Обсидиан и чёрный диорит. Книга третья. Пятьдесят девять и один.

Сергей Юрьевич Калиниченко (2024)

Кто бы мог подумать, что два чёрных и не очень похожих минерала можно растолочь, смешать друг с другом в виде порошка и использовать для создания особых людей? Но такая таинственная игра под названием дам-манкала длится на Земле уже две тысячи лет.В начале XXI века четверо московских друзей-старшеклассников неожиданно для себя становятся жертвами этой игры. Они хотят учиться, дружить, любить, но вместо этого вынуждены вступить в жестокую борьбу, чтобы оставаться самими собой. этого вынуждены вступить в жестокую борьбу, чтобы оставаться самими собой.В третьей книге тетралогии один из четырёх героев даже от товарищей вынужден многое скрывать. Ведь страшно, безумно и вдобавок очень нечестно подвергаться испытанию, когда пятьдесят девять выступают против одного.

Глава 2. Далиль у ног

Оказалось, что Костя проспал почти сутки. Впрочем, пробуждение было не спонтанным — его несильно, но настойчиво трясли за плечо. Над самозваным повелителем склонилось озабоченное лицо, которое он гораздо больше привык видеть в очках. Сейчас глаза, не защищённые стёклами, излучали одновременно тревогу и боль, но в следующий миг выражение изменилось — теперь в них читалось облегчение.

— Необычный сон, — произнёс Стефанио. — Впрочем, я догадываюсь, в чём дело. Мне рассказали, что накануне ты был у Селендена. Он тебе что-то дал?

Сверчок не стал отвечать. Говорить правду совершенно ни к чему, лучше сразу сменить тему. Главное — самому понять, что он помнит, и что могло такого произойти, пока его организм бездействовал, мирно сопя на удобной постели в знакомом доме.

— Рад, что ты уже на ногах, Стефанио, — пробормотал Костя, язык пока плохо слушался, но с каждым произнесённым словом улучшалась и членораздельность речи, и ясность мыслей. — Тебя быстро выписали.

— Я сам выписался, — усмехнулся чудом оставшийся в живых Виперидус. — Лечение доктора JR невероятно эффективно, но слушать его бесконечное «э…» выше моих сил. К счастью, он накачал меня такой интенсивной терапией, что, кажется, я состою сейчас из сплошных витаминов, иммуномодуляторов и прочей укрепляющей дряни. Врач сокрушался, что не удалось улучшить мне настроение, но тут уж я заартачился и не дал влезать в мою приватность. Пора и тебе вставать, дружище, а то ты начал пугать своих спутников. Татьяна раза три к тебе заглядывала, беспокоилась, что с тобой приключилось переутомление похуже, чем когда-то в Мексике. Вроде там ты в обморок грохнулся. Ну, и остальные заходили тихонько, посидели, пошептались немного. Хорошие у тебя друзья, мне всегда таких не хватало. Точнее, никаких не было. Никого, кроме брата, и то постоянно в разлуке. Теперь просто никого нет. Странно, правда, когда живёшь на свете больше трёхсот лет, а не с кем поговорить по душам?

— По-моему, ты доверял Лирию, — осторожно возразил Сверчок, усаживаясь в постели. Оказывается, его освободили от страшно утомляющей амуниции и оставили в одних трусах. Но дишдаш со сверкающим голубым значком преспокойно висит рядом на стуле — значит, новые предательства пока не намечаются. — И Биткоину.

— Доверие — ещё не дружба, — возразил Стефанио. — Просто нужны были те, кто хоть чем-то мог помочь в моей борьбе. Теперь, кажется, борьба, которую я придумал и вёл — закончилась. Я ведь потерял не только брата. По-моему, я теряю смысл, если ты понимаешь, о чём я.

— Давай не будем философствовать, пока я ещё свою точку опоры не приобрёл. — Свер порылся в одежде, развешанной в шкафу, натянул первое попавшееся облачение, покосился на значок.

— Надевай, — кивнул хозяин дома. — Совет утвердил тебя.

Теперь Костя вспомнил. Разговор с демоном был утомляющим, прямо-таки выматывающим из-за боязни произнести хотя бы одно неверное, опасное, лишнее, ненужное слово. После не самых удачных переговоров смотрел вниз, думал о городе, о своей судьбе, о друзьях, о простых людях, живущих в Москве, в Кампече, в Благовещенске — где угодно! Уже тогда в голове пошли какие-то волны, сбои, мешающие думать, адекватно воспринимать реальность. Сверчок заторопился и чуть ли не бегом спустился в Белый зал.

А там его с нетерпением ждали. Семь оставшихся действующих советников жались недалеко от входа, разглядывая грозных мураиров и не решаясь заговорить первыми. Костя велел им ждать — скоро он сделает важное заявление. Нужно было вызволить из-за барьера тело бывшего повелителя, вывести девушек и Володю… куда? Где реально безопасное место? Свер действовал по наитию, как автомат, тревожные ощущения притупились. Скорей бы доделать неотложные дела — и спать!

Были смутные и обрывочные воспоминания, что он всё-таки выполнил задуманное. Друзья очень странно на него смотрели, но даже не пытались возразить, когда Костя спровадил их под охраной двух мураиров. Потом… он выступил-таки перед Советом с кратким известием, что переговоры с демоном состоялись, и новые бессмертные отныне перестанут являться в мире.

Кажется, новость обрадовала советников. Земля тоже весело закружилась, стала уплывать, а потом нестись назад, словно в разгоняющемся самолёте. Сверчок успел крикнуть несколько слов Шаву.

— Совет утвердил тебя, — повторил Стефанио. — Теперь ты официальный повелитель. Не знаю, поздравлять или нет.

— Как хочешь. — Тон у Кости получился суховатым, и он поспешил добавить: — Но теперь, как владыка, я требую, чтобы ты занял вакантное место советника. Вместо Лирия пришлось пока назначить Селендена.

— Не думаю, что выбор хорош, — пожал плечами Виперидус. — Мне придётся отвечать за кучу направлений Асторуса? Если позволишь дать тебе совет (раз я теперь советник) — прости его со временем и верни на прежнее место. Он хороший специалист, без него будет нелегко решать повседневные городские дела. А заговор… ну, он просто подпал под влияние. Ты бы пошёл, поел. Пойми, тебе нужно быть в форме — ситуация такая, что все застыли и ждут, какие будут первоочередные распоряжения. Они же могут оказаться диаметрально противоположными тем, что давались раньше.

— Я ещё должен как следует вникнуть в эти прежние указания. Пусть кто-нибудь сообщит остальным советникам, что я буду готов собрать их… ну, скажем, через три часа. Пусть мне принесут что-нибудь поесть прямо сюда. Что-то ещё?

Новый советник смущённо кашлянул:

— Там, на входе в дом, стоят два воина. Они ничего не ели и не пили, хотя им предлагали и то, и другое с помощью знаков. Разумеется, они живые люди, потому что пару раз кто-нибудь из них покидал пост и куда-то ненадолго уходил. Я так понимаю, ты можешь с ними разговаривать и отдавать приказы. Видишь ли, они никого не пропускают в дом. Когда я вернулся из больницы, они и меня не впустили. Вынужден был пойти мириться с Биткоином, он выделил лестницу, и я влез в окно с задней стороны дома. Эти первобытные гориллы сильны, но не особенно умны. Обычных постовых наверняка насторожило бы, когда двое слуг тащили сюда длиннющую стремянку. Да и шум. А они стоят как истуканы и в ус не дуют. Имей в виду, если что.

— Они слишком точно выполняют приказы и не привыкли размышлять, — задумчиво ответил Костя. — Честно говоря, не помню в точности, что конкретно я им велел. В любом случае, придётся разрешить им поесть и отправить во дворец, раз наши жизни больше не в опасности. Как считаешь, нам ничего не угрожает?

— Новых заговоров пока точно не будет, — уверенно заявил Стефанио. — А в отдалённой перспективе — тут уже только от тебя зависит.

Хотя Сверчок чувствовал себя пока не очень готовым к активному общению, пришлось спуститься. Безусловно, он сначала попал в стальные тиски обрадованного Капитана, а потом услышал радостные… ну, не совсем визги, но где-то близко. Таня, не стесняясь, торопливо чмокнула в губы. Костя быстро перевёл взгляд на Джоконду — она лишь радостно улыбалась, и её глаза просто сияли, а не обжигали, как бывало раньше. Кажется, всё идёт хорошо: он избавил Алину от запредельно глубоко скрываемой тайны и осторожно заронил маленькую искорку интереса к Володе. Да, совсем-совсем маленькую. Делать этого не хотелось, но ведь она сама просила, имея в виду «того, кто её обожает». Может, ни к чему не приведёт лёгкое, буквально микрохирургическое вмешательство, а может, «из искры возгорится пламя».

— Рад видеть всех вас, чертяки, — сказал повелитель как можно беззаботнее, отмечая про себя, что нынче он не врёт — да, действительно рад, и они должны это почувствовать. — Представляю, как вас снова перепугал. Опять переутомление, будь оно неладно! Но, глядите — я снова в порядке, всех вас люблю, только с общением придётся чуть-чуть повременить. Мне дали понять, что меня с нетерпением ждёт мой город, и его правительство немедленно хочет понять, куда я поверну руль. А у меня, прикиньте, совсем не готова программная речь. Ни апрельских тезисов нет, никаких других партийных манифестов — нужно срочно готовить!

— Хорошо, что ты шутишь, — сказала Джоконда, — и даже намекаешь на революционных лидеров. Но ведь всё на самом деле очень серьёзно, да? Тебе что, на самом деле нужна роль президента? Если так, давай мы тебе поможем с тезисами.

— Аля, я бы с удовольствием доверил тебе не только подготовку речи, но и само выступление, но тут не принято с ходу ломать установленные порядки. Поверьте, я лучше знаю этих масонов — с ними надо взвешивать каждое слово. Мне придётся продумать всё самому. Таня, Володя, — ну простите, займитесь пока чем-нибудь, сходите погулять, что ли. Извините, что не могу предложить пока какое-нибудь полезное занятие. К Павлику не ходили ещё?

— Ходили, конечно, — ответила Таня. — Облом, нас не пустили. У него этот…

— Асептический режим, — подсказал Капитан. — Я запомнил.

Костя пожал плечами, поулыбался ещё, остро ощущая, что всё-таки приходится держать дистанцию и насильно разрывать нити дружеского общения. Мураиры были накормлены. Оба воина с потрясающей скоростью смолотили по три тарелки какого-то диковинного блюда, запили чистой водой и бодро отправились в сторону дворца, а Сверчок с трудом впихнул в себя несколько ложек рисовой каши и уединился для тезисов, всем существом чувствуя встревоженные взгляды друзей.

О чём пришлось передумать? Голова просто распухала от мыслей, то бредущих, то летящих в разных направлениях.

Вопрос первый: чего он сейчас хочет и что нужно его друзьям? Кажется, ответ понятен: в идеале вернуться в Россию, сдать экстерном выпускные экзамены на аттестат зрелости и поступать учиться дальше. Примерно так когда-то планировалось, приоритеты не должны поменяться.

Вопрос второй, казалось бы, мог быть последним, если бы не рассыпался на многочисленные «ещё», «к тому же» и «в связи с…»: что этому мешает?

Хотелось дать простой ответ, и Костя его прекрасно знал: мешает проклятье, ради избавления от которого он влез в опасную авантюру, вовлёк туда других людей, скрутил тугой узел новых проблем, но не добился успеха.

И вот узел маячит перед ним во всей красе, причудливо играя кольцами и гипнотизируя опасной безысходностью — не хуже чем гигантский удав перед вандерлогами в мультике про Маугли.

Проклятье не снимешь, пока не пройдёшь испытание, заданное Архонтом. Что за испытание — толком не понятно, но оно ждёт где-то там, за пределами укрытого оазиса, в большом мире. Если остаться в Далиле, опасности нет, но вопроса номер один не решить. К тому же город зачем-то признал юного повелителя, и есть ощущение, что отказаться от навязанной роли вряд ли удастся. Вникать в дела зачарованной территории, отвечать за неё, решать судьбы тысяч людей — да зачем оно малоопытному сибу? Но может, эти самые люди как раз чем-нибудь помогут?

Теперь о том, что за пределами Далиля. Неведомая опасность — «живое неживое». О нём пока знаний пшик, и думать не о чем. Зато по возвращении в Москву вполне можно ждать неприятных вопросов от подполковника Туманова или других, работающих в том же ведомстве или в милиции. Дурить всем мозги, чтобы отстали, забыли вообще о существовании Мелентьева, о том, что он уже натворил и ещё может натворить? А вдруг силовики понадобятся для защиты? Врать и изворачиваться надоело, но для ФСБ понадобится ещё одна версия произошедших событий.

А что теперь будет с опустевшим гнездом Коршуна в опасной близости от центра, принадлежащего британским спецслужбам? Без хозяина, скорее всего, их связь неизбежно раскроется, и начнётся дополнительная истерия. А ведь Костя и все остальные бывшие детдомовцы там побывали, оставили свои отпечатки пальцев. Ничего хорошего наличие такого следа в перспективе не сулит.

Мексика, дом Фернандо Мартинеса, банковские счета…

Остров…

Заявленное спонсорство сериала, строительство нового детского дома…

Кащеик, судьбу которого тоже нужно как-то решать, учитывая к тому же его особенность…

Может, хватит уже? Сколько можно?!

Только не поддаваться панике и унынию. Вот он обозначил основной круг проблем, а теперь просто перейдёт к тем, что требуют решений и действий прямо сейчас.

Стефанио зашёл за полчаса до предполагаемого собрания Совета, предварительно постучавшись — выказывал явное уважение к повелителю. Без предисловий сунул Косте исписанный лист бумаги:

— Не отдал сразу, виноват. Десять раз перечитал, пытаясь понять скрытый смысл. Конечно, Милвус адресовал записку тебе, хоть и не указал прямо. Письмо, нужно сказать, гораздо длиннее, чем прощальное для меня.

Сверчок уловил в голосе посланника тоску и сожаление о том, чего не вернуть. Видимо, у братьев всё же нередко не хватало взаимопонимания…

«Дорогой…

Мне хотелось бы дополнить обращение словом «друг», но я подумал, что не имею права на это. Слишком малым, даже скорее мимолётным было наше знакомство.

Но оно состоялось, и я рад ему. Когда-то давно, неиспорченным юношей, я верил в бога. Верил и в то, что существуют его Святые Воины — Паладины. Рыцари без страха и упрёка, в сердцах которых не гаснет вера в добро и справедливость.

Сейчас, когда пишу эти строки, я уже уверен, что Паладин в твоём лице пришёл. Ты явился как раз в тот отрезок времени, когда безумная игра вот-вот может поставить всё человечество на грань уничтожения. С тобой пришли и те, кому пророчество определило стать необходимым дополнением, инструментами для того, чтобы вернуть миру хрупкую первозданную стабильность.

Потому обращаюсь к тебе, Паладин, всего с одним советом. Как странно, что я, впитавший невероятное количество знаний из десятков тысяч книг, могу дать только его.

Прими в сердце своём то, что может показаться невероятным: с того самого момента, как ты и друзья твои попали в поле зрения одного недруга (ты знаешь, о ком я, ибо он был и моим врагом) — всё дальнейшее в твоей истории не случайно. Всё определено. Нет случайных событий, нет случайных встреч и персонажей. Разыгрывают ли свой сценарий высшие силы или движет его непоколебимая воля идущего вперёд — неважно.

Ничего не бойся и иди к намеченной тобой цели. Постоянно думай и анализируй. Все, кого ты встречаешь на пути — все могут оказаться важными. Самый неприметный может стать лучшим помощником, а кажущийся соратник — лютым врагом. Изучай окружающих, старайся понять, какие силы и стремления ими движут. Не пренебрегай предметами, назначение или местонахождение которых трудно объяснить — не исключено, что одни из них окажутся могущественными артефактами, а другие помогут раскрыть тайну или представить доказательства.

Может, не такой уж ценный совет — ничего конкретного. Но конкретное слишком мимолётно. Не сходи с пути Паладина — вот к чему я призываю.

Вспоминай иногда мерзкого старикашку, который, взглянув в первый раз в твои глаза, даже сквозь гламурную призму нашего нехорошего сообщества распознал в них куда больше, чем любой другой.

Твой (надеюсь, что всё-таки) друг Милвус, он же — Коршун».

— Мой брат был, конечно, учён, — сказал Стефанио, убедившись, что Костя прочёл письмо до конца. — Но мало знаком с реальной жизнью, постоянно отсиживаясь в своих берлогах. Отсюда, наверное, и стиль — никакой конкретики, красивые слова. «Гламурные призмы» — это же про песочные часы в наших зрачках. Святые воины, Паладины… помощи здесь, на мой взгляд, никакой.

— Напротив, — возразил Костя. Да, ничего особенного не было в письме старика, но оно словно ставило всё на свои места и создавало хоть какое-то, но ощущение комфорта. Всё не так плохо и не так страшно. «Всё определено». Принять как мантру — и вперёд, без страха и упрёка, рыцарь-паладин!

Они вышли вдвоём, а девушки с Володей увязались следом, сообщив, что хотят прогуляться где-нибудь неподалёку от озера. Расстались поблизости от дворца.

— Аккуратней там, Костя, — попросила Алина. — А то у тебя вид сейчас, как у вождя революции.

— Несомненно, — подтвердил Сверчок, снова ощутив желание немного подурачиться. — Сейчас начну бросаться лозунгами: «Земля — крестьянам!», «Фабрики — рабочим!», «Вся власть — Советам!»

Стефанио сначала усмехался, потом вдруг переспросил:

— У нас ведь один Совет. Ты же не собираешься учреждать ещё один?

— Вот видишь, — упрекнула Джоконда, — кое-что может восприниматься всерьёз. Не слушайте его, посланник, он просто шутит!

— Увы, отныне я не посланник, — ответил Стефанио. — И это как раз не шутка.

И вот Сверчок стоит перед девятью советниками, хотя ему принесли из глубин дворца удобное кресло. Стоит без охраны — всех мураиров услал вниз отдыхать. Кратко подтвердил назначение Виперидуса и Селендена. Ярый контрабандист, кстати, уже позаботился изъять значки у заговорщиков.

— Господа, прежде всего я хотел бы понять, почему вы были так рады моему сообщению об изменениях правил игры, и какие угрозы от неё всё же сохраняются.

Слово сразу же взял Биткоин.

— Пять лет назад мне удалось создать достоверную математическую модель того, что произойдёт, если всё будет продолжаться так, как установил прежний повелитель. Могу продемонстрировать графики и расчёты на компьютере, но лучше скажу своими словами. Ещё в восьмидесятые годы прошлого века ежегодный прирост населения был около двух процентов, а к двухтысячному он упал до одной целой двух десятых. И причина — отнюдь не естественная смертность, а взрывообразный рост количества новых убийц кровников. К тому же среди них появились нехорошие тенденции. Они стали всё быстрее и быстрее менять тела, всячески стремясь к скоростному и необузданному обогащению. Только за прошлый год зафиксировано более двух тысяч посягательств на имущество, принадлежащее в совокупности нашему городу. На многие из них мы даже не успевали реагировать. Если достаточно много лет и даже веков средняя продолжительность пребывания бессмертного в одном теле была около пятнадцати лет, то теперь достигла небывало низкого значения — всего три года. Я обращал внимание Аль-Фазира на негатив, но он ограничился полумерами с отлучением. При имеющейся динамике модель красноречиво свидетельствовала, что в среднем через пятьдесят лет с доверительным интервалом два года на Земле не останется тел, пригодных для переходов, и человечество вскоре вымрет.

— Понятно, — сказал Костя. — А что теперь, когда появление новых «коллег» заблокировано?

— Та же модель показывает, что и в этом случае критическая ситуация вполне вероятна, но произойдёт не раньше чем через семь или восемь веков. У нас появляется неплохой запас времени, поэтому твоя новость, повелитель, всех очень порадовала.

— Значит, вы решили, что моё пребывание у власти даёт шанс прожить всем имеющимся сибам ещё довольно долго, — заключил Сверчок. — Сделка с демоном находится в моих руках. Стоит мне исчезнуть — она утратит силу. Это соображение и послужило причиной вашего согласия меня утвердить?

Советники нехотя кивнули. Зачем скрывать очевидное? Теперь понятно, как влиять на них. Алина права — страх смерти сильнее всех прочих доводов.

— Тогда вы должны знать ещё кое-что. — Костя решил играть в открытую. — Мне не удалось завладеть порошком Аль-Фазира. Я не смогу отлучать так называемых «нехороших», «диких» бессмертных, создающих проблемы нашему городу и себе самим. Я не смогу отправлять посланников в новые походы, потому что не знаю, как обеспечить их тем, что необходимо для «ладонного ритуала».

Поднялся небольшой шум; лица большинства советников стали тревожными, один Селенден сидел, слегка ухмыляясь в своей обычной манере.

— К сожалению, тут мы ничем не можем помочь, и даже никакие советы в голову не приходят, — заговорил Крепс. — Без посланников город скоро останется слепым, глухим и беспомощным.

— Скоро — понятие относительное, — твёрдо возразил Сверчок. — Давайте рассчитывать пока на ближайший год. Сколько у нас сейчас посланников за барьером?

Оказывается, точное количество было известно только Лирию. Приблизительно сказали, что около тридцати. Несколько партий должны были привести новых жителей. Остальные — по большей части продукты: рыбные и мясные консервы, сгущенное молоко, соль, приправы и пряности. И ещё довольно много различных химикатов для промышленности и лабораторий. Главное, как убедился Костя — хотя бы на десять-двенадцать месяцев Далилю не грозят голод, жажда, отсутствие медикаментов и другие напасти из числа самых неприятных.

— Теперь второе, — продолжал Сверчок. — Я не буду сидеть здесь безвылазно. Дальнейшее решение проблемы оазиса и дам-манкалы лежит, к сожалению, за пределами Далиля. Поэтому, решив здесь неотложные вопросы, я вас покину и оставлю повседневные заботы на ваши головы. Обещаю лишь, что вернусь при первой возможности, когда удастся всё утрясти.

Снова возник общий шум. Повелитель прервал решительным жестом, сказав, что уходит не сегодня и даже не завтра, а лишь когда убедится, что всё предусмотрел. В качестве главной директивы первого заседания Костя обозначил твёрдое намерение прекратить все эксперименты, разработки и финансирование мероприятий, идущих во вред людям — войн, конфликтов, свержений правительств и режимов. А особенно — всего, что связано с гонкой вооружений. Выяснилось, что это тоже компетенция Лирия, и там действуют многочисленные контракты, отменить и разорвать которые будет весьма непросто.

Под конец заседания Костя озадачил странным вопросом: можно ли в городе за короткий срок создать небольшую скульптуру?

— Ваятелей у нас нет, — задумчиво ответил Биткоин, в очередной раз роняя свой блокнот. — Но зато давно применяются 3D-принтеры, и есть уже 4D, и более совершенные. Писал я недавно по заказу программу, драйвер для 9D-принтера, только в глаза никто из нас такую машину не видел. Где она и как работает, надо у Асторуса спрашивать.

— Так они могут любую скульптуру сделать? — настаивал Сверчок. — И за какой срок?

— Да за ночь, думаю, — Биткоин поднял блокнот и заглянул в него. — Вот, я как-то записывал: примерно метр кубический объёма за шесть часов. Жрёт много электричества, запускать лучше ночью. Погудит, а наутро всё будет готово.

«Придётся допрашивать обоих отщепенцев-заговорщиков», — подумал Костя, объявляя первое заседание Совета закрытым. Вроде провёл неплохо, вник в нужные проблемы. Никто не высказал явного недовольства и сопротивления. Дальше, наверное, будет легче, лишь бы правильно делегировать полномочия. А сейчас… да, сейчас на него насел Биткоин, усердно доказывающий, что без доступа в интернет городу крышка.