Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков

Сергей Сигрин

Если ты загнан в угол и всё вокруг рушится, то выход всё равно есть. Всегда можно вернуться назад и пройти свой путь заново. И кем ты станешь в конце своего пути зависит лишь от тебя.Преданный, брошенный и практически сломленный детектив полиции попадает в другую галактику, где находит себя в любимом деле и обретает настоящего друга.

Глава 4

Закрыл глаза — темно, открыл — яркий солнечный свет. Комиссар Поляков стоял около самого края густого леса и смотрел на раскинувшиеся перед ним зелёные поля.

«Пшеница и рожь, — любезно сообщил Теф, — а нам придётся немного пройтись.»

— Судя по всему, — усмехнулся комиссар, — идти буду я.

«Ну-ну, меньше пессимизма! Прогулки на свежем воздухе весьма полезны для здоровья! — подбодрил Теф. — Кстати, моего веса ты не почувствуешь совсем, а вот я, — тут его голос исполнился театрального трагизма. — Понесу весь багаж наших с тобой знаний.»

— Ладно, — прервал его Поляков, — лучше скажи куда нам идти.

«Поскольку твои новые друзья очень беспокоятся о психическом здоровье своих подопечных, то шагать мы будем около трёх километров вот по этой колее от телег, — улыбнулся Теф. — Это же элементарно, босс!»

Комиссар усмехнулся и мысленно укорил себя за невнимательность — колея от колёс прекрасно выделялась среди травы и было видно, что ей пользуются регулярно.

Место куда они попали было очень похоже на родную планету комиссара. Правда такого количества берёзок и осинок он в своей стране не видел, но это его сильно и не беспокоило. Главное, что он был жив и мог наслаждаться сиянием Солнца, пением птиц и ароматами природы. По его прикидкам, они попали в самое начало лета — деревья только-только отцвели, вскоре на их ветках появятся первые завязи плодов, а земля ещё дышит приятной весенней свежестью, ещё не уставшая от продолжительной изнуряющей жары и ещё не покрытая сухой и растрескавшейся коркой, томящаяся в ожидании первых капель живительного дождя. Шагать было легко. Оказалось, что его тёмно-синий костюм не нагревался под прямыми солнечными лучами, а ботинки поддерживали ноги в приятном комфорте.

— Хорошую одежду мне выдали гелане, — вслух сказал он, желая привлечь внимание Терафима.

«Мог бы и просто подумать, — отозвался Теф. — Я слышу все твои мысли. А так, да — главное, чтобы костюмчик сидел! Он настроен на твою ДНК-структуру и поэтому одень его кто другой, то уже бы давно вспотел и начал чесаться…»

Комиссар вопросительно посмотрел на правое плечо, где, теоретически, должен был находиться его напарник.

«Про почесаться я пошутил, — без тени смущения произнёс Терафим. — Ха-ха, три раза. Ты, вот, лучше лицо начни посерьёзней делать — скоро уже появятся первые дома, а там тебя могут увидеть… И увидеть они должны человека серьёзного, а не шута горохового.»

Слова про шута горохового комиссар не понял, но решил внять совету Тефа и, подсобравшись, сделал максимально спокойное выражение на лице. И это было очень кстати, потому что из кустов выскочил мальчик лет девяти в простой домотканой рубахе и коричневых шортах и понёсся в сторону уже видневшихся невдалеке домов, сверкая босыми ногами.

«А-а! — закричал Теф. — Зайца спугнули!»

«Ты всегда так эмоционально на всё реагируешь?» — поинтересовался у него комиссар.

«Ну-у, — протянул Теф. — Не всегда, но должен же я тебя развлекать, а то ты такой серьёзный идешь.»

«Так ты же сам мне только что сказал…»

«Ну да, — согласился Теф. — Но я же не знал, что ты воспринимаешь всё так буквально и без чувства юмора.»

Они подошли к первым домам и Теф наконец-то замолчал, позволив комиссару спокойно рассмотреть деревянные строения. На первый взгляд, все дома в деревне были одинаково одноэтажными, с двускатными соломенными крышами, потемневшими от времени. Окна домов были занавешены расшитыми шторами, а на ночь их прикрывали деревянными ставнями, на которых, очень похоже, что одной рукой, были нанесены разноцветные природные узоры. Невысокие деревянные заборы отделяли дома друг от друга, а раздававшееся за ними кудахтанье, блеяние и хрюканье, говорило о том, что местные жители держат домашнюю птицу и скот. Комиссар шёл по утоптанной улице вдоль домов и не встречал никого из местных жителей, никто не выглядывал из окон и никто не прятался за заборами. Вскоре улица вывела его на центральную площадь и сразу стало ясно, куда подевались все местные жители. С первого взгляда, на площади собралось всё население деревни и, сбившись в толпу, они на что-то смотрели и что-то громко обсуждали. Комиссар подошёл к ним поближе и заметил в толпе мальчишку, который в полях первым увидел его и побежал в деревню докладывать о чужаке. Мальчик так увлечённо рассказывал мужчине в белой рубахе и широких синих штанах об увиденном чужаке, что не заметил, как тот заявился на площадь собственной персоной, а мужчина не перебивал юнца, лишь внимательно слушал его и кивал головой, поглаживая время от времени свою русую бороду. Когда мальчик закончил, мужчина потрепал его по голове и направился в сторону хорошо одетого господина в красной рубахе, светлом жилете в полоску, тёмно-синих штанах, ткань которых очень походила на ткань костюма комиссара, и чёрных блестящих сапогах. Хорошо одетый господин руководил командой мастеров, разбиравших завалы непонятного строения, подбадривая усердных и покрикивая на нерасторопных. И когда он обратил своё внимание на односельчанина, подошедшего к нему с новостью о чужаке, то сразу же указал тому на кучу досок, дав понять, что все новости и слухи он будет выслушивать позже.

— Ты слыхала? — комиссар прислушался к одной из женщин, стоявших перед ним. — Ночью-то, ночью, как бабахнуло, а утром-то — горе-то какое!

— Ну как, Эвдокия-то, как не слыхала! Жуть-то какая! — посмотрела на свою односельчанку вторая, одетая практически, как и её собеседница — в выцветшее зелёное платье, льняную рубаху и коричневый жилет на пуговицах. — Как же мы теперь-то без храмы-то? Как жить-то будем?

— Ой, Проша! Беда будет нам без храмы… — закивала головой первая и тут они обе обратили внимание на комиссара, стоявшего прямо у них за спиной.

— А ты кто таков? — почти одновременно произнесли они. — Чей будешь? Тебя впервой-то видим тута.

— Прошу прощения дамы, — вежливо улыбнулся комиссар. — Мне нужен ваш глава.

— Вот уж, дамы, — тихонько засмеялись женщины. — В деревне-то…

— Деревне? — удивился комиссар. — Это что?

— Соловьями это место зовётся, — смерила его взглядом Эвдокия. — Сразу видно не местный. Откуда барин прибыл?

И от необходимости объяснять, его спасло появление на площади ещё одного неместного — сквозь толпу протиснулся человек в белых доспехах и прямиком подошёл к руководящему строителями господину.

— О, глянь, Проша! — воскликнула Эвдокия. — Чудной какой заявился и сразу к Серафим Исаевичу, сразу…

— Может, барин, знает, что это за чудовый наряд такой-то, — посмотрела на комиссара чистыми голубыми глазами Проша.

Молчащий до этого момента Теф, встрепенулся и любезно подсказал:

«Это воинский доспех армии Териса. Технократическая цивилизация в этом рукаве галактики, расположенная в созвездии Клещи. Четвёртая планета от звезды Свелар. Ведёт политику агрессивной экспансии своей…»

— Это воин в парадном мундире, — перебил поток объяснений Тефа Поляков, заодно ответив на вопрос своих собеседниц.

— Воин в нашей деревне! Во, дела-то! — произнесла Проша.

— Деловой какой, сразу к голове нашему пошёл-то, — вторила ей Эвдокия.

«Я обиделся», — мысленно показал язык Теф.

Деревенский глава наорал на какого-то щуплого мужичонку, что вытаскивал доску из кучи, а потом повернулся к воину в белых доспехах и они вместе направились на осмотр места, где ещё сегодня ночью находился храм.

— Дамы, благодарю за помощь следствию, — сказал комиссар. — Вынужден покинуть вас.

— Ты, вижу, человек, серьёзный, — посмотрела на него Эвдокия, — остался бы здесь, а то мужиков-то мало у нас рождается, а рук-то по хозяйству, ой, как не хватает.

Она наклонилась ближе к Проше и стала что-то ей шептать на ухо, одним глазом бросая взгляды на комиссара. Он сухо улыбнулся ей и стал пробираться к центру событий.

Храм когда-то являл собой гигантское строение из дерева, что возвышалось над каждым домом в деревне и внушало благоговейный трепет всем её жителям. Сейчас же от величественного строения остались лишь неизвестно каким чудом уцелевшие, тончайше выделанные статуи из мрамора, да кучи сваленных досок. Разбором этих деревянных куч и руководил деревенский глава — крепко сложенный упитанный мужчина с тёмной бородой и густыми бровями на суровом лице. Он развернул перед воином в белых доспехах чертёж, которым недавно так истово махал на своих подчинённых, и они о чём-то беседовали, водя пальцами по линиям на бумаге. Комиссар тихонько подошёл к ним и, став у них за спиной, стал слушать о чём они говорят. Воин в белых доспехах показал на купол высокого флигеля и предложил установить громоотвод.

«Дельная мысль», — прокомментировал Теф.

«Я думал, ты ещё обижаешься», — передал ему свою мысль комиссар.

«Ха-ха, насмешил, — мысленно заулыбался Теф, — чтобы обижаться нужна причина, а у меня её нет.»

«Какими-то ты загадками говоришь», — подумал комиссар.

Он мысленно усмехнулся и решил привлечь к себе внимание деревенского главы и воина в доспехах:

— Вижу вы уже занялись сборкой.

Они одновременно повернулись и посмотрели на него. В глазах воина комиссар прочитал обычное человеческое любопытство, а вот во взгляде деревенского главы промелькнул страх и тот низко поклонился.

— Комиссар Поляков, — представился комиссар, смотря на воина. — Твою форму я знаю и тебя здесь быть не должно. Отойдём в сторонку и поговорим.

Они отошли подальше от притихшего деревенского главы и от обеспокоенно посматривающих в их сторону местных жителей.

— Габриэль Анхеев, — представился воин в белых доспехах, — тактик армии Териса, а до этого проживал на планете Земля.

«Планета Земля, мой родной дом, — подумал комиссар. — Может ты мне поможешь вспомнить её.»

«Прости комиссар, — раздался голос Терафима, — мне очень надо.»

Комиссар не успел ничего подумать и даже ответить вдруг заговорившему Терафиму, как его сознание словно подвинули и он стал чувствовать себя зрителем в своём же собственном теле.

— Как ты здесь оказался? — поинтересовался Теф и быстро передал мысль, сидевшему тихонько в углу своего сознания, оторопевшему Полякову. — «Классно получилось — наш собеседник ничего не заметил», — и продолжил уже с Габриэлем. — Терис находится на приличном расстоянии отсюда, а твоего корабля я нигде не видел.

«Ты бы так не подставлялся, — пробурчал Поляков, — тоже мне всезнайка.»

«Хорошо, — мысленно усмехнулся Теф, — учту».

«Терафи! Раз уж я заявил этому Габриэлю, что он здесь не должен находиться, — в сознании Полякова мелькнула догадка, что эту мысль ему внушил Теф, — может ты владеешь способом вызывать серый туман, с помощью которого можно отослать его домой на Терис?».

«Фу, какое неприятное сокращение, — скривился Теф и, показав ему язык, надулся от гордости. — Да хоть сейчас! Пространственное просачивание — мой конёк! Точка входа — точка выхода, раз-два, и он в центральном парке Солинора!»

Габриэль посмотрел на стоящих на площади местных жителей, на одноэтажные строения за их спинами и спросил:

— А что это за место?

«Терафи, только не переусердствуй», — мысленно попросил Поляков.

Комиссар под управлением Терафима пристально посмотрел на Габриэля, а возникшая на его лице кривая ухмылка, которую тот принял на свой счёт, скорее предназначалась Полякову, чем ему:

— Это территория гелан,.. — начал объяснять Теф и стал понемногу отводить своего нового знакомого в сторону, чтобы скрыть момент открытия субпространственного перехода от глазеющих на них жителей деревни.

Как ни искал Теф укромное место за кучами досок, их всё ещё можно было увидеть либо с одной, либо с другой стороны площади.

«Ладно, — хмыкнул он, — потом своим подружкам сочинишь, что-нибудь правдоподобное.»

«Ну спасибо — удружил», — пробурчал комиссар, тихонько сидя в углу своего же сознания.

«Они, кстати, на него уже пальцами показывают, — произнёс Теф, — а может уже и делят кто кому мужем станет. На мой вкус, Эвдокия очень даже ничего».

«Терафи, открой уже выход в центральный парк Солинора!» — приказал Поляков.

Габриэль пристально посмотрел на них и, не попрощавшись, сделал шаг в задрожавшее перед ним воздушное марево, из которого клубясь тёк серый туман. Стелющаяся хмарь свернулась в точку и исчезла, обдав воздушной волной стоявшего рядом с переходом комиссара.

«Мог бы и покультурней попросить, — усмехнулся Теф, — а то он твою мысль услышал.»

«Отдавай моё тело маленький паразит», — прошипел Поляков и тут его сознание словно сдвинулось обратно — он снова стал ощущать себя в своём теле и наконец-то смог начать управлять руками и ногами.

«И не зачем впадать в ярость, — менторским тоном произнёс Терафим. — Я существо культурное и понятливое.»

«Ещё раз так без спроса сделаешь, — не унимался Поляков — вскипевшая в нём ярость требовала найти жертву и отыграться на ней, — сядешь обратно в клетку!»

«Да, босс! — мерзким писклявым голосом проверещал Теф. — Готов служить!»

Комиссар Поляков тяжело выдохнул, понемногу успокоился и, собравшись с мыслями, пошёл в сторону Серафима Исаевича, всё это время исподтишка наблюдавшего за ним и Габриэлем.

Деревенский глава стоял перед чертежом разложенным на, непонятно каким чудом уцелевшим, алтаре и усердно изображал, что очень внимательно изучает схему укладки досок и брёвен на внешних стенах и перемычках. Он не оторвался от изучения линий и схем даже в тот момент, когда комиссар Поляков уже буквально навис над ним и всем своим видом показывал, что пора бы и поговорить. Серафим Исаевич выдерживал паузу и водил пальцем по листу высококачественной меловой бумаги, которую местные жители никак не могли произвести в своей деревне. Палец деревенского главы наконец остановился на куполе флигеля и он повернул голову в сторону комиссара:

— Габриэль предлагал оснастить купол громоотводом. Что думаешь?

— Думаю, что тебе пора прекратить валять дурака и рассказать мне о произошедшем, — ярость ещё не полностью отпустила комиссара и голос его был жёстким и злым.

Серафим Исаевич сник, но с деловым спокойствием свернул чертёж в рулон и пригласил пройтись вместе с ним. Мастеровые, оставшиеся без своего руководителя, прекратили работать и, собравшись в кружок, стали вполголоса обсуждать появление двух чужаков в их деревне в один день

Комиссар и деревенский глава остановились около статуи праведника Клавдия, сложившего руки в молитвенном поклоне и закрывшего глаза.

— И что ты хотел бы знать? — посмотрел на комиссара своими голубыми глазами из-под густых бровей Серафим Исаевич.

— Всё! Что было за некоторое время до происшествия, за неделю, месяц, полгода, — голос комиссара потеплел и он заметил, что большой палец правой руки деревенского главы перестал подёргиваться.

— Вот — праведник Клавдий, — Серафим Исаевич прикоснулся к мраморной статуе, — чуть дальше Лана-целительница, Базиль-мудрый, Сафир-красноречивый, Аста-роженица и так далее… Все имена помню, а если забываю, — деревенский глава погладил чертёж, — то все имена есть здесь. Так вот, о чём это я? Пойдём чуть вперёд…

Серафим Исаевич подвёл комиссара к статуе, у которой был отломан указательный и средний пальцы.

–… А это Вилар-благодарный и до сего дня считалось, что он даёт благословение во всех делах. М-да… — Серафим Исаевич замолчал и сжал губы в тонкую полоску.

— Очень познавательно, — усмехнулся комиссар.

— Да? — деревенский глава вышел из своих раздумий и внимательно посмотрел на Полякова. — А, ну ясно — не веришь…

— Не верю, — комиссару начинал надоедать этот неторопливый деревенский разговор. — Давай лучше по делу и отвечай уже на поставленный вопрос.

— У нас тут редко чужаки появляются, — начал деревенский глава. — С полгода назад две дамочки появились… А потом ещё раз… На храм всё приходили посмотреть. Странные такие — кожа тёмная, будто на солнце долго находились, глаза оранжевые, но их взгляд… — на лице Серафима Исаевича появилась мечтательное выражение. — Будь я помоложе — не устоял бы перед их чарами. Как Димко, вот не устоял и с тех пор мается, да всё этих дамочек ищет по лесам да лугам.

— Так эти дамочки храм осмотрели? — поинтересовался Поляков.

— Ещё как! — погрузился в свои мысли Серафим Исаевич. — Всю последнюю ночь здесь провели и пальцы у Вилара они отломали. Больше некому.

— То есть ты уверен, что они это сделали? — внимательно посмотрел на деревенского главу комиссар.

— Так больше и некому-то, — закивал деревенский глава. — Мы все люди богобоязненные и наших святых почитаем.

— Покажи мне этого Димко, — попросил комиссар.

— Да, вот его-то, как раз, я сегодня ещё не видал, — почесал затылок Серафим Исаевич, — но, если хочешь его найти, поверни на площади направо и ступай по дороге до самого леса, а там дальше тропинка и к озеру Безбрежному выйдешь. Там он, наверняка.

— Благодарю! — сказал комиссар. — И передвинь балку флигеля под номером сто девятнадцать на полметра к центру и тогда конструкция станет более устойчивой.

Серафим Исаевич развернул чертёж и стал искать на нём нужную цифру. Комиссар, оставив деревенского главу в размышлениях над планом здания, подошёл к статуе Вилара-благодарного и посмотрел на поднятую в жесте благословления правую руку святого. Вроде ничего необычного — слом прошёл по линии напряжения в минерале, края его имеют характерную остроту и рисунок. Но взгляд комиссара зацепился за мелкие вкрапления жёлтого и зелёного цветов на белом мраморе.

«Диагностируются как вкрапления пирита, — подсказал Теф. — В здешней местности этот минерал не встречается. Во вкраплениях наблюдается повышенное содержание изотопа серы тридцать шесть.»

Комиссар провёл указательным пальцем правой руки по месту слома, а затем прикоснулся к золотому браслету на левом запястьи. В сознании пронёсся лёгкий бриз и комиссар получил подтверждение словам своего напарника от искусственного интеллекта.

«Не доверяешь, ай-ай-ай, — покачал головой Теф. — Мои способности гораздо лучше, чем у этого химического сомелье… Пойдём лучше этого Димко поищем. Э-эх, не поболтать нам с Эвдокией — дела важнее.»

Теф изобразил что-то похожее на вздох и замолк. Комиссар прошёл мимо уже вернувшегося к своим делам Серафима Исаевича и на середине площади повернул, как тот и говорил, направо. В поредевшей толпе он не увидел Эвдокии с Прошей и было похоже — они уже ушли, да и общее впечатление сложилось, что местные жители стали расходиться по своим делам — каждого из них дома ждало хозяйство со своими ежедневными заботами.

Пыльная улица вывела его из деревни и постепенно превратилась в уже знакомую ему колею от телег. Колея петляла по цветочному лугу с клевером, ромашками и медуницей. Над лугом суетливо носились насекомые, деловито сновали пчёлы и кружились в танце разноцветные бабочки. Тёмная стена леса постепенно приближалась и дорога стала сворачивать, не решаясь углубляться в тенистое царство елей и сосен. Комиссар какое-то время шёл по наезженной колее, пока не обнаружил уходящую в лес приметную тропинку и не свернул на неё. По ней явно часто ходили — она чётко выделялась на мягком ковре из мха и травы. Лес встретил его дыханием ветра в ветвях деревьев, солнечными лучами, что пробивались сквозь кроны высоченных сосен, да многоголосым пением птиц. Около тропинки встречались удобно расположившиеся здесь заросли лесной малины, группки молодых рябин, дубков и целые поля черники. Комиссар не обращал на красоту природы никакого внимания и лишь шёл вперёд, надеясь застать Димко на берегу озера. Вскоре заросли стали редеть и он увидел бесконечную гладь воды. Название Безбрежное оно получило неспроста — другой берег озера находился так далеко, что казалось он сливается с небесами, растворяясь в воздушном мареве. На жёлтом прибрежном песке сидел молодой мужчина в простой домотканой льняной рубаке, выгоревших зелёных штанах и с босыми ногами. Он подпёр свою голову руками и смотрел на бескрайнее озеро.

— День сегодня хороший, — привлёк его внимание комиссар. — Ты, Димко?

Мужчина посмотрел на него своими серыми с зелёными прожилками глазами, в которых затаилась тоска, и кивнул головой.

— Я комиссар Поляков, — комиссар сел на нагретый на солнце озёрный песок рядом с совсем ещё молодым мужчиной, на лице которого росла негустая вьющаяся борода. — Могу посидеть с тобой рядом?

Мужчина ещё раз кивнул головой, вздохнул и продолжил смотреть на воду.

— Послушай, Димко! — после нескольких минут молчания произнёс комиссар. — Мне нужно знать всё о тех темнокожих дамочках, что приходили осматривать храм.

Димко повернул к нему голову и посмотрел прямо в глаза.

— Они ушли, — тяжело вздохнул он, — и никогда больше не вернутся…

Мужчина замолчал и опустил взгляд в песок. Комиссар решил дать ему возможность собраться с мыслями и не торопил события.

— Знаешь-то, встретишься вот так с девицей, — прервал молчание Димко, — и всё — влюблён до конца жизни. А тут две сразу…

— Две сразу? — удивился комиссар и услышал мысленный смешок Тефа.

— Две! Захожу я в храм наш, а они стоят у Вилара-благодатного и вроде как просят чего. Ну, я так подхожу к ним. Говорю, мол, мой это святой. А они и наш, мол. И так на меня посмотрели. И поплыло всё в голове. Понял, что любовь эта сразу к двум. И они ко мне всё ближе и ближе и про святого моего спрашивают. А голова моя кругом идёт. И провал потом в памяти, лишь имена их помню, да тонкий аромат такой нос щекочет.

— Если я встречу их, то могу им передать, что Димко ждёт их и очень скучает, — доверительным голосом произнёс комиссар.

— Спасибо, добрый человек, — в глазах Димко появилась надежда. — Эллия и Веллия звать их, загорелые такие, волосы чёрные, а глаза оранжевые, словно два уголька… И, — Димко немного смутился, — пахнут выделанной кожей, фруктами и осенними травами.

— Благодарю тебя, ты очень помог, — комиссар встал с песка и посмотрел на озеро. — А ты до другого берега добраться не пробовал?

— Некоторые из нас пробовали, да никто не вернулся. А кто подходил, тот такой страх испытывал, что болел долго потом. И не только здесь — ещё лес и болото заповедные есть, куда ходить не разрешается.

— А откуда Серафим Исаевич бумагу с рисунком храма добыл? — комиссар повернулся к Димко.

— Не знаю я, — пожал он плечами. — Люди говорят, что однажды к одному из прошлых глав деревни явился небесный воин с наказом построить храм.

— А статуи?

— Сами появились, — опять пожал плечами Димко, — раз и стоят уже. Никто не видел, — он встал с песка и посмотрел в глаза комиссару. — Ты, это, скажи тем девицам, обязательно скажи, а я домой пойду…

Димко подтянул свои местами потёртые штаны, отряхнул песок и зашагал к лесу.

«Теф, — позвал своего напарника комиссар, — ну, что — пора навестить наших туристок…»

«Слушаюсь и повинуюсь», — подобострастно произнёс Теф.