Ненавистная. Я всегда тебя любил

Софи Сорель (2024)

Когда-то давно я посмеялась над его любовью, и он меня возненавидел. Сегодня он единственный человек, который может меня спасти от страшной участи. Мне придется унизиться и попросить его о помощи, согласившись на все его условия, чего бы он ни захотел. Когда-то эта самовлюбленная Ледяная Принцесса свела меня с ума, но и она, и ее отец считали меня недостойной партией. Сегодня я преуспевающий бизнесмен с огромным капиталом. Долгие семь лет я пытался забыть ее и думал, что смог. Но сегодня она появилась на моем пороге, прося о помощи. И я не смог отказать, но ей придется заплатить за мое великодушие. Цена ей явно придется не по вкусу…

Глава 6

Я бросала в чемодан одну вещь за другой, даже не складывая. Снежана молча сидела на кровати, наблюдая за мной.

Вчера вечером, когда я вернулась домой после разговора с Борисом, мы поссорились, потому что сестра заявила, что не позволит мне расхлебывать все в одиночку. Слушать её я не собиралась. Все-таки я старше. Снежане придётся подчиниться. Так будет лучше для нее.

— Ну что ты дуешься на меня, как маленький ребёнок, Снежа? — нарушила я молчание.

— Я никуда не поеду, — замотала она головой. — Я не оставлю тебя здесь одну.

— Поедешь и оставишь, — возразила я. — Мы это уже обсуждали. Начнёшь жизнь с чистого листа где-нибудь подальше от Москвы, где-нибудь, где тебя никто не будет знать.

— И куда ты мне предлагаешь укатить? В Тверь или в Воронеж? — надула она губы.

— Да хоть в Якутск! Главное — подальше отсюда, — серьезно сказала я, не замечая ее сарказма.

— А ты?

— А я теперь… — Я задумалась. — Я теперь нелюбимая женщина нелюбимого мужчины.

— Я все же не понимаю, почему ты обратилась за помощью именно к Державину. — Снежана вскочила с кровати и, подойдя к чемодану, начала вытаскивать из него одежду. — Ведь это он во всем виноват.

— В чем — во всем? — Я забрала из ее рук скомканное платье и начала его аккуратно складывать.

— Ну, в том, что случилось с папой… и с нами.

Снежана с детства была максималисткой: для неё существовало только белое и чёрное, никаких полутонов.

— Послушай, — я взяла сестру за руку и усадила на кровать, разместившись рядом. — Борис Державин разорил компанию отца. В этом, конечно, его вина, но он не оставил нас на улице, не выкинул из дома, не лишил всех денег до копейки.

— Отцу пришлось продать дом на Ривьере и квартиру в Майами, — напомнила Снежана.

— Да, пришлось, но в том, что было дальше нет вины Бориса.

— Ты его оправдываешь?

— Ему не нужно мое оправдание…

Очень долго мы со Снежаной жили в неведении. Когда холдинг отца потерпел крах, на нашей жизни это почти не отразилось. Лишь позже до меня дошли слухи, что компанию отца прибрал к рукам Борис Державин, который теперь стоял во главе большой корпорации. На мои обеспокоенные вопросы отец лишь ответил, что ничего страшного не произошло, и теперь он займётся другим бизнесом. Может быть, денег станет меньше, но он уверял, что с его хваткой и связями он быстро раскрутится снова. Я просила его не принимать поспешных решений и все взвесить, все-таки с потерей компании наши счёта если и не обнулились, но изрядно поистрепались. Отец, однако, был оптимистом. Мы по-прежнему жили в шикарном доме, по-прежнему часто путешествовали, по-прежнему ни в чем себе не отказывали. Я даже магистратуру окончила во Франции, что стоило немалых денег.

Оптимизм отца стоил ему жизни. Примерно за месяц до трагедии я застала его в кабинете. Он сидел в затемнённом помещении и опустошал очередной стакан с ромом. Я и раньше замечала, что он стал больше пить, меньше разговаривать, реже выходить куда-то. Мне было удобно делать вид, что ничего не происходит, ведь отец всегда отшучивался. На этот раз я потребовала объяснить мне все.

— А что тут объяснять? — скривился он. — Я в долгах как в шелках.

— Но ты же говорил, что дела идут в гору… — осеклась я.

— В гору! — засмеялся он. — Да уж, в такую гору, что выше некуда.

— Объясни, — попросила я ещё раз.

— Чтобы открыть новую фирму, я влез в огромные долги, в гигантские. И он требует этот долг вернуть в ближайшие пару месяцев.

— Кто — он? — дрожащим голосом спросила я. — Борис?

— Борис? — Отец одарил меня диким полусумасшедшим взглядом. — Да твой Борис просто щенок против него. Н-да… Лучше бы я отдал тебя тогда Державину. Глядишь, и не было бы ничего.

— В смысле — отдал? — нахмурилась я.

— Ну а что? Не такой бедный он и был. Работал на Несветаева. Голова на месте. — Отец так сильно сжал стакан, что я испугалась, что тот треснет. — Надо было взять его под свое начало и воспитать для себя и для тебя… А я все думал, что найду тебе кого побогаче, чтобы приумножить…

— Приумножить? — скривилась я. — О чем ты? Ты же всегда говорил, что и я, и Снежана сами выберем себе спутника жизни…

— Выберете, конечно, но из тех, кого предложу я. Я ведь говорил Снежане — выходи замуж за Святова, а она нос воротила. А я теперь расхлебывай.

В тот день я узнала много нового о своём отце и его «любви» к нам со Снежаной. До этого я была уверена, что отец, говоря о самом лучшем для нас с сестрой, подразумевал нашу свободу выбора, нашу душевную привязанность, наше счастье. На самом деле под этим всем подразумевалось: больше денег, больше денег, ещё больше денег!

Сестре едва исполнилось восемнадцать, когда Андрей Святов, разменявший пятый десяток миллионер, пришёл свататься. Снежана, конечно, ему отказала. Отец настаивать не стал. Так я думала. Однако с тех пор его отношения с сестрой стали заметно холоднее. И только теперь я поняла почему: из-за её отказа. Отец хоть и на настоял на том браке, но тихо бесился из-за такой «выходки» Снежаны.

Тот наш разговор с отцом закончился моим разочарованием и его уверениями, что он что-нибудь придумает. Он и придумал — убил себя. В предсмертной записке он объяснил своё решение тем, что не видел другого выхода. Его все равно бы убили из-за долгов, ещё бы и нам с сестрой навредили. Отец был уверен, что с его смертью все закончится. Он ошибался: долг отца Эдику Карапетяну перешёл на нас. Этот человек знал, что деньги вернуть ему мы не сможем, и уже потирал руки в предвкушении того, что он собирался сделать со Снежаной и со мной.

Где найти такую сумму в столь короткий срок, я не знала. Продать фирму отца? Наш дом? Как оказалось, «идущие в гору дела» на самом деле катились в бездну со скоростью света.

— Никто из наших знакомых и друзей не даст нам такие деньги, — объясняла я сестре своё решение обратиться к Борису.

— А Державин даст? С чего бы?

Я не была уверена и в Борисе Державине, но думала, что, может быть, он почувствует свою вину, сочувствие, да все что угодно. Когда я шла к нему, то думала, что делаю глупость, но уж лучше было унизиться перед Борисом, чем оказаться в руках Карапетяна. Условия, которые в результате поставил Борис, меня не удивили. Я была готова на это.

— Потому что… — вздохнула я, все ещё не выпуская руку сестры. — Потому что лучше стать наложницей Державина, чем оказаться проституткой в каком-нибудь закрытом борделе для извращенцев.

Снежана передернула плечами.

— Я не хочу такой ценой спасаться, — пробубнила она.

— Не велика цена, — улыбнулась я. — Борис не самый худший из мужчин.

Снежана покосилась на меня.

— Но ведь ты ему отказала тогда… давно, хотя он вроде тебе даже нравился.

— Я была глупа, Снежана. Не уверена, что сейчас поумнела, — издала я нервный смешок. — Главное, что Борис согласился помочь. Все остальное — лирика. Так, хватит! — Я вскочила с кровати. — Сначала собираем твои вещи, ну а потом мои.

— Я не буду брать все это с собой, — кивнула она на шкаф. — Я даже не знаю, куда поеду.

— Сядешь в машину и отправишься в путешествие. Наверняка, какой-нибудь городок тебе приглянется.

— Не хочу жить в захолустье.

— Главное, что ты будешь жить, — напомнила я ей. — А где — не важно.