Агата

Сергей Сергеевич Коняшин, 2013

2010 год. После окончания университета в Москве уроженка Аргентины Агата Гарсия Лопез должна вернуться на родину. Перед отъездом домой она решает посетить Йемен, где в посольстве России служит ее хороший университетский друг Андрей Зорин.Через несколько дней после ее прибытия в йеменскую столицу в раздираемой междоусобицами стране начинается война. Чтобы вернуться в Москву, девушке предстоит принять участие в операции по эвакуации российских граждан. И заодно разобраться в своих чувствах к пригласившему ее приятелю…Повесть является художественным, а не документально-историческим произведением. Все ее герои и описанные события – полностью вымышленные.Книга может быть интересна любителям приключенческой прозы и художественной литературы об арабском Ближнем Востоке.

Глава 3

Мы выехали из столицы на северо-запад и по узкому скалистому серпантину направились в сторону перевала, за которым лежал древний город Каукаба́н. Ни узость дороги, ни ее отвратительное состояние не мешали Лягину, как обычно, гнать на огромной скорости. Даже сидевший на переднем пассажирском сидении Антон, который до перевода в спецподразделение по охране дипмиссий воевал в Чечне и, надо полагать, не раз прямо смотрел в глаза смерти, периодически осаждал Мишу и заставлял его сбросить скорость. Однако это не сильно мешало последнему, едва проскочив опасный участок, предельно разгоняться снова.

— Так, ребята, — решил я еще раз уточнить то, что мне уже неоднократно подтвердили, но во что я до сих пор не мог поверить, — значит, мы приезжаем, платим сто долларов — и все?

— Да, Андрей, — со снисхождением к моему недоверию повторил Антон. — И потом берешь любое оружие, любое количество патронов и гранат, стреляешь и кидаешь куда хочешь и сколько хочешь.

— То есть можно хоть весь пикап опустошить? — не унимался я.

— Когда опустошишь, они еще привезут, — терпеливо объяснил Лягин.

— И за это все — только сто долларов? Или с каждого?

— Нет, всего сто…

Мне по-прежнему с трудом верилось в происходящее. Раньше я привык считать, что обладал приличным опытом обращения с оружием. За время работы на военном телеканале мне пришлось немало ездить по различным российским воинским частям. Достаточно часто доводилось освещать армейские учения или отдельные элементы боевой подготовки. Почти всегда офицеры разрешали пострелять и мне. Ведь огромные боезапасы обычно списывались перед такими мероприятиями заранее и на полигонах их уже особо никто не считал.

Но даже в тех, казалось бы, ничем и никем не ограниченных условиях мне редко выдавали больше десяти магазинов для автомата или трех патронных лент для пулемета. Намного легче было, конечно, с пистолетными патронами, но пистолеты быстро надоедали. Кроме того, ко мне всегда приставляли опытных бойцов, которые следили за соблюдением техники безопасности. Они разрешали мне направлять огонь лишь в нескольких заданных направлениях по строго очерченным группам мишеней и периодически проверяли состояние оружия.

А тут вдруг — на тебе! — полный грузовик «железа» с неограниченным боезапасом — и никакого контроля! С ума сойти!

Мы на огромной скорости влетели на широкое плато на вершине одинокой скалы, высоко нависающее над окрестностями. Машина, брызнув мелкими камнями из-под колес, остановилась почти на самом краю. Отсюда открывался поразительный вид на раскинувшуюся внизу живописную долину. Деревня Су́лла, близкий пригород Каукабана, казалась отсюда лишь набором игрушечных кубиков, в беспорядке разбросанных по убегающим к горизонту складкам каменистых гор.

Спустя четверть часа, громко тарахтя и лязгая порванным на бортах металлом, на плато вкатился старый пикап. Над его кузовом, заваленным автоматами, пулеметами, пистолетами и ящиками с патронами, на черной, жирно промасленной турели упруго раскачивался потертый ДШК. Едва машина поравнялись с нами, с ее переднего пассажирского сидения, не дожидаясь полной остановки, выскочил невысокий худой мужичонка средних лет в чистой, идеально выглаженной джалябийе и направился к Лягину. Они обнялись и несколько раз поцеловались, как старые друзья.

— Познакомьтесь, это Ани́с аш-Шаъи́би. Он один из шейхов племени Ма́зхидж, — представил Миша нам своего друга, после чего нас — ему, по-арабски.

— Очень приятно, — добродушно отозвался Анис, обволакивая нас теплым взглядом своих чистых умных глаз.

Сдержанностью манер и мягкостью речи он производил впечатление хорошо образованного вольнодумствующего интеллектуала. И если бы я только что своими глазами не увидел, как именно он привез нам целый грузовик оружия, вполне счел бы его человеком, имеющим отношение к науке или изящным искусствам.

Получив после непродолжительного обмена дежурными вопросами и витиеватыми арабскими любезностями от Миши стодолларовую купюру, Анис подчеркнуто уважительно прижал ладонь с тонкими пальцами к груди и сказал:

— Да примет Аллах ваши молитвы, о щедрейшие, как Ха́тим, и добродетельнейшие, как Зейд³.

Затем, повернувшись к припаркованному неподалеку пикапу, добавил:

— Все это в вашем полном распоряжении. С вами здесь останется мой сын Убе́йд. Если вам потребуется помощь, только скажите ему, он все исполнит.

И обращаясь уже только к Лягину, закончил:

— Я сам спущусь к дому моей третьей жены, тут неподалеку. Если что, звони моему старшему от нее сыну Абделькя́уи.

Он вынул из кармана джалябийи дорогой смартфон последней модели, продиктовал Мише номер Абделькяуи и, обнявшись на прощание с вышедшим из пикапа Убейдом, спокойной медленной походкой зашагал вниз по склону.

— Ну что, парни, кто из чего будет стрелять? — спросил Убейд, швыряя к нашим ногам два мешка с патронами калибра 5,45.

— Начнем с классики, пожалуй, — сказал Антон, — вщелкивая первый магазин в вытащенный из груды оружия АК-74.

Мы с Мишей последовали его примеру, и через пару минут ущелье наполнилось гулкой канонадой частых выстрелов. Мы поливали окрестные вековые скалы долгими очередями, вышибая из них сотни мелких осколков и длинные шлейфы каменистой пыли.

Антон, умевший обращаться с оружием очевидно лучше нас, прицельно раскалывал тонкие стволы и ветки отдаленных деревьев меткими одиночными выстрелами.

Через полчаса автоматы Калашникова сменились в наших руках пулеметами того же производителя. Вдоволь настрелявшись из всех положений, я несколько раз попытался вести огонь стоя, но отдача была столь тяжелой, что я едва мог удержать оружие в руках. Убейд, наблюдавший за моими стараниями от пикапа, беззвучно покатывался со смеху.

— А́ндри, — наконец крикнул он мне на арабский манер с ударением на первый слог и, вытянув вперед обращенную к земле ладонь, несколько раз согнул и разогнул пальцы — мусульманский жест приглашения к чему-либо.

Когда я подошел, рассчитывая, как обычно, получить новую порцию патронов, он неожиданно отбросил мой пулемет в сторону и похлопал рукой по борту кузова, предлагая забраться в него.

— ДШК? — угадал я его предложение.

— Никогда не стрелял раньше? — спросил Убейд.

— Ни разу в жизни.

— Тогда становись сюда, сейчас все покажу, — пригласил он меня в центр кузова, ногами выпихавшая наружу все лишнее.

В предвкушении сверхъестественного я погладил руками массивные рукоятки пулемета. По спине волной пробежали мурашке первобытного восторга. Антон и Миша, заметив, куда я забрался, перестали стрелять и с интересом наблюдали за мной.

Вправив жесткий конец патронной ленты в жадную, словно пасть хищного животного, щель, Убейд захлопнул крышку и передернул затвор. Он стал сзади меня, и положив свои указательные пальцы поверх моих на приятно холодеющие гашетки, сказал:

— Нажимаешь сразу на обе. По одной не будет стрелять. Держишь очень крепко, и медленно, всем телом, а не только руками, ведешь в сторону. Ясно?

— Да.

Не дав мне опомниться, он на мгновение натянул спусковые крючки. ДШК крупно вздрогнул и оглушительно шарахнул. Выломленные свинцом из скалистого склона каменные пластины взлетели высоко в воздух и попадали на землю на большом расстоянии друг от друга.

— Теперь сам, — сказал Убейд и спрыгнул с пикапа.

Я сосредоточенно вдохнул и решительно сдавил рукоятки, но сделал это неравномерно. Пулемёт не выстрелил в тот момент, когда я этого ожидал, но спустя секунду, когда я выровнял захват, внезапно взорвался бешеной очередью. Меня бросило в сторону — и по поверхности складчатой скалы прямо передо мной, пробивая себе путь утробным грохотом, быстро поползла змея микроскопических взрывов. Обломки камней и расплющенные пули посыпались к подножию.

Едва я закончил стрелять, Убейд снова вскочил в кузов и показал мне своей ногой педаль в нижней части турели.

— Это если надо остановить в одном положении, — объяснил он, — чтобы не бросало в сторону.

Я нажал на педаль и еще раз выстрелил. Кучный рой тяжелых пуль ударил в одну точку, оставив в скале заметное углубление. После того, как Миша сменил меня у ДШК, мои руки еще долго гудели, словно отказываясь забывать звериное дрожание пахнущего смертью металла.

Пока Миша развлекался с ДШК, Антон поднял из груды сваленного у колес пикапа оружия РПГ, пару зарядов к нему и направился к краю обрыва — посмотреть, куда можно было бы выстрелить.

Заинтересовавшись новым видом оружия, я последовал за ним. Через минуту нас догнал Убейд.

— Стреляй прямо туда, — махнул он рукой вперед.

— Там же деревня, — удивился Антон, когда я перевел ему слова Убейда.

— Она далеко, не долетит, — легкомысленно бросил йеменец. — Зато прямо внизу перед собой увидишь взрыв. Будет красиво.

— Да нет, пожалуй, — отказался Антон.

Коротким отточенным движением он загнал выстрел в ствол гранатомета и огляделся по сторонам.

— Вон там, видите? — показал он нам обоим на огромный валун, одиноко застрявший в расщелине скал выше по склону.

Не успели мы ответить, как он положил РПГ на плечо, быстро прицелился и выстрелил. Хлестнув потоком газов, ракета с резким шипением вырвалась из трубы и с глубоким грохотом вонзилась в камень. Острое красное облако взметнулось вверх. Раскидистый взрыв расколол вековой валун на куски. Крупные обломки провалились вниз. Сталкиваясь и разбиваясь на более мелкие, они с нарастающим шорохом покатилась в пропасть прямо мимо нас.

— Где ты научился так хорошо стрелять? — ошеломленно спросил Убейд.

— Он был на войне, — перевел я ему ответ Антона.

Увлеченные новой игрушкой, мы не сразу заметили, как на противоположном конце плато остановились еще три автомобиля — дорогой джип-внедорожник и два таких же оснащенных крупнокалиберными пулеметами пикапа, как «наш». Из машин вышла крупная группа вооруженных людей и направилась в нашу сторону.

Мы с Антоном первыми схватили ближайшие автоматы и, передернув затворы, замерли в ожидании. Где-то в стороне то же самое сделал Миша. Пытавшийся до конца не ввязываться в происходящее Убейд в конце концов тоже подобрал из груды оружия старый, изрядно поцарапанный АК-47.

По мере приближения незнакомцев их и наши автоматы медленно поднимались все выше, пока, наконец, расстояние между нами не сократилось до десяти-пятнадцати шагов. В полнейшей тишине, изредка нарушаемой лишь шорохами сухих кустарников на ветру, мы стояли в окружении высоких гор с наставленными прямо друг на друга стволами.

— Это земля моего племени, — наконец, твердо произнес Убейд. — Что вам здесь нужно?

Вышедший вперед приземистый крепко сложенный мужчина с длинной черной бородой и колючим взглядом пристальных, глубоко посаженных глаз, сделал плавный знак своим людям, и те мгновенно опустили свои автоматы. Мы все осторожно последовали их примеру.

— Мир вам, — уважительно проговорил он, прикладывая правую руку сперва к сердцу, затем к губам, потом ко лбу, и в конце концов вскидывая ее к небесам, — милость Аллаха и его благословение!

— И вам мир, — вразнобой ответили мы.

— Меня зовут Джа́ъафар Шара́ф-ад-Дин, — представился человек. — Я один из шейхов племени Хамда́н, что к северу от этих мест. Мы с интересом наблюдали за вами снизу, и решили познакомиться с этим молодым человеком, — он подчеркнуто тактично показал широко открытой ладонью на Антона. — Как твое благородное имя?

Я вполголоса перевел вопрос и Антон представился.

— Ты производишь впечатление большого знатока в обращении с оружием, не так ли?

— Оно не обманчиво, — ответил Антон с моей помощью. — У меня действительно есть боевой опыт.

— Я бы хотел предложить тебе гостеприимство моего народа в обмен на услуги по подготовке наших молодых бойцов. Ты получишь дом, прислугу, юную жену, несколько голов скота…

— Спасибо, — вежливо отказался Антон. — У меня уже есть работа, которая мне нравится.

— Уверен, в вашем племени и без него много опытных смелых воинов, — осторожно добавил Миша.

— Смелых много, — признательно улыбнулся Джаъафар. — Но настоящих профессионалов нет. Это вдвойне досадно осознавать, когда на нашу землю надвигается большая война. Я всего лишь хочу лучше подготовить к ней свой народ, чтобы мы смогли достойно защитить свою землю, скот и женщин. Ведь древняя мудрость гласит: «Как мечу нужна рукоять, а воину — оружие, так и правителю нужны умелые советники». Извините, если мы напугали вас. Если он все-таки согласится, вы всегда будете желанными гостями для нас. Меня всегда можно найти в аэропорту Саны, я там работаю. Уверен, что вы, иностранцы, часто там бываете.

— Мне кажется, вы находитесь одинаково далеко как от столичного аэропорта, так и от собственной земли, — с вызовом заметил Убейд.

— Ты прав, молодой человек, — аккуратно, но твердо ответил Шараф-ад-Дин. — Мы пришли в земли глубоко уважаемого нами племени Мазхидж с миром и выгодным предложением. Мне нужен шейх Анис.

— Это мой отец, — ответил Убейд. — Позвольте мне сперва проводить его гостей обратно в Сану. После этого я позвоню своему брату Абделькяуи, чтобы он все приготовил к вашему визиту, и сопровожу вас к дому его матери. Шейх Анис будет ждать вас там.

Йеменцы обменялись преувеличенно уважительными знаками внимания, свидетельствующими, что ни одно из племен не намерено обнажать старые раны. По крайней мере, до тех пор, пока шейхи Анис и Джаъафар не обсудят что-то здесь, в окрестностях Каукабана.

✵ ✵ ✵

Алексей Евгеньевич медленно постучал своей тяжелой дорогой авторучкой по лакированной поверхности стола и задумался. В его кабинете было светло и свежо. Приятный теплый сквозняк тонко струился по помещению, лениво обдувая наши разгоряченные лица душистыми ароматами росших за окном деревьев…

— А если учесть, — подытожил Миша, — что Анис занимается оружием, то нетрудно догадаться, о чем именно Джаъафар приехал с ним договариваться.

— Значит, у него должны водиться неплохие для Йемена деньги, — умозаключил в свою очередь консул. — Интересно, зачем шейху работать в аэропорту? Не за зарплату транспортного работника, наверное?

— Может, как-то связан с контрабандой? — предположил я.

— Скорее всего, — вздохнул Алексей Евгеньевич. — Кстати, при случае действительно постарайтесь выяснить, чем именно он занимается. Возможно, это будет полезный контакт, особенно в условиях нарастающей нестабильности.

— Есть, — хором ответили мы.

— В сухом остатке, парни, — безрадостно проговорил консул, — у нас тут, похоже, складывается весьма скверная ситуация. Во-первых, сами видите, племена начали активно закупать оружие. Во-вторых, озаботились зачем-то усилением боевой подготовки своих ополчений. В-третих, наши российские студенты-моджахеды из «Дар аль-Хадис» последнее время зачастили в консульский отдел. Обновляют себе и женам загранпаспорта, оформляют свидетельства о рождении всем своим родившимся здесь детям, чего отроду никогда не делали. Видимо, понимают, что документы им потребуются, если вдруг придется бежать отсюда. В общем, все говорит о том, что дело действительно идет к большой войне.

В кабинете повисла долгая пауза.

— Ну, ладно. Не будем столь злостно нарушать КЗОТ: выходной — есть выходной. До воскресенья⁴. Отдыхайте. Еще раз спасибо за информацию.

Мы спустились в сад и пошли домой.

— Слушай, Андрюха, — вспомнил вдруг Лягин, когда мы миновали фонтан, — меня Оксана в последнее время забомбила сообщениями. Интересуется, как ты устроился и все ли у тебя здесь хорошо. Жалуется, что ты ей не отвечаешь в соцсетях.

— Так я же перестал ими пользоваться, — ответил я, не показывая своего удивления ее вниманием к своей персоне после всего, что между нами произошло. — Последний раз заходил на эти сайты за месяц до приезда сюда. А тебе разве не говорили, что дипломатам вроде как не желательно иметь там аккаунты?

— Да ерунда это все, — отмахнулся Миша. — Если только в сугубо личных целях, никто не имеет права тебе запретить. Просто переписываться с друзьями можно. Так что ответь ей там что-нибудь, будь добр, а то она меня просто достала уже. Конечно, если ты не сознательно ее избегаешь…

— Да нет, конечно, — быстро соврал я, не желая посвящать посторонних в непростую историю наших отношений. — Сегодня же отвечу. Спасибо, что передал.

✵ ✵ ✵

Соцсетями я действительно не пользовался уже давно и теперь даже не был уверен, что смогу правильно вспомнить пароль. Придя домой, зашел на упомянутый Мишей сайт, но вместо домашней страницы браузер сразу открыл мне аккаунт Оксаны. Похоже, она забыла выйти из него после того, как в последний раз пользовалась интернетом на моем ноутбуке, когда заглядывала в гости незадолго перед моим отъездом. Опасаясь, что не смогу затем войти в свой аккаунт, если выйду из ее, я решил прочесть предназначенные мне сообщения в ее исходящих.

«Андрюша, привет. Похоже, я опять все испортила. Испугалась тогда, как дура, и ушла. Прости меня. Если ты считаешь, что у нас еще может что-то получиться, напиши мне об этом, пожалуйста».

«Андрей, наверное, я тебя сильно обидела тогда? Но не молчи, прошу. Понимаю, что глупо просить третий шанс, если сама же отвергла второй. Однако, поверь, все изменилось».

«Зорин, будь любезен, сделай хотя бы вид, что я для тебя не пустое место. Или все-таки пустое?».

«Игнорируешь меня и чувствуешь себя крутым? Порядочные люди так себя не ведут!».

Дальше начинался и усиливался истерический бред, который не оставлял шанса для продолжения серьезного разговора. Да уж, не позавидуешь Лягину, который случайно оказался в зоне ее досягаемости. Кстати, интересно, что именно она писала ему.

«Мишенька, привет! Катя сказала, что вы вроде работаете сейчас вместе с Зориным. Ты не в курсе, почему он мне не отвечает?».

«Йемен? Это где вообще? И давно он туда к вам приехал?».

«Недавно, блин! Но судя по тому, как он на меня забил, ему вполне хватило времени, чтобы завести там уже себе кого-то. Скажи еще что я не права?».

«Как это — вообще нет девушек в коллективе? Интересно. А почему? В каком плане сложная обстановка?».

«Ну, может, ты его попросишь тогда мне написать. Скажи, что я очень жду его ответа».

Я решительно переставал понимать, что происходит. Откуда вдруг такое внимание к моей персоне со стороны человека, который всего полгода назад лишь лениво зевал, когда я пытался завести разговор о нашем совместном будущем. Что-то тут не так. Надо порыться еще.

Так, что за Иван Захаров? «Люблю, целую…» — это все явно очень личное, углубляться не стоит. Я быстро подавил укол ревности — в конце концов, формально я сам ее бросил, она мне ничего не должна. Только если у нее уже есть этот Иван, зачем пишет мне? Может, со сплетницей Катей, сообщившей ей, что мы с Лягиным теперь коллеги, она была немного откровеннее? Так, открываем их чат. Да, как оказалось, была.

«Ой, умоляю тебя, Кать. Мне что Захаров, что Зорин — одинаково на хрен не нужны. Просто удачно получается, что они мало того, что не знакомы, так и вообще на разных концах земли сейчас».

«Что значит как? Очень просто! Сама же говоришь, что дипломаты могут к себе гостей приглашать. Пусть пригласит меня. Сейчас поболтаюсь между ними, пока не надоест, а потом видно будет. Может, к тому времени и Олег освободится».

Выяснять отношения в третий раз раз, да к тому же на расстоянии, не оставалось желания. Если она так хочет ответ, он будет — лаконичный и последний. Я вышел из ее аккаунта, чтобы написать ответ со своего. После нескольких неудачных попыток все-таки вспомнил пароль. Помимо Оксаниных сообщений во входящих висели еще несколько непрочитанных. Одно из них — почти месячной давности — от Агаты: «Привет, Андрей. Я тебе звонила недавно несколько раз, но твой телефон уже не отвечает. Как твои дела?».

Она была в сети.

Я: Спасибо, ничего. Я уже в Йемене. Извини, что не нашел времени попрощаться. Улетал в такой суматохе. Как ты сама?

Агата: Тоже неплохо. И давно ты там?

Я: Да, можно сказать, что давно. Третий месяц уже пошел.

Агата: И как тебе Йемен?

Я: Очень интересная страна! Совершенно другой мир! Словами не передать. Как твоя радиопрограмма?

Агата: Ее, к сожалению, закрыли, и меня саму через три недели уволят. Оптимизация. Сократили финансирование.

Я: Сожалею. Даже не могу представить, как тебе сейчас грустно. Ты столько сил и времени в нее вкладывала. И что теперь?

Агата: Конечно, я расстроена. Но, честно говоря, большинству моих коллег эта работа была намного нужнее, чем мне. Поэтому мне еще грех жаловаться. Теперь я просто брошу все силы на скорейшее окончание аспирантуры, от которой меня всегда отвлекала журналистика.

Я: Твой отец, должно быть, рад, что тебе больше не придется делать ночные репортажи?

Агата: Намного больше он рад тому, что после защиты моей диссертации, нас больше ничего не будет удерживать в России.

Я: Все-таки возвращаетесь на родину?

Агата: Да, он уже совсем решительно настроен.

Я: Жаль! Значит, мы с тобой больше не увидимся?

Агата: Скорее всего, уже нет, Андрей. Мне тоже жаль. Мы с тобой всегда были хорошими друзьями. Если когда-то доберешься до Буэнос-Айреса, обязательно дай мне знать. Увижусь там с тобой с большим удовольствием.

Я: Спасибо, конечно. Но честно говоря, вряд ли я когда-то туда доберусь.

Агата: Нет, я серьезно. Уверена, тебе понравится Аргентина.

Я: К сожалению, у меня с Аргентиной не намного больше общего, чем у тебя, скажем, с Йеменом, где я сейчас нахожусь.

Агата: Ну ты сравнил, конечно. Аргентина — это популярное туристическое направление. А в твой Йемен, наверное, и визу не получишь.

Я: Если нужно, только скажи — и через три дня получишь. Не зря же я в консульском отделе работаю.

Агата: Слушай, ну вот если честно, лично мне было бы ужасно интересно посетить такие места, куда не каждый сможет добраться. Ты не представляешь, какая была скукота, когда в прошлом году мы всей семьей полетели отдыхать в Турцию.

Я: Ну смотри сама. Мне ничего не стоит оформить визовую поддержку своим друзьям — достаточно одного звонка моему йеменскому коллеге в Москву. Единственная проблема — ты должна будешь приехать сюда не одна и не в женской компании. Тут весьма крутые мусульманские нравы, поэтому с тобой обязательно должен быть кто-то из мужчин: отец, брат, друг — кто угодно.

Агата: Ну, вот я так и знала, что ничего не получится. Отец работает, никуда не поедет, естественно. Ни брата, ни друга у меня нет.

Я: Тогда буду откровенен, Агата. Тебе лучше не соваться сюда одной. Это может быть небезопасно.

Агата: Досадно. А ты не смог бы меня сопровождать?

Я: Но тогда тебе придется и жить у меня на территории посольства. Ты же не останешься в йеменской гостинице ночью одна?

Агата: Ну да, в посольстве было бы безопаснее, конечно. Слушай, ты меня безумно заинтриговал. Надо будет переговорить с отцом.

Примечания

3

Герои мусульманской мифологии, олицетворяющие лучшие человеческие качества.

4

Рабочая неделя в арабских странах длится с воскресенья по четверг. Пятница и суббота — выходные.