Ловцы душ на «Обероне»

Сергей Юрьевич Валов, 2013

Космопехотинцы бывшими не бывают! Как ни крути, но прошлое не отпускает и не дает расслабиться. Да и мирная и жизнь на "гражданке" постепенно приедается и начинает раздражать. Поэтому они снова рвутся в бой и хотят испытать себя в стоящем деле. Министерство Обороны помнит о них и предлагает выгодный, хорошо оплачиваемый контракт.Однако они, совершенно не догадываются, какими последствиями он для них аукнется! И какую цену придется заплатить капитану Ярославцеву за спасение отряда…Содержит нецензурную брань.

Глава I. Тряхнем стариной…

На войне не бывает «плохих» и «хороших».

На войне есть победители и побежденные.

От автора.

Большой, смолистый факел, проворно выхваченный Фабио из жаровни, нетерпеливо потрескивал и, словно палочка бенгальского огня, разбрасывал по сторонам огромные оранжевые искры. Он был настолько тяжелым, что палач с трудом мог орудовать им с помощью двух рук.

— Ну, держись, братан! Посмотрим, насколько тебя сегодня хватит? — задиристо выкрикнул Инквизитор и поднес огонь к пяткам Константина.

Первая волна боли заставила выгнуться дугой, но он стиснул зубы и смолчал.

«Наораться всласть еще успею», — отрешенно подумал Ярославцев, а пламя уже цепко схватило его за ноги и жадно поползло вверх, радостно пожирая вздувавшуюся пузырями кожу.

— Гори, гори ясно, чтобы не погасло! — исступленно завопил его мучитель и запрыгал, приплясывая от нетерпения, словно малый ребенок.

Жгучая боль, нарастая подобно сорвавшейся со склона лавине, становилась настолько невыносимой, что неотвратимо поглощало остатки сознания…

Когда огонь подобрался к горлу, капитан наконец-то не выдержал и сорвался на крик, корчась в предсмертных судорогах.

Но Фабио был искусным Инквизитором и, не дав ему возможности распрощаться с обугленным телом, обдал студеною водицей, которую заранее щедро напитал заживляющими эликсирами.

— Охладись чуток, братишка. Рановато тебе еще на тот свет отправляться.

Пленник, часто задышал, при этом громко всхлипывая. Боль немного приглушенная купанием вновь набирала силу, не смотря на то, что истерзанная плоть, как по волшебству, покрывшись мелкими рубцами, а кое-где даже отторгнув обугленную корку, начала подживать буквально на глазах.

Палач вальяжно приблизился почти вплотную, оценивающе склонил голову на бок и, критично осмотрев результаты своего «титанического» труда, с неизменным брюзжанием, решил-таки продолжить выполнение порядком опостылевших обязанностей.

Как всегда он был чем-то недоволен, чуточку взбешен и в меру нетороплив.

У Ярославцева уже давно сложилось свое, собственное, мнение относительно характера и наклонностей этой насквозь провонявшей копотью персоны. Даже сейчас было видно, что наш уважаемый Инквизитор, не испытывает особого удовольствия от пытки.

Хотя удивляться было нечему? Этот позор рода человеческого, без преувеличения представлял собой высочайшую степень лени, трусости и зависти и, как следствие, не привык лишний раз перетруждать свое изуродованное, горбатое тело.

К тому же Костя достоверно знал, что в прошлом он ни один десяток лет тупо болтался под потолком в кандалах и, корчась от боли, визгливо умолял своих мучителей о снисхождении.

Однако в один прекрасный день, ему каким-то образом все же удалось возвыситься над Проклятыми, и занять должность подвального Инквизитора.

— Отдохни немного землячок, отдохни, — неожиданно умерил свою прыть палач, — я еще успею тебя, как следует уделать.

Костя в тот же миг расслабился и отрешенно обвис, выравнивая дыхание и собирая волю в кулак.

Кандалы, с помощью которых его каждый раз подвешивали к прокопченному потолку, жалобно звякнули, и до крови впились в запястья. Но эта боль не шла, ни в какое сравнение с тем, что ожидало его впереди…

Здесь, в Преисподней, он впервые полностью утратил чувство времени и, балансируя на грани жизни и смерти, под изощренными пытками этого мелкорослого и жилистого садиста, только чудом не превратился в обезумевшее от нескончаемой боли животное.

Конечно же, прежняя закалка, да полученные, за годы службы в Космической пехоте, профессиональные навыки, позволяли ему хотя бы частично контролировать ее, но сохранить так долго человеческое достоинство и ясность ума без дополнительной мотивации было необычайно сложно. И когда становилось совсем невмоготу Ярославцеву, как ни странно, приходила на выручку… НЕНАВИСТЬ! Именно в ее бездонных колодцах он с благодарностью черпал новые силы для дальнейшей борьбы, и раздувал угасавшую искру надежды.

И поэтому, стоило лишь палачу взять в руки пыточный инструмент, как ранее неведомое, сладкое предвкушение мести, мгновенно овладевало сознанием капитана и, перерастая в нечто большее, не давала сломить его, до предела, истерзанную волю.

И сколько бы ни изощрялся Фабио, но пока ему так и не удалось вырвать из уст своего пленника мольбу о пощаде. Костя, наперекор здравому смыслу, каждый раз умирал гордо, с вызывающим уважение презрением.

А палача это просто бесило! Ведь благодаря его упрямству он ежедневно подвергался жестоким насмешкам и грубым подколкам со стороны, трудившейся с ним бок обок, пыточной братии.

Инквизиторы очень часто кучкавались вокруг горбуна и, заключая между собой «пари на клиента», своими обидными замечаниями и советами, не раз доводили его до истерического исступления.

Сказать по совести, такое положение дел совершенно не радовало недотепу — палача и, в глубине души он убежденно считал, что в этот раз ему крупно не повезло.

Толи дело у соседа справа!

Тоже, между прочим, не очень-то ревностного и искусного мастера…

Вот на его столе, каждый божий день в истерике билась соблазнительная брюнетка.

Которую он, под одобрительный гогот остальных Инквизиторов, сперва, изощренно насиловал и только, потом дорывался до ее красивого тела огнем и раскаленным железом.

А Фабио оставалось лишь завидовать, злиться, и довольствоваться меньшим. Именно поэтому он очень быстро входил в раж и доводил своего подопечного до смерти уже к полудню, за что потом получал по первое число от Главного подвального смотрителя.

Однако сегодня этот не отягощенный интеллектом недомерок почему-то решил сыграть совершенно по другим правилам. Какая блажь сегодня втемяшилось в его шишковатую лысую голову, так и осталось тайной за семью печатями. Ведь Инквизиторы никогда не давали своим жертвам передышки. Это считалось у них правилом дурного тона, а если даже и практиковалось, то только в исключительных случаях.

Они без устали терзали пленников, всеми силами стараясь, внести в сей рутинный процесс как можно большую толику изобретательности и творчества.

Таланты… Без всякого преувеличения таланты и мастера своего дела, эти люди в совершенстве знали каждое нервное окончание, каждый суставчик и могли, без особого труда, исполнить на человеческом теле целую болевую симфонию.

Сказать по правде Костя даже растерялся когда его мучитель, на несколько минут, вдруг решил воздержаться от истязаний. Он прекрасно понимал, что Фабио не станет долго корчить из себя добряка, и очень скоро, дикая волна боли вновь затмит его разум, вытеснит сознание и превратит в стонущее, медленно умирающее животное…

И хотя наш прославленный капитан и пользовался некоторой степенью уважения среди большинства Инквизиторов, не о каком снисхождении с их стороны не могло быть и речи.

Свой гордый и непреклонный нрав, он успел продемонстрировать, как только оказался в стенах этого пыточного заведения.

Причем Ярославцев заставил своих палачей не только поволноваться, но еще и пережить несколько унизительных минут.

Стоило ему лишь переступить порог своего подвала, как Инквизиторы, потирая от удовольствия руки, тут же решили всем скопом организовать гордому капитану «дружескую прописку», которую устраивали каждый раз по прибытию «молодняка».

Пока один из них бегал за Главным смотрителем, остальные успевали вдосталь поиздеваться над запуганными до полусмерти пленниками, покуда тех, при помощи обычной жеребьевки, не распределяли по пыточным столам.

Но закованный в цепи офицер не замедлил лишить их этого удовольствия.

Каким-то непонятным образом он мгновенно освободился от кандалов и умудрился не только разметать своих обидчиков, но и посворачивать особо ретивым их потные, бычьи шеи.

Узрев такой расклад уцелевшие, в панике, забились по углам и стали очень убедительно умалять его о пощаде…

Однако Ярославцев даже не успел вооружиться валявшимся повсюду пыточным инвентарем. В помещение тут же ворвалась охрана и, совершенно не напрягаясь, набросила на него мелкую стальную сеть, а затем замесила бунтаря шипастыми палицами.

Придя в сознание, он оказался надежно прикованным к столу, и был, незамедлительно подвергнут таким изощренным истязаниям, что спустя полчаса скончался от чудовищного болевого шока.

Озверевшие Инквизиторы, памятуя о пережитом унижении, набросились на него со всех сторон и, мстя за собственный страх, фактически разорвали на части.

К его величайшему сожалению пребывание в объятиях смерти длилось всего мгновение. Сначала он, как и положено, провалился в непроглядную и желанную темноту, но уже в следующую секунду с удивлением узрел себя распластанным на пыточном столе.

И все бы ничего, однако, эта процедура стала повторяться с неизбежным постоянством. Не успевая иной раз даже осознать долгожданное наступление вечности, Костя был вынужден открывать глаза и начинать свои мучения заново.

— Ба-ба-ба! Знакомые все лица, — каждый раз верещал Фабио и, с тупым остервенением, приступал к очередной экзекуции.

Вскоре он настолько сильно привязался к своему подопечному, что охотно раскрыл ему секрет этих бесконечных возвращений из кратковременных путешествий по миру теней.

Если верить палачу, то воскрешение пленников осуществлялось в этом мире достаточно примитивным способом.

Каждого, кто попадал в Преисподнюю, подвергали многократному клонированию чтобы, по окончанию пытки, когда клиент уже гарантированно простился с жизнью, перезагрузить его пойманное, с помощью специальной ловушки, сознание, в целехонькое, наисвежайщее, тело. Причем, не смотря на большую частоту повторений, облик узника после этих бесконечных процедур оставался без каких либо видимых изменений.

Что ни говори, а технология непрерывного воспроизводства физических оболочек была отработана здесь до полного совершенства!

Сегодня же весь, обкатанный месяцами, процесс, благодаря необъяснимому бзику Фабио, пошел немного наперекосяк.

И Костя, как бывший командир оперативного ранга, не стал тратить драгоценное время на дальнейшие охи и стенания, а занялся тем, что начал анализировать обстановку, в надежде отыскать за отпущенное время хоть какое-то решение.

Тем более что Инквизитор, сам того не подозревая, великодушно подарил ему эту возможность.

И Ярославцев не замедлил воспользоваться ей…

Со скоростью космического лайнера он прокручивал в уме все варианты своего дальнейшего поведения, пытаясь отыскать ответ на один единственный вопрос: «Какой поступок может кардинально повлиять на мою судьбу и, в последствии, освободить от незавидной участи Проклятого?».

Располагая скудными обрывками информации о том месте, где он теперь был вынужден коптить задымленный потолок и, сопоставляя ее с царящими в Подземелье порядками, Костя старался связать их воедино и хоть как-то объяснить логику поведения своих мучителей.

Беглый анализ и накопленный опыт подсказывал, что он не просто так, и не ради развлечения какой-то кучки подонков мучается здесь в компании таких же бедолаг. А еще капитан успел заметить, что среди Инквизиторов существует строгая иерархия, и некое подобие общих правил, за нарушение которых они могут быть подвергнуты очень жестокому наказанию.

Костя уже на собственной шкуре успел убедиться в эффективности местной системы безопасности, и прекрасно понимал, что вырваться отсюда, привычным для него способом, основанным на профессиональных навыках, было невозможно. Любая такая попытка немедленно пресекалась бдительной охраной. Однако перед ним постоянно маячил пример, в лице уже знакомого нам Фабио. Которому удалось поменять окровавленные кандалы Проклятого на пыточный факел инквизитора. Оставалось только уточнить: каким образом тот сумел добиться этой Привилегии.

Но пока, ни одна путная мысль не лезла в его отупевшую от боли голову. А переполненное мучениями существование, неумолимо обретало реальные очертания замкнутого круга, оставляя ему только зыбкую надежду на привыкание.

Единственное, чего он мог реально добиться в этом плачевном положении, так это постараться до максимума увеличить временной отрезок от своей гибели и до воскрешения. И все! Больше никаких перспектив ему пока что не светило.

Вскоре Фабио действительно надоело бездельничать и он, вооружившись небольшими, острыми щипцами, начал деловито отсекать Константину пальцы…

Быстро управившись с этим делом, палач, теперь уже не спеша, отнял большой пилой обе ступни, предусмотрительно прижигая обрубки раскаленным куском железа, чтобы пленник не скончался раньше времени от потери крови, и начал готовить к работе дробильные молоточки.

Первое время Костя при любой возможности пробовал связаться с Зеей, но каждый раз его отчаянные попытки неизменно оканчивались неудачей.

Сначала он думал, что государыня Ней отправила к планете экспедиционный корпус и мощью оружия уничтожила его Госпожу вместе с уцелевшими Ангелами. Однако очень скоро Главный подвальный смотритель, отвечающий за общий порядок в Подземелье, во время утреннего обхода, как бы, невзначай, коротко поведал ему печальную историю этого, наполненного болью, Мира. С его слов Ярославцев понял, что является вечным узником большой подземной тюрьмы, расположенной в недрах одной из планет, находящейся в непосредственной близи от гигантской, даже по космическим меркам, черной дыры. Отсюда даже свет не мог вырваться обратно, не то, что его страстные призывы о помощи. От него же Костя уточнил и свой общественный статус. Проклятые, к его величайшему удивлению, были далеко не самыми несчастными обитателями Преисподней, а находились примерно где-то посредине ее сословной пирамиды. А вот каким испытаниям подвергались более согрешившие Души, оставалось только догадываться…

— Здесь каждый выполняет свое предназначение, и вносит посильный вклад в наше общее дело! — проникновенно и с пафосом закончил свой краткий монолог Главный смотритель.

Ярославцев хотел, было возразить, что ни подписывался на такие нечеловеческие мучения, но не смог, ибо в тот момент уже около часа болтался под потолком совершенно без кожи.

В тот день боль, как ни странно отступила, и тело уже ничего не чувствовало, однако ему невыносимо хотелось пить, и он понимал, что медленно умирает от потери крови. А Фабио, словно бы в насмешку, сидел на стульчике рядом, и дул подряд уже вторую кружку пива.

— Ну, как самочувствие ветеран?

— Твоими молитвами, — промычал в ответ Ярославцев сквозь сжатые зубы.

— Молодцом! Ей, ей, сегодня ты держишься на удивление молодцом. — Радостно верещал горбун, выламывая ему суставы.

Сочленения сухо трещали и, разрывая подрумяненные огнем мышцы, выскальзывали наружу.

Но палач решил не ограничиваться только переломами и, приковав с помощью двух Инквизиторов пленника к железному столу, начал дробить увесистой кувалдой каждую косточку в отдельности, превращая плоть в сплющенную отбивную.

Он всегда держал нос по ветру и, как только замечал, что клиент худо или бедно, но все, же начинает привыкать к пытке, то тут, же придумывал, что, ни будь новенькое.

Голубоватая дымка на горизонте океана нарушилась легким мазком показавшихся облаков.

«А ведь будет шторм», — подумал Ярославцев и, омыв в пенистой воде перепачканные песком ступни, забросил ноги в открытый, прогулочный флай, намереваясь, за оставшееся время, немного прошвырнуться вдоль побережья.

Летательный аппарат медленно заскользил по пенной кромке прибоя, вспугивая редких чаек. Теплый, в меру влажный бриз, бросившись за капитаном вдогонку, попытался, обогнуть его и ласково поцеловать в лицо.

Костя любил эти утренние минуты и очень ценил их равномерное, неторопливое течение. В столь короткие, и так желанные мгновения, он как бы растворялся в окружавшей его природе и чувствовал себя маленьким пилигримом, открывающим новую, еще никому неизвестную, страну.

Ярославцев совершал облет побережья ежедневно. После длительной пробежки по горам, и умеренного купания, он неизменно отправлялся на поиски артефактов, которые океан мог выбросить на берег во время прилива или шторма.

Если удача улыбалась ему, и находка была интересной, он забирал ее в свой маленький домашний музей.

Изредка в его руки, помимо диковинных раковин и причудливых обломков кораллов, попадали предметы, оставшиеся от предыдущей цивилизации, которую Зея когда-то в гневе стерла в порошок за непослушание.

Они всегда вызывали у Константина двоякое чувство: сожаления и, в тоже время гордости, за тот народ, к которому он по праву принадлежал.

Однако Планета — Призрак не желала больше обсуждать с ним эту тему. Она была для нее закрытой раз и навсегда, и Ярославцеву оставалось только строить предположения о том, каких высот достигли его соплеменники, прежде чем хозяйка показала им свой крутой нрав.

И именно поэтому в своих робких исследованиях он был вынужден, довольствовался теми крохами, которые, волей случая, попадали в его руки. Изучая их, наш упорный первооткрыватель, пытаться хоть как то обозначить свою позицию по данному вопросу. Пока это получалось с трудом. Но он не унывал, ведь впереди у ушедшего в отставку капитана была долгая и счастливая жизнь в мире, который он: «Создал и обустроил по собственному усмотрению!».

Наивный, ведь он так до сих пор и не понял, что является невольным хранителем не только величайших знаний и многовекового опыта своего народа, но и его генетической усталости. Мощнейшей бомбы замедленного действия способной рвануть в самый неподходящий момент. К сожалению, а может быть и к радости, но пока это великое и грозное наследие продолжало мирно дремать в его подсознании, ни чем, не напоминая о себе.

Однако сегодня все его усилия по поиску редких посланий из прошлого, были потрачены впустую.

Осознав свое поражение, он вздохнул и утешил себя тем, что на воде вот уже вторую неделю господствовал полный штиль, и рассчитывать в таких условиях наудачу было просто глупо…

Константин еще немного погонял вдоль спящей океанской кромки, а затем, припарковав летательный аппарат на посадочную площадку, уже пешком направился к своему особняку.

Крытый натуральной черепицей дом он построил в непосредственной близости от океана.

По началу Ярославцев хотел, было поселиться в горной местности, где надеялся воплотить в реальность свои романтические мечты о маленьком рыцарском замке…

Но Марина не поддержала его устремлений, и выбрала этот травянистый холм, с вершины которого открывалась такая головокружительная панорама на бескрайние водные просторы.

Их семейные апартаменты представляли собой маленький двухэтажный, кирпичный особнячок, построенный в классическом английском стиле, сплошь увитый зарослями плюща и огороженный живым заборчиком из садовой ежевики.

Ангелы, строго соблюдая, заключенный с планетой договор, старались во всем следовать принципу разумной достаточности и не излишествовали в своих бытовых устремлениях.

Они не спеша, обустраивались в самых, как им казалось удобных местах, и очень щепетильно заботились о том, чтобы не нанести существенного урона окружавшей их природе.

И только неугомонный де Базиде вдруг, ни с того, ни с сего, выпав из общей обоймы, затеял невиданное по своему размаху строительство.

Неизвестно какая муха укусила расторопного Шевалье, но он, не смотря на подначки, а иногда и откровенные издевательства со стороны своих бывших однополчан, сперва тщательно спроектировал, а после приступил к возведению настоящей средневековой цитадели, намериваясь впоследствии превратить ее в «Резиденцию господ де Круа».

Причем, к удивлению остальных колонистов, своей суетливой деятельностью наш горбоносый Шевалье, почему-то совершенно не раздражал Зею. Хотя, при ближайшем рассмотрении, это загадочное обстоятельство объяснялось очень просто.

Сметливый и изрядно трепанный жизнью Мишель проводил все свои работы исключительно вручную, разумно применяя примитивные технологии, основанные на использовании только природных материалов. Синтетику и заменители он на дух не переносил, а молекулярным синтезатором пользовался только тогда, когда: «Жизнь припирала к стенке!».

В своих частых беседах с Ярославцевым француз с гордостью заявлял: «Здесь каждый камень мной отесан, намолен, и не раз пропитан потом!».

Однако «старый прохвост» конечно же, немного лукавил, намеренно выпячивая свои личные заслуги. Дело в том, что Шарлота совсем недавно произвела на свет уже пятого пацана, причем их старшенький успел разменять седьмой годок, и теперь благодаря ее женскому героизму знаменитая «Стройка века» практически не испытывала дефицита в рабочих руках.

Помимо самого де Базиде, маленькая семейная бригада горбоносеньких каменщиков копошилась от рассвета и до заката над возведением замкового фундамента.

При этом Гаврош создавал не «некое подобие их будущего родового гнезда», а строил добротное, многофункциональное, крепостное сооружение, словно рассчитывал в скором времени выдержать в нем многовековую осаду.

На этой почве наш заносчивый фортификатор вдрызг рассорился с Дормидонтовым, и Славяне, с треском, изгнали его из членов своего знаменитого братства.

Хотя Мишель, при случае, не раз намекал Ярославцеву, что дело здесь вовсе не в его непомерных дворянских амбициях. Просто он как-то решил немного приударить за Ксюхой Дормидонтовой, ну и нарвался на ответную реакцию со стороны ее ревнивого супруга.

Костя отнесся к объяснениям Гавроша философски. Шевалье и раньше имел моду частенько ходить налево, за что бывал неоднократно бит своей обожаемой супругой. Однако после непродолжительных и бурных разбирательств в их семье неизменно наступало перемирие, которое заканчивалось страстными объяснениями в любви, клятвами в гробовой верности, и милостивым отпущением грехов.

А вот друже Ратибор, в отличие от француза, очень гордился тем, что сумел-таки сдержать свое слово!

Следуя «Незыблемым традициям славянского движения», он расселил своих единомышленников на обширной плодородной равнине, и основал некое подобие патриархальной общины.

«Славяне», как и было, задумано, расположились небольшими, семейными хуторами, на которых занялись сельскохозяйственной деятельностью. А совсем недавно, не смотря на свои языческие закидоны, на радость отцу Петру, наконец-то заложили фундамент под небольшую православную церковь.

Благодаря их настойчивости, ежемесячно, все остальные члены отряда, съезжались на «Фестиваль народных промыслов», где бойко обменивались продуктами питания и предметами мелкого ширпотреба собственного производства.

Веселова, как и предполагал, Ярославцев, едва успев отстроить по соседству с его домом примитивное, бунгало, уфитилила на «Большую землю» для претворения в жизнь своих честолюбивых творческих амбиций.

И нужно было отдать должное ее напору и целеустремленности!

Дела у бывшего ефрейтора Космической пехоты сразу же пошли в гору…

За два, с небольшим, года, она успела реализовать весь свой песенный потенциал, выпустив в свет двенадцать сольных альбомов, и теперь «снимала пенку», гастролируя, как по метрополиям, так и по многочисленным федеральным колониям.

Булгакова продолжала обучаться в Академии, и во время очередных отпусков неизменно гостила у Ярославцевых.

Ее личная жизнь так и не сложилась. От неудачного брака с Кормильцевым, который развалился буквально через три месяца, Елена успела родить сына и теперь, окончательно смерившись с участью матери — одиночки, решила всецело посвятить себя служебной карьере.

По мере возможности она потихоньку обустраивала небольшую резиденцию в восточных степях на берегу маленького и очень живописного озера, намереваясь, в случаи форс-мажорных обстоятельств, осесть там навсегда.

«Люди боя», не смотря на все старания, так и не смогли удержаться на планете!

Вечная тяга к риску не позволила им вписаться в мирную жизнь и, после непродолжительных поисков они облюбовали крупный астероид, на самой границе Моря Дьявола и оборудовали на нем современную военную базу.

Да и там, не успев, как следует обжиться, они занялись своим привычным делом и, изредка, когда предстоящая военная операция отличалась непомерной сложностью, и требовала усилий большого количества профессионалов, обращались за помощью к «зажравшимся колонистам».

Те, в свою очередь, с удовольствием откликались на подобные призывы, радуясь предоставленной возможности, как следует прогнать адреналин по венам, а так же вспомнить все, чему их когда-то так долго и добросовестно учили.

Костя отварил металлическую калитку и ступил в полузатененный двор.

В воздухе уже порхали бабочки и витали едва уловимые ароматы просыпавшихся цветов.

День обещал быть жарким, и поэтому все живое старалось, вдоволь запастись влагой.

Несмотря на небольшие размеры, внутреннее убранство их приусадебного участка, могло бы смело претендовать на реальное воплощение самой смелой мечты прилежного садовода. Цветы, кусты и плодовые деревья здесь были не только правильно подобраны и высажены, но и ухожены с такой любовью, что все, кто впервые попадал сюда, поневоле сравнивал этот зеленый уголок с библейскими райскими кущами.

Марина, торопливо запахнувшись в ночной халат, встретила мужа возле арочного входа на крыльцо.

Ее красивые, пухлые губы кротко прошептали:

— Доброе утро милый.

— Доброе утро мой маленький бриллиантик! — Костя поцеловал ее в теплую щечку и увлек за собой в дом.

Дети еще спали, и ни что не мешало им в этой утренней тишине всласть поворковать друг с другом.

Их сыновьям — близняшкам, ровно неделю назад, исполнилось два года. День рождение малышей, по уже заведенной традиции, отпраздновали всей общиной, и теперь детская просто ломилась от недорогих, но очень красочных и душевных подарков.

И вот незадача! Стоило только птице по имени Счастье свить свое гнездышко над их семейным очагом, время, словно испуганная лошадь тут же устремилось вскачь.

Причем пролетало оно настолько стремительно, что вчерашние молодожены не успели и глазом моргнуть, как стали счастливыми родителями, а третья весна, упоительно танцуя головокружительный вальс, с любопытством заглядывала в окошки их двухэтажного особняка.

Вот только Ярославцевы, совершенно не переживали по этому поводу и дорожили каждым прожитым днем!

Ведь именно так казалось тем, кто с легкой завистью наблюдал за ними со стороны.

И, конечно же, завидовать было чему…

Все в их доме ладилось. Мальчики, росли подвижными, здоровыми, любознательными и никто не слышал, чтобы супруги хотя бы раз повысили друг на друга голос.

Марина очень ревностно и ответственно занималась как обучением, так и воспитанием своих первенцев, а Костя больше налегал на их физическое и духовное развитие.

В основном Ярославцевы старались жить в свое удовольствие, но при этом строго соблюдали принцип разумной достаточности в быту. И поэтому они не испытывали ни в чем нужду, старались не зацикливаться на мелочах, и не создавать себе искусственных проблем.

В редкие выходные все семейство непременно отправлялось к кому ни будь в гости, или принимало друзей у себя.

Они очень тщательно продумали свой домашний уклад, и совершенно не собирались затевать глобальных жизненных перемен.

Но как бы, ни старался Константин сохранить в неприкосновенности свою семейную жизнь, на ее безоблачном горизонте постепенно начали появляться первые грозовые тучи.

Ведь как ни крути а, после заселения планеты, боевое существование бывшего капитана космической пехоты безвозвратно кануло в прошлое. И именно это обстоятельство почему-то совершенно не радовало его.

С одной стороны он достиг того, о чем мечтал, и к чему так упорно стремился, с другой, спокойная и размеренная гражданская жизнь очень скоро стала вызывать у него приступы отвращения.

Ярославцев крепился, как мог! Он по уши забурился в общественную работу. Был избран неформальным лидером всей общины. Ежедневно решал целый ворох административных вопросов, да еще к тому же выступал посредником в спорных вопросах между Ангелами и Зеей.

Однако все чаще и чаще наш боевой капитан ловил себя на мысли, что в той, своей прошлой, жизни он ощущал себя намного увереннее и комфортнее.

Единственным утешением оставались сны…

В них Ярославцев вновь высаживался на враждебные планеты, умело командовал подчиненными, увлекал людей в атаку и самое главное — ДОБИВАЛСЯ ПОБЕДЫ.

И чем чаще он пытался отмахнуться от прошлого, тем сильнее и жестче оно брало его за горло. Потому что в душе, как ни крути, он по-прежнему оставался «Человеком боя» и тоска по армии ежедневно глодала его изнутри. И хотя он и старался утешить себя тем, что время рано или поздно излечит этот недуг, ожидаемого облегчения так и не наступало.

Подобное положение вещей очень беспокоило Марину. Она постоянно переживала за мужа и всячески старалась окружить его любовью и заботой, чтобы хоть как-то отвлечь от невеселых, лезущих в голову, мыслей. Успев настолько сильно прикипеть к Ярославцеву, Марина была готова любой ценой сохранить тепло их семейного очага. Поэтому Костя буквально боготворил ее за это, понимая рассудком, что более преданной, ласковой и любящей супруги ему не сыскать на всем белом свете.

Сегодня он красочно пересказал ей свои впечатления от прогулки, однако, молодая хозяйка, не разделила его восторгов и расстроено кивнула в сторону открытого окна:

— Твои азалии снова завяли, так и не успев распуститься.

— Я уже видел. — Огорченно вздохнул раздосадованный муж и посетовал: — Ни как не возьму в толк, чего им в этот раз то не хватило?

— О-о-о! Ты же знаешь, что это особый, очень редкий сорт. — Попыталась успокоить его Марина. — Помнишь, о чем говорил тебе старый шаман с Акташкого плоскогорья?

— К моему стыду, я слушал его тогда не внимательно. Кажется, он пытался убедить меня в их чудодейственных свойствах.

Но мне, почему-то показалось, что он просто набивает цену в надежде раскрутить нас еще на парочку монет?

— Не скажи! Я тут недавно покопалась в глобальной архивной сети и отыскала об этом сорте весьма любопытную информацию. Они не только чудодейственны, но еще и очень чувствительны к человеческой натуре. Например, в древнем Китае императоры всегда перед тем, как заключить с чужеземным послом дружественный договор, под любым предлогом, старались завести его в беседку, свитую из этих благородных цветов. При этом сами, оставаясь на пороге, очень внимательно следили за соцветиями. И если те начинали подсыхать, то сразу делали вывод, что истинные помыслы дипломата, очень далеки от его сладких речей и клятвенных заверений.

— Неужели ты веришь в эти фантазии?

— Конечно же, нет! Смешно предполагать, что в нашем доме кто-то вынашивает коварные замыслы. По-моему если мы как-то и влияем на них, то причина здесь кроется в нашем боевом прошлом. Это оно несет в себе колоссальный заряд отрицательных эмоций и, не смотря на все старания, губит твои обожаемые кусты. По любому они каким-то образом чувствуют состояние твоей души и непроизвольно реагируют на это. Не расстраивайся, дорогой! А то ты прямо спал с лица. Я верю, что очень скоро наши волшебные азалии обязательно зацветут.

В этот момент наверху, прямо над их головами, раздался шум пробудившихся детей, и супруги, опережая друг друга, поспешили к своим чадам.

— Ключики мои! — Марина прижала к себе разомлевших ото сна младенцев, осыпая их взъерошенные макушки поцелуями.

Муж присел рядом и, поприветствовав наследников, неожиданно поинтересовался:

— Марин, а почему ты все время называешь их «Ключиками»?

— Не знаю. — Она искренне пожала плечами. — Просто вырывается, каждый раз, как-то само собой. Ой, — вдруг спохватилась супруга, — я совсем забыла тебе сказать. От Сотника час назад пришло донесение с пометкой: «Срочно», в котором он приглашает нас в «добровольно-принудительном» порядке посетить его прославленную астероидную базу. Я тут же обзвонила почти всех Ангелов. Ты знаешь, им тоже поступили эти странные депеши.

— Не вижу в них ничего странного? — мягко возразил Ярославцев. — Наверняка Иван Ивановичу подвернулась стоящая работенка, но после детального анализа заявки он понял, что явно не рассчитал свои силы, и решил посоветоваться со всем отрядом. Такое бывало и раньше. В донесении указано время сбора.

— Сегодня в десять утра.

— Ого! Значит, у парней серьезные проблемы, раз они отважились беспокоить нас даже в воскресенье. Если наметиться что-то серьезное, ты согласишься принять участие в операции?

— Конечно же, милый! Куда ты, туда и я.

Костя трепетно поцеловал ее в губы:

— Ну, что моя боевая подруга? Тряхнем для приличия еще раз стариной!?

Олег и Сергей вдруг закапризничали и Марина, взяв их за руки, повела умываться, при этом еще и, успевая отдавать Ярославцеву необходимые распоряжения:

— Я вряд ли смогу управиться по дому к этому сроку. Слетай, пожалуйста, к Иван Ивановичу сам, да разузнай там, что к чему… А потом и мне расскажешь… Тем более, сегодня должна приехать на каникулы Ленка Булгакова…

Надо бы прибраться, подготовиться, сообразить праздничный стол. А заодно, если вдруг возникнет острая необходимость нашего участия в операции, попросим ее приглядеть за мальчиками.

Капустин вместе с Сотником встречали прибывающих однополчан у выхода из кабины нуль — переброски.

Каждому они тепло пожимали руку, словно не виделись целую вечность, и приглашали пройти на Центральный командный пункт, где по их заверениям все уже было давно готово для проведения расширенного отрядного совещания.

Капустин за последнее время совершенно не изменился, что нельзя было сказать об Иване Ивановиче. И в жестах, и в поведении, а так же манере построения речи у бывшего «отрядного Костолома» появилась естественная командная уверенность, которая постепенно переросла из его личной самооценки во всеобщее признание со стороны своих бывших коллег. Все это, конечно же, вызывало здоровое чувство зависти у большинства Ангелов, которые осознанно отошли от ратных будней и теперь в спокойствии обустраивали свой домашний быт на Планете — Призрак.

Хотя, сказать по правде, никаких чудес в этой, на первый взгляд, загадочной метаморфозе не просматривалось. Ведь командирами не рождаются, ими становятся!

И на процесс формирования Ивана Ивановича как будущего офицера, большое влияние оказал практический опыт командования современной военно-космической базой, который, позволил ему достаточно быстро совершить трансформацию из упертого и исполнительного бойца в более-менее толкового командира тактического ранга.

Как оперативник он, конечно же, был еще сыроват, но не собирался с этим мириться, и уж тем более останавливаться на достигнутом.

Поступив год назад на заочное отделение Академии Космической пехоты, бывший стрелок-разведчик с таким остервенением начал грызть граниты военных наук, что все, без исключения преподаватели, неоднократно ставили его в пример остальным, менее усидчивым и амбициозным, слушателям.

Другим направлением, куда он прилагал свою кипучую энергию, являлось постоянное совершенствование боевых возможностей находящейся в его распоряжении базы.

Поначалу эта неугомонность вызывала дружеский скептицизм даже у «Людей боя», однако, очень скоро бывшие отрядные спецы и инженеры, причем все без исключения, стали наведываться сюда и пытаться задержаться под любым благовидным предлогом, стремясь принять активное участие в разработке новых образцов вооружения и боевой техники.

И не вопрос! Иван Иванович, не отказывал ни кому, был искренне рад их помощи и старался загрузить работой на полную катушку.

Тоска по бурному прошлому терзала Ангелов с завидным постоянством, и им вновь хотелось не только чего ни будь повзрывать, или повозиться с холодной плазмой, но так же изобрести, внедрить и довести до ума такую боевую разработку, чтобы после все вокруг долго охали от зависти.

А Костя, наблюдая за этим со стороны, тихонько благодарил Бога, что у него хватило мудрости совместно с единомышленниками сохранить для отряда столь необходимую всем, отдушину.

Ангелы, эмоционально обмениваясь последними новостями, не спеша, заполняли командный отсек. Старожилы базы подготовились к их встрече основательно. Они заранее выставили необходимое количество посадочной мебели, а сами скромно расположились на своих штатных местах.

Ярославцев, оккупировав ближайший двухместный диван, вальяжно развалился и, по привычке, пересчитал народ.

Марина как всегда оказалась права: почти весь отряд собрался по тревоге. Исключение составили только: Мишель де Базиде со своим семейством, да гастролирующая по колониям Белошвейка.

Еще в коридоре, в приватной беседе с Сотником, он узнал, что Шевалье впервые отказался от участия в операции, при этом пространно сославшись на отсутствие свободного времени.

А вот капитан Булгакова, не смотря на статус вольноопределяющегося члена отряда, старалась, как можно чаще присутствовать на подобных мероприятиях.

Сегодня она тоже не стала делать для себя исключение и скромно расположилась в углу, заинтересовано наблюдая за всем происходящим вокруг.

Выглядела Елена Викторовна, как всегда, великолепно, и Костя решил лично засвидетельствовать ей свое глубочайшее почтение.

Он подошел и с удовольствием припал к ее маленькой, пахнущей жасмином ручки, а затем и вовсе осмелился предложить пошушукаться на своем командирском диване.

— Как дела, будущий Начальник разведки? — капитан доверительно приобнял ее левой рукой за гибкую талию и незаметно для остальных легонько погладил по попе.

— Не плохо, — нейтрально ответила та и так же легонько саданула его локотком под ребра.

Он убрал руку, хмыкнул и поинтересовался:

— Ты здесь давно, недотрога?

— Прибыла позавчера вечером в восемнадцать ноль-ноль.

— Не понял? — возмутился Ярославцев. — А почему до сих пор не у нас? Или брезгуем-с?

— Не болтай ерунды, — обезоружила его своей очаровательной улыбкой Елена, — на базе накопился целый ворох проблем как раз по моему профилю.

Да еще этот новый заказ, из-за которого мы здесь паримся. Будь я на месте Сотника, то смело послала бы нанимателей куда подальше.

— Это еще почему?!

— Уж больно дело стремное.

— Да ну?! — заинтересованно оживился капитан. — Просвети.

— Нет уж, дудки! Сами будите решать. Я только выскажу свое личное мнение, если конечно кое кто хорошо меня об этом попросит… А то Иван Иванович и так нервничает. Еще скажите потом мол, накаркала, и сорвала вам выгодный контракт.

— Лады! — примирительно развел руками Константин и сделал вид, что рассматривает построившуюся за спиной Капустина группу подростков в новеньких штурмовых комбинезонах, с боевыми мини-лучеметами на ремнях.

Вообще «Люди боя», в отличие от обитателей Планеты — Призрак, более фанатично относились к воспитанию и обучению своей подрастающей смены.

Вопреки протестам большинства Ангелов они не давали горячо любимым отпрыскам ни малейшего спуску и почти с пеленок приучали их к Корабельному уставу и запаху пороха. Ведь давно известно, что совершенству, в военном деле, нет предела! Однако, не смотря на всю серьезность своих намерений бывшие космопехотинцы не желали превращать их в ограниченно развитые машины для убийств, и поэтому ставили перед собой довольно амбициозные задачи, стараясь подходить к процессу формирования своих чад как можно более разносторонне.

И благодаря такой вот твердой настойчивости эти маленькие солдаты помимо навыков профессионального владения оружием, уже в совершенстве освоили пять языковых ветвей основных рас Внеземелья, а так же проходили заочное обучение, в самом продвинутом кадетском корпусе.

Конечно, столь хлопотное занятие отнимало уйму средств, но родители не жалели денег на их образование, и пестовали своих отпрысков настолько добросовестно, что Костя даже подумывал о временном переселении вместе с сыновьями на астероид годика так через три, если конечно Марина не станет категорически этому препятствовать.

— Внимание и повиновение господа! — рядовой Сотник на правах командира базы, поднял вверх правую руку.

Присутствующие немедленно затихли.

— Я собрал вас у себя, дорогие мои однополчане, по одной простой причине. В наш адрес на днях поступила очередная заявка. — Иван Иванович смолк, давая возможность каждому отреагировать, как тот посчитает нужным.

Ярославцев хотел, было раскрыть рот, но его опередил Кочетыгов:

— Вань, а интрига то здесь в чем?! Неужели ты вызвал нас только за этим? Тогда я совершенно ничего не понимаю? Мы и раньше получали заявки. Заявка не контракт. Это плевое дело, с которым в состояние стравиться обычная группа спецов.

— Не строчи как пулемет. — Охладила его пыл Булгакова. — У командования базы были все основания для сбора отряда по тревоге. Депеша получена по каналу правительственной связи и подписана Председателем Объединенного Совета Федерации.

— Футы, нуты-ножки гнуты! — воскликнул Дормидонтов. — Это что же тогда получается: все разумное человечество, вместе с Боевым флотом и колониями подняло лапки к верху и просит нас о помощи?

— Не знаю господа, чем они руководствовались, — Сотник застенчиво жулькал берет, — и почему обратились именно к нам? Да и дело то вроде плевенькое, — попытался он успокоить присутствующих, — нужно лишь разыскать пропавший боевой линкор.

— Всего то?! — не поверил ему Ярославцев, и заинтриговано продолжил: — Здесь что-то не чисто… Давай-ка, Иван Иванович, не темни и рассказывай, все как есть.

— А чего мне темнить-то? — с наигранной обидой проворчал Сотник и достал из кармана вчетверо свернутый бланк телеграммы. — Вот, черным по белому, — и он громко зачитал текст: — «Объединенный Совет Федерации просит подразделение «Ангелов Тьмы» принять участие в розыске боевого линкора «Оберон», бортовой номер семьсот сорок семь. Если вас заинтересует эта информация, просим связаться по правительственному каналу для обсуждения условий найма подразделения».

— И ты не утерпел и, конечно же, связался? — язвительно поинтересовался Дормидонтов.

Рядовой сделал утвердительный знак рукой.

— И нафига?! — осуждающе пророкотал Ратибор. — Мы же, кажется, зареклись не иметь с Правительством никаких дел.

— Меня сгубило банальное любопытство. — Спокойно пояснил Сотник.

— Господа! А чего мы собственно гоношимся?! — благоразумно вмешался в их перепалку Ярославцев. — Я считаю, что командир базы поступил совершенно правильно. Ни кто, же не принуждает нас участвовать в поисках пропавшего корабля. Более того, Правительство, в вежливой форме, предлагает нам высокооплачиваемую работенку. Я вообще считаю: хватит нам довольствоваться заказами от частных лиц и средних фирм. Отряду пора заявить о себе масштабно. Давайте до конца выслушаем командира базы, а после, взвесив все «за» и «против», примем решение: участвовать нам в этой акции или нет. Продолжайте Иван Иванович.

— Короче, я связался с ними и попросил выложить свои карты на стол. К середине разговора с их представителем я понял, что они водят меня за нос.

— И что же тебя так насторожило, проницательный ты мой? — скептически фыркнул Дормидонтов.

— Размер гонорара. Для такой, вроде бы, несложной операции он был сильно завышен.

— Во как?! — не успокаивался Ратибор. — И ты сразу же решил, что нас хотят заманить в ловушку. Правительство не ест, не спит и не пьет, все думу думает: как же им побыстрее свести с нами счеты.

— Друже Ратиборе! — досадливо скривился Ярославцев. — Ну почему вы всегда считаете других намного глупее себя? Ваш необоснованный скептицизм начинает действовать всем на нервы. Пожалуйста, наберитесь мужества и дослушайте командира базы до конца. Ведь мы здесь пока что гости.

Лидер Славян тут же умолк, а Сотник, кивком головы поблагодарив капитана, продолжил:

— Я, под благовидным предлогом приостановил переговоры и, незамедлительно связавшись с капитаном Булгаковой, попросил ее, как следует прокачать этот вопрос. И, как оказалось, не ошибся. Елена Викторовна, надо отдать ей должное, если захочет, кого угодно выведет на чистую воду.

— Так давайте ее и послушаем! — предложил Капустин. — Всяко лучше усваивать информацию из первоисточника.

— Ну, если вы так настаиваете, господа, — церемониально откланялась профессиональная контрразведчица.

В отряде ее немного недолюбливали за повышенное самомнение, но Ярославцев считал, что Начальник разведки должен быть именно таким: самоуверенным, заносчивым и дерзким, способным хоть перед кем отстоять свою точку зрения. Поэтому Елена Викторовна, интуитивно чувствуя скрытую поддержку и завуалированное одобрение со стороны самого могущественного человека на планете, вела себя с общинниками, немного свысока, да еще к тому же, до сих пор, набивая цену, не давала окончательного согласия на занятие этой хлопотной и весьма ответственной должности.

Теперь, выдержав многозначительную паузу, она заговорила, как всегда коротко, сжато и по существу:

— Многоцелевой звездолет «Оберон», бортовой номер 747, был спущен со стапелей три года назад.

Затем, после полугодовых испытаний, введен в состав Боевого флота Федерации. Это суперсовременный линкор, построенный на основе последних научных достижений, предназначался для прорыва глубоко эшелонированной космической обороны противника и уничтожения пунктов управления на значительном удалении от его боевых порядков. На вооружении корабля имеются: водородные торпеды с системой гарантированного преодоления рубежей противокосмической обороны, четыре независимые двигательные установки на быстрых нейронах, а так же система визуальной защиты и маскировки, которая по своим тактико-техническим характеристикам очень близка к нашим последним разработкам в этой области.

— Силовой экран? — не утерпел от восклицания Капустин.

— Комбинированный, с достаточно высокой степенью живучести, в дополнении к нему — многослойная броня и автономная, дублируемая операторами, противоракетная и противоторпедная защита. Федеральное правительство неспроста так обеспокоилась фактом пропажи этого звездолета. Оно вбухало в проект огромные деньги, и теперь выказывает сильную заинтересованность в выяснении его местонахождения или хотя бы причин исчезновения. На счету линкора «Оберон — 747» четыре космических боя и две успешно проведенные локальные операции. Уровень подготовки экипажа вне всяких похвал. Спецы и многопрофильники на него отбирались по всем Вооруженным Силам. Средний возраст данных специалистов сорок пять лет.

Причем уровень их технического образования соответствует преподавательскому составу ведущих военных академий Федерации. Месяц назад звездолет с основным составом экипажа заступил на боевое дежурство в созвездие Дракона. Спустя неделю, с ним пропала связь. На поиски были направлены три корабля дальней космической разведки, а так же тяжелый дредноут для проведения силовой операции. Однако на исходе четвертых суток они так же бесследно канули в небытие. Анализ радиопереговоров, усилия пеленгаторов и космических слухачей обстановки не прояснили. Естественно, что после всего случившегося правительство было вынуждено поставить на уши Главное разведывательное управление. Эти джентльмены, надо отдать им должное, со всей серьезностью подошли к выполнению столь ответственного поручения. Но и они после недели напряженных поисков, были вынуждены расписаться в собственном бессилии. Скажу больше, по их авторитетному заключению никто, в границах освоенного Внеземелья, на сегодняшний день не может предоставить сведений о пропавшем звездолете. Получив столь неутешительную информацию, высшие чины из Министерства обороны, в последний раз проанализировав сложившуюся ситуацию, единодушно решили засунуть свою гордость куда подальше, и обратились к нам за помощью.

— А Федералы, случайно, не заподозрили нас в случившемся? — высказал свои опасения Дормидонтов.

— Мне кажется, что вы льстите себе голубчик! — прогнусавил Кочетыгов, подражая популярному детскому мульти герою, и тут же закашлялся от гневного взгляда рядового Сотника а, Елена Викторовна, лукаво улыбнувшись, продолжила с некоторым торжеством:

— В ходе оперативной проверки всех возможных вариантов развития этого чрезвычайного происшествия специалисты из Главного разведывательного управления уделили особое внимание проверке озвученной вами версии. И если бы их подозрения подтвердились, то мы бы уже находились с Федерацией в состоянии войны. У меня все, господа! Более подробные сведения вам вряд ли еще кто предоставит. — Она умолкла, а на центральном командном пункте воцарила такая тишина, что можно было услышать звук от падения иголки.

Информация настолько сильно зацепила отставников за живое, что каждый не спешил раскрывать рта, опасаясь сболтнуть, что ни будь лишнее.

— Ну, что орелики не веселы, что буйны головы, повесили?! — гаркнул, да так что все вздрогнули Ярославцев. — Я смотрю, эта проблема накрепко засела в ваших мозгах. Может, не станем дальше изображать из себя героев, а тихо и мирно проведем тайное голосование, в ходе которого и решим: а стоит ли нам вообще ввязываться в это дело?

Ангелы одобрительно загудели, словно растревоженный пчелиный рой и полезли в карманы за маркерами.

Дочь Сотника, быстро пройдя по рядам, раздала одинаковые бумажные квадратики, и вся процедура принятия решения заняла не более трех минут.

— Кому доверим право подсчета? — Ярославцев дважды поплевал на большой и указательный палец правой руки.

— Я думаю, самому незаинтересованному из нас. — Взвешено рассудила Грызлова, — Наверняка, лучше всех это получится у капитана Булгаковой.

— Вы не возражаете? — Костя повернулся к Елене.

— Я всегда готова прийти к вам на помощь, мой капитан. — Девушка, не раздумывая, придвинула к себе гермошлем и споро начала разворачивать сморщенные комочки…

Ничто не выдавало ее эмоций…

Когда последний бюллетень был проверен она, неподражаемо дернула бровью, и скептически воскликнув: — Ну, кто бы сомневался! — отодвинула от себя ворох измятых квадратиков, а затем предельно сухо огласила итоги голосования: — К моему глубочайшему изумлению уважаемые однополчане, готовность участвовать в поисковой операции выразили все присутствующие в этом зале.

Ангелы удивленно переглянулись, но вопросы задавать не стали.

— Когда выступаем? — с показушной бравадой поинтересовался у командира базы раскрасневшийся от возбуждения Кочетыгов.

— Боишься не успеть затариться плюшками и пончиками? — хихикнула Венера.

— А вопрос то, между прочим, задан, как нельзя, по существу! — оборвал прокатившиеся по рядам смешки Ярославцев. — Операция далеко не рядовая и поэтому на ее подготовку понадобиться энное количество времени, кое какие согласования, ну а про финансовые вливания, я и вовсе промолчу. В первую очередь нам, конечно же, необходимо избрать Начальника экспедиции, а так же оперативный штаб, и на этом сегодня следует ограничиться. Пусть руководство выработает план, а остальные, тем временем, займутся индивидуальной подготовкой. И, самое главное, на каких кораблях мы собираемся выступать?

— У нас есть две боеготовые единицы способные перебросить необходимое количество личного состава и снаряжения. — Подал голос Сотник. — Хотя меня уже сейчас терзают некоторые сомнения, ведь предыдущие поисковые группы убыли на боевых звездолетах и потерпели полное фиаско.

Поэтому считаю целесообразным, произвести переброску отряда через Врата до ближайшей, оперативной точки, а уже там, на месте, арендовать пару транспортных ботов и пошнырять на них, под видом мирных торговцев, по подозрительным местам.

— Не лишено здравого смысла? — одобрил решение командира базы Дормидонтов. — Уж если линкорам оказался не по зубам этот орешек, то переть всей своей боевой мощью в никуда, действительно не имеет смысла.

— А если нам внезапно потребуется помощь лучеметов главного калибра? — спросил скромно помалкивающий до этого времени Нуриев.

— Если дело дойдет до тяжелой артиллерии, то это уже не поисковая операция, а маленькая локальная война. При таком развитии оперативной обстановки самое разумное будет — побыстрее унести от туда ноги. Поэтому предлагаю заранее разместить на обоих арендованных ботах автономные кабины нуль — переброски.

— Вай ме-е, Ратибор — джан, это влетит нам в такую копеечку! — как всегда заскупердяйничал Геворкян.

— А в чем проблема?! — ощетинился, словно еж Дормидонтов. — Пусть Иван Иванович заранее обговорит все финансовые вопросы с Федеральным правительством. Им сейчас просто некуда деваться. Мы же не требует от них десять тон натуральной черной икры в золоченой упаковке. Нужно просто грамотно и обоснованно оформить заявку.

— Однако не стоит посвящать их в наши планы. — Ярославцев прошел к столу и встал за спиной Сотника. — Наверняка в Правительстве имеются каналы для утечки информации. Тем более что мы пока не знаем, кто реально стоит за пропажей звездолета, и будем действовать в слепую, на свой страх и риск. Предлагаю ограничиться запросом необходимой суммы и предупредить: если они не согласятся, то мы, в свою очередь откажемся участвовать в операции.

— Заметано! — воскликнул Дормидонтов, азартно потирая руки.

Остальные тоже одобрительно закивали и оживленно зашушукались.

Константин вернулся домой поздно вечером.

Марина уже давно уложила спать детей, и теперь ждала его вместе с Булгаковой в гостиной.

Костя, молча, умылся и набросился на еду.

Пока он жадно уничтожал разогретый ужин, девушки в полголоса обсуждали последние галактические сплетни, но стоило только капитану загреметь посудомоечной машиной, все их внимание сразу, же переключилось на его персону.

— Милый, ты ни чего не хочешь мне сказать? — кротко поинтересовалась Марина.

— Я думал, ты и так уже все знаешь. Разве Елена Батьковна не поделилась с тобой своими впечатлениями? — вяло отбрыкнулся капитан.

Неожиданно девчата обиделись по-настоящему, надули губы и демонстративно повернулись к нему спиной.

— Ладно, ладно, сдаюсь! — поднял руки вверх хозяин дома. — План операции уже отработан, но пока только в общих чертах. Мы выступаем через двое суток. Что еще интересует рассерженных леди?

Марина и Елена одновременно посмотрели на него.

— Я не понимаю, как ты до сих пор уживаешься с этим грубияном? — кокетливо пошутила гостья, наполняя свой фужер белым вином.

— И не говори! Ей прямо сейчас уже можно ставить памятник на лужайке возле дома. — Ярославцев устало зевнул и, развалившись на диване, с ходу заявил своей драгоценной половинке: — Солнышко, а меня избрали Начальником экспедиции.

— Поздравляю! И что дальше?

— Как это, что?! Ты же знаешь, что по нашим неписаным правилам, я не имею права отказаться. Ты же, напротив, можешь на вполне законных основаниях не участвовать в операции. И, положа руку на сердце, я бы очень не хотел видеть тебя в штатном экспедиционном расписании.

— Вот еще! — искренне возмутилась Марина. — Я не собираюсь обрастать мхом у кухонной плиты, пока ты будешь в который раз спасать все разумное человечество.

— Малыш! — взмолился Ярославцев. — Те же знаешь: мое чутье на неприятности никогда меня не подводило. А сейчас оно просто кричит в оба уха об опасности. Пожалуйста, будь благоразумна! Останься на этот раз дома.

— И не подумаю! — Марина уселась ему на колени и обняла за шею. — У него, видите ли, плохое предчувствие… Тогда, тем более, я не пущу тебя одного.

— А дети? — слабо призвал ее к благоразумию Ярославцев.

— Елена присмотрит за ними до нашего возвращения.

Булгакова в подтверждении ее слов утвердительно кивнула и вновь наполнила свой бокал вином. Внезапно она прислушалась и тревожно окликнула хозяйку:

— Мариша, мне кажется в детской, что-то происходит.

Действительно, со второго этажа, донесся какой-то шум.

— Сейчас проверю! — обеспокоенная мама тут же выпорхнула из гостиной.

— Мой капитан, — еле слышно, обратилась к Ярославцеву гостья. — Нам нужно найти время для очень обстоятельной беседы.

— Без свидетелей?

— Без свидетелей!

— Это что, так серьезно? — попытался отшутиться капитан. Он чувствовал себя настолько уставшим, что совсем не горел желанием взваливать на свои плечи еще одну проблему.

— Да! Серьезней некуда! — Настойчиво заявила Елена.

— Только не сегодня! — взмолился Ярославцев.

— А когда?

— Завтра, на утренней пробежке. Надеюсь, ты не против?!

— Нет! — согласилась Булгакова и умолкла, потому что Марина уже спускалась по лестнице к ним.

Раннее утро встретило их холодным влажным ветром, непрерывно дующим со стороны океана. Всю ночь бушевал шторм и водная гладь, так и не успев успокоиться, выплескивала свое пенное негодование на прибрежные скалы.

Еще толком не отошедшие от сна, они легкой трусцою бежали по широкой горной тропе, петлявшей меж неказистых сосенок, и постепенно забирались все выше и выше.

Елена Викторовна постоянно пыталась вырваться вперед, но Костя каждый раз останавливал ее шутливой репликой и, смутившись, она вынуждено сбавляла темп.

Наконец тропа уперлась в каменный отвал, преодолеть который, без специального снаряжения было невозможно.

— Ты, что нарочно выбрал именно этот маршрут?! — задиристо выкрикнула Булгакова.

Ярославцев утвердительно кивнул и, усевшись на ближайший камень, как ни в чем не бывало, начал расшнуровывать кроссовки.

— Тогда… Ты первый. — Неуверенно потребовала девушка.

— Я был первым в прошлый раз. — Погрозил ей пальцем Константин.

— Старый развратник. — Прошептала Елена и, краснея от смущения, стала раздеваться до нога.

Костя заинтересованно следил за ней, покусывая травинку.

Когда же на землю упали белые кружевные трусики, он резко подскочил, и тоже принялся срывать с себя одежду.

А девушка в это самое мгновение, уже обратившись в юркую и проворную лисичку, пулей устремилась вверх по склону.

— Ну-ну! — высказал вслух свой скептицизм капитан. — Каждый раз ты придумываешь что-то новенькое, и все равно проигрываешь в пух и прах.

Процесс молекулярной трансформации был для него уже настолько привычным делом, что даже не вызвал легкого головокружения. Поэтому, оказавшись на четырех лапах, он азартно бросился вдогонку за маячившим, впереди рыжим хвостом.

Однако, не смотря на его старания, резвая лисичка первой достигла вершины склона и выжидательно замерла, чуть вздыбив загривок.

Бежать дальше было никуда. Высокий скалистый обрыв почти перпендикулярно уходил вниз и впечатывал свое основание в кромку прибоя.

Внезапно рыжая прохиндейка припала к земле и резко отпрыгнула в сторону.

Крупный пятнистый барс секундой позже бесшумно приземлился рядом.

Она оскалила свою острую мордочку, громко чихнула и огненным клубком, ничуть не раздумывая, сиганула вниз.

«Один-ноль, пока в ее пользу!», — совершенно не расстроился Ярославцев, ведь гонка только началась, и он стремглав последовал за ней.

Теперь уже два ослепительно белых альбатроса, практически крылом к крылу, словно звено боевых флаев, улавливая воздушные потоки, устремились наперегонки в бесконечную даль океана. Они оба благоразумно берегли свои силы и поэтому старались использовать даже самый незначительный порыв ветерка…

Удалившись от берега примерно на километр, бесстрашные покорители воздушный просторов одновременно обрушились в воду и… гибкими, зубастыми муренами поплыли к маленькому, затерянному посреди штормящего океана, островку.

В этой экзотической гонки победителем считался тот, кто первым достигал суши. При этом трансформироваться разрешалось в кого угодно и сколько угодно. Однако на сегодняшний день, не смотря на частые тренировки, им едва хватало силенок на три перевоплощения с последующим обретением привычного человеческого облика.

И именно поэтому, на заключительном этапе, Костя стал выкладываться по полной, что позволило ему очень скоро обойти свою соперницу.

Вынырнув первым из воды, он, очеловечившись, в два энергичных гребка достиг берега, и вцепился руками в облепленный длинными водорослями валун.

Спустя мгновение, вскарабкавшись на него, Ярославцев присел на корточки и замер, сильно склонившись вперед, в надежде не проворонить момент последней трансформации и подловить Елену при выходе, на поверхность.

И хотя это была всего лишь игра, честолюбие капитана не позволяло ему расслабляться, особенно после позорного поражения в самом начале их увлекательного поединка.

Однако девушка не спешила радовать его своим появлением.

В ожидании прошла минута…

Затем вторая…

Он уже всерьез забеспокоился, когда внезапный и сильный тычок в спину опрокинул его обратно в океан.

Костя тут же, до пояса, вынырнул из воды и, отплевываясь, на полном серьезе, пригрозил отшлепать кое-кого по голой заднице.

Однако Елену Викторовну совершенно не смутили его грозные обещания. Она беззлобно и очаровательно рассмеялась, а затем издевательски пропела, гордо восседая вместо него на валуне.

— Обманула дурака, на четыре кулака! А на пятую дулю, славно всех надули!

При этом ее слегка загорелая грудь настолько сексуально и завлекающе вздрагивала, что Костя поневоле ощутил такой прилив желания в области паха, что едва не заблажил во все горло: «Держите меня трое, а то вдвоем не удержите!».

Елена, мгновенно уловив перемену в его взгляде, строго погрозила ему пальчиком, и категорично заявила:

— Нет! Нет! Нет!

— Да! Да! Да! — плотоядно прорычал капитан и устремился на штурм обросшего водорослями пьедестала.

Она взвизгнула и бросилась прочь по едва натоптанной тропинке.

Когда раззадоренный преследователь наконец-то настиг не, слишком спешившую беглянку и аккуратно повалил ее на мох, Елена уже совершенно не сопротивлялась, прекрасно понимая, что Ярославцев не при каких обстоятельствах не нарушит тот зыбкий мирок взаимоуважения и бесконечного доверия, который был установлен между ними в одну из памятных ночей. Ведь именно тогда они поняли, что значат друг для друга значительно больше, и это духовное единение, к сожалению, полностью исключало секс…

К тому же навеки связанные общей тайной, они были безгранично счастливы в этом слиянии и совершенно не желали разменивать свои чувства на сиюминутные позывы ненасытной плоти.

Столь странная и до сих пор необъяснимая метаморфоза случилась с ними в конце восьмого месяца проживания на Планете — Призрак. Булгакова тогда отважилась приехать в свой первый отпуск из Академии и целых две недели гостила у Ярославцевых.

Елена Викторовна решилась на этот шаг совсем не ради праздного любопытства. За время отдыха она планировала принять окончательное решение и либо остаться после выпуска с отрядом, либо податься на вольные хлеба.

Небольшой осадок от прошлого все еще продолжал преследовать ее и, поселившись в дальнем уголке сознания, до сих пор оказывал влияние на личную самооценку.

Однако к моменту своего первого визита она, уже полностью сформировала свою жизненную позицию по этому вопросу и решила вести себя с Ангелами, как ни в чем не бывало: ни перед кем заискиваться, и никому не навязывать свое общество. Короче, держала планку на заранее определенной высоте.

Как будто бы говорила этим: «Да, я создала вам в прошлом некоторое количество неприятностей, но совершенно не собираюсь посыпать голову пеплом и прилюдно каяться по этому поводу. Если вы заинтересованы во мне настолько, чтобы простить этот грешок, то принимайте меня такой, какая я есть».

Конечно же, община отнеслась к ее визиту весьма насторожено. Хотя другой реакции Елена Викторовна собственно и не ожидала. Всеобщее радушие, угодливо распростертые объятия, и пылкие заверения в любви, ее бы крайне встревожили и заставили, как следует, призадуматься.

И именно поэтому она, мудро воспользовавшись приглашением Ярославцева, пока что присматривалась, приценивалась и анализировала, анализировала, анализировала…

И только в самом конце отпуска наша Сверх — осторожность решилась-таки подать заявку на постоянное место жительства.

Общее собрание Ангелов, без долгих обсуждений, большинством голосов удовлетворило ее прошение. Против никто не проголосовал. Лишь двадцать восемь человек дипломатично, без объяснения причин, решили воздержаться.

Внутренне Елена Викторовна была вне себя от восторга! Подобный расклад при голосовании стал ее маленькой победой! Ведь в глубине души она продолжала считать себя: «Кошкой, которая гуляет сама по себе». И если ей удалось расположить к себе две третьи отряда, то в первую очередь от этого выиграла ее профессиональная гордость.

В тот памятный вечер они вернулись от Дормидонтовых и сразу же расползлись по кроватям. Аленка организовала для всего отряда отвальную, и пиршество, начавшись поздним утром, прошло как никогда душевно и на славу…

Примерно в полночь Костя пробудился оттого, что кто-то легонько прикоснулся к его щеке. Беременная Марина сладко посапывала под бочком, а возле его кровати стояла обнаженная гостья и, сверкая во тьме очами, настойчиво манила его за собой.

Костик попытался, было упереться, но Булгакова сердито прошипела:

— Идиот! Это совсем не то, о чем ты подумал! — и решительно сграбастав его за пижаму, буквально выволокла на свежий воздух.

Уже в саду, отшвырнув опешившего капитана, Елена Викторовна безо всякого видимого усилия обернулась белой волчицей и тихонечко завыла, задрав к мерцающим звездам свой влажный от нетерпения носик.

— Ах ты, красавица моя!!! — только и смог вымолвить восхищенный ее внезапным перевоплощением Ярославцев. — Ну, коли так, давай немного поиграем?! — предложил он ей осипшим от волнения голосом.

Обратиться в серого хищника ему не составила труда, и они тут же устремились в ближайший подлесок, покусывая, от нетерпения друг друга за холку.

Елена сразу же заняла доминирующее положение в этой маленькой стае. Ей просто не терпелось выпустить на волю свои звериные инстинкты, но Ярославцев предусмотрительно увел ее подальше от дома, и только там они совместно загнали, а потом загрызли молодую косулю и, урча от блаженства, стали поглощать ее теплую плоть, изредка оглашая победным воем ближайшие окрестности.

Когда желудки отяжелели настолько, что сытая истома слегка затуманила их разум, довольная пара, быстро перебирая лапами, спустилась к океану и почти до самого рассвета слушала, как шелестят о прибрежную гальку ленивые волны.

В ту ночь Ярославцеву вновь посчастливилось испытать уже почти забытое чувство из своего далекого детства, и до краев переполненный непередаваемым, сказочным блаженством он ощутил себя настолько раскованным и дерзновенным, что совершенно не хотел возвращать себе человеческий облик.

Тем временем праздник души продолжался и, стиснув это прекрасное тело в своих объятиях, Ярославцев трепетно потерся щекой о ее бархатное плечико и, не вытерпев, сварливо проворчал:

— У-у-у хитрюга! Все-таки не удержалась и нарушила наши правила?!

В ответ она лизнула его в шею и капризно заоправдавалась:

— Я самую малость! Ну, вот столечко! Давай лучше будем считать все случившееся моим маленьким женским капризом. Мы же не обговорили заранее допустимое количество трансформаций?

— Все равно тебе не вымолить у меня прощения! — голосом средневекового падре надменно проскрипел Ярославцев. — Правда, если моя согрешившая сестра готова во всем раскаяться и рассказать своему духовному наставнику и брату по вере, как ей удалось его облапошить…

— Ради вас, святой отец, я готова на все! — торопливо заверила его Булгакова.

Очень часто, наедине они любили подобные дурачества и порой, настолько вживались в придуманные образы, что могли бы украсить своей игрой подмостки лучших столичных театров.

— Ну, коли так, — Константин торжественно протянул к ней свою растопыренную длань, — повелеваю: принять обратно раскаявшеюся грешницу. Более того, я все еще готов, набравшись терпения, выслушать твое правдивое покаяние о, моя дерзкая и неблагодарная вероотступница.

— Видел бы нас сейчас отец Петр. — Не сдержавшись, хихикнула Елена.

— Не отвлекайся! А то действительно отлучу от веры.

— Но, господин достопочтенный инквизитор! Мои помыслы были чисты и невинны. Я не собиралась совершать ничего противозаконного. — Она подобострастно встала на колени и, сложив лодочкой ладони возле самых губ, чтобы вновь случайно не рассмеяться, продолжила свою исповедь: — Я просто имела дерзость пристроиться за вашей Светлостью. Надеюсь вам известно, что в водной среде любое тело…

— Двигаясь с большой скоростью, оставляет за собой зону некоторого разряжения. — Поддакнул ей, млея от удовольствия, Ярославцев. И тут он настолько расслабился, что Булгакова не замедлила возглавить эту импровизацию.

— Совершенно верно! — она в мгновенье ока сменила образ и теперь уже самозабвенно исполняла роль строгой школьной учительницы готовой, если понадобиться, скрутить в бараний рог даже самого отъявленного уличного хулигана. — Вполне естественно, что эта маленькая хитрость позволила мне не растратить остаток сил, а разумно использовать его на еще одну трансформацию.

И пока ты, раззявив рот, караулил меня возле камня, я не спеша, обогнула остров и перелетела сюда маленькой, серенькой птичкой. Ну, вот опять ты корчишь недовольную моську. Нельзя же все воспринимать так близко к сердцу. Тем боле, что я уже устала повторять: «Мы не корову, в конце концов, проигрываем». Короче, хватит дуться! Встал, извинился и облобызал мою сахарную щечку.

Искренне расшаркавшись, он исполнил ее желание, а затем прокомментировал все произошедшее всего лишь одним словом:

— Впечатляет!

— Что именно?

— С какой быстротой и легкостью ты совершенствуешься… Прямо как в сказке, не по дням, а по часам. А ведь еще совсем недавно тебя едва хватало на одно, самое простенькое превращение… Я вот только одного не пойму, с какой стати Зея выбрала именно тебя?

— А не твою обожаемую недотрогу? — по ее реакции было видно, что Булгакова очень долго ждала, когда он отважиться задать ей этот вопрос. — Просто я, в отличие от Марины, никогда не старалась прикинуться ангелочком, и оставалась собой при любых обстоятельствах.

— Нет, подруга, здесь ты явно перемудрила! Что-то я не замечал за ней ничего подобного…

— А ты приглядись получше. Ведь влюбленные порой слепы, глухи и безгранично наивны в своих заблуждениях.

— Ты на что-то намекаешь?

— Боже меня упаси! — открестилась Елена и, сменив тему, предложила. — Давай-ка лучше, поспешим к источнику, времени осталось в обрез, а нам еще нужно обговорить все нюансы этой злосчастной экспедиции.

— Да, ты права, — согласился Ярославцев, — не стоит мерзнуть на холодных камнях и сыром мху.

Он пропустил мимо ушей ее неуклюжие намеки в отношении Марины, потому что доверял своему бывшему заместителю настолько, что позволял высказывать самые малозначительные и порой нелепые догадки.

Начальник разведки, в его понимании, должен был подозревать всех и вся, а так же периодически осуществлять разработку даже самых надежных людей из его ближайшего окружения, иначе какой же он начальник разведки?! Успокаивало одно: ее домыслы носили чисто бытовой характер, и ни как не влияли на боеготовность отряда. А может, Еленой Викторовной руководила обычная подсознательная ревность, зависть и досада от неспособности наладить свою личную жизнь? Ведь недаром народная мудрость гласила, что чужая душа — непроглядные потемки!

Посреди островка, представлявшего собой вершину дремлющего океанического вулкана, находился маленький термальный источник с теплой и чуть солоноватой водой.

Выдолбить в русле вытекающего из него ручья маленький бассейн для купаний не потребовало от капитана больших усилий.

Костя проделал это всего за какой-то месяц с помощью примитивного широкого зубила и молотка, втайне от своей благоверной, во время одиночных утренних пробежек.

Теперь же, благодаря его стараниям, они могли вдосталь поплескаться в лечебной купели вдали от посторонних глаз.

Ярославцев осторожно погрузился в воду и, не спеша, растягивая, удовольствие, улегся, наслаждаясь легким покалыванием, быстро распространившимся по всему телу.

Елена доверчиво пристроилась к нему с лева, сперва позволив себя крепко обнять, а затем и вовсе приклонила голову на его широкую грудь.

Когда они полностью расслабились и умиротворенно прикрыли глаза, девушка наконец-то отважилась поделиться с капитаном своими опасениями:

— Ты уже, наверное, догадался, что на общем собрании я сознательно утаила от Ангелов большую часть информации, которую мне удалось раздобыть по проекту «Оберон».

Костя не перебивал ее и внимательно слушал.

— С того момента, когда ко мне обратился за помощью Сотник, я сразу же почуяла, что дело это не простое и поэтому попросила Зею оказать мне помощь в энном количестве трансформаций за пределами Моря Дьявола, мудро посчитав, что этот трюк позволит мне беспрепятственно проникнуть в архив Министерства обороны. Как ни странно, но она согласилась, не задав при этом не единого вопроса. А потом и вовсе посоветовала, если расследование зайдет в тупик, обратиться за помощью к одному нетрадиционному информационному источнику.

— Какому, какому источнику? — сделал вид, что не расслышал Ярославцев.

— Нетрадиционному. — Терпеливо повторила она.

— И в чем же его нетрадиционность?

— Это обычный кусок горного хрусталя с необычными, почти мистическими свойствами. Но давай об этом чуть позже.

— Хорошо. — Дал согласие капитан, млея от воздействия лечебного тепла.

— Времени, чтобы качественно покопаться в архиве у меня было немного, — продолжила Елена, — ведь мне пришлось перелопатить ни одну тонну всевозможной документации. Поэтому плюнув на условности, я была вынуждена подсесть на нейростимуляторы, чтобы до предела расширить пропускную способность своего мозга.

Ярославцев непроизвольно вздрогнул и разозлился не на шутку:

— Ты в своем уме деточка?! Да кто тебя уполномочивал так безответственно рисковать своей головой?

— Не ори на меня! Я не твоя подчиненная, и тем более не жена. Ты хоть представляешь, с чем мне пришлось столкнуться в ходе этого, донельзя, запутанного расследования?

— Нет, моя маленькая отважная разведчица. — Костя примирительно погладил ее по щеке. — Прости меня, пожалуйста! Но я очень переживаю за тебя.

— Боишься потерять высококлассного специалиста?

— Возможно. — Неоднозначно ответил он и тут же поправился: — Однако не стоит углубляться в наши симпатии друг к другу. Лучше расскажи мне поподробнее об упомянутом тобой источнике. Что-то он накрепко засел у меня в голове и мешает, как следует сосредоточиться. Особенно меня волнует, почему до сих пор по нему не было не единой информационной утечки?

— Его неуязвимость заключается в простоте и всеобщей доступности, а так же использовании никому не известной технологии сохранения и накопления большого количества информации. Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я бы покопалась в его памяти. Но он разрешил мне задать всего лишь один вопрос.

— Он, это кто?

— Хранитель блока. Повторяю: сам источник представляет собой небольшой кристалл чистейшего горного хрусталя, около двух сантиметров в поперечнике, который неизвестным мне образом копирует в себе сознание отдельного человека. Столь необъяснимое чудо природы, замаскировано под обычный демонстрационный экспонат и находиться в запаснике Санкт-Петербургского музея минералов.

— Подожди! Выходит, что сам кристалл и его Хранитель, образно говоря, одно и то же лицо? Я тебе правильно понял?

— Совершенно верно.

— А его можно выкрасть?

— Элементарно, но это ничего не даст. При любой попытке считать информацию он самоликвидируется. Ему как древнему оракулу можно только задавать вопросы, и то если он сам этого захочет.

— Ты пробовала с ним договориться?

— Бесполезно. Он общался со мной телепатически и, ответив, на один единственный вопрос умолк навсегда.

— И какой вопрос ты ему задала?

— Куда девался наш злополучный «Оберон»?

— Что, прямо так и спросила?

— Да, прямо так и спросила.

— Интересно?! — Костя в раздумье пожевал губы. — А он с каждым встречным — поперечным начинает чесать языком, или тебе удалось очаровать его своей блистательной внешностью?

— Не валяй дурака Ярославцев! Мог бы уже и сам догадаться. Хранитель назначил мне встречу и раскрыл рот только потому, что об этом его заранее попросила Зея.

— Зея? Зея заранее договорилась о вашей встрече?! Ох, как мне все это не нравится!

— А кому понравится, когда банкуют за его спиной. Я, было, хотела посоветоваться с тобой, но времени у меня оставалось: «Мама не горюй!»…

— Так он что назвал тебе точные координаты для проведения поисковой операции?

— Нет. Хранитель лишь посоветовал обратить внимание на перечень музейных ценностей, загруженный на борт злополучного звездолета.

— Хм. — Константин вновь слегка призадумался, а потом неожиданно заявил: — Ладно, не буду больше тебя отвлекать. Лучше давай поговорим о главном. Тебе удалось нарыть что либо стоящее в архиве?

— Само, собой! Во-первых, тот факт, что на звездолете был подобран подозрительно маститый экипаж. Одних только профессоров я насчитала более двух десятков. Причем эти уважаемые мужи стояли в штате чуть ли не трюмными матросами. То есть даже не были прикомандированы.

— И чем ты это можешь объяснить?

— Только строжайшей степенью секретности. Большое количество прикомандированных лиц, да еще столь высокого ранга, обязательно вызовут подозрения, а здесь обычный штат, обычного экипажа, и мало кто проявит дополнительный интерес к возрастному и образовательному уровню каких-то там младших чинов.

— Логично! — Согласился с ее доводами Ярославцев. — Однако неужели эти «Ботаники» реально исполняли обязанности рядовых и командиров самого низшего тактического звена?

— Представ себе, ДА! Более того, за месяц до вылета, все они прошли ускоренные курсы военной подготовки и, если верить их зачетным ведомостям, то из кожи вон лезли, чтобы освоить новую специальность. Хотя некоторым из них уже было далеко за семьдесят.

— Им что-то пообещали, или чем-то припугнули? Откуда столь несвойственная прыть?

— Нет, им просто очень хорошо заплатили. Их личные счета пополнялись ежемесячно на сто тысяч рандов.

— Ого! Чтоб я так жил! — изумленно воскликнул Ярославцев и нетерпеливо заерзал, прижимая свою спину к нагретым камням.

— Чтоб все, так жили! — дежурной фразой оговорилась Елена и смолкла, ожидая похвалы.

— А ты молодец подруга! — не заставил себя долго уговаривать капитан. — Прошерстила «поляну» как следует. Я вообще, готов завизжать от счастья, если ты сможешь доложить мне расклад по их профессиональной специализации.

— Половина из этих седовласых мужей историки, тридцать процентов археологи, остальные узкие специалисты по древностям: мертвым языкам, артефактам и культурам основных цивилизаций Внеземелья, короче чистые гуманитарии. А вот физики, ядерщики и прочие технические работники в штат экипажа зачислены не были. Такое впечатление, что крейсер отправлялся не в рейд, а в крупную археологическую экспедицию. Теперь смотри, не упади.

— Да я вообще-то пока еще лежу.

— Ты можешь себе представить, кто стоял во главе всего этого научного войска?

— Позволь предположить… Наверное какой ни будь контуженный на голову пехотный генерал или зрелый и многоопытный представитель секретных спецслужб. Такой потенциальный рассадник ереси и вольнодумства нужно ведь постоянно держать в кулаке, иначе эти доморощенные «Энштейны» выдадут такие перлы, что для устранения всех последствий понадобиться хорошо спланированная армейская операция.

— Поначалу я тоже так думала. Однако вопреки нашим с тобой предположениям, старшим над этим научным сборищем был назначен обычный кандидат исторических наук Воробьев Максим Петрович. Тебе, когда-нибудь, раньше, встречалась эта фамилия?

— О да! — на манер сказочной Бабы Яги прокаркал Ярославцев. — Она настолько известна в научных кругах, что даже самый тупой школяр из захолустного колониального профтехучилища, фанатично носит на груди значок с его портретом.

— Вот и я о нем ничего не слышала, и поэтому, для начала, решила ознакомиться с его личным делом. Как ни странно но, изучив эту, небольшую, папочку, вдоль и поперек, я не нашла в ее содержании нечего представляющего хоть какой ни будь интерес. Обычный архивный червь. Таких, как он, в наших освоенных мирах, пруд — пруди. А так как результаты поиска серьезно разочаровали меня, то я решила пойти дальше и проштудировать все его научные работы. Начала с курсовых и дипломных, затем расширила круг до самых малозначительных, которые он публиковал на страницах третьеразрядных научных сайтов исключительно ради получения хоть каких-то гонораров. Однако чем дальше я раскручивала этот клубок, тем больше стала опасаться за свое психическое здоровье. Мне поневоле пришлось окунуться в такой водоворот мистики, древнего оккультизма и различных верований, что наступил момент, когда мое сознание не только начало раздваиваться, но и вообще могло самопроизвольно размазаться по черепной коробке.

— Ты просто самонадеянно увлеклась нейростимуляторами и зашла в этом процессе слишком далеко.

— Нейростимуляторы здесь не причем! — нетерпеливо огрызнулась Елена, и Ярославцев понял что, сейчас ее лучше не перебивать. — Как только я почувствовала, что начала слетать с катушек, то сразу же прекратила все свои исследования. Затем, как следует, выспалась, использовав легенькое снотворное, а когда мозги окончательно встали на место, решила по новой, но очень поверхностно, проанализировать весь этот информационный массив. И представь себе, сумела-таки докопаться до истины и получить более, менее положительный результат. Сопоставив все имеющиеся у меня факты, я пришла к неутешительным выводам, суть которых заключалась в том, что, либо у гражданина Воробьева не все в порядке с головой, либо Федеральное правительство решило провернуть очень крупную аферу по разворовыванию государственных средств. Проще говоря, организовать этакий ведомственный междусобойчик.

— Ну вот! — словно от свежего ломтика лимона скривил физиономию Константин.

— Ты снова села на своего любимого конька и ринулась в погоню за расхитителями федеральной собственности. Ну, сколько можно тебе повторять, что в нашем мире все далеко не так просто как кажется на первый взгляд.

Елена Викторовна совершенно не обиделась на его «блистательную» реплику и, со знанием дела, заявила:

— Между прочим, каждая второе донесение, пришедшее от контрразведчиков в Центр, содержит сведения, что подобные безобразия происходят в силовых структурах чуть ли не каждый день. Однако признаю: версия с «расхитителями» конечно же, хороша, но одно любопытное обстоятельство сильно смутило меня, и перепутала все, так тщательно подобранные, карты. Лица, стоявшие за проектом «Оберон», судя по их рапортам и секретным отчетам, проявили при его реализации немалую конспиративную смекалку и высочайшую степень исполнительности. Поэтому их действия реально тянули как минимум на полномасштабную разведывательно-галактическую операцию, а не попытку стырить у глухого и слепого Государства пару — тройку конфет из буфета.

Да и сам научный экипаж, собранный с миру по нитке, на этот суперсовременный звездолет, вел себя так, словно он был приглашен участвовать не в научной экспедиции, а в средневековых поисках Священного Грааля.

Поэтому я и позволила себе предположить, что на «Обероне» затевалось, что-то очень важное! И вообще, не являлась ли вся эта дорогостоящая, мышиная возня хорошо продуманной операцией для прикрытия чего-то более значимого? Эта мысль, в конце концов, осенила мой перегруженный разум и подтолкнула к дальнейшим действиям.

Проклиная собственную подозрительность, я была вынуждена повторно засучить рукава и, с удвоенной энергией, вновь рвануться в атаку. Хотя в этот раз массированного кавалерийского наскока у меня, увы, не получилось. Наступление попросту захлебнулось, так и не начавшись по причине того, что почти все источники информации, были проштудированы мной и вдоль и поперек.

Остался лишь подсказанный Хранителем, список артефактов, да еще один очень важный документ, попавший ко мне чуть позже. Однако обо всем по порядку.

Первая бумажка вновь поразила меня своей дороговизной. По самым скромным оценкам независимых страховых компаний перечисленные в ней двенадцать предметов старины смело могли тянуть на миллиард золотых рандов. Поэтому у меня поневоле, сложилось мнение, что эти опустошители музейных запасников задались целью собрать, воедино самые ценные экспонаты древности.

А теперь навостри свои контуженые ушки, и слушай меня предельно внимательно. Заявляю с полной ответственностью, что Правительство Федерации пыталось утаить от нас часть очень важной, секретной информации. Она настолько секретна, что я умышленно не поведала о ней на обще-отрядном собрании.

— Но почему? — слегка удивился Ярославцев.

— Во-первых, чтобы не смущать ребят, они и так уже порядком закисли без дела и, как натасканные борзые, были готовы по первому свистку броситься хоть к черту на рога.

А во-вторых, я до сих пор не могу понять, почему наши заказчики повели себя столь некрасивым образом? С одной стороны их подозрительность к нам вполне объяснима. Это же не дворовые игры в «Казаки-разбойники», а солидная и весьма рискованная операция. Но с другой стороны, я не вижу никакого логического смысла скрывать от нас сведения о том, что им все-таки удалось обнаружить следы пропавшего звездолета, а так, же отправленной на его поиски корабельной группировки. Выяснить же до конца, по какой причине они решили не ставить нас об этом в известность я, к моему величайшему стыду, так и не смогла. Задача подобного уровня сложности оказалась выше моих оперативных и аналитических возможностей.

— Не прибедняйся! Ты и так практически совершила чудо. За двое суток, в одиночку, да к тому же еще без прикрытия и агентурного обеспечения сумела собрать воедино всю картину произошедшего. — На полном серьезе заявил Ярославцев. — Я так понимаю, что самые важные для нас сведения находились в отчете капитана Галактической разведки?

— Именно. Ведь только благодаря ним я и смогла довольно точно определить район наших будущих поисков, а так же степень сложности предстоящей операции.

— И какова она? Неужели «Девятка»?! — Костя чуть повернул в ее сторону голову и скосил глаза.

— Угу! И еще одно заслуживающее внимание обстоятельство: о существовании этого документа знал только Президент Объединенной Федерации да еще — Начальник контрразведки. Все остальные заинтересованные лица, в том числе и Хранитель из Питерского музея, даже и не подозревали об этой, настолько важной для всех, информации.

— Каким образом тебе удалось его заполучить?

— Совершенно случайно.

— Девочка моя! Ты же знаешь, что в нашей работе случайностей не бывает!

— Конечно, мой обожаемый капитан. И именно поэтому я с полной ответственностью заявляю: с нами начала вести игру, помимо Правительства Ее Величества Федерации, еще одна какая-то весьма заинтересованная силовая группировка. Одиночке было бы просто не под силу заполучить столь важный документ. Короче, дело было так! Когда я выписывалась из гостиницы в стольном граде Санкт-Петербурге, вежливый дежурный администратор вручил адресованный мне почтовый конверт, на котором простыми чернилами, очень красивым вензельным почерком, от руки…

— Еще, наверное, и гусиным пером! — оживленно поддакнул Ярославцев.

— Как ни странно, но ты прав. Письмо действительно было подписано гусиным пером. Кстати это единственное обстоятельство, которое мне удалось выяснить с помощью молекулярного анализа. Отправитель оказывается, работал в шелковых перчатках и больше не оставил никаких зацепок.

— А сам конверт?

— Обычный дешевый, почтовый конверт, стоимостью в четверть ранда, заранее купленный в сувенирной лавке напротив самой гостиницы. За час их продают около трех десятков. В основном туристам.

Поэтому вспомнить приметы интересующей меня личности продавщица не смогла, по причине большего количества покупателей прошедших через ее руки.

— Обалдеть! Ты не поленилась и успела прокачать даже этот второстепенный след?

— А как же!

— Ну, ты и зверюга Елена Батьковна! Еще годик, другой в таком вот темпе и вы, мой славный капитан, сможете самостоятельно осилить разведывательную операцию любой категории сложности.

— Хватит подхалимничать, Ярославцев. — Застенчиво отреагировала польщенная его грубоватой похвалой девушка.

— Слушаюсь и повинуюсь «Моя неподкупность». Больше не повторится «Моя принципиальность». Разрешите застрелиться «Моя скромность»? А теперь отвечай быстро и как на духу, что было написано на конверте?

— Мое имя, фамилия и отчество. А внутри лежала ксерокопия отчета капитана Галактической разведки, с угловым грифом «Особой важности».

— На нем были, какие либо резолюции? — не утерпел и перебил ее Константин.

— А как же! Начальника контрразведки Внеземелья, причем так же написанная, от руки: «Товарищу Аникееву. Экипаж галактического рейдера подлежит НЕМЕДЛЕННОЙ ЛИКВИДАЦИИ!!!»

— Кто такой «товарищ Аникеев»?

— Начальник контрразведки Внеземелья это один из его оперативных псевдонимов.

— Теперь понятно. Ну а само содержание отчета?

— Цитирую дословно: «Двадцать второго августа сего года в семнадцать часов, тридцать минут по космическому времени экипажем галактического рейдера в составе капитана Батырева и старшины Беловой с помощью акустического контакта, были обнаружены две, не подающие признаков жизни, дрейфующие цели. При последующем сближении до расстояния визуального обнаружения удалось установить их принадлежность: многоцелевой звездолет"Оберон", бортовой номер семьсот сорок семь и межзвездный разведчик"Удачливый", бортовой номер отсутствует. При сокращении дистанции до двух кабельтовых звездолет"Оберон"необъяснимым образом оказался, за несколько секунд втянут в светящуюся сферу, которая тут же исчезла, а межзвездный разведчик в буквальном смысле испарен неизвестным нам типом вооружения. Все действия произошли в режиме полного радиомолчания и отсутствия помех. Командир экипажа капитан Батырев".

— «Удачливый», — это один из тех кораблей дальней космической разведки, что принимали участие в поисковой операции?

— Так точно.

Ярославцев слегка наморщил лоб и, машинально почесав маленький шрам над правой бровью, неожиданно попросил уточнить:

— А в каком из запасников находится тот необычный кристалл?

— Хранилище номер семнадцать. Второй отсек налево. Имеешь желание с ним пообщаться?

— Нет, моя маленькая разведчица. Это я так, для подстраховки… Мало ли… Может в будущем и понадобиться…

Так все-таки над чем, конкретно работал наш исторический гений? Я ведь далек от мысли, что ты решила оставить этот вопрос без ответа.

— Господин Воробьев, последние два года фанатично штудировал и, как оказалось, даже на практике пытался осуществить одно из древнейших мистических учений о возможности пространственных перемещений при помощи магических порталов.

— И ты поверила в эту чушь?

— Конечно же, нет!

— Но почему? — попробовал разозлить ее Ярославцев.

— Я! — Елена аж, приподняла от возмущения голову. — В отличие от некоторых, прекрасно понимаю что, не смотря на все титанические усилия таких же как и он искателей, наша уважаемая наука сумела доказать за эти столетия один, единственный постулат: «Магии, в том виде, в котором ее трактуют древние учения, не существует».

— Ну, я бы стал заявлять столь категорично.

— Ярославцев не витай в облаках. — Немного остыла Булгакова, сообразив, что собеседник сознательно провоцировал ее, пытаясь выдавить до последней капли не только всю возможную информацию, но еще и поковыряться в ее мыслях, а если посчастливиться, то вытащить на белый свет и самые абсурдные суждения. — Ты же, как и я — конченый прагматик. Если бы ему удалось выкопать что-то стоящее, с Земли его бы уже не выпустили. Для таких целей существует до десятка хорошо засекреченных и оборудованных правительственных лабораторий. Только конченый параноик отважиться отправить носителя столь фундаментального открытия в Дальний космос, да еще снабдит его самым совершенным боевым звездолетом, способным в одиночку решать целый комплекс стратегических задач.

— Тогда получается, что все наше Правительство можно смело отправлять в сумасшедший дом?

— Не скажи! Причин подобного, на первый взгляд, неадекватного, поведения может быть сколько угодно. Наша ошибка в том, что мы с тобой судим обо всем исключительно со своей колокольни.

— Вот, что я тебе скажу точно, милая. — Удрученно вздохнул Ярославцев. — Общение с тобой каждый раз доставляет мне такое неописуемое наслаждение, что я готов дискутировать до бесконечности. Однако если через полчаса мы не появимся в моем родовом имении, Маришка, из ревности, порвет нас обоих на мелкие кусочки. — И он, без всяких переходов, решительно засобирался домой.

— Ну, как с тобой не согласиться! — поддержала его внезапный порыв Елена и первой вылезла из теплой купели. — Да и ветер сейчас дует как раз со стороны океана. До места, где мы покидали свою одежонку, долетим минут за пятнадцать, а вот уже там нам придется, как следует поработать ногами.

— Подожди немного. — Остановил ее капитан — Я так увлекся твоим рассказом, что совершенно забыл продемонстрировать, насколько серьезно мне удалось развить один боевой навык. Это не займет много времени, и мы еще успеем домой.

Ярославцев встал в полный рост, повернулся к одиноко торчащему из мха камню, весом примерно в четверть тонны, слегка примерился и с тихим надсадным стоном вытянул в его сторону обе руки как бы отталкивая от себя невидимую преграду.

Валун словно взорванный изнутри мини-зарядом, распался на большие осколки и отодвинулся на добрый десяток метров.

— Нормально. — Сдержанно отозвалась Булгакова. — По-научному это называется: «Дистанционный удар концентрированным силовым полем». Я читала о нем в старинных фолиантах о мастерах бесконтактного боя. Однако до сегодняшнего дня совершенно не верила в его реальное существование, считая, что это обычный рекламный трюк. А вот теперь я непременно его освою! Не желаешь мне помочь?

— А ты приезжай почаще, глядишь и все у нас наладится. — Нагло проворковал Ярославцев, пристально глядя в ее глаза.

Девушка непроизвольно смутилась и, отвернувшись в сторону, подумала с досадой: «Ему видно доставляет удовольствие вить из меня веревки».