В нежных клешнях Рака

Соль Решетникоф, 2023

ФИКШН:Фиона, молодая журналистка из Тосканы, оказавшись в ночном клубе с подругой, пыталась отвлечься, но встретила там Рафаэле. Искра, которая между ними проскочила,обещала спалить их в пожаре страсти, но девушка узнала кем он является. Он и его семья, Карризи, виноваты в гибели ее сестры. Фионе ничего не остается, как провести свое расследование. На работе от нее ждут сенсации и она готова ее раскопать. Чем сильнее она распутывает клубок тайн, тем больше понимает, что ничего не знала о своих близких. Сможет ли она принять правду и стать счастливой?_______________________________________________АСТРО:+ Рак среди водных представителей, безусловно, самый чувствительный, и, порой, самый наивный. Любит поухаживать, осыпая свою партнёршу удивительными дарами.– Но иногда именно чувствительность становится худшим врагом Рака, искажая и преувеличивая мелкие проблемы, особенно в семье. И не смей плохо отзываться о его маме!Роман прошел в финал конкурса на Литрес "Любовь между строк"

ГЛАВА 11. Фиона. Ночлег у Алекса

Мы спустились к реке, оставляя за спиной застеклённую галерею с памятниками эпохи Возрождения и Художественную академию. По дороге вдоль набережной пронеслась машина, из её открытых окон играла та же музыка, что я слышала в клубе и под которую встретила Рафаэле. Внизу пахло тиной и грязным бельём. С чего я взяла, что все бомжи уже давно жили в хостеле и получали горячую еду в социальных центрах? Чуть поодаль несколько бродяг спали под картоном, кто-то бормотал бессвязно, другие грели руки над огнём в старом искорёженном ведре.

Алекс живо соорудил сидушку на кирпичах из какого-то тряпья, о чистоте я старалась не думать. Сложил в металлическом тазу три полена, чем-то, по запаху похожим на керосин, полил их и зажёг. То, как он со сноровкой и знанием дела всё устраивал, я догадалась, что он это делает регулярно. Я бы так не смогла.

— Почему вы оказались на улице? — спросила, усаживаясь на подобие табурета.

— А не слишком ли много у тебя вопросов? — огрызнулся бродяга. — Это, ты не из полиции случаем? Хотя скрывать мне нечего. Да, работал на текстильной фабрике. От зари до зари. Двадцать пять лет. Выходной лишь в воскресенье и двадцать один день отпуска. Жена моя красавицей, между прочим, была. А сейчас свободен и живу, где хочу.

Он поднялся, принял несколько театральную позу и указал на светофор на мосту:

— Видела тот столб, где эти трое окружили тебя? Там десять лет назад разбился мой сын.

В его глазах блеснула злость:

— Вот, жена-то от меня и ушла. Говорят, замуж вышла да уехала куда-то на север. Я перестал ходить на работу. Жить мне стало незачем. Вот однажды ко мне в дверь позвонили. Хотели арестовать за долг по кредиту. В банке работали добрые люди. Они не отправили меня в тюрьму. Просто оставили меня на улице. Так мы с Лаки, — Алекс потрепал верного пса, — и ушли в вольную жизнь.

— Вы тоже работали на текстильной фабрике?

— А ещё кто?

— Моя сестра. — Я загрустила. — Ровно год как её больше нет.

Пёс посмотрел на хозяина преданными глазами и жалобно заскулил.

— Ну, ундина, теперь твоя очередь. — Старик дотронулся до моих волос, но я отпрянула.

Он зашипел, словно хотел меня успокоить:

— И что ты подумала? Жалко мне тебя, дурёху, стало. Вон какие глаза испуганные. Шесть лет до женщины не дотрагивался и упаси Господи! Не бойся. Я ведь одной ногой в могиле. Так что у тебя такого страшного стряслось?

— Не знаю, откуда начинать, — я вытерла слезу.

— Мне всё равно, под какую сказку засыпать. Времени у тебя до утра много. Давай с самого начала.

Дед зашуршал плёнкой, укладываясь на картон. Накрылся пледом, громко зевнул. Лаки, старая шилонская овчарка, тоже расположилась рядом, бросая на меня печальный взгляд. И я начала рассказ…

Джорджио — моя первая любовь. Он женился на сестре. Эрике. Мы вместе выросли. Вернее, я родилась на год позже него, видимо первая наша встреча состоялась, когда мы были ещё в колясках. Точно не помню этого. Зато хорошо помню другое, как всё детство он издевался надо мной. До сих пор не понимаю, как меня угораздило в него влюбиться! Ни одного дня не проходило, чтобы я не лила из-за него слёз. По разным причинам. За несколько секунд он мог разрушить мой замок на песке, после того как я часами строила его под палящим солнцем. Он ставил мне подножки и истерично смеялся, когда я падала в мокрую траву и пачкала свой особый наряд для воскресной службы. Когда мы немного подросли и у него появилась рогатка, он выстрелил из неё в воробья. Убил его. Только моему отцу сказал, что это была я! Отчего я получила наказание — час на коленях в тёмном чулане.

Я, конечно, тоже не робкого десятка и не оставляла его проделок без ответа. Таким образом, уже день спустя он летел с лестницы. — Я слегка хихикнула воспоминаниям. — Разбил себе нос и отколол передний зуб. А я так испугалась за содеянное, что замкнулась в себе. Мать посадила на два часа на колени опять в чулан. И я будто замёрзла в своих чувствах к ней. Может, именно в тот момент что-то во мне надломилось. Я стала бояться говорить при людях.

Какое-то время мы не виделись с Джо. А потом он перешёл в нашу школу и снова спросил, не жалею ли я о содеянном, когда он летел с лестницы. Я промолчала, потому как правда была ужасной: нисколечко!

Потом мы перешли с ним на эсэмэс-дуэли.

«Сегодня ты особенно невыносима, пучеглазая!»

«От тебя ли я это слышу, конопатый?!»

«Во всём виновата ты сама, пучеглазка!»

«Не зли меня, мистер Конопушка!»

«Тебя так злит, что я зову тебе пучеглазая?»

«Научись сначала галантно делать комплименты!»

Странно, что лет через пять моя борьба с ним переросла в нечто большее. Тем летом мы встретились на пляже, мне было шестнадцать, ему семнадцать, а с его лица испарились чудесным образом пятнышки. Вместо них на скулах появились золотые волоски, да и ростом он превосходил меня почти на голову. Я лишь повторяла про себя: «Перестань, Фиона, это всё тот же задиристый мистер Конопушка! Не пускай по нему слюни, не перечитывай его эсэмэски! Игнорируй его. Между вами никогда ничего толкового не выйдет! Из-за него тебя сажали в тот тёмный чулан».

Но другой голос ему возражал: «Да, вон, каким красавчиком он стал!»

Было столько причин, чтобы между нами ничего не получилось. Одна из них… Нет, тогда я об этом даже не думала! Как и полагается, после нашего первого поцелуя — потеряла голову. Из-за сына папиного лучшего друга, которого даже называла своим дядей. Когда же я уехала учиться в Милан, иметь жениха на расстоянии напрягало. Но он меня успокаивал.

В первое лето Джо спросил, планирую ли я приехать с родителями в Версилию? Отец настоял, чтобы мама бросила работу и занималась бытом. Мы жили в достатке, но не шиковали. Морской отдых помогал нам с сестрой набраться сил, чтобы успешно учиться.

Хорошо помню тот вечер, когда на нас надвигались тёмно-фиолетовые тучи. Парни развели костёр на пляже, и Дарио, друг Джорджио, взялся за гитару. Мы сидели рядом: я, моя неизменная подруга Лола и Эрика.

Дарио — клоун-экстраверт, только расставшийся со своей подружкой Надей — полной своей противоположностью, на этот раз не особо печалился. Всячески старался привлечь внимание Лолы, дурачился и пел под гитару несуразные песни, а Эрика немного вызывающе танцевала под них. В этот момент пришёл Джо, которому я ужасно обрадовалась. Он смотрел на Эрику, как смотрит садовник на новый распускающийся розовый бутон. Мне это не понравилось. Поднялась и поцеловала его.

— Что-то стало холодать! — Я потёрла ладонями плечи от холодного предгрозового порывистого ветра. — Почему никогда не слушаю маму? Ведь могла бы и прихватить с собой ветровку!

— Держи, мне и так хорошо! — Джорджио стянул с плеч синюю толстовку и накинул на мои плечи, а я по-дурацки растянула губы в ответ. Ведь все эти месяцы я мечтала о том, как снова будем проводить с ним дни напролёт, и не собиралась допускать, чтобы его взгляды ловила другая девушка.

— Отлично! Спасибо! — Я оделась, подвернув рукава, для моего роста слишком длинные. Джо тем временем подбросил хворост в огонь и подсел ко мне поближе, ничего не говоря, достал персиковую жвачку, протянул мне.

Потом помню, как прыгала до потолка, прочитав сообщение с приглашением на его двадцатидвухлетие. Мне нравился он не только своим ростом, волосами с золотым отливом и озорными серыми глазами, но и внутренним миром.

— Почему ты так молчалива? — шепнул он мне на ухо на той вечеринке в саду его дома, где играла “My Heart Will Go On”²⁷ из «Титаника», мигали жёлтые и синие огни в такт музыке. Я подумала, стоит ли признаться ему, что он симпатичный? Может, лучше промолчать, дабы не получить его смешок в ответ?

Я удалилась к банкетному столу, чтобы взять банку кока-колы. Джорджио помог её открыть и задержал на мне свой взгляд, как будто что-то ждал от меня.

— А твой друг Дарио ухлёстывает за моей сестрой, — придумала я тему на ходу, хотя Дарио действительно мило беседовал с Эрикой.

— Заметно? Вот голубки!

Я толкаю его в бок:

— Прекрати смеяться над влюблёнными!

— Я отрежу ему руки, если он не перестанет тискать её без конца!

Мы захихикали. Но тут до меня дошло, и я отобрала у него банку:

— Ты ревнуешь?

— Тебя или твою сестру?

От его вопроса я чуть не выплеснула напиток себе на белоснежное платье. Смотрела на него с изумлением. Что происходит?

— Пройдёмся? — предложил мне Джорджио, слегка улыбаясь и не обращая внимания на мою реакцию. Я не ответила, и мы ушли под любопытные взгляды моей сестры и Дарио. Молча брели в сторону моря.

— Куда ты меня ведёшь, чичероне²⁸?

— Погуляем немного, если ты не против?

— Хорошо, — ответила я в смущении, под учащённое сердцебиение. Я не знала, куда деть руки, решила засунуть в карманы толстовки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

27

«Моё сердце будет продолжать биться» (англ.) — главная тема из фильма «Титаник» (реж. Дж. Кэмерон, 1997), исполняет Селин Дион.

28

Cicerone (ит.) — проводник, дающий объяснения туристам при осмотре достопримечательностей.