Бабушка на восемь минут

Серёжа В. Павловский, 2016

Получив по телефону странную просьбу о помощи от своего знакомого, главный герой нехотя соглашается её выполнить. Но, прибыв на место происшествия, выясняет – нужно помочь избавиться от тела… Содержит нецензурную брань.

«Вспомни говно — вот и оно», — такими словами начнётся эта история.

Я сидел дома и читал про клитор, как вдруг у меня зазвонил телефон — это был Василий.

Обычный человек между этими событиями не увидит никакой связи, как на первый взгляд, так и на все последующие, но только не я.

— Что надо? — ответил я грубо на звонок, потому что Вася был очень некстати.

— Серый… Брат…

— Ну?

— Серёженька…

— Ну! Я слушаю, пизди, чё хотел.

Что за человек? Два раза произнёс моё имя, а уже успел заебать и взбесить.

— Чё делаешь?

— Делаю. Говори, что хотел, заебал, — по-другому с Васей было нельзя.

— Можешь зарулить ко мне на десять минут?

— Нахуя?

— Ну так, попиздим, чифирнём, одну хуйню покажу.

— Это срочно или терпит?

— Ыыыыыы, — Вася издал какой-то нечленораздельный звук. — Не терпит! Скорей… очень заходи… надо срочно, — показалось, что Вася был не в себе.

— Ты чё, под бутиком? — прямо спросил я.

— Нет!

— А хули ты слова путаешь?

— У меня тут какая-то залупа случилась, — сказал Вася взволнованно.

— Что-то серьёзное?

— Хуйня, но без тебя мне не справиться. Пожалуйста, заходи.

— Ладно, жди.

Так вот, клитор. Где же связь? Вася — мой очень старый знакомый. Не могу назвать его своим другом, потому что он гондон. Хотя я знаю наверняка, что сам Вася считает меня едва ли не своим самым лучшим корешем. Но я уверен, это только потому, что у него больше нет никаких друзей.

Вася банчит, и этим всё сказано. Когда мы были мелкими, мы играли вместе в футбол во дворе и ходили в одну школу, только учились в разных классах. Потом мы выросли, но по-прежнему не переставали общаться, хоть и не так тесно, как в детстве.

А потом он женился на моей однокласснице Лене, которая тоже появится в этой истории, но чуть позже.

Когда мы были в шестом классе, Васе купили модную кожаную куртку со встречной складкой на спине. И Вася выёбывался этой курткой ровно два дня, пока кто-то из пацанов постарше не сказал: «Ха-ха, смотрите, у Васька́ клитор на спине». С тех пор Васю называли Клитором в глаза и за глаза.

Не знаю, как он с этим справлялся, потому что прозвище, надо признать, очень обидное, но ничего уже не поделать. А с другой стороны, любое обзывательство обидное. Например, если человека будут называть сыкло — неприятно же. Даже если будут называть в шутку, всё равно приятного мало. Но и ведь если бы человека называли несыкло, тоже бы разницы никакой не было. А ведь, по сути, если к человеку обращаться «Привет, нехуйло! Как сам?», это же не будет являться обзывательством, но учтёт ли это тот, к кому так обратятся? Странная хуйня. Так что, если бы Васю называли не Клитором, а Неклитором, ему бы всё равно не понравилось и пришлось несладко.

Сейчас, когда прошло почти двадцать лет, мне кажется, это прозвище к нему приклеилось навечно…

С ума сойти, почти двадцать лет. Ебануться можно. Прошло столько времени, а я по-прежнему дурак дураком. Радует, что и Вася по-прежнему Клитор, хоть и женился и завёл пиздюка.

Я оделся и через десять минут был у него. Идти нужно было через двор в соседний дом.

— Показывай свою хуйню, — сказал я, пройдя в квартиру.

Вася провёл меня в зал и указал на диван:

— Вот она.

Я прошёл следом за ним и увидел на диване спящую бабку с блевотиной на лице.

— Ты чё, решил мне показать свою заблёванную бабку? — спросил я.

— Это не моя бабка, — ответил Вася.

— А чья?

— Хуй знает.

— А хули она делает на твоём диване?

— Мне кажется, она отъехала, — сказал Вася встревоженно.

— Хорош гнать, — я посмотрел на неё, считая, что это какая-то шутка, и засмеялся.

Бабка лежала с закрытыми глазами, её старая кофта также была в рвоте.

— Я серьёзно, ты поднеси палец к её носу, она не дышит.

— Да иди-ка ты на хуй с такой хуйнёй, понял? Хуй ты меня разведёшь на свой тупой прикол!

Ведь легко могло оказаться так, что я бы поднёс палец к бабушкиному лицу, а она бы тут же открыла глаза и гавкнула бы на меня так, что я бы насрал в штаны от страха. Или, например, укусила бы меня за палец. А Вася мог бы в это время не просто наблюдать, а снимать происходящее на видео, потому что, может, он ещё заныкал где-нибудь включённую видеокамеру. Хуй его знает, на что он способен и что у него с головой.

— Серенький, дело серьёзное, отвечаю, — Вася выглядел, как взъерошенный попугай.

— Я пошёл домой.

— Сергуня, что мне с ней делать? Помоги.

— Выгони.

— Она же мёртвая.

— Тогда сначала воскреси, а потом выгони, — я снова засмеялся.

— Да хорош уже ржать. Ты чё, не вкуриваешь?

— Ты себя в зеркало видел? Ты же уёбанный в говно! Хоть бы бабули постеснялся. А что с ней, кстати, ей плохо?

— Да бабка, блядь, сдохла! Такая хуйня случилась, и я запаниковал, — Вася был суетлив.

— Ёбаный в рот! Откуда у тебя, блядь, на диване дохлая бабка? — я ничего не понимал.

— Да я, блядь, даже не знаю, как это случилось и как обо всём рассказать.

— Ты когда трезвый-то ебать какой трудный, а уж когда вмазанный, так это вообще пиздец. Рассказывай как можешь, — я разозлился.

— Короче, мы с Леной решили сегодня сгонять в кафе отметить годовщину.

— У вас сегодня годовщина?

— Да.

— Поздравляю!

— Спасибо. Мы не знали, с кем оставить мелкую, мои родочки соскочили, Ленины уехали, и Лена нашла объяву в газете: «Бабушка на час». Там суть в том, что приходит бабка, она может посидеть с ребёнком, хавки сварганить или даже хоть носки связать, только бабки бабке откашливай.

— Охуительно.

— Да. И мы её позвали. А Лена задержалась на работе и ещё не забрала мелкую из садика. А бабка уже припиздила.

— Эта? — кивнул я на тело.

— Да. Ну и короче, я ей говорю: «Вот, блядь, извините нас, пожалуйста, за такую хуйню, мы не знали, что так получится». А она: «Хуйня-война, подожду, хули мне будет». И я ей предложил чифирнуть. Кстати, че́фир будешь?

— Нет. Дальше рассказывай.

— А она говорит: «Я чайковским не балуюсь, а водички выпью». Ну и я попёрся на кухню за водой. Затупил и взял стакан с ликвидом и дал ей, она выпила и отъехала, — Вася был растерян.

— А чё, люсей можно передознуться? — я совсем не поверил в услышанную историю.

— Выходит, можно, — Вася пожал плечами.

— Хе-хе-хе-хе, — я засмеялся ещё громче. — Нахуй же ты в стакан с водой добавил ликвид?

— Мне дали товар передержать на два дня. Я не знал, куда его спрятать от мелкой, она же везде шарится, и положил его в морозилку. И забыл. Он там замёрз и превратился в лёд. Я его достал, завернул в пакет и положил в стакан с тёплой водой. Видимо, когда он оттаял, кое-что попало в стакан. А бабка всё выпила залпом и почти сразу же: «Ой, что-то мне нехорошо, где у вас туалет?» — сходила, проблевалась, а потом: «Ой, можно я прилягу? Ой, головушка закружилась». Легла на диван, снова блеванула и минут через восемь вообще окочурилась.

— Ха-ха-ха, — я продолжал смеяться, потому что был уверен, что Вася меня разводит и наёбывает. — А уёбанный-то ты чего? Или ты уже настолько пизданутый, что и по кафешкам расхаживаешь вмазанный?

— Да я же перессал, что сейчас сюда мусора прибегут, найдут у меня товар и прихватят. Я сначала решил всё спустить в унитаз, потом мне стало жалко, и я кое-чего схавал, а потом понял, что затупил ещё сильнее. Серёжка, пиздец меня мажет. Выручай, дядя.

— Ну ты и еблан, — сказал я, продолжая улыбаться.

Я повернулся к бабке, она всё также лежала в той же самой позе, в какой и была, когда я зашёл. Я присмотрелся — дыхания и правда не было.

— Так ты чё, не пиздишь? — я, продолжая лыбиться, подошёл к бабушке, аккуратно поднёс указательный палец к носу и посмотрел на секундную стрелку настенных часов.

— Нет же! Я тебе отвечаю, братишка, всё так и было.

Я выждал минуту, затем ещё тридцать секунд. Дыхания не было. Я перестал улыбаться и положил ей два пальца на шею, пытаясь нащупать пульс. Затем попытался нащупать пульс на её запястье. Его нигде не было.

До меня вдруг дошло, что я участвую в чём-то пиздецовом и ебанутом настолько, что все мои предыдущие приключения — хуйня из-под коня. Меня словно ударило током, и я подскочил от ужаса.

— Ты чё, охуел? — я закричал. — Нахуй ты меня сюда позвал, долбоёб! Нас же теперь вместе прихватят за убийство!

Я схватил бабку за плечи и стал её трясти изо всех сил:

— Бабуля, ну-ка очнись, хорош кемарить, ау, алё!

— Так я же тебе сказал: «Залупа случилась». Я тебя позвал, чтоб ты мне помог. Я ведь даже не знаю, как оказывать первую медицинскую помощь, — мямлил Вася.

— А я-то, блядь, откуда знаю? — кричал я, продолжая трясти бабку за плечи. — Залупа? Ты это называешь «залупой»? Да это же полный пиздец, а не залупа! Ну ты и мудак, Вася! Нахуй ты меня так подставил?!

— Я ведь ваще ни хуя не соображаю, меня плющит, Сержик. Помогай!

— Конечно, блядь, тебя плющит! Ты же в говно! Вместо того, чтоб уёбываться и звать меня, лучше бы позвонил в скорую, сука, пидорас!

— Да какая скорая? Менты же приедут и прихватят!

— Так тебе и надо. Когда придёт Лена?

— Не знаю, она позвонит.

— Ну ты и дебил!

— Да чего ты ругаешься? Не кричи и не пали квартиру.

— ДА ТЫ СОВСЕМ, ЧТО ЛИ, ЕБ… — на секунду я заткнулся, потому что до меня дошло, что таким темпом об этом совсем скоро узнает весь дом, и поведаю обо всём этом я своим криком. Я выпустил пар и продолжил громким шёпотом: — Ты совсем, что ли, ебанутый, твою мать, хуйло?!

— Да чего ты ругаешься? Хватит уже обзываться. Всё равно уже всё случилось и ничего не изменишь. Сейчас погуглим, выясним, что нужно сделать, и оживим старую, — Вася грыз ногти, потел и часто моргал. — Я видел в кино, можно ей вколоть адреналин, она отдуплится и будет как новенькая.

— У тебя есть адреналин? — спросил я.

— Где-то был, я не знаю, — Вася уже почти отсутствовал.

— Эй-эй, — я подошёл к нему и пощёлкал пальцами у него перед носом, затем отвесил ему солидную оплеуху, — ты ещё мне тут отъедь. Кладбища только, блядь, не хватало.

— За что ты меня сейчас ударил? — Вася был вялым.

— Муха, — сказал я и снова вернулся к бабуле. — Блядь! Давно она отъехала?

— Не помню…

— Когда ты мне звонил, она уже не дышала?

— Да, вот только она крякнула, я сразу тебя набрал.

— Конечно, кому ещё люди звонят в таких случаях? Только мне.

Я достал телефон, посмотрел на время звонка и посчитал: с момента остановки сердца прошло примерно двадцать минут.

— Тащи свой адреналин, только быстро. Может, ещё всё получится.

Хотя я совершенно не знал, что такое адреналин, для чего он нужен и уж тем более — как им пользоваться, кино-то я тоже смотрел и верил в лучшее, потому что надежда умирает последней. Вася пошёл искать своё и бабушкино спасение, а я, чтоб не терять времени, начал снова трясти тело и говорить с ним.

— Алё, бабуля, давай очухивайся, всё хорошо, скоро твой любимый сериал начнут показывать, просыпайся, а то всё пропустишь. Бабуля, ёптать! А ну просыпайся, харэ залипать, кислотный диджик! — ничего не вышло, и я решил попробовать, как мне показалось, самый действенный и радикальный способ. Я схватил её за плечи, начал трясти ещё сильнее и закричал: — Бабуля, бабуля, война началась, фашисты с исламистами объединились и вот-вот раком поставят всю нашу необъятную. Быстро вставай! — похуй. — Сука! — я со всей силы ударил кулаком по дивану.

Конец ознакомительного фрагмента.