Синтез

Сергей Слюсаренко, 2015

Если искренне о чем-то мечтать, то мечта обязательно сбудется. Так сбылась мечта Олега Шергина о контакте с внеземной цивилизацией. В результате цепочки невероятных событий он попадает в Центрум и становится аспирантом одного из самых уважаемых университетов Лореи. Но безоблачные дни продлились недолго – из глубин космоса к Центруму подступает тень смертельной угрозы…

Глава третья

Представление

Ослики пахли совершенно не по-земному. Олег даже не поверил сам себе и принюхался.

— Вам не нравится запах? — забеспокоился Лано.

— Нет, все в порядке. Странный просто. Словно их только что вымыли с душистым мылом.

— Нет, это природный запах наших копытных, — категорично ответил Батрид.

— У нас они по-другому пахнут, — пояснил Шергин. — Вот я и удивился. Здесь, в Центруме, вообще другая гамма запахов. Я, когда шел к вам из города, цветы ваши нюхал. Непривычный запах. Слишком даже.

— Цветы? Могу ли я так понимать, что у ваших цветов приятный запах?

— Обычно да. Они привлекают насекомых для опыления.

— Понятно, — кивнул Батрид, — у наших цветковых хироптерофилия^[1] и другая пищевая цепочка. Кстати, тогда я вас должен предупредить, цветы в горной местности лучше не трогать. Можно обжечься.

— Понял, не буду!

Олег со своим руководителем удобно устроились в небольших седлах на спинах послушных ушастых ослов. Животные дружно застучали по камням своими трехпалыми копытцами. Казалось, они выбивают быструю барабанную дробь.

— А у наших совсем не так ноги устроены, — не очень уверенно сказал Шергин, смутно вспоминая что-то о раздвоенных копытах и чистых и нечистых животных. — Интересно, зачем вашим по три пальца, да еще такие подвижные?

— Наш скот питается кореньями, такие копыта — самый лучший инструмент, чтобы добывать свою основную пищу.

— А! Точно, ваши цветы кусаются…

— Ясно, ваш-то скот, я так понимаю, может просто травку щипать, — согласился Лано. — Миры вокруг Центрума разнообразны, но так похожи. И меня всегда поражала одна мысль. Вот мне известно, что Земля намного опережает нас в своем техническом развитии. И, наверное, не в том дело, что у вас существуют углеводородные источники энергии и многие искусственно созданные материалы, которые невозможны в нашем мире. Не это важно. В конце концов, я читал, что у вас есть люди, которые думают, что человека должно окружать только то, что создала природа. Но как отличается мироустройство! Видимо, есть какая-то разница между нами и вами, разница, сидящая у нас в мозгу, та, что делает наши миры настолько отличными.

Дробный перестук копытец, плавный шаг животных и покой, царивший этим ранним утром, настроили коллег на философский разговор.

— Каждый изолированный мир развивается по-своему. Я вот знаю, что у нас в Центруме все страны или континуумы более или менее одинаковы по уровню развития. У нас один уровень промышленности. А на Земле?

— Ну, на Земле уровень развития разных народов может сильно отличаться, очень сильно. Но при этом практически никто не знает о реальном мироустройстве. Подавляющее большинство жителей нашего мира уверено, что они уникальны и одиноки во Вселенной и надеяться надо только на себя.

— А у нас все воспринимается по-другому. Я всегда считал, что факт того, что Центрум является сердцем миров, привел нас к такому… ну, скажем, застойному состоянию. Ничего не надо делать, кто-нибудь откуда-нибудь все принесет. Правда, может принести и такую гадость, как те микробы, уничтожившие надежду на создание у нас высокоиндустриальной цивилизации.

— Зато какой у вас воздух, — ответил Олег и вдохнул полной грудью. — У нас теперь даже в горах уже не так свободно дышится.

— Наши паровозы портят природу, — категорически возразил Батрид. — Скоро все провоняет дымом.

— Вы так не любите Центрум?

— Нет, я просто недоволен ходом нашей истории, — ответил Батрид и так глянул на Шергина, что стало ясно — он недоволен вопросом.

Тут оба осла как по команде остановились и нервно запрядали ушами.

— Мартышей чуют, — тихо сказал Лано, вглядываясь в ставший густым лес. — Они их не любят.

— Мартышей? — Шергин услышал новое для себя слово.

— Да, есть такие звери в лесу. Некоторые даже считают их разумными. Однако мартыши пугают по ночам ослов в стойбищах. Никто не знает, зачем и как они это делают. Но… — профессор спешился, — в общем, если мартыша не прогнать, осел и шага дальше не сделает.

Батрид подобрал с дороги камень и швырнул его в заросли. Потом еще один. Камни шуршали в листве, но ничего не происходило. Но когда Лано взял в руки третий камень, ветки густого кустарника зашевелились. Кто-то, не скрываясь, быстро убежал прочь. Ослы немедленно успокоились.

— Поехали, — сказал Батрид. — Ушел.

Животные как ни в чем не бывало снова дробно застучали копытцами по камням. Лесная дорога, мощенная сотни лет назад, уже подходила к городу, к Ректорату. Навстречу стали попадаться люди — кто пешком, кто верхом на таких же осликах. Проскакал на коне человек в униформе. Федеральный курьер, объяснил Батрид. Чуть позже появились люди на велосипедах, то ли праздно катающиеся, то ли спешащие по делам. А потом были городские ворота, распахнутые настежь, без всякой охраны, и Олег со своим научным руководителем уже ехали по прямым и широким улицам Ректората.

От аскетизма Депозитария здесь не осталось и следа. Дома в столице были богатые, в два, три и даже четыре этажа. С подоконников и маленьких балконов свешивались гирлянды ползучих растений. Вдоль проезжей части выстроились ряды аккуратно подстриженных невысоких деревьев. Витрины магазинов, торговавших одеждой, украшениями и дорогими продуктами, блистали роскошью. Само здание, где находился кабинет ректора, напоминало помесь дворца и кафедрального собора. У входа посетителей встретил служка, видимо, знавший Батрида в лицо. Он кивнул и, не говоря ни слова, принял поводья и увел животных во внутренний дворик.

— Ну что, как раз время визита. Мы прибыли секунда в секунду. Мы не заставили ректора ждать. — Профессор глянул на большие башенные часы, украшавшие фронтон.

У Олега засосало под ложечкой. Визит к ректору вызывал у него смутную тревогу.

В отличие от Депозитария ни в самом Ректорате, ни в резиденции ректора охранников не было, обстановка была демократичной и свободной. В приемной их встретила немолодая секретарша. Она поздоровалась с профессором, не обращая никакого внимания на аспиранта. Предложила сесть, опять же — только Батриду. Олег вежливо остался на ногах, но Лано хитро подмигнул и похлопал по ручке кресла рядом с ним.

— Я сейчас узнаю, может ли господин Турбах вас принять, — сообщила секретарша и скрылась за большими, обитыми светлой кожей дверями, ведущими из приемной в кабинет.

— Не обращай внимания. Чем ничтожнее функционер, тем важнее он старается выглядеть, — шепнул Лано, впервые обратившись к Олегу на «ты».

Секретарша вернулась, ничего не говоря. Словно забыв о посетителях, она села на свое место за столом у окна, порылась в бумагах и как бы невзначай сообщила: «Заходите, ректор вас примет».

Ректор, профессор Турбах, был крупным полноватым человеком, на голову выше Батрида и почти одного роста с Олегом. Его слегка запущенная одежда, черные круги под глазами и длинные причесанные, но давно не стриженные волосы создавали впечатление человека, полностью поглощенного работой и не заботящегося о своей внешности. Впрочем, крупный солитер в золотой оправе, украшавший ослабленный галстук, подсказывал Олегу, что образ этот скорее напускной.

— Очень рад. — Ректор вышел навстречу посетителям и пожал руку Батриду. — Как поживаете, профессор?

— Спасибо, спасибо! — Батрид ответил на рукопожатие. — Разрешите представить вам моего аспиранта по случаю начала его научной работы. Он прибыл с Земли.

— Очень рад, очень. — Ректор вяло принял ладонь Олега, который в ответ невнятно пробормотал свою фамилию. Впрочем, ректору было все равно.

Он уселся в свое кресло с резными деревянными подлокотниками. На столе ректора царил живописный хаос. Пачки документов, чернильный прибор в виде старинной крепости, осажденной варварской конницей, часы, встроенные в корабельный штурвал, статуэтка пресс-папье из малахита — обезьяна с черепом в руках и плоскогубцами, которые она держала пальцами ног. На стене за спиной ректора — коллекция старинного холодного оружия, развешанного зловещим веером. В углу — флаг Лореи.

— Я искренне горжусь, что впервые за столько лет, нет, даже веков, между нашими мирами возникают контакты, отличные от простого потребительства. Я искренне рад вашему прибытию к нам в Лорею и надеюсь, что ваша научная работа… Кстати, какая у вас тематика?

— «Корреляция товарных потоков и политических течений в многообразии внешних связей Центрума», — немедленно ответил Батрид, давая понять Олегу, что с ректором допустимо говорить только через научного руководителя.

— Прелестно, прелестно, — непонятно чему обрадовался Турбах. — Я надеюсь, что ваша работа послужит дальнейшему сближению. Если есть какие-то проблемы, помехи в работе, не стесняйтесь, обращайтесь прямо ко мне.

— Было бы очень хорошо, господин Турбах, — ответил Батрид, — если бы формальности вроде постановки на довольствие и оформления допуска в библиотеку прошли как можно быстрее. Господин Шергин уже начал работать. Прямо в день прибытия.

Ректор позвонил в колокольчик. Дверь в кабинет открылась так стремительно, что показалось, секретарша все время стояла, приложив ухо к замочной скважине.

— Каролиза, немедленно два именных бланка и записывай! — приказал Турбах, не глядя на подчиненную.

Секретарша шустро метнулась в приемную, вернулась с бумагами, скромно пристроилась у журнального столика и стала внимать.

— Первое. Директору академической библиотеки Ректората господину Убринду. — Тут Олег с громадным усилием спрятал улыбку. — Обеспечить полный и свободный доступ к фондам господину…

Ректор замялся, но Лано немедленно подсказал: «Олегу Шергину, Земля».

— Да, господину Олегу Шергину, официальному аспиранту с Земли, без изъятий и ограничений. Членский билет выдать немедленно. Подпись. Дата. Так, второе. Начальнику интендантской службы господину Лакиза. Предписываю поставить на квартирно-материальное и пищевое довольствие аспиранта первого года обучения, господина… э-э…

— Олега Шергина, Земля.

— Да, Олега Шергина, с сегодняшнего…

— Со вчерашнего, — осторожно поправил Батрид.

— Да, напиши просто дату, вчерашнюю, — недовольно согласился Турбах. — Ну и подпись.

— И дайте распоряжение в кассу для получения первой стипендии, — не забыл напомнить Батрид. — Зачем утруждать молодого человека долгами.

— Да-да, конечно, — кивнул ректор и выписал еще одну бумажку.

— Спасибо, господин ректор, ваше служение делу науки всегда вызывает восхищение, — поклонился Батрид и взглядом потребовал от Олега сделать то же самое.

— Не стоит, пустое, — ответил ректор, встал и молча пожал руки посетителям, показывая, что аудиенция окончена.

В приемной пришлось подождать секретаршу, которая задержалась в кабинете начальства. Она вернулась минут через пять, все такая же неприветливая. Нехотя, словно делая одолжение, она вручила бумаги Батриду. Лано вышел не прощаясь, однако Олег все-таки вежливо сказал «До свидания». Впрочем, ответа не последовало.

— Ненавижу этот гадючник, — пробормотал уже на улице Батрид.

— Ну, как же? Ректор так отзывчив! — удивился Олег.

— Ты что, думаешь, мне нужна какая-то помощь от Ректората, чтобы обеспечить тебе жизнь в моем доме? Просто сейчас интендант на тебя спишет столько всякого, и половина пойдет на ректорскую виллу. Это у нас такие игры. А библиотека… там можно оформиться и без помощи высших руководителей.

— Кстати, фамилия библиотекаря, Убринд, это пьяница по-вашему, да?

— Ну, как тебе сказать… Уже много лет библиотека — место работы не очень образованных детей из семейств нуворишей. И некоторые из них, ну… В общем, род Убриндов не зря получил такое имя. Синекура порождает деградацию, мой друг. Но ничего, тебе с ними редко придется сталкиваться. Они все витают в том слое общества, куда нам, простым людям, нет доступа. Пойдем, я все покажу на месте. Но сначала в кассу.

Через несколько минут Олег стал обладателем суммы денег, достаточной для достойной жизни.

Библиотека находилась в двух шагах от резиденции ректора, она поражала размерами и имперской монументальностью, хотя ее внешний вид больше напоминал военный бункер. С начальством, к общей радости, встречаться было не нужно. В регистратуре, проверив документы и сопроводительное письмо, немедленно выписали читательский билет, и на этом формальности были закончены.

— Девочки тебе расскажут, что и как, — пояснил Батрид, — а я пойду к интенданту. В общем, давай, здесь твое второе основное рабочее место. Дорогу домой найдешь?

— А вы как?

— Да что я, я через полчаса освобожусь. Осла тебе отдадут там, где ты его оставил. Дорога прямая, от порты Вольпины — это те ворота, через которые мы въехали сюда. Давай, не стесняйся.

Олег простился с Батридом. Вокруг Шергина сразу собрались сотрудницы, с интересом наблюдая за новым посетителем. Волоокая библиотекарша, представившаяся Ронной, оттеснила остальных и повела его в зал дешифраторов, помещение, где хранились все расшифровки каталогов Депозитария. Ронна подробно, зачем-то плотно прижимаясь к Олегу бедром, стала знакомить его с системой, по которой расположены тома на полке. Потом, когда Шергин начал слегка задыхаться и от прилившей к лицу крови стало совсем жарко, она удалилась, многообещающе сообщив, что не прощается навсегда.

— Для вас библиотека открыта в любое время, — чувственно сказала девушка. — Приходите когда захотите. Прямо как захотите, так и приходите.

Олег с трудом собрался с мыслями и ближайшие два часа провел в поиске данных по карточкам, которые прихватил с собой. К сожалению, никаких копировальных устройств в библиотеке не подразумевалось, и поэтому все пришлось выписывать руками, с помощью чернил и ручки с архаичным металлическим пером. Шергин увлекся и бросил работу только тогда, когда дал знать о себе голод.

Прежде чем вернуться в Депозитарий, Олег решил перекусить и взять что-нибудь к столу. Побродив по богатым улицам Ректората, Шергин купил бутылку вина, совершенно не представляя, какое оно на вкус.

Примечания

1

Х и р о п т е р о ф и л и я — опыление растений летучими мышами.