Школа Добра и Зла. Принцесса или ведьма

Соман Чайнани, 2013

Городок Гавальдон замер в ожидании. Этой ночью сюда явится таинственный похититель, он выберет двух подростков и перенесёт их в школу Добра и Зла. Один из них будет красивым и добрым, а второй – неказистым и нелюдимым. А потом пропавшие дети обнаружатся… на страницах сказок. Звучит невероятно, но именно это происходит каждые четыре года вот уже двести лет. И прекрасная Софи твердо намерена стать одной из тех, кого сегодня похитят. Она считает себя настоящей принцессой и мечтает выйти замуж за сказочного принца. А вот её лучшая подруга, мрачная нелюдимая Агата, в волшебный мир совсем не рвётся. Но то, что скоро произойдёт, удивит и Софи, и Агату…

Две башни высоко уходят в небеса.

Вокруг — непроходимые леса,

Их покрывает платьем подвенечным

Тумана колдовского пелена.

Две башни, две сестры, что связаны навечно,

Как день и ночь, как осень и весна.

Одна приют для тех, кто чист душой,

Для чёрных сердцем — место во второй.

Бессмысленно задумывать побег,

Из этой школы не уйти вовек,

Тропа отсюда есть всего одна —

Тебя сквозь сказку поведёт она^[1].

The School for Good and Evil

Text copyright © 2013 by Soman Chainani

Illustrations copyright © 2013 by Iacopo Bruno.

Published with arrangement of HarperCollins Children’s Books,

a division of HarperCollins Publishers

© Захаров А.В., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

1. Принцесса и ведьма

Софи всю жизнь ждала, чтобы её похитили. Но сегодня все дети в Гавальдоне ворочались в постелях. Если Директор школы заберёт их, они уже никогда не вернутся. Никогда не смогут жить полноценной жизнью. Никогда не увидятся с родными. Сегодня этим детям снился красноглазый монстр с телом, как у зверя, который вытащит их из постели и зажмёт рот, чтобы не кричали.

А Софи снились принцы.

Она прибыла на бал, устроенный в её честь в замке, и обнаружила, что в большом зале собралась целая сотня женихов, а вот девочек нет вообще. «Вот, наконец-то я вижу мальчиков, которые меня достойны», — подумала она. Густые, блестящие волосы, мышцы, заметные даже под рубашками, гладкая, загорелая кожа, и сами они красивые и внимательные, какими и должны быть принцы. Но в тот момент, когда Софи подошла к мальчику, который казался лучше всех прочих, с блестящими голубыми глазами и белыми, почти призрачными волосами, — с ним-то уж точно можно будет жить долго и счастливо… огромный молот сокрушил стены зала и разнёс принцев на куски.

Софи открыла глаза и поняла, что уже утро, никаких принцев нет, а вот молоток вполне настоящий.

— Папа, если я сплю меньше девяти часов, у меня появляются мешки под глазами.

— Все болтают, что в этом году заберут именно тебя, — ответил отец, прибивая кривую доску на окно её спальни, уже совершенно исчезнувшее под замками, гвоздями и винтами. — Советуют обрезать тебе волосы, измазать лицо — словно я должен верить во всю эту сказочную чушь. Но сегодня уж точно никто сюда не попадёт. Я уверен.

Сильный удар молотка послужил восклицательным знаком для его слов.

Софи потёрла уши и хмуро взглянула на когда-то красивое окно; сейчас казалось, что его сюда принесли из жилища ведьмы.

— Замки`. Почему никто раньше об этом не подумал?

— Не знаю, почему. Все думают, что заберут тебя, — ответил он, вытирая пот с седых волос. — Но если этот Директор школы ищет кого-то очень доброго, то наверняка заберёт дочку Гунильды.

Софи напряглась.

— Белль?

— Она же идеальный ребёнок, — сказал он. — Готовит отцу обеды и носит их на мельницу. А остатки отдаёт старой нищенке на площади.

Софи услышала обиду в голосе отца. Она никогда, ни разу не приготовила ему полноценного обеда — даже после того, как умерла мама. Конечно же, у неё были веские причины (масло и дым загрязняют поры), но она знала, что это для отца больная тема. Нет, это не значит, что её отец голодал. Напротив, она предлагала ему свои самые любимые блюда: свекольное пюре, суп из брокколи, варёную спаржу, шпинат на пару`. Он не раздулся как воздушный шарик, в отличие от отца Белль, именно потому, что Софи не носила отцу на мельницу фрикасе из ягнёнка и сырное суфле. А что касается нищенки на площади — эта старая карга, которая каждый день жалуется, что ей нечего есть, толстая. И если с этим как-то связана Белль, значит, она вовсе не добрая, а самая настоящая злодейка.

Софи улыбнулась отцу.

— Как ты уже сказал, это всё чушь.

Она поднялась с постели и ушла в ванную, захлопнув за собой дверь.

Бесцеремонное пробуждение не прошло бесследно — она поняла это сразу, едва взглянув в зеркало. Её волосы, длиной до пояса и цвета чистого золота, не блестели, как обычно. Нефритово-зелёные глаза казались поблёкшими, а пухлые красные губки — слегка суховатыми. Даже кремово-персиковая кожа потускнела. «Но я всё равно принцесса», — подумала она. Отец не видел, что она особенная, а вот мама всё понимала. «Ты слишком красива для этого мира, Софи», — сказала она перед смертью. Мама ушла в лучший мир, а теперь лучшую жизнь найдёт для себя и Софи.

Сегодня ночью её заберут в лес. Сегодня ночью она заживёт по-новому. Сегодня ночью начнётся её сказка.

И выглядеть нужно соответствующим образом.

Для начала Софи втёрла в кожу рыбью икру; пахла она грязными ногами, но зато спасала от прыщей. Потом настал черёд тыквенного пюре, смывать которое надо обязательно козьим молоком, ну а после этого Софи наложила на лицо маску из дыни и желтка черепашьего яйца. Пока маска засыхала, Софи листала книжку с картинками и потягивала огуречный сок, чтобы её кожа оставалась мягкой и свежей. Она перешла сразу к любимому месту в сказке, где злую ведьму скатывают с холма в бочке, утыканной гвоздями, и от неё остаётся лишь браслет из костей маленьких мальчиков. Разглядывая ужасный браслет, Софи почему-то задумалась об огурцах. Что, если в лесу нет огурцов? Вдруг другие принцессы уже израсходовали все запасы? Как же жить без огурцов? Она иссохнет и увянет, она…

На страницу упали высохшие кусочки дыни. Софи повернулась к зеркалу и увидела, что лоб сморщился из-за беспокойства. Сначала поспать не дали, теперь морщины. Такими темпами она к полудню превратится в старую каргу. Она расслабила лицо и постаралась не думать об овощах.

Что же касается дальнейших процедур по обеспечению красоты, на их описание, наверное, понадобилась бы целая дюжина книжек с картинками (достаточно будет сказать, что Софи использовала гусиные перья, картошку, вымоченную в рассоле, лошадиные копыта, крем из кешью и флакончик коровьей крови). Через два часа тщательных прихорашиваний Софи вышла из дома в лёгком розовом платье, блестящих туфлях на стеклянных каблуках и с безупречно заплетённой косичкой. Оставался лишь один день до визита Директора школы, и каждая минута была важна, чтобы убедить его, что похитить нужно именно её, а не Белль, Табиту, Сабрину и прочих самозванок.

Лучшая подруга Софи жила на кладбище. Учитывая, насколько Софи ненавидела всё мрачное, серое и плохо освещённое, можно было бы предположить, что она пригласит подругу к себе домой, а то и просто найдёт новую. Но всю последнюю неделю она поднималась к домику на Кладбищенском холме, не забывая по дороге улыбаться, потому что в этом же и есть смысл добрых дел.

Чтобы добраться туда, Софи пришлось отойти на целую милю от ярких домиков у озера, с зелёными карнизами и блестевшими на солнце башенками, к мрачной опушке леса. На деревенских улочках слышался стук молотков; отцы заколачивали досками двери, матери набивали соломой чучела, мальчики и девочки сидели на ступеньках перед домами, сгорбившись и уткнувшись в книжки со сказками. Последнее как раз не удивляло, ибо дети в Гавальдоне почти ничем и не занимались, кроме чтения сказок. Но сегодня Софи увидела их дикие, лихорадочные взгляды — они внимательно перечитывали каждую строчку, словно от этого зависела их жизнь. Четыре года назад она тоже видела, как отчаянно другие пытаются избежать проклятья, но тогда её черёд ещё не настал. Директор школы забирал только тех, кому уже исполнилось двенадцать и кого уже никак не выдашь за маленького ребёнка.

Теперь пришла её очередь.

Поднимаясь по Кладбищенскому холму с корзинкой для пикника в руках, Софи почувствовала жжение в бёдрах от усталости. Интересно, от этих прогулок у неё ноги не располнеют? У всех принцесс в сказках одинаковые идеальные пропорции; широкие бёдра встречались у них не чаще, чем кривые носы и большие ступни. Встревоженная этой мыслью, Софи попыталась отвлечься, припомнив добрые дела, которые совершила вчера. Сначала она накормила гусей у озера смесью чечевицы и лука-порея (это естественное слабительное, дабы у них не болели животы от сыра, которым их угостили глупые детишки). Потом она подарила сиротскому приюту самодельное средство для умывания на основе лимонной цедры (ибо, как она объяснила опешившему попечителю, «правильный уход за кожей — это самое важное дело»). Наконец, она повесила зеркало в церковном туалете, чтобы прихожане могли привести себя в порядок, прежде чем вернуться на скамьи и дальше слушать проповедь. Достаточно ли этого, чтобы конкурировать с теми, кто печёт домашние пирожки и кормит бездомных старух? Софи не без нервозности снова подумала об огурцах. Может быть, ей удастся тайком взять с собой небольшой запас. В конце концов, до вечера ещё немало времени, вещи она собрать успеет. Но огурцы же тяжёлые! Пришлёт ли школа посыльных? Может быть, стоит выжать сок из огурцов, и…

— Ты куда идёшь?

Софи обернулась и увидела светло-рыжего мальчишку Редли; тот улыбался, выставив торчащие зубы. Он жил далеко от Кладбищенского холма, но взял себе в привычку весь день таскаться за ней.

— В гости к подруге, — ответила Софи.

— Почему ты дружишь с ведьмой? — спросил Редли.

— Она не ведьма.

— У неё нет друзей, и она странная. Значит, она ведьма.

Софи едва сдержалась, чтобы не ответить, что Редли тогда тоже ведьма, но лишь улыбнулась, всем видом показывая, что терпеть его присутствие — уже огромное доброе дело.

— Директор школы заберёт её в школу Зла, — сказал он. — И тебе придётся подружиться с кем-нибудь ещё.

— Он забирает двоих, — сказала Софи, слегка сжав губы.

— Второй будет Белль. Нет никого добрее, чем Белль.

Улыбка Софи исчезла окончательно.

— Но я стану твоим новым другом, — продолжил Редли.

— У меня вполне достаточно друзей, — отрезала Софи.

Редли покраснел как рак.

— О, ладно… я просто подумал…

Он пустился наутёк, словно собака, которой отвесили хорошего пинка.

Софи провожала Редли взглядом, пока его растрёпанные волосы не исчезли вдали. «Ну всё, ты всё испортила», — подумала она. Несколько месяцев добрых дел и натянутых улыбок — и всё теперь пойдёт насмарку из-за этого дурачка Редли. Она же могла просто его порадовать. Сказать ему что-нибудь типа «Для меня будет большой честью, если ты со мной подружишься», чтобы он потом годами вспоминал этот момент? Она отлично понимала, что это было бы разумно, потому что Директор школы наверняка будет оценивать её так же строго, как Санта-Клаус — в ночь перед Новым годом. Но она просто не смогла этого сделать. Она красавица, а Редли далёк до сказочного принца. Только злодей решился бы обманывать его. Директор школы, конечно же, всё поймёт.

Софи открыла ржавые ворота кладбища, и сорняки тут же стали царапать её ноги. На вершине холма, среди дюн из высохших листьев, виднелись заплесневелые надгробные камни. Пробираясь между тёмными склепами и гниющими ветками, Софи внимательно считала ряды. Она ни разу не посмотрела на мамину могилу, даже в день похорон, и сегодня тоже не планировала. Проходя шестой ряд, она не сводила взгляд с плакучей берёзы и напоминала себе, где окажется всего через день.

Посреди самого плотного скопления склепов располагался дом с адресом Кладбищенский холм, 1. В отличие от домиков у озера, этот дом не был ни заколочен, ни заперт, но даже это не делало его более гостеприимным на вид. Ступеньки, которые вели к крыльцу, поросли зелёным мхом и плесенью. Мёртвые берёзовые ветки и виноградные лозы змеились по тёмному лесу, а чёрная крыша с крутым скатом высилась над домом, словно ведьмина шляпа.

Поднимаясь по скрипучим ступенькам, Софи пыталась не обращать внимания на запах чеснока и мокрой кошачьей шерсти и не смотреть на валявшиеся тут и там обезглавленные трупики птиц — несомненно, жертв вышеупомянутой кошки.

Она постучала в дверь, готовясь к ссоре.

— Уходи, — послышался грубый голос.

— Разве так разговаривают с лучшими подругами? — проворковала Софи.

— Ты не моя лучшая подруга.

— А кто тогда? — спросила Софи.

Неужели Белль как-то добралась до Кладбищенского холма?

— Не твоё дело.

Софи сделала глубокий вдох. Она не хотела, чтобы всё вышло так же, как с Редли.

— Мы так хорошо вчера провели время, Агата. Я подумала, можно будет повторить.

— Ты покрасила мои волосы в оранжевый.

— Но мы же всё исправили?

— Ты всегда испытываешь на мне свои кремы и тоники, чтобы узнать, как они работают.

— Разве друзья не для этого нужны? — спросила Софи. — Чтобы помогать друг другу?

— Я никогда не стану такой же красивой, как ты.

Софи попыталась придумать, что бы сказать приятного. Она думала слишком долго — послышались удаляющиеся шаги.

— Это не значит, что мы не можем быть друзьями! — воскликнула Софи.

Лысый, морщинистый кот, сидевший на другой стороне крыльца, недобро заурчал. Она снова бросилась к двери.

— Я принесла печенье!

Шаги смолкли.

— Нормальное или сама испекла?

Софи отшатнулась от кота, скользнувшего мимо неё.

— Пышное и маслянистое, как раз как ты любишь!

Кот зашипел.

— Агата, впусти меня…

— Ты скажешь, что от меня воняет.

— Ты не воняешь!

— Тогда почему ты в прошлый раз так сказала?

— Потому что вчера воняло! Агата, кот плюётся…

— Может быть, он унюхал тайные замыслы?

Кот выпустил когти.

— Агата, открой!

Кот прыгнул ей в лицо. Софи завизжала. Из-за двери протянулась рука и перехватила кота в полёте.

Софи подняла голову.

— Потрошитель уже всех птиц переловил, — сказала Агата.

Отвратительная копна чёрных волос Агаты выглядела так, словно её полили нефтью. Даже огромное чёрное платье, бесформенное, как мешок картошки, не могло скрыть жутковато-бледную кожу и торчащие кости. На впалом лице выделялись лишь глаза, выпуклые, как у божьей коровки.

— Я думала, мы погуляем, — сказала Софи.

Агата опёрлась на дверь.

— Я всё ещё не могу понять, почему ты со мной дружишь.

— Потому что ты милая и весёлая, — сказала Софи.

— А мама говорит, что я угрюмая и ворчливая, — сказала Агата. — И кто-то из вас врёт.

Она сунула руку в корзинку Софи и, приподняв салфетку, увидела сухое печенье из отрубей без единой капельки масла. Окинув Софи испепеляющим взглядом, Агата ушла обратно в дом.

— Значит, мы не погуляем? — спросила Софи.

Агата уже собиралась закрыть дверь, но увидела, как Софи сразу пала духом. Словно та ждала этой прогулки не меньше, чем сама Агата.

— Недолго. — Агата прошлёпала мимо неё. — Но если ты скажешь что-нибудь высокомерное, самодовольное или глупое, я прикажу Потрошителю, чтобы он проводил тебя до дома.

Софи побежала вслед за ней.

— Но тогда я вообще не смогу говорить!

Прошло четыре года с последнего визита Директора школы, и снова приближался ужасный одиннадцатый день одиннадцатого месяца. Площадь, освещённая вечерним солнцем, гудела, словно растревоженный улей — все готовились к прибытию Директора школы. Мужчины затачивали мечи, ставили ловушки и распределяли ночные патрули, а женщины выстроили детей шеренгой и принялись за работу. Красивым обрезали волосы, красили зубы в чёрный и рвали одежду в лоскуты; самых неказистых хорошенько отмывали, наряжали в яркую одежду, а на голову нахлобучивали вуали. Мамы упрашивали самых воспитанных детей выругаться или толкнуть маленькую сестрёнку, самых невоспитанных подкупали, чтобы они пошли в церковь помолиться, а остальных заставили хором распевать гимн Гавальдона: «Благословенны заурядные».

Страх висел над улицами, словно заразный туман. В тусклом переулке мясник и кузнец обменивались книгами сказок, ища в них подсказки, как спасти своих сыновей. Под покосившейся часовой башней две сестры составляли список сказочных злодеев в поисках закономерностей. Несколько мальчишек приковались друг к другу цепями, стайка девочек спряталась на школьной крыше, а один ребёнок надел маску и выскочил из кустов, чтобы напугать маму, за что удостоился трёпки прямо на месте. Даже бездомная старая нищенка присоединилась к суматохе: она скакала перед захудалым костерком, крича каркающим голосом: «Сожгите сказки! Сожгите их все!» Но никто её не слушал, и ни одной книги не бросили в огонь.

Агата недоверчиво таращилась на всё это.

— Как целый город может верить в сказки?

— Потому что они настоящие.

Агата остановилась.

— Ты же не веришь, что легенда правдива?

— Верю, конечно же, — сказала Софи.

— Что Директор школы похищает двух детей, забирает в школу, где один из них учится Добру, а другой Злу, а окончив учёбу, они идут работать в сказки?

— Да, примерно так.

— Скажи мне, как увидишь печь.

— Зачем?

— Хочу сунуть туда голову. А чему, скажи на милость, учат в этой школе?

— Ну, в школе Добра мальчиков и девочек вроде меня учат, как быть героями и принцессами, как справедливо править королевством и как жить долго и счастливо, — ответила Софи. — А в школе Зла учат быть злобными ведьмами и горбатыми троллями, накладывать проклятия и творить злые заклинания.

— Злые заклинания? — засмеялась Агата. — Кто это вообще придумал? Четырёхлетний ребёнок?

— Агата, доказательства — в сказках! Ты увидишь всех пропавших детей на картинках! Джек, Роуз, Рапунцель — они все попали в свои сказки…

— Я не вижу ничего, потому что не читаю дурацких сказок.

— А почему тогда у твоей кровати их целая стопка? — спросила Софи.

Агата нахмурилась.

— Слушай, кто вообще сказал, что эти книги настоящие? Может быть, это просто шутка книготорговцев. Может быть, старейшины придумали это, чтобы не пускать детей в лес. В общем, каким бы ни было объяснение, дело точно не в Директоре школы и злых заклинаниях.

— Так кто же похищает детей?

— Никто. Каждые четыре года очередные два дурака убегают в лес, чтобы напугать родителей, и теряются там, или их волки съедают, ну и на этом всё — так легенда живёт.

— Самое глупое объяснение из всех, что я слышала.

— Если тут кто и глупый, то не я, — сказала Агата.

От этих слов у Софи кровь закипела в жилах.

— Ты просто боишься, — ответила она.

— Ну да, ну да, — усмехнулась Агата. — И почему же я боюсь?

— Потому что знаешь, что тебя заберут вместе со мной.

Агата перестала смеяться. Потом посмотрела куда-то мимо Софи, на площадь. Жители деревни таращились на них, словно они — разгадка большой тайны. Добро в розовом, Зло в чёрном. Идеальная пара для Директора школы.

Всё ещё не в силах пошевелиться, Агата чувствовала на себе взгляды десятков перепуганных глаз. Сначала она подумала, что послезавтра наконец-то сможет гулять с Софи спокойно. Софи же смотрела, как дети запоминают её лицо на случай, если оно когда-нибудь появится в книге сказок. Первый вопрос, который пришёл ей в голову, — «а на Белль они так же смотрели?».

А потом Софи увидела её в толпе.

С бритой головой, в грязном платье, Белль стояла на коленях в грязи, лихорадочно пачкая лицо. Софи вздохнула с облегчением. Белль была такой же, как другие. Она, как и все, хотела выйти замуж за мужчину, который станет жирным, ленивым и требовательным. Она хотела проводить дни за монотонной готовкой, уборкой и шитьём. Она хотела убирать лопатой навоз, доить овец и резать визжащих поросят. Она хотела загнивать в Гавальдоне до самой старости, когда её кожа пойдёт пятнами, а зубы выпадут. Директор школы ни за что не заберёт Белль, потому что Белль — не принцесса. Она… ничто.

Торжествующая Софи улыбнулась жалким деревенщинам, наслаждаясь их взглядами, точно своим отражением в зеркале.

— Пойдём, — сказала Агата.

Софи повернулась. Агата не сводила глаз с толпы.

— Куда?

— Подальше от людей.

Когда солнце превратилось в красный шар, две девочки — красивая и уродливая — сидели рядом на берегу озера. Софи складывала огурцы в шёлковый мешочек, а Агата бросала в воду зажжённые спички. После десятой спички Софи уставилась на неё.

— Я так расслабляюсь, — сказала Агата.

Софи попыталась запихнуть в мешочек последний огурец.

— Почему вообще девочка вроде Белль хочет остаться здесь? Кто предпочтёт такую жизнь сказке?

— А кто захочет расстаться с семьёй навсегда? — фыркнула Агата.

— Ну, кроме меня, — сказала Софи.

Они помолчали.

— Ты когда-нибудь думала, куда ушёл твой отец? — спросила Софи.

— Я же тебе говорила, он бросил маму, как только я родилась.

— Но куда ему идти? Мы же со всех сторон окружены лесом! Вот так внезапно исчезнуть… — Софи развернулась. — Может быть, он нашёл дорогу в сказку! Или волшебный портал! Вдруг он ждёт тебя на той стороне?

— А может быть, он вернулся к своей жене, притворился, что ничего обо мне не знает, и погиб через десять лет из-за несчастного случая на мельнице.

Софи закусила губу и вернулась к своим огурцам.

— Твоей мамы никогда не бывает дома, когда я прихожу.

— Она сейчас ходит в город, — сказала Агата. — К нам домой приходит слишком мало пациентов. Наверное, место не очень удачное.

— Да, наверное, — ответила Софи. Она отлично знала, что маме Агаты никто не доверит лечить даже сыпь от пелёнок, не то что настоящую болезнь. — Мне кажется, на кладбище люди чувствуют себя не то чтобы уютно.

— У кладбищ есть свои достоинства, — сказала Агата. — Нет ни любопытных соседей, ни бродячих торговцев. Ни всяких подозрительных «подруг», которые приносят маски для лица и диетическое печенье и говорят, что ты пойдёшь в школу Зла в Магической Волшебной Стране.

Она бросила в воду очередную спичку.

Софи отложила огурец.

— Значит, я подозрительная?

— Кто просил тебя приходить? Мне было хорошо и одной.

— Ты всегда меня впускаешь.

— Потому что ты всегда кажешься такой одинокой, — сказала Агата. — Мне тебя жаль.

— Жаль меня? — Глаза Софи блеснули. — Тебе повезло, что хоть кто-то приходит к тебе в гости, ведь все остальные не хотят. Тебе повезло, что кто-то вроде меня решил с тобой подружиться. Тебе повезло, что я такой хороший человек.

— Я знала! — вспыхнула Агата. — Я — твой Хороший Поступок! Просто пешка в твоих дурацких фантазиях!

Софи долго ничего не отвечала.

— Может быть, я действительно решила подружиться с тобой, чтобы произвести впечатление на Директора школы, — наконец призналась она. — Но сейчас всё по-другому.

— Потому что я тебя раскусила, — проворчала Агата.

— Потому что ты мне нравишься.

Агата повернулась к ней.

— Никто меня здесь не понимает, — сказала Софи, смотря на свои руки. — А ты — понимаешь. Ты видишь, кто я такая. Вот почему я возвращаюсь к тебе. Ты уже не просто мой хороший поступок, Агата. — Софи подняла глаза и посмотрела на неё. — Ты моя подруга.

Шея Агаты пошла красными пятнами.

— Что не так? — нахмурилась Софи.

Агата сжалась, словно пытаясь спрятаться в платье.

— Ну, просто, м-м-м… Я… я, э-э-э… не очень привыкла к друзьям.

Софи улыбнулась и взяла её за руку.

— Ну, теперь мы будем дружить в нашей новой школе.

Агата застонала и отдёрнула руку.

— Давай предположим, что я всё же опущусь на твой интеллектуальный уровень и притворюсь, что верю во всё это. Почему в школу злодеев пойду я? Почему все выбрали меня Повелительницей Зла?

— Никто не говорит, что ты злая, Агата, — вздохнула Софи. — Ты просто не такая, как все.

Агата нахмурилась.

— И чем же я не такая?

— Ну, для начала, ты носишь только чёрное.

— Потому что оно не пачкается.

— Ты никогда не выходишь из дома.

— Потому что там на меня не таращатся.

— На конкурсе «Придумай сказку» твоя история закончилась тем, что Белоснежку съели стервятники, а Золушка утонула в бадье.

— Я решила, что такая концовка будет лучше.

— Ты подарила мне дохлую лягушку на день рождения!

— Чтобы напомнить тебе, что мы все умираем и гниём под землёй, и нас там поедают черви, так что стоит наслаждаться днями рождения, пока мы ещё можем их отмечать. Я решила, что это глубокая мысль.

— Агата, ты оделась невестой на Хэллоуин.

— Свадьбы — страшная штука.

Софи уставилась на неё.

— Ладно. Допустим, я действительно не такая, как все, — блеснула глазами Агата. — Что из этого?

— Ну, просто в сказках тот, кто отличается от остальных, обычно оказывается… ну… злым, — поколебавшись, ответила Софи.

— То есть ты хочешь сказать, что из меня получится Великая Ведьма, — обиженно сказала Агата.

— Я говорю, что как бы всё ни пошло, у тебя будет выбор, — мягко ответила Софи. — Мы обе сможем выбрать, как закончатся наши сказки.

Агата какое-то время ничего не отвечала, потом коснулась руки Софи.

— Почему ты так хочешь уйти отсюда? Настолько, что веришь в сказки, хотя сама знаешь, что это всё неправда?

Софи посмотрела в большие, искренние глаза Агаты. Она впервые почувствовала укол сомнения.

— Потому что я не могу здесь жить, — дрожащим голосом сказала Софи. — Я не могу жить обычной жизнью.

— Забавно, — сказала Агата. — Именно поэтому ты мне нравишься.

Софи улыбнулась.

— Потому что ты тоже не можешь?

— Потому что рядом с тобой я чувствую себя обычной, — сказала Агата. — А именно этого мне всегда и хотелось.

В долине послышался высокий звон башенных часов; они пробили шесть или семь, сколько — девочки так и не поняли, потому что сбились со счёту. А когда эхо растворилось в шуме далёкой площади, и Софи, и Агата загадали желание: чтобы и на следующий день они остались вместе.

Что бы это ни означало.

Примечания

1

Перевёл К. И. Мольков.