Катарсис

Сергей Сергеевич Федоров

Я распрощался с прошлым, встречал туманное будущее и находился в довольно подвешенном настоящем. Это тот самый момент, когда ты пережил множество ярких и темных моментов, а затем перешел черту, за которой цветность теряет свои свойства. В итоге пришлось осознавать самому, что есть хорошо, а что нет, наступая на каждую ошибку, словно на острое лезвие. Этот долгий путь через дебри своего существования к призрачным звездам называется Катарсис.

10

Огни ночного города становились все ближе. Мы были почти у цели, еще немного — и я вновь смогу увидеть ее глаза. Не знаю, чем Николь меня цепляла, но в итоге у нее отлично это получалось.

— Букет не забудь взять, романтик! — с иронией произнес водитель, словно читая мои мысли.

Вначале я смутился и попытался сделать вид, что не понимаю, о чем водитель говорит, но затем спросил у него, где можно купить цветы в такое время.

— Найдем.

При выборе цветов я, конечно, предпочитал банальные розы. Последний такой букет я дарил своей бывшей пассии в знак примирения после крупной ссоры. Помню, как нес его, словно школьник первой учительнице на линейку. Не понимаю: как у людей хватает смелости нести букеты по улице? Цветы — это что-то личное, по крайней мере, для меня. Но те или иные обстоятельства временами подталкивали меня к подобным действиям. Дарить цветы — это что-то запретное. Тихонько класть их на подушку женщины, пока она еще спит, и затем, не дожидаясь ее пробуждения, уходить на работу.

Выбрав букет красных роз, я отправился в сторону подъезда. Время было около пяти часов утра, город еще крепко спал, а я подбирал код к домофону, словно ключ к сердцу Николь. Я, равно как и она, творил историю пусть маленькой и короткой, но настоящей жизни. Мои пальцы аккуратно нажали на три кнопки, и через пару секунд раздался длинный сигнал, означающий, что код введен верно.

Медленными шагами я поднимался все выше и выше, пока не почувствовал взгляд на себе. Подняв голову, я увидел ее прекрасный образ. В полумраке он выглядел просто волшебно: тень падала на лицо и в то же время оставляла немного света, тем самым олицетворяя ее женскую сущность. С одной стороны, я видел творение Божье, нечто светлое, загадочное, милое, с другой стороны — демоническую сущность, ведь за этой загадкой таилось нечто коварное, то, что с милой улыбкой наденет на твою шею петлю и, мило улыбаясь, крепко ее затянет, не почувствовав даже капли сожаления. Внутри каждой женщины живет свой рай и ад, которые прекрасно гармонируют между собой, пока один из таких, как я, не нарушит данный баланс.

Протянув букет, я обнял Николь, словно мы не виделись долгие годы. Ее хрупкое тело оказалось во власти моих объятий. Она ответила мне тем же, и наши тела вновь сплелись воедино.

— Я хочу тебе рассказать, почему я так поступила, — произнесла она.

В ответ я лишь приложил палец к ее тонким губам и тихо произнес:

— Это неважно.

Все слова сейчас казались мне абсолютно ненужными, даже лишними. Это наше утро, и все, чего я хочу, — это встретить его с ней. Переводить язык ее жестов во что-то сознательное и растворяться в утреннем свете вместе с уходящей ночью.

Мы лежали в постели абсолютно голые, без стыда и всякой совести. Она держала мою руку так крепко, словно, если она отпустит ее, кто-то из нас провалится в тот самый ад. Стрелки на часах застыли, время остановилось. Мне так хотелось нажать на паузу и выкинуть пульт! Впервые за три года мне было так легко и спокойно, как в далеком детстве, когда ты лежишь в своей постели и понимаешь, что завтра наступит новый день. С годами ты теряешь чувство спокойствия и даже иногда понимаешь, что это «завтра» может и не наступить. Затем ищешь это же спокойствие в других людях, примеряя на себя умиротворение каждого, как спасательный круг. Каждый такой человек приносит тебе временное бессмертие и с уходом из твоей жизни забирает часть твоей. Человек по природе своей умирает намного больше, чем один раз. Каждая трагедия и есть маленькая смерть.

— Кажется, я влюбляюсь в тебя, — тихо произнесла Николь.

Она не знала, в какую бездну вторгается, чего стоит все это. Мне хотелось ответить ей тем же, но произнести вслух что-то взаимное мне не позволил психологический барьер, да и страх, что она воспользуется этим, был слишком силен. Любовь в наше время считается как слабостью, так и роскошью, которые обычно принято скрывать, дабы не быть использованным или, что еще хуже, растоптанным.

В ответ я прижал Николь к себе с надеждой, что она поймет меня без слов. До первого луча солнца мы лежали в объятиях, говоря о фильмах, книгах и вечности, с которой рано или поздно каждый из нас сольется. Мы были счастливы до самого рассвета, пока солнце не растворило нас в будничной рутине. Мне нужно было ехать, отдать ключи хозяину квартиры. Николь пообещала приехать ко мне, но внутри я чувствовал, что она не сдержит своего слова.