Ревизор: возвращение в СССР 2

Серж Винтеркей, 2023

Продолжение приключений московского аудитора, попавшего из нашего времени в 1971 год. Теперь он шестнадцатилетний Павел Ивлев, школьник, и получил шанс прожить жизнь заново. Застой еще впереди, Союз бурно развивается, а самое главное – вокруг самые настоящие советские люди, умеющие искренне дружить и любить.

Глава 3

19.02.71 г. Школа, подвальное убежище.

Парни заулыбались. Обстановка разрядилась.

К нам подошли Юлька, Ветка и Диана.

— Так во сколько, говоришь, — повернулся я к Светке Герасимович, — твои дома будут?

— В половину седьмого, в семь уже точно будут, — поспешно ответила она, подходя к нам.

— Ты знаешь, где она живёт? — спросил я Славку.

— Где-то за Большим мостом, — ответил он.

— Второй дом справа сразу за мостом, — подсказала Света.

— О, так ты Либкиндов соседка, — воскликнул я. Света неопределённо пожала плечами.

— Они же у нас на улице живут, — подсказал мне Славка.

— Дядька Эммы с семьёй живёт там, за мостом, — объяснил я. — Короче, неважно. Мы придём к этому времени.

Ты будь, пожалуйста, дома, — обратился я к Свете. — Подтвердишь, что мы твои одноклассники и ты хочешь идти с нами в поход. А то, представляете, пришли такие два парня: короче, батя, мы дочь твою завтра в поход ведём с ночёвкой. Ты не против? Где она?

Все рассмеялись.

— А что, девчонки, все завтра в поход идут? — спросил я, надеясь на чудо, что кто-то из них откажется. Палатка же не резиновая.

— Все, — ответила за всех довольная Юлька. — У меня мать уже пироги, наверное, поставила.

— О, пирожки. Поедим! — воскликнул Славка. — Это я люблю.

— И я люблю, — поспешил вставить я свой пятачок. — Ваши пирожки — это что-то с чем-то, — сказал я мечтательно.

— Тогда я колбасы шоколадной накручу сегодня, — пообещала Ветка.

— Ха. Раз пошла такая пьянка, — сказал Тимур, — тогда я ещё одно плодово-выгодное возьму.

Все сразу притихли. Я вспомнил, что плодово-ягодное вино так в народе называли. Также всплыли слова Мишки Кузнецова о том, что Полянский опять в поход алкоголя наберёт. Мне совсем не хотелось всю ночь в зимнем лесу нянчиться с упившимися, блюющими малолетками.

— Какая крепость у этой бормотухи? Больше десяти градусов? — спросил я Тимура.

— Больше пятнадцати, — гордо поправил он меня.

— Кто будет пить плодово-ягодное? — спросил я. Все промолчали в ответ.

— Это ваше плодово-ягодное такая гадость, — сказала, морщась, Света.

— Ну хорошо, — обрадовался я такому повороту. — А что ты будешь пить?

— Ну, пива бы немножко выпила, — честно ответила она.

— Сколько? — уточнил я. — Бутылку, две?

— Куда столько? Полбутылки хватит.

— Осторожничаешь, — подмигнул я ей. — Не доверяешь нам?

— Я ещё с ума не сошла вам доверять, — дерзко заявила она.

— И это правильно, — смеясь, ответил я ей. — Кто ещё что будет пить?

— Я тоже не хочу чернила пить. — сказал Славка. — Насчёт пивка, Светка, хорошая мысль.

— Я тоже буду пиво, — высказалась Диана.

— Тимур, возьми лучше, девчонкам бутылочку пива на двоих вместо ещё одной бормотухи.

— Я ничего не буду пить, — заявила вдруг Юлька.

— Даже пивка стаканчик? — удивился я.

Юлька молча поджала губы. Я взглянул на Ветку, она тоже смотрела на всех нас с осуждением.

— Ну, девчонки, так дело не пойдёт, — сказал я. — Вы же не будете всю жизнь трезвость блюсти. Всё равно рано или поздно выпить придётся. На Новый год, на свидании или просто снять усталость или стресс. К алкоголю, как к ядам, малыми дозами приучаться надо. А то с непривычки в самый неподходящий момент с одного бокала шампанского развезёт и опозоритесь.

— Я вообще никогда пить не буду, — окрысилась на меня Юлька.

— Тяжело тебе будет, — ответил ей я. — Но иногда это на пользу.

Полянский оживился.

— Вот! — воскликнул он. — Слушайте, что вам умный человек говорит.

Ничего себе, когда это я тут умным стал? Да ещё и по мнению Полянского. Но, не желая спорить с малолетками на щекотливую алкогольную тему, я перевёл разговор на экипировку.

— Народ, — обратился я громко к классу. — Есть у кого спальник лишний? А лучше два. Очень надо.

— Павел, подойди, — позвал меня Аркадий.

Он подвёл меня к старому огромному сундуку, стоявшему за стойками с мишенями.

— Бери, но верни в целости и сохранности, — сказал он, открывая сундук.

В сундуке оказались стратегические запасы Аркадия. Брезентовые мешки с палатками, ещё что-то. Я растерянно рассматривал это «богатство», пытаясь определить, что же из этого есть спальник.

Я приподнял верхнюю палатку в потрёпанном мешке, намереваясь заглянуть под неё, может там лежит то, что мне нужно.

— Этот не бери, он внутри уже не очень чистый, — сказал Аркадий.

Я не сразу понял его. Когда же до меня дошло, что то, что я держу в руках и есть спальник, то я, мягко говоря, растерялся. ЭТО весило килограмм восемь и размером было с двухместную палатку. Блин, я и забыл, как все это было неразвито в старину.

— Слав! — позвал я, призывая друга на помощь. — Помоги выбрать спальник Эмке и мне.

Славка по-хозяйски начал вытаскивать мешки из сундука. Выбрав самый новый на вид, он развязал его и вытащил на свет ватный спальник в брезентовом чехле. Он был полосатый бело-красный, выглядел как тонкий матрас. Славка осмотрел его и внутри, и снаружи, убедился, что спальник везде чистый, проверил все пуговицы и завязки, свернул его и упаковал обратно в мешок.

— Отличный спальник, — радостно сказал он, не выпуская его из рук, — Эмме подойдет.

— А мне какой взять? — ошарашенно спросил я, представляя, как буду это ватное безобразие тащить на спине пятнадцать километров. Да еще на лыжах.

Славка выудил из недр сундука ещё один мешок вполне приличного вида и вытащил из него такой же спальник. Он также тщательно проверил его, свернул, засунул обратно в мешок и вручил мне.

Я взвесил спальник в руке.

— Мать моя женщина. Сколько же он весит? — простонал я. — И какой для него нужен рюкзак?

— Обычный абалак, — подсказал Аркадий, — под клапан притянешь и нормально будет.

— У тебя есть абалак? — спросил я Славку.

— Есть, конечно.

— А у меня? — спросил я растерянно.

— Кончай дурака валять, — одёрнул меня Славка, покосившись на Аркадия. — В майский поход ты с чем ходил?

— Значит, есть, — сделал вывод я. — А у Эммы?

— Вот про Эмму не скажу, — занервничал Славка. — Не знаю. Аркадий Наумович, может, у вас есть рюкзак какой-нибудь?

— Не какой-нибудь, — ответил Аркадий, гордо доставая с другого конца своего бездонного сундука крепенький брезентовый рюкзак и передавая его Славке.

— О, спасибо, — воскликнул он, счастливо прижимая рюкзак к груди одной рукой и держа чудовищный ватный спальник в другой руке.

Я мысленно усмехнулся: как мало надо человеку для счастья.

Прозвенел звонок, и мы со своими трофеями потащились на географию.

— Слушай, а что, Юлька с Веткой реально совсем не пьют? — спросил я Славку, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж.

— Да всё они пьют, — ответил, усмехнувшись, Славка. — Только опасаются, что мы набухаемся и куролесить начнём.

— А что, были прецеденты?

— Что было? — не понял меня Славка.

— Ну, случались эксцессы на почве алкоголя?

— Ты хотел спросить, нажирались ли мы раньше? — ехидно глядя на меня, спросил Славка. — Конечно нажирались. Будь проще, а то что-то ты разумничался не на шутку.

— Проще… Девчонки, вон, нам пироги готовят, сладости, а мы им что? — недовольно пробубнил я. — Чем мы будем девчонок угощать?

— А давай водку вареньем разбавим, — предложил Славка.

— Ты серьёзно сейчас? — опешил я от такого предложения.

— А что? Классная вещь, всё лучше бормотухи.

— Нет. Давай или пива купим, как Света сказала. Или вина нормального столового полусладкого. Сколько вино стоит? У меня трояк где-то был. Хватит?

— Понятия не имею. Я такое не пью, — буркнул Славка.

— Давай после школы в магазин зайдём, посмотрим.

— После школы мы к Мишке в больницу идём, — возразил Славка. — А потом мы с тобой к Светке обещали зайти. Да и кто нам вино продаст, сам подумай.

— А, ну да, точно. Не продадут. Короче, я тогда с вами в больницу, а потом к Светке, — предложил я.

— Давай, — согласился Славка. — Только сначала занесём к вам спальники и рюкзак.

— Ну, давай занесём, — согласился я.

Мы кое-как отсидели географию, ерзая, как будто у нас шило было в одном месте. Все мысли были за пределами школы. Еле дождались звонка с урока.

Мы подхватили спальники и прочее барахло и поспешили в раздевалку. Договорились с Лёхой и Тимуром встретиться через час у булочной, чтобы вместе идти в больницу.

По дороге домой я лихорадочно вспоминал, что ещё надо взять с собой в поход. В прошлом я не особо баловался походами, особенно зимними. Но позже в армейке все необходимые для туриста навыки освоил. Так что некоторое представление о том, что может понадобиться, имел.

— Фонарик, кружку, миску, ложку, флягу, — перечислял я вслух. — Что ещё?

— Спички, нож, — добавил Славка. — Варежки, самое главное. А то, без пальцев из похода придёшь, столько часов палки держать надо будет.

— Какие палки?

— Лыжные.

— Ой, блин. Мы же на лыжах идём, — дошло до меня. — А лыжи с палками тоже Аркадий даст?

— Конечно. Видел, сколько их в подвале?

— Там крепления какие, на ботинки? — озадачился я.

— На валенки. Не ссы, подберём мы тебе лыжи, — успокоил меня Славка. — А ты, вообще, катаешься на лыжах? — вдруг спросил он.

— А я что, на физру зимой не ходил? — удивился я.

— Нет. Ты же того, больной. Пневмония.

— Понятно. Наоборот, закаляться надо было, — проворчал я. — Как же меня Аркадий взять согласился? Такого больного.

— Может, он не знает, что ты на лыжах не катаешься? — предположил Славка. — Может, тебе того, не идти завтра?

— Не ссы, доеду. — успокоил я друга, усмехнувшись про себя.

На самом деле, я неплохо бегал на лыжах когда-то. В армии даже в соревнованиях каких-то офицерских участвовал. Меня как лейтенанта под чужой фамилией выставили от нашей части. Я первое место занял. Но там лыжи были беговые, ботинки соответствующие, крепления под коньковый ход. А тут… Крепления под валенки…

Ну, будем надеяться, мастерство не пропьёшь, классическим стилем по лыжне по любому проеду.

— А одеваться как? — спросил я Славку. — Бушлат брать с собой?

— Нет, какой бушлат? Лёгкую куртку какую-нибудь возьми. И пару свитеров, один с высоким горлом вместо шарфа. Двое штанов, одни снимешь в спальник. Носков тёплых двое, одни на смену.

— Понял. Короче, весь вечер буду собираться.

Мы подошли к моему дому и завалились со спальниками, с портфелями, с котелками в хату.

Нас встретила на кухне бабушка. Матери дома не было. Эмма с детьми оккупировала мой диван.

Увидев спальники, рюкзак и котелки, Эмма поднялась с дивана и с Аришкой на руках вышла к нам.

— Эмма, это мой одноклассник и друг Вячеслав. Слава, это Эмма, — представил я их друг другу.

— Вообще-то, я Станислав, — важно поправил меня Славка. — Паша сказал, что ты хочешь идти завтра с нами в поход. Я вот принёс тебе спальник и рюкзак.

— Что ты их знакомишь? — спросила бабушка, внимательно наблюдавшая за нами. — Они всю жизнь на одной улице живут.

— Правда? — стушевался сначала я, но быстро сообразил: — А что же они тогда смотрят друг на друга, как будто первый раз встретились?

— Не знаю, — буркнула бабуля. — Мойте руки, садитесь за стол.

Мы со Славкой не заставили себя долго ждать и вскоре, сидя за столом, уплетали за обе щеки горячий наваристый борщ.

— А мама где? — спросил я с набитым ртом.

— По магазинам пошла, — ответила бабушка. — А Эмме разрешат с вашим классом в поход идти?

— Разрешили уже, — прочавкал Славка. — Мы договорились.

Эмма, сидевшая за столом напротив, заёрзала. Я сначала не понял, почему, а потом догадался: ей неудобно оставлять мелкого брата на моих девчонок, у них и так Аришка на руках.

— Ба, вы же с мамой отпустите Эмму, да? — чувствуя себя виноватым, спросил я. — Мы не подумали, что с малым сидеть кому-то надо будет.

Славка тоже об этом, похоже, не задумывался и сейчас испуганно перестал жевать, зависнув с полным ртом над своей тарелкой.

— Угу, в школу мы не ходим, потому что с братом сидим, — строго сказала бабушка, глядя на Эмму, втянувшую голову в плечи. — А в поход мы собрались? Вот и берите малого с собой.

Воображение сразу заработало, и я представил, как кому-то придётся тащить в рюкзаке ребёнка и при этом ехать на лыжах. Видимо, у нас был такой ошарашенный вид, что бабуля хмыкнула.

— Шучу я. Посидим мы с Колей, — сказала она.

— Спасибо, — выдохнул я.

Мы успокоились и продолжили обедать.

— Эмма, — вспомнил Славка. — Аркадий говорил, что ты в походы много раньше ходила. Помнишь, что с собой брать надо?

Эмма кивнула.

— Надо будет до завтра до обеда всё подготовить, — инструктировал он её.

Бабушка поставила на стол корзинку со свежими плюшками. Я налил чаю себе и Славке. Эмма отказалась. Плюшки были восхитительны, ещё тёплые. Домашняя выпечка — это что-то.

— Ба, мы сейчас в больницу идём к Мишке Кузнецову. Можно пару плюшек ему взять? — спросил я.

— Бери, — разрешила она.

— А во что их? — замялся я. — Как их нести?

— На, заверни, — подала она мне газету.

Я, преодолевая культурный шок, молча начал заворачивать плюшки в газету, успокаивая себя тем, что с внутренней стороны её лапали только свои. Хотя, блин, краска же все равно вещь вредная для здоровья. Ну, а что я хотел? Пакетов же ещё нет. Я встал и подошёл к двери в гостиную, на ручке которой висели несколько разнокалиберных сеток и авосек.

Я снял их и выбирал какую-нибудь сетку поменьше для двух плюшек, завёрнутых в газету. В этот момент из сеней послышался какой-то шум. Открылась входная дверь и в хату влетела, не разуваясь, мама. Она плюхнула на пол три полные сетки с разными свёртками.

— Там яйца, — крикнула она, стремительным движением вырвала у меня из рук авоськи и выбежала из дома.

— Поля! — закричала ей вдогонку испуганная бабуля. Но той уже и след простыл.

Я метнулся за ней на улицу как был, в коротких домашних валенках и школьном костюме. Пока я смотрел, в какую сторону побежала мать, она уже была на перекрёстке с улицей Ленина. То ли я совсем дохляк, то ли мама слишком прыткая, но догнал я её только на Площади.

— Ты куда? Что случилось? — спросил я, запыхавшись, когда поравнялся с ней.

Дыхание у меня совсем сбилось, а мама так вообще не могла говорить. Вместо ответа она только на ходу махнула рукой вперёд.

Мы пробежали с ней квартала два в сторону вокзала. Вдруг она упала на колени перед ничем не примечательным сугробом и начала руками разгребать снег.

Она вытащила из сугроба цветастую авоську с увесистым свёртком. Я отодвинул её и хотел поднять авоську, но оказалось, что каждая её ручка оторвалась с одной стороны.

— Я хотела его подмышкой донести, — сказала мать, чуть отдышавшись, — но поняла, что три сумки в одной руке не дотащу.

Я поднял сумку со свёртком, взял его в охапку и понёс домой. Немудрено, что ручки оторвались: свёрток весил килограмм семь. Мать успокоилась и шла рядом.

— А к чему такая спешка? — поинтересовался я. — Что там?

— Рыба, — ответила она, довольно улыбаясь. — Ледяная. Беспокоилась очень, чтобы собаки не учуяли.

— О, ледяная! Это вещь! — обрадовался я. В моё время она стоила дороже форели, так ещё и была не везде и не всегда. Поедим, как Славка говорит. — Сколько она сейчас стоит?

— Сколько и всегда: шестьдесят копеек, — ответила мама.

— Шестьдесят копеек килограмм? А здесь сколько? — встряхнул я свёрток.

— Семь с половиной килограммов, — гордо ответила мама.

— И стоит меньше пяти рублей? Класс! — восхитился я. — Надо было больше взять.

— Куда же больше? Хранить-то где? Зимой, конечно, можно набрать побольше. А так, весна же скоро, не успеем съесть, испортится рыба.

— Эх, холодильник нужен, — пробормотал я.

— Другие брали по полтора-два килограмма, — продолжала рассказывать мама, — ну, три максимум. Я и так взяла самый здоровенный кусок, который смёрзся, его не стали размораживать, так, целиком мне взвесили. А что, нас сейчас много, съедим же?

— Конечно, съедим! О чём речь, — заверил я её.

Мне передалось её воодушевление, мы гордо прошли через площадь со своей добычей и дошли до перекрёстка с нашей улицей.

Вдоль улицы рыскал взбудораженный Славка. Увидев нас, он кинулся в нашу сторону.

— Что случилось? Где вы были? — набросился он на нас.

— Ты не поверишь! — смеясь, ответил я. — Мама не смогла дотащить до дома все покупки и закопала рыбу в сугробе.

— Ааа, — протянул Славка, глядя на нас как на сумасшедших. — А к чему была такая спешка?

— Так найти же мог кто-нибудь! — воскликнула мать. — Собаки могли учуять.

— А, ну тогда конечно, — согласился Славка. — И далеко закопала?

— На Ленина за кинотеатр ещё квартала два, — объяснил я.

Мы вошли в сени, разделись и вошли в дом.

— Это вы во втором гастрономе, что ли, были? — спросил Славка, заходя следом. — А что за рыба?

— Ледяная, — гордо протянула мама, разворачивая на столе свой драгоценный свёрток.

— Паш, давай собирайся, нам уже идти надо, — засуетился Славка. — Я к своим сейчас сбегаю, скажу, что там рыбу дают. Тёть Поль, там ещё много было?

— Я не знаю, подносили коробки из подсобки, а сколько их там… — мама развела руками.

Девчонки занялись рыбой. Славка убежал домой. А я огляделся в поисках газетного свёртка с плюшками для Мишки. Вскоре нашёл его, выбрал матерчатую чёрную сумку из тех, что мать повесила обратно на ручку двери гостиной, и пошёл одеваться.

Когда я вышел на улицу, Славка уже бежал мне навстречу. Молодец, хозяйственный, беспокоится о своей семье — не поленился сбегать, сообщить о то, что рыба в продаже появилась. Как-то и я уже начинаю снова осваиваться в этой эпохе. Ничего страшного — научусь снова и в очередях стоять, и добывать все, что для семьи нужно.