Зверь-из-Ущелья. Каменное древо

Соня Марей, 2023

Боль от разлуки заставляет меня вернуться в храм, где предстоит пройти ритуал посвящения в старшие жрицы. Вот только секрет обряда заставляет передумать: я не хочу лишаться частицы души. Я хочу помнить Ренна, даже если нам не суждено быть вместе. И пусть против нас и земля, и люди, и горы, но я знаю – он придет за мной. И тогда… я уйду с ним.

Глава 8. Тайна ритуала

Рамона

Я поднялась задолго до рассвета. Надела удобные штаны с туникой, волосы заплела в косу и обернула вокруг головы. Руки слушались плохо, а сердце громыхало так, что, казалось, его слышит весь Антрим. Внутри сидел уродливый комочек страха, который пищал и ужасался тому, что я творю: с каждым днем становлюсь все более непокорной, мыслю не так, как должна. Но жить по-другому я уже не смогу.

Я узнаю, что скрывает матушка Этера!

Открыв нараспашку окно, я жадно вдохнула влажный ночной воздух. Наверху звезды перемигивались так беззаботно, что это казалось даже странным.

До восхода солнца оставалось больше часа, но я была должна попасть в храм первой. Перед глазами стояло заплаканное лицо Иниры, ее трясущиеся руки — как я смогу ей помочь? Понимая, что до сих пор не придумала ни одного мало-мальски рабочего плана, негромко выругалась.

Что ж, сначала буду просто наблюдать. Она почувствует мою немую поддержку, и все будет хорошо.

На этот раз обошлось — врата привели под своды главного святилища. Я бегло осмотрелась: ничего не изменилось, по центру все так же стоял алтарный камень — тяжелый, сонный и темный. Услышав чужое присутствие, на потолке вспыхнули огоньки цинний.

Лик Матери Гор вынырнул из темноты. Мы встретились взглядами. Два крупных изумруда взирали бесстрастно и равнодушно, но, стоило отвернуться, как показалось — богиня недовольно нахмурилась.

Или то игра воображения?

Ладно, медлить нельзя. Сжав в ладони амулет, я отошла за колонны и прижалась к стене. Прежде я не пользовалась им для того, чтобы отвести глаза искателей, да и не была уверена в том, что он сработает против Каменных жриц, но рискнуть стоило. Тем более здесь всегда лежали густые тени, а я достаточно маленькая и хрупкая. Незаметная.

Турмалиновый кристалл в серебряной оплетке нагрелся, возвещая об освобожденной магии. Я убрала со лба липкие пряди и выровняла дыхание.

Вот так.

Держись, Инира. Сегодня ты не одна, я выполню обещание. Внутри теплилась слабая вера в то, что боимся мы напрасно, что накручиваем сами себя, а ритуал совсем не опасен. Иначе стала ли матушка Этера рисковать нашими жизнями?

Ох, лишь бы так и было!

Я так увлеклась, что не заметила, как пространство вокруг начало светлеть. Явились жрицы и засветили огни? Я попыталась шевельнуться, чтобы выглянуть из укрытия, но в этот миг начало происходить нечто странное.

Руку, в которой я сжимала амулет, с необъяснимой силой притянуло к скале — не успела я пикнуть, как она провалилась в камень, словно тот был кашей из глины. Меня захлестнула волна паники, я дернулась, как пойманная мошка.

Бесполезно!

Похоже, в этот раз я серьезно разгневала богиню, а горы решили меня проклясть. С жадностью они набросились на ноги, захватили в каменный плен. Все глубже и глубже я тонула в камне, чувствуя, как порода сдавливает кости. Вот-вот захрустят!

Ни звука не слетело с губ, камень начал покрывать грудь, живот, потом голову, лицо и шею. Словно мраморная скульптура я застыла в неподвижности, беспомощно вращая глазами. Рот был надежно запечатан, так, что даже при всем желании я не смогла бы позвать на помощь.

Нет! Нет-нет-нет! Я совсем не хочу умирать!

Я отчаянно позвала Дар, попыталась нащупать внутри себя его золотистые ростки. Но он молчал, будто я стала пустым сосудом.

В этот полный ужаса миг я увидела матушку Этеру. Она прошествовала в опасной близости — торжественно, с прямой спиной и задранным подбородком. Подошла к алтарному камню, поклонилась и метнула взгляд ко входу.

А мне только и оставалось, что молча глядеть на процесс, сгорая от ужаса. В голове не осталось ни одной связной мысли, я превратилась в беспомощный комок страха — жалкий и совершенно обездвиженный. А я еще Инире помощь обещала, дура!

Верховная заговорила, и голос ее, усиленный магией, разлетелся во все уголки святилища. Она приветствовала старших жриц, что собрались вокруг с горящими кристаллами в ладонях. Она говорила, что сегодня особенный день, и в их ряды готова вступить новая сестра, чтобы полностью посвятить себя службе нашей пресветлой богине.

Я отыскала на стене лицо Матери Гор. Изумрудные глаза светились мягким, но вовсе не благодатным светом.

— Подойди, Инира! — Верховная протянула руку, и я, наконец, увидела подругу.

Она была в белой сорочке и с распущенными волосами — беззащитная и маленькая. Она вообще была чем-то похожа на ребенка со своим лицом в форме сердечка, с огромными испуганными глазами и пухлыми щечками. Ступая на цыпочках, девушка приблизилась к матушке Этере и склонила голову. Со спины к ней подошли две другие жрицы и, развязав тесемки на горловине, помогли раздеться. Сорочка упала на пол бесформенной лужицей, и Инира предстала перед ними полностью обнаженной. От этого зрелища у меня сжалось сердце, а горы, которые держали меня в плену, загудели в предвкушении.

Что здесь происходит?!

— Ты готова? — спросила матушка, глядя на девушку ласково. Так, как хозяин глядит на овцу, которую скоро поведут на заклание.

— К чему я должна быть готова, Верховная? — Инира зябко повела плечами.

— К оказанной тебе великой чести — стать старшей дочерью богини, старшей жрицей, хранительницей мира и безопасности Антрима.

Подруга кивнула.

Две сестры подхватили ее под локти и помогли забраться на алтарь, улечься на спину. Инира делала это с неохотой — руки и ноги сгибались туго, будто она была плохо сделанной деревянной куклой. Конечно, подруга не могла меня видеть, и я пыталась докричаться до нее мысленно, утешить и подбодрить. Только кто бы помог мне самой?

Еще одна старшая жрица подошла к алтарю, держа в руках длинную шкатулку из змеиного камня. Матушка Этера откинула крышку и достала нож наподобие того, какие мы использовали в ритуале с Ольдом.

Зачем ей это страшное оружие?! Ох, Матерь Гор…

Иниру терзал тот же вопрос. Она приподнялась на локтях и что-то спросила. Верховная покачала головой, наклонилась к ней. Я не могла расслышать с такого расстояния их голоса, не видела губ, чтобы прочесть хотя бы по ним.

Сердце колотилось так громко и беспокойно, что его могли услышать все, несмотря на покрывшую меня толщу породы. С каждым мгновением узел в животе закручивался все туже, я пыталась дергать ногами и руками, но не могла сдвинуться ни на волосок.

Горы держали крепко.

Наконец, матушка Этера закончила говорить и разогнула спину. Огни в святилище вспыхнули ярче, а алтарь из кровавого камня начал просыпаться: по поверхности зазмеились багровые жилы, свернулись клубками. Жрицы затянули песнь, какую я не слышала ни разу. Она пробирала до мурашек, ввинчивалась в лоб и затылок, рвала голову изнутри. Одновременно с этим порода давила на меня со всех сторон, будто желая стереть в порошок.

Я медленно и мучительно умирала. Не могла даже кричать, чтобы выплеснуть части скопившейся боли. Сквозь мутную пелену слез видела, как трое старших жриц сжали плечи и ноги Иниры и со всей силы вдавили в камень. А потом от него отделились призрачные алые языки и спеленали ее так, что она не могла даже пошевелиться. Храм огласил сдавленный вскрик, почти сразу перешедший в оглушительный визг. Моя подруга кричала и плакала, пыталась вырваться, но все было бесполезно.

Она поняла, мы обе поняли, что должно произойти. Суть ритуала стала кристально ясной, и как я раньше не догадалась!

Время понеслось с поразительной скоростью, каждое мгновение приближало к развязке. Голоса жриц казались визгливыми и дребезжащими, как проржавевшие пилы. Хотелось заткнуть уши, вырваться из каменных объятий, а потом схватить Иниру в охапку и сбежать подальше от всего этого сумасшествия.

Но матушка Этера уже занесла над ней нож и решительно опустила руку.

Все потонуло в ярко-алом свете. Он ударил по глазам, и показалось — я ослепла. Долгие-долгие мгновения плавала в пустоте и тишине, а потом мир начал приобретать привычные очертания. Вокруг высились своды храма, все так же светились изумрудные глаза богини на стене. На алтаре застыло распростертое тело Иниры.

Я плакала беззвучно, жалея, что не могу заорать в полный голос. Только сейчас я осознала, почему кровавый камень носит такое название, и почему из него делают алтари и украшения жриц. Только от этого открытия не легче.

Верховная отложила нож в сторону, закрыла собой тело подруги и что-то делала с ее грудной клеткой. Борясь с тошнотой, не в силах смотреть на все это варварство, я закрыла глаза и на какое-то время лишилась чувств, но голоса песни вернули меня в реальность.

Они были похожи на перезвон волшебных колокольчиков — легкий и нежный, ласкающий душу и слух.

Рука Иниры слабо дернулась, а потом девушка села и недоуменно огляделась. Ее слегка пошатывало, волосы растрепались и укрыли плечи неряшливым черным покрывалом, но…

На ней не было ни следа крови! Только алый шрам выделялся на молочно-белой коже. Это не укладывалось в голове, я ведь видела, точно видела, как нож вошел в ее плоть!

Лишь сейчас я заметила, что в ладони матушка Этера держит маленький сияющий сгусток — он переливался всеми оттенками алого и трепетал, как крылья маленькой птицы. Или как… человеческое сердце! Я не могла оторвать от него взгляда, смотрела и не верила глазам.

Когда жрицы помогли Инире подняться и облачили ее в золотые одежды, Верховная сказала:

— Дитя, ты отдала самое дорогое ради нашего общего дела.

Призрачные алые щупальца потянулись к подношению, камень сыпанул искрами и поглотил то, что называлось сердцем. Но это был вовсе не орган, что гоняет кровь по телу, а частица души — та, что нельзя потрогать. Но, как оказалось, можно отобрать.

С этого момента Инира стала бессердечной.

Мгновения тянулись так медленно, что казалось — я схожу с ума. Ритуал завершился, и жрицы одна за другой покинули храм. Матушка Этера уходила последней: загасила каменные светильники, остался только голубоватый свет цинний, в котором лицо ее казалось похожим на лицо утопленницы.

Когда шаги стихли, и в святилище воцарилась пугающая тишина, путы ослабли — я почувствовала, что меня больше ничто не держит. Тело рухнуло кулем, локти и колени больно ударились о твердый камень — я застонала. Слепо зашарила по полу, потом оперлась трясущимися руками и приподнялась. Меня трясло, как в лихорадке, мышцы превратились в дрожащую бесформенную массу, волосы застилали лицо. Каждый вдох давался с трудом, будто ребра и легкие действительно размолотило в кашу.

Перед глазами вспыхивали картины кровавого ритуала. Никогда в жизни я ничего подобного не испытывала. При воспоминании о том, как нож Верховной вонзился в грудь Иниры, собственное сердце начинало болеть.

Да, подруга поднялась с алтаря живая. Выглядела, как Инира, но в то же время это была не она. Переродилась другим человеком, лишившись того, что у нас называют сердцем или частицей души. Что переживала она, глядя в непреклонное лицо матушки Этеры? Чувствуя, как магические путы удерживают руки и лодыжки, надеясь, что я каким-то чудом смогу ей помочь.

А я…

А что я? Оказалась слаба и беспомощна. Совершенно бесполезна. Более того, подобная участь скоро ждет и меня.

С огромным трудом, будто проведя в плену камня тысячу лет, я смогла разогнуться и встать на ноги. Перед глазами все кружилось и плыло, воздух показался до ужаса затхлым. Повинуясь неясному чувству, я побрела к алтарю — еще не спящему, теплому. Жар его звал и притягивал.

Собрав остатки сил, я ударила по нему кулаком. Потом еще раз, и еще… Совсем потеряв разум, я колотила алтарный камень со злостью, с непониманием, с желанием раскрошить это ненасытное чудовище в пыль. Так вот, значит, как! Так вот, почему суть ритуала от нас скрывают, ведь в противном случае мало кто из жриц решился бы добровольно отдать кусок себя — свою душу.

Я сползла на пол и привалилась лбом к алтарю.

— Что же ты такое? — вырвался всхлип. — Неужели без этого никак?

Неужели для поддержания жизни и безопасности Антрима мне придется через это пройти, стать бесчувственной и холодной, забыть все, что я любила? Забыть Ренна?

— А я не хочу! — еще раз саданула кулаком по камню.

Интересно, отец знает тонкости ритуала? Ему все равно? О, знаю, стоит мне ему выложить правду, как он отругает меня за слабость и эгоизм. Он не уставал повторять, что я думаю только о себе и иду на поводу у своих желаний.

Молнией вспыхнула мысль — а что, если сбежать? Затеряться в шумной Лестре или какой-нибудь мирной деревушке на равнине. Притвориться той, кем я не являюсь.

Нет уж.

Пойти по самому простому пути нечестно. Как я могу убежать и оставить их всех здесь? Сколько еще девушек должны принести себя в жертву?

Сердце упрямо твердило, что я должна увидеться с Ренном еще раз, это поможет найти разгадку.

Надеюсь, Ольд передал просьбу о встрече.