Наше право на бессмертие

София Конар

Как далеко я смогу зайти в этой борьбе? Когда чувство того, что пора сдаться, оставит меня? Хватит ли у меня сил, чтобы добиться желаемого? Как крепко смерть может ухватиться за наши горла? Имеем ли мы право на бессмертие?

Глава 3. Такова жизнь

Листва приятно шуршала, листочки переговаривались друг с другом. Деревья гнули свои ветви и при этом не издавали стонов, потому что для них это была лёгкая разминка. Ветерок, который игрался с садом, был в хорошем настроении и казался удивительно приятным. Солнышко, что светило сквозь облака, иногда заставляло прищуриться и закрыть лицо руками. Цветы в саду дарили нам приятный аромат и радовали взгляд. Утки, что плавали по пруду, который не так давно расширили, довольно крякали, ныряли в поисках пищи. Погода была на удивление хороша, даже для нас. Сегодня шёл грибной дождь, и трава всё еще блистала.

Мы сидели в беседке за домом. Когда — то мы построили её все вместе с трудом и упорством, возводя на месте старого сарая. Она была выкрашена в голубоватый оттенок, который сливался с облаками. Беседка была не очень большой, но в тёплые вечера вся семья умещалась за чаем или настольными играми. Сидения были обиты мягкой тканью, поэтому мама всегда дремала на них.

Герои книги, что я читала сегодня, были подозрительно хорошими. Не умирали, не грустили, не бросали свои надежды и любовь, но я знала, что им не светит счастливый конец. Так всегда.

Варния сидела с журналом, периодически зевая и перелистывая страницы, она давала понять, что не уснула, но хочет. У меня оставалось примерно 200 страниц, и книгу можно было бы отложить в сторону. Через полчаса должен прийти Глумир. Мы каждый день ходим наблюдать за Пелагеей, так зовут ту старушку, которую мы принимаем за всемирное зло. Уже 4 дня мы следим за ней, стараясь идти по её пятам, но толком ничего не узнали.

Примерная картина, её действий была такова, она выбирала между третьей семьёй в нашем городе и семейкой за 500 километров от нас. Я знала, что это за семейство, в нём было всего лишь два члена семьи, оба мужчины. Не знаю, сильные у них способности или нет, но думаю, если ей захочется, она заберёт и их коробку.

Глумир оставался следить за ней чаще меня, только он мог принять образа животного и не бросаться в глаза. Казира находилась с братом на всякий случай. Она считалась более опытной, но место расположения солдата Глумира, ни я, ни она так и не вычислили.

Старушка совершенно не спешила, она могла сидеть и, грубо говоря, плевать в потолок. Пелагея не разорялась попусту, не плакала, не торжествовала. Её жизнь нельзя было назвать приемлемой, это больше походило на жалкое существование. Однако мы выяснили, что она является генеральным директором какого — то огромного проекта в нескольких странах, это означало, что старушка — большая шишка и деньги должна грести лопатой.

Хотя в её богатстве мы не сомневались. Как минимум 15 качков служили в её охране, несколько домов по нашему городу принадлежали только ей. Рой важных особ, который каждый вечер приходил к ней на вечеринку. И каждый день она ложилась в постель с новым стариком, брюхо которого было под стать его мешку денег. Мы знали это совершенно точно.

Однажды я и брат прокрались к ней на вечеринку под видом официантов, она нас даже не обратила внимания. Старушка была так занята лизаньем пяток новому господину, что даже если бы мы были омоновцами, то остались бы незамеченными. Конечно, никто не знал, что этой старушке сотни лет и что она само зло.

Она принимала вид какой — то женщины 30 лет. У неё были чёрные волосы по поясницу, карие глаза, которые скрывались за стеклом очков. Можно было сказать, что она симпатичная, но мне хотелось плеснуть в неё кислотой. Музыка на её вечеринках ужасна, и когда мы отправились домой, у меня был ужасный настрой.

Ко всему этому прибавлялось дурное настроение, которое мне портил Виталик. Сколько бы он не получал ударов и оскорблений от меня, его стремление достать меня не становилось меньше. В первый день после смерти Зема, я пыталась игнорировать и не обращать внимания на то, что он приходит. Потом сделать вид, что отношусь к этому совершенно холодно и спокойно, но на третий день этот парень снова вывел меня из себя, и я швырнула в него вазой с цветами, но Виталику было и это было ни по чём.

После того случая я была в доме Главных только один раз и видела только Валдина и Ложири. Видимо, они были неразлучны. Старик передал мне кое — какую информацию об этой бабушке и отправил меня домой. Скорей всего, сегодня вечером я снова попаду в их дом, сегодня день разбирательств. Обычно на это уходило немного времени, Главные опрашивали пару человек, а потом обращались к семье с вопросом, кто жертвует собой. Мне не приходилось там бывать, но я читала про это. Еще мне рассказывала об этом Варния, она была там, когда убили её мужа. То есть когда — то у нашей семьи был отец, но Кролин о нём почти никогда не говорила, это была какая — то запрещённая тема. Только однажды она упомянула о нём: «Таких тиранов, как он… не говорят о них».

Сегодня воскресенье, прошло 5 дней со смерти Зема. В семье никто об этом не говорил с тех пор, как я проснулась утром и рассказала всё. Плакали только Кролин и мама, у меня к тому времени закончились слёзы, а мальчикам и прилам было досадно, но откровенно всё равно.

Сегодня вечером будут разбирательства по делу Матвея, и на них приглашены я и Глумир. Вся остальная семья готовится к приходу девочки. Завтра утром она уже будет жить с нами, Варния не очень этому рада, потому что о ней идут только плохие слухи. Я никак к этому не относилась, мне было глубоко плевать. Мне хотелось избавиться от этой связи с Главными. Поэтому всё моё существо пыталось думать только об этой бабушке. Главные так мне и не сказали, почему она хочет сотворить с ними такую злую шутку. Мне давалось столько информации, сколько они считали нужным. Зато я каждую минуту чувствовала, что за мной следят. А это не самое приятно из всего, что можно чувствовать.

Я заходила на работу к своей родной матери, у неё всё было хорошо. Она почти ни сколько не изменилась во внешности, на столе стояла фотография какого — то мальчика. Она вязала что — то похожее на свитер, как обычно. Мама работала в тур — агентстве, и клиенты там не валили толпой, чаще звонили. Я решила, что у неё все хорошо, и больше не приходила.

Я сменила номер и перестала существовать в обычном мире. Даже фамилия в паспорте у меня была теперь не папина, а нашей семьи. Виджин. Постепенно всё успокаивалось, или я просто привыкала к этому. Мама — Варния, постоянно стала читать книги по воспитанию неуправляемыми и агрессивными детьми. Кролин делала тоже самое по просьбе Варнии. Так как Франд куда — то пропал и редко являлся домой, а мы с Глумиром тратили всё своё время на старушку, мама понимала, что все заботы свалятся на её уставшие плечи и помощи она могла попросить только у сестры и Клары.

— Лекима! — послышался голос Глумира.

Тяжко вздохнув и захлопнув книгу на интересном моменте, встала и побрела в дом. Открыв входную дверь со двора, я обнаружила брата, носящегося по дому с выпученными глазами. Замерев на месте и перестав дышать, я ждала, когда же он обнаружит меня. Ему потребовалось на это меньше минуты. Глумир сразу же подлетел ко мне и встряхнул меня. Облокотившись на меня, он пытался отдышаться. Сумасшедший мальчик.

— Чего случилось — то?

— Эта, баушка! — ему всё еще было тяжело говорить.

— Тебе водички? — он отвернулся меня и, махнув рукой, пошёл и сел на диван в гостиной.

— Эта старуха уезжает. Она собирает свои вещички, а охрана уже перевозит коробки в огромных ящиках. К ней приезжала фура, они погрузили контейнеры и машины уехали.

— Видимо, она решила выбрать семью из двух мужчин — я присела рядом с ним и закинула ноги на столик.

— Засада. Как я понял, сегодня снова тусовка, но завтра она тоже будет тут. Они увезли только три контейнера.

— Она обязана принести коробку на разбирательства. Всё просто.

— Ясно — он достал телефон, который активно вибрировал в кармане, и начала печатать смс.

— Вижу у вас всё прекрасно — съехидничала я.

— Да, как и у тебя с твоим мистером Поцелуй — Глумир скрутил губы в трубочку и начал целовать воздух. Я схватила подушку и ударила его по голове, как можно сильней.

— Какой же ты балбес!

— Какой есть. А вот она мне уже реально весь мозг вынесла. Думаю, бросить её.

— Ты еще думать — то не научился, чтобы бросать её.

— Хочешь, чтобы я и дальше терпел всё это?

— А ты хочешь, чтобы я сама с ней поговорила вместо тебя?

— Тут разговоры не помогут.

— То, что ты не умеешь говорить, не значит, что разговор не поможет.

— Такая умная, а даже с парнем своим не общаешься — я снова ударила его по голове — да, хорош, уже бить меня! Чего я не так сказал — то?!

— Для начала, тот придурок, мне не парень, он просто спас мне жизнь из чувства долга или жалости. А во — вторых, никакая я не умная, ты глупее меня. И последнее — я встала с дивана и отвернулась — последний раз тебе говорю, разберись с ней по — нормальному. Иногда немного нежности, которую проявляем мы, может помочь спасти чью — то жизнь.

— Ты куда?

— За биноклем и другой одеждой, балбес.

Минут через 20 я делала вид, что гуляю со своей кошкой и рассматриваю на удивление красивую птицу в бинокль, которая в любой момент могла одарить меня своим помётом, потому что это был Глумир. Казира сегодня была не в духе, а я отчаянно пыталась заглянуть в окна той бабушки. Но тут объект моих наблюдений, то есть птица, слетела вниз и залетела за угол. Мы с Казирой последовали за ним.

— Её нет в доме — произнёс уже перевоплотившийся Глумир.

— Предлагаешь через окно в спальне забраться?

— Ага.

— Зачем вам это, ребятки? — спросила Казира, перед тем, как вылизать свою лапу.

— Ну, вдруг мы там что — нибудь обнаружим.

— В прошлый раз вы перевернули весь дом. Те валуны, что охраняют его, даже с места не дернулись, когда ты, мальчик, уронил набор ножей.

— Ну и что?

— То, что всё это пустое. Ей нечего от вас прятать в этом доме, иначе бы вы туда так легко не попадали. У нас всё еще нет никакой полезной информации о том, как её остановить, не нарушив при этом закон, а в это время она уже нашла себе пятую жертву и собирается к ней ехать. Вы так и будете ходить с биноклем, и смотреть в окна?

— О, премудрая кошка, что же нам тогда делать?

— Лекима, скоро начнутся разбирательства, после них, я хочу, чтобы ты засела в библиотеке Главных. В прямом смысле засела на долгое время. Там ты найдёшь информацию о том, как их убивали. Подробные инструкции законов и правил, а также информацию о Главных. Кто знает, может быть, ты найдёшься что — нибудь еще.

— А мне что делать?

— А ты уже разберись со своей девушкой, а то живот болит от смеха.

— Да ну вас! Обеих.

С этими словами Глумир пошёл прочь, а мы с Казирой остались на месте.

— Думаешь, меня туда впустят?

— Вообще — то это открытая библиотека для любого существа с силами, но о ней никто не знает, поэтому Главные хранят её только для себя. Если не впустят, то войди сама, ты имеешь на это право. Неоспоримое и полное.

— А ты раньше не могла мне об этом рассказать?

— Уж извини, но я узнала об этом только утром, до этого информация была догадками. Не беспокойся, мои источники надёжны.

— Тогда, домой.

— Извини, но у меня еще дела. Увидимся после твоего возвращения от Главных, и будь осторожней.

Она быстрыми и ловкими движениями запрыгнула на забор, а затем скрылась в кромке деревьев. Я прокрутилась на месте и пошагала домой.

Было около 6 часов, солнце светило во всю силу. Я воткнула наушники и включила свою музыку, надеясь, что она перекричит мои мысли. Но ничего подобного не произошло. К сожалению, я была одним из тех людей, которые не умеют переживать момент своей жизни. Буду помнить его всю жизнь, изо дня в день, повторяя снова, не отпуская эту боль до последнего мгновения. Это всё равно, что ковырять болячку, не давая ей тем самым зажить. Самое худшее то, что я всё понимаю и помню.

Резкое столкновение с кем — то, вследствие чего чуть было не упала на землю, но сильная рука схватила меня за запястье и вырвала из земного притяжения, прижав к тёплому телу. Наушники выпали из ушей сами собой.

— Какая же ты неуклюжая, дура. Тебя и на улицу — то выпускать нельзя.

Я закатила глаза, потому что такого мнения обо мне был только Лукинс. Он так страстно ненавидел меня, что готов был оскорблять меня 24 часа в сутки, каждый день в году. Я выдернула свою руку, хотя он и не особо — то её держал.

— Какого чёрта тебе тут надо? Или тебя уже выгнали из Главных? Неудивительно, ведь ты совершенно не умеешь вести себя с людьми.

— Какая же ты идиотка. Таких дурочек как ты пор занести в красную книгу. Пошли, Валдин хочет тебя видеть.

Резким движением, моё тело оказалось перекинутым через его плечо, моментальный скачок в пространстве, и я уже в комнате у Главных.

Я не удержалась и стукнула его по заднице, в ответ, он сразу же скинул меня. На полу я увидела его глаза, которые выражали ненависть и непонятное мне чувство, но в следующий миг его взгляд изменился, и я почувствовала, то непонятное притяжение между нашими взглядами, как тогда за столом. Лукинс стал немного наклоняться ко мне, в глазах что — то сверкнуло, атмосфера и всё вокруг между нами наполнялось чем — то тягучим, жгучим и опасным. Набравшись сил, я отвернула от него голову и встала, повернувшись к Главному спиной. Раздался смешок, он вышел из комнаты. Чудно.

— Знаете, я никогда не привыкну к тому, что эта комната меняется каждый раз.

Валдин стоял у стола и смотрел на меня, как обычно.

На длинном деревянном столе находились всевозможные колбочки, баночки, пачки, коробочки, бутылки, шприцы и свитки. В комнате было темно, лишь факелы, что торчали из стен, освещали помещение. Тут не было ни камина, ни огромной двери, сюда можно было попасть только через стену или пролезть в окно, которое находилось под самым потолком. Голые каменные стены демонстрировали свои трещины, а такой же пол был ужасно холодным. Я ощущала это даже через балетки. По всей комнате стояли, какие — то котлы, валялись мешки, стояли баки с чем — то.

У одной из стен стоял большой стол, на котором располагалось несколько клеток. Какие — то были больше, какие — то меньше. В них были мыши, крысы, хомяки, черепахи. Летучие мыши, попугаи и другие мелкие птицы. В двух были котята, которые отчаянно пищали в поисках мамы. Под столом в более большой клетке лежал волчонок, который тяжело дышал. Еще там были сложены яйца разных размеров и цветов. В котелках что — то бурлило, но не они привлекали моё внимание.

Больше всего мне было интересно смотреть на стены, на них висели головы всевозможных животных, иногда это были черепа рогатого скота, а иногда с головы еще капала кровь, и казалось, что еще теплится дыхание. На потолок я взглянула единожды и предпочла о нём не думать. И не потому, что я боялась пауков, а потом что, считала, что никому неприятно, когда на тебя спустится существо с восьмью лапками и начнёт кусать тебя.

Весь потолок был залеплен паутиной, полностью, белой пеленой. Там ползали от маленьких до громадных пауков. Все они находились в движении, как бы осуществляя важную работу. Некоторые паутины доставали до пола, и поэтому комната была трудно проходима, я стояла на месте.

— Я хочу, чтобы в этом разбирательстве ты не учувствовала, как член семьи.

— То есть?

— Разбирательство начнётся через 27 минут. Через 15 мы выйдем отсюда, пройдём к залу суда Главных, и там Ложири даст тебе нашу одежду.

— Вы хотите сказать, что я буду на подобии вас.

— Да, именно это — он не отрывал глаз от стола, продолжая смешивать всяческие жидкости.

— Извините, но зачем мне это?

— Там будет Пелагея. Когда она увидит тебя среди нас, то сразу же ослабит своё внимание к тебе. Решит, что ты, как и мы, связана по рукам и ногам и не имеешь никакого права совать нос в её личные дела.

— А как «обычная», я имею на это право, да?

— Нам нет дела до того, что вы делаете, друг с другом, если из — за этого никто не умирает или не пропадают силы с коробками.

— Отличная позиция.

— Не противься, когда — нибудь ты поймёшь, что всё это мы делаем не зря и это лучший выход из сложившегося положения. Между прочим, я делаю зелье для тебя.

— И я, конечно, же его выпью?

— Нет, конечно.

Он добавил еще чего — то, и клубок пара поднялся к потолку. Валдин вышел из — за стола и медленными шагами подошёл ко мне, не отрывая глаз от зелья. Он встал ровно передо мной, резким движением руки выплеснул жидкость мне на лицо, и я автоматически закрылась руками, пытаясь отереть жидкость. Я ожидала жжение, боль, рвоту или что — то ужасное, но ничего не произошло. Зелье моментально впиталось в кожу, и я ощутила неприятное чувство, словно на мне была маска.

— Какого чёрта вы творите?!

Валдин улыбнулся, в его руках оказалось красивое зеркало. Увидев своё отражение, мне стало немного противно.

— Сколько мне лет?

— Тут было 15 лет жизни, так что сейчас тебе примерно 33.

— Какой ужас. Зачем вы это сделали?

— Видишь ли. Пелагея хорошо осведомлена о нас и ей известно практически всё. Статус у одного из нас в твоём возрасте, обозначает, что ты занимаешься более важными делами и редко появляешься на улицах. Поэтому так, мы совсем угробим её внимание.

— Это же бред!

— Согласен, именно поэтому форма возраста с обязанностями не действительна уже больше 30 лет. Над всеми нами время практически не властно. Мы бессмертны, пока Бог хочет этого. Но она — то этого еще не знает.

— Класс, что я еще могу сказать?

— Ох, дорогуша. Нам уже пора. Давай скорее — он взял меня под руку.

— Слушайте, а можно котёночка?

— Потом, дорогуша! Потом!

Комната залилась ярким сиянием с одной из сторон, и проявилась дверь. Она была широко распахнута, в коридоре стояла моя ровесница, Ложири. В руках она держала какую — то чёрную ткань. Это так мило, они дадут мне одежду.

Мы с Валдином быстрыми шагами направились к ней. Он стал суетиться и о чём — то говорить с девушкой. А мне всучили тряпки и приказали переодеваться. Я завернула за угол и стала натаскивать на себя какое — то платье и подобную кофту с длинным чёрными рукавами, но моя голова в ней застряла. Нет, я не была головастиком, просто это даже для меня слишком узко.

Внезапно чьи — то руки помогли мне протянуть её вниз, на моей щеке сразу же отпечатался поцелуй. Я отскочила в сторону, приняв оборонительную позу.

— Ты достал уже! Пошёл прочь от одежды. Отойди и дай мне переодеться.

— Ах, крошка, чего это мы такие злые? Чёрная кошечка дорогу перешла, или ты влюбилась и боишься это признать?

— Скажи, ты родился без мозгов или тебе их вышибли? Я всё пойму.

— Да, ты забрала у меня остатки моего последнего разума — он сделал пару шагов в мою сторону, но я подняла в воздух всю пыль, что была в коридоре и, собрав её в один комок, швырнула со всей силы прямо ему в лицо.

Я быстро схватила накидку и выбежала к Валдину. Там стояла беловолосая девушка, держа на руках кошку. На ней была чёрная накидка с капюшоном. Её белая кожа и волосы сильно выделялись на фоне чёрной одежде, и казалось, что Главная светится. Она была необычайно печальна, впрочем, как обычно.

Тут подбежала маленькая слепая девочка, и попросила меня присесть. Когда я выполнила её просьбу, она закрепила на мне плащ, и накинула капюшон на голову. Теперь я чувствовала себя одной из них. Девочка поцеловала меня в щёку и побежала куда — то дальше по коридору.

Конец ознакомительного фрагмента.