростоцкая ворует воспоминания. Старград потрясает убийство. Погибает мэр. Молодая жена мэра арестована. Её мать уверена в невиновности дочери и обращается к Регине за помощью. Но кто же тогда убийца? Единственный сын, бывшая жена мэра или заместитель? Следователь Архипов и ворон Гриша помогут найти ответ.

Женский глаз всё замечает

Среда — середина недели, а там и пятница не за горами, и выходные. Погода сегодня радовала: сухая красно-золотая осень сменила дождливую сырость. Яркое солнышко слепило, но не грело. Гулять по такой погоде да в тёплой одежде — одно удовольствие. Регине же было не до гуляний. С утра отключила будильник на телефоне, заспалась, проснулась поздно. Вскипятила воду в кастрюльке, заварила кофе, покормила ворона, наспех позавтракала и побежала на работу.

Архив, где Регина трудилась старшим специалистом, располагался в старом приказном доме. Кирпичное здание девятнадцатого века летом отреставрировали, покрасили в ядрёно-канареечный цвет, заменили окна времён царя Гороха на пластиковые, под дерево. Получилось здорово — снаружи старина, внутри современность и комфорт. Зинаида Глушко, наперсница в архивных делах, дородная мать семейства, уже вовсю работала — "подшивала"документы после сканирования. Такие у них теперь порядки. А что вы хотели? Компьютерный век и общая база данных. Любые дела, досье на преступников находятся по мановению клика на клавишу.

— Доброго тебе утречка, — приветствовала коллега. — А Зинаида чайник не ставит, ждёт, когда главный архивариус на работу прийти соизволит. Жених не пускал?

Зинаида Глушко раньше работала секретарём в администрации, но потом проштрафилась, и была сослана в архив. Как ни странно, говорливая хохлушка-хохотушка прижилась на новом месте, а не сбежала, как надеялись.

— Да ну Вас, — отмахнулась Регина. — Просто проспала.

— А я уже обеспылевание провела, ярлычки подклеила, — сказала коллега, поглаживая стопку папок.

— Вы — самый лучший сотрудник архива, Зинаида Ивановна. Из двух.

— Спасибо на добром слове, — сказала Глушко, сканируя очередной документ. — Капитан Рюмин уже заходил.

— Спрашивал про меня? — спросила Ростоцкая с испугом.

— Не-а. Поинтересовался выполнением плана по сканированию старых дел в базу МВД.

— Ну, слава богу!

Капитан Рюмин в архиве досиживал до пенсии. Был маниакально подозрителен, как все бывшие следователи, но, в общем, мужик неплохой. Он сидел на втором этаже и редко удостаивал визитами подчиненных. Однако Регина его побаивалась. Начальник всё-таки.

Старший архивист сняла плащ, встряхнула, повесила на плечики и убрала в шкаф. Поправила причёску и шейный платок перед зеркалом, прошла к столу, включила компьютер.

— Вместо того, чтобы шуточками развлекать, Вы мне лучше помогите подборку сделать.

— Что за подборку?

— Нужны все документы по мэру Шахтину. Задание от руководства. Всё, что у нас есть. Электронный архив я сама найду, а вот бумажные документы придётся собирать. Поможете?

— Будет сделано, мой главный архивариус, — Зинаида шутливо козырнула и удалилась.

Через два часа Регина Ростоцкая знала о Шахтине всё: упоминания в прессе и официальных источниках. Но этого было мало. Зинаида дополнила данные менее официальной информацией.

Шахтин Геннадий Петрович, тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого года рождения, десять лет бессменно руководил Старградом. В детстве страдал дислексией, долго не мог научиться читать и писать. Это помешало ему получить хорошее образование, но не пост мэра. Поговаривали о его криминальных связях в прошлом, но не пойман, как говорится — не вор. В базе МВД на него ничего не было. Проходил пару раз свидетелем, но это всё давно быльём поросло.

— Та я его не бачила почти, в канцелярии сидела. Здоровкалась только, когда в коридорах администрации встречались.

— В коридорах власти, — задумчиво добавила Регина.

— Во-во. Власть он дюже любил. Всё в областной центр стремился. Плох тот мэр, что не хочет стать губернатором!

Зинаида рассмеялась шутке звонким девическим голосом, не подходящим ни к её возрасту, ни к комплекции. Регина немного позавидовала жизнерадостности коллеги. У неё даже улыбнуться не получалось, а эта женщина в летах заливается соловьём.

— А какой Шахтин был в жизни?

— Во-первых, настоящий хозяин. Держал всё под контролем. Во-вторых, хоть у него уже и плешь проклёвывалась на темечке, но мужик был видный. Дивчины на него заглядывались. Подтянутый, костюмы с оторочкой по лацкану, по фигуре.

— Бабник?

— Вроде того. Ещё что памятоваю. Писал кое-как, не всегда разберёшь, что накалякал, а говорил складно, заслушаешься. Как вы сейчас говорите, харизматичный. Во какое слово знает Зинаида!

Война войной, а кушать тоже надо. В обеденный перерыв Регина пошла к невестке с племянниками. По дороге вспоминала старое, связанное с этим домом, с этой квартирой, аж вздрогнула. Прогоняя мрачные воспоминания, позвонила в квартиру родни. Дверь ей открыла Аня. Девочка обрадовалась гостье, кинулась на шею. Регина в ответ обняла, чмокнула в щёчку и выгнула дугой левую бровь.

— Привет! Ты видела, какую причёску мне мама сделала? — с места в карьер обрушивала важные новости племянница, поворачиваясь и демонстрируя сложную композицию на голове.

— Ну-ка, посмотрим. Какая красота! — искренне восхитилась тётка. И там было чем восхищаться. На голове у девочки так было закручено, что причёски с кораблями времён короля Людовика показались бы скромными хвостиками. — Это что, косы в виде сердечка сплетены?

— Да! Мама уже в Инстаграм выложила фотографии и лайки собирает.

— Вижу, — сказала Регина, входя в комнату. — Добрый день.

Лариса в экстравагантном сарафане лежала на потрёпанном диване с планшетом в руках, приподнялась, меланхолично помахала в ответ.

— Привет!

Комната давила на Регину, отталкивала так, что захотелось сразу выйти. Повсюду валялись вещи: учебники, тетради, журналы, надкусанное яблоко, старые пакеты, грязные стаканы, тряпки, сломанные машинки и куклы. В углу стоял мольберт с заброшенным натюрмортом. Кисти, шпатели, мастихины, полупустые тюбики из-под масляной краски лежали рядом. Ростоцкая провела пальцем по шкафу. Мебель покрылась слоем пыли, и только там, где прикасались, были места, свободные от пыльного одеяла.

— Я тебе денег принесла на кроссовки. А что у вас с окном?

— Мирослав играл дома с мячом. Треснуло.

Регина поднесла ладонь к давно немытому стеклу. Из трещины сильно дуло.

— А где Мирослав?

— В школе. Ещё не вернулся.

— Ты уверена, что он в школе?

— Ну, а где? — спросила мать, привставая.

— Лариса, я тебя умоляю! А то ты не знаешь, где он. Мяч гоняет, как обычно.

— Ну и пусть поиграет маленько. Что такого?

— Маленько? Он целыми днями носится по улице. И учится плохо, — сказала Регина, покраснев от возмущения.

— И что ты предлагаешь? — спросила Лариса.

— Заняться воспитанием сына и посадить его за уроки.

— Ладно, Регина, займусь, — нехотя согласилась мать. — А на куртку деньги?

— Потом принесу. Что у тебя с работой?

— Ничего у меня с работой, — беспечно ответила Лариса, поправляя растрёпанные волосы цвета спелой пшеницы.

— Ты искала? — спросила Регина с подозрением.

— Конечно, я искала. Туристический сезон закончился. Картины теперь никто не покупает. Ты будешь обедать? — сделала невестка ловкий переход с неприятной темы.

— Нет. Чай выпью. Я там принесла пирожное и кое-что из продуктов.

— Ты — наша спасительница! — Лариса оживилась, соскочила с дивана, побежала на кухню.

— Только чашки для чая я сама помою, — сказала Регина, отправляясь следом.

— Ого! Ты даже сыр и орехи купила. Спасибо, дорогая, — сказала невестка, разбирая пакеты с продуктами.

Пока Лариса набивала холодильник, Регина перемыла чашки, протёрла стол, нарезала пирожное на маленькие кусочки. Откусывать от большого — моветон. Ей нравилось брать маленькую порцию и отправлять в рот целиком.

— Послушай, а ты случайно мэра Шахтина не знала? — после второй порции сладкого спросила Регина.

— Хорошо знала. Больше, чем хотелось бы. Он мне в прошлом году портрет жены заказывал. А тебе зачем? — спросила Лариса, уплетая пирожное.

— Его убили. Знаешь?

— Слышала.

— Нужно подборку документов сделать. Интересуюсь, что за личность.

— Личность омерзительная. Двадцать лет с женой прожил, сына народил, а потом бросил ради молодой официантки. Вот эту дрянь я и писала маслом. Подарок к её двадцатипятилетию. Представляешь, заявила мне, что в ней течёт испанская кровь. А люди говорят, она из Сосновки.

— Из грязи в князи, — добавила Регина.

— Ага. А Шахтин в обществе приличный человек, а дома снимает маску: говорит как быдло, и ведёт себя так же. Люди для него — разменная монета. И девка эта ему под стать.

Лариса рассказала про мэра и его новую жену всё, что знала. В красках, в лицах, резкими мазками, как умеют только вольные художники, обрисовала семью градоначальника.

— Спасибо за рассказ. И пожалуйста, вызови стекольщика и уберитесь в квартире, — напоследок сказала Регина родственнице и ушла на работу.