Тайна из детства

Сергей Юрьевич Личис, 2014

Сейчас многие пытаются вернуть то казачество, которое было, но кроме формы, это казачество не распространяется. В этой книге, автор пытается передать тот дух казачества, который был в те времена начала двадцатого века. Ведь где есть дух, там форма обязательно появится, а вот где только форма, будет ли там дух? И что главнее, – дух наполняющий форму или форма, которая без духа пуста!? Ко всему этому автор затрагивает духовные проблемы, которые так еще во всей полноте не реализованы в нашей стране, как, в общем, то и во всем мире!

2

В смутное и не понятное в судьбе России время, когда казачество было еще в своем рассвете, трое казаков, возвращались с отбитых у врага своих рубежей. Уморившись от долгого пути, чтобы совсем не заснуть, медленно двигались верхом на лошадях. На три голоса, они тянули одну из медленных песней, которую казаки обычно поют в посты, ибо на дворе, к скорому своему началу близился праздник Успения:

— Жи — ил ю — у — ны — ый отше — е — э — льник, — пел первый казак.

— Он, в ке — э — льи моля — а — ась, — вторым голосом продолжал другой.

— Свя — ще — нную кни — и — и игу, — с ними вступал третий.

— Чи — та — ал у — у — у — глубя — а — а — ась, — продолжали они петь уже все вместе.

— Свя — ще — нну — у — ю кни — и — и — игу,

— Чи — та — ал у — у — у — глубя — ясь.

— В то — й кни — и — ге проче — о — ол он, — продолжал первый.

— Что ты — ся — а — ча ле — э эт, — подхватывал второй.

— Как де — энь пе — э — ред Бо — о — о — о — гом, — присоединялся третий.

— Ме — лькне — эт и — и — и пройде — э — э — эт, — пели они все вместе.

Минуя святой колодец, что стоит почти на вершине горы, они решили остановиться у ее подножья, в хуторе Саушкин, что при Свя́то — Вознесе́нском Кре́менском монасты́ре, на правом берегу реки Дон, вниз по течению.

— Здорово ль живешь хозяйка?! (так приветствуют друг друга, в казачьих местах) — Подъезжая к одному из дворов, стоящим почти на окраине хутора, обратился один из казаков.

— Слава Богу! (так отвечают на приветствие, в казачьих местах) — ответила пожилая женщина.

— А где ж, хозяин — то, мать? — продолжил спрашивать казак.

— Да к Крутовым, ушел. Уж вернуться скоро должен, — ответила старушка.

— Примите служивых на ночь? — опять, спросил казак.

— Ну, а как же вас, да не принять — то?! Заходите милые! Грех это, служивых, с дороги, на улице оставить! Откель (откуда) путь держите, служивые? Что слыхать — то нынче (сейчас)? Говорят, власть другая будеть? ("будет", на конце слова, раньше обычно казаки ставили"ь") Вы ведите сюда, на баз лошадей, пущай (пускай) со скотиной вместе ночь перебудуть, да и сенца поедять, (поедят) — показывая дорогу, бормотала старая казачка.

— Мать! Дай водички попить, Христа ради? — распрягая коня, попросил один из казаков.

— Да что ж, она водичка, вам даст то? — сказала старушка. — Вы с дороги уморились (устали) пади, да и не ели. Может быть, молочка вам холодненького с погреба достать или ирьянчику (казачий, кисло — молочный напиток) развести?

— Ирьяну бы, было не плохо, мать, попить, да пост сейчас! — ответил казак.

— Пост постом, а кто в дороге, али путником все же не возбраняется! Тем более с войны едите! Нюрка! Пойди, наведи ирьяну, рябятам! (ребятам) и принеси. Пусть попьют с дороги! — позвала пожилая женщина девицу с замотанным платком на нижней части лица, которая несла ведро с водой.

Девушка пошла выполнять приказ.

— Домой, нынче, мать едим! Все! Закончилась война! Немцы говорят, — сначала, мол, того, между собой разберитесь! И царь, вроде как, от престола отказалси (отказался, отрекся)!

— Господи! Эт, что ж будеть то теперь, а..? — с ужасом, ознаменовав несколько раз себя крестом, заголосила пожилая казачка.

— Да, да! Я давно уже слыхал (слышал), что он хочет от престола отказаться, — продолжал казак, — а вместо себя, сына своего малолетнего посадить. Ну, вот только, как управляться со всем этим он будеть (будет), никто не мог совету дать. Партий, так называемых, уж больно много стало, вот Государь поэтому и передал им всем правление!

— Господи, спаси и сохрани, — продолжала старушка.

— А нынешняя власть, говорит, что все будут равными! А те, хто (кто) не хочеть (не хочет), мы заставим! А ежели, опять не захотять (не захотят), то побьем их. Говорят, мол, не будет больше денег. Все будет общее. Кому мало, чего — либо, тот должен у кого много взять. А у кого много, тот сам должен отдать, у кого нету. У ("у"раньше у казаков, произносили вместо"в") Петербурге, хто согласен с этим постановлением, тот красный бант одевает. Сам лично, видал!

— Да будя, табе (да хватит, тебе), — перебил его другой казак, — ты хочешь сказать, что, наконец то таперь (теперь), по Писанию (Библии. В данном случаи, употребляется Новый завет, Деяние) будем жить? Неплохо! Да только вот, в Писании все добровольно к этому должны прийти, а тут насильно! А значить совсем не по православному! Значить, (Значит) ересь это все бесовская! А воевать, кто будет? Сейчас враги отечества нашего перестали воевать с нами, а вот чуть отсидятся, отдохнуть (отдохнут), и опять к нам полезуть (полезут). И, что тогда?

— А тогда, — продолжал первый казак — тогда, когда нынешнее правление, сделает нас всех равными, мы и другим покажем, как хорошо жить всем нам! И те, хто посмотрять на нас, тоже захотять, чтобы и у них было так же хорошо, как и у нас. Вот тогда все будуть жить одинаково хорошо! Потому что, не хто не захочеть завоевывать чужую землю! Так как воюй ты, али не воюй, все ровно табе чужая земля не нужна будеть! Войны больше не будеть, потому что у всех все общее! Вот допустим. Захотел я поехать у карете у Санкт — Петербург, взял,и поехал! Захотел я, на корабле поплыть через море чужую землю, посмотреть, как в Ахрике (в Африке, раньше, часто в казачестве, вместо буквы"ф", произносили букву"х") живуть (живут), — взял и поплыл! А самое главное — денег никаких не нужно! Потому что, денег то больше не будеть! Хочешь,-бери бесплатно все! Хочешь, — ехай (езжай), куда тебе вздумается. А платить ничего не надо!

— Ну, ты и даешь! — перебил другой казак. — Эт, что ж? Я буду работать, а ты будешь на корабле плавать? Так выходить что ли? Слыхал я про эту власть, новую! Бесы в этой власти сидять (сидят)! Думають, как бы народу угодить, говоря православные мудрости из Писания, а сами, под шумок, хотять сабя вместо Бога поставить! Мол, того, — это они справедливость сию сделали! А Бога, вообще хотять отвергнуть! Мол, того, что Бога нашего придумали! Нет Бога, а есть они! Вот и все! Мы, вот, — боги ваши, и нам, вы должны служить! Так что, бесовская эта власть!

— Господи, помилуй?! — перекрестившись, проговорила старая казачка, — эт, что ж это, они затеяли? Будь они неладными (Смысл, в том, что это не нужно)!

— Еще, слыхал я, — продолжал с негодованием второй казак, — для того эта власть бесовская хочеть нас, как бы равными сделать, используя при этом, часть того, что в Писании написано, что хотять правители быть как боги. Используют то, что в Писании написано, в Деяниях! Вот, я даже это, сабе на бумагу переписал и таперь с собой, написанное ношу! Вот!

Он, достал небольшой листок, завернутый в платок из внутреннего кармана, и стал читать:"и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее" (Деян.4:32,2:44).

— Вот для этого, нынешняя власть использует написанное в Писании! Якобы надо всех насильно сделать равными! А сами сабя они хотять поставить вместо Бога! Что, мол, того, они, это все сделали, а не Бог, наш! Понял, что они хотять?! Они какого — то преступника, который с ссылок не вылазил (не вылезал), потом в Германию сбежал, а оттель (оттуда), у Швецарию (Швейцарию). Его к нам в пломбированном вагоне отправили. Вроде, он за главного у этой власти!

— Господи, Господи! Что ж будеть — то?! — взыла пожилая женщина, нанося на себя крестные знамения.

— Ну — ка! Будя (хватит) вам, пустыми разговорами заниматься! — перебил их беседу третий казак. — Спать уже пора, а вы все никак не угомонитесь. Лучше меньше трепитесь языком, а то запугали человека! — махнул он головой в сторону пожилой казачки, — хозяйка, не слухай (слушай) их! Они много чего на фронте понабрались! Скажи лучше, где нам разрешишь ночевать? Нынче (сейчас) тепло, может мы в стогу сена, у вас тут, во дворе ляжем?

— Да ложитесь, милые, — мягко произнесла старушка, — только в лес, ночью не ходите! Говорят там, леший появился! И все хто к нему приходят, те исчезают безвестно! Так что будьте осторожнее!

— Ничего мать, — продолжал говорить третий, — мы, так по дому соскучились, что нам любое море по колено и горы по плечу! А ты говоришь, леший!

— Я бы вас в хате положила, та некуда и положить. В хате мы с дедом, семеро внучат, две снохи, та дочка. Повезло нам с парнями. Вон внуков сколько, и все парни. Парней своих пожанили (поженили), а младшая, таперь (теперь) вот, своего ждеть своего. Как дождется, свадьбу сыграем. Там, ничего не слыхать, когда домой то всех распустят?

— Скоро, мать!

— Ну, ложитесь милые! С Богом!