Трофеи с ЛитКульта. Сборник текстов с чемпионатов ЛитКульта

Сергей Серванкос

В Интернете много литературных сайтов, но есть один удивительный и неповторимый – это ЛитКульт. Чем он удивителен? Тем, что творческий человек здесь может не только реально развиваться, но и стимулировать себя к творчеству. Многочисленные соревнования и конкурсы не дают скучать музам поэтов и прозаиков, попавшим в сети ЛитКульта. В этой книге собраны мои рассказы и стихи, заслуга в создании которых полностью принадлежит этому замечательному интернет-ресурсу.

Иллюстратор Яна Малыкина

© Сергей Серванкос, 2017

© Яна Малыкина, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-6477-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

2013 год

Третий чемпионат прозаиков

1 тур

Победа со счётом 6:4

Тема: «Укрощение строптивого»

Глава жены

«Слово Бога живо и действенно и острее всякого обоюдоострого меча, оно проникает настолько глубоко, что разделяет душу и дух, суставы и костный мозг, и распознаёт мысли и намерения сердца.»

(Евреям 4:12)

— Нет, она меня доконает своими молитвами, вот опять этот скрежет, — Владимир испуганно залез под одеяло и замер, стараясь дышать, как можно тише. Похолодев от ужаса, он услышал скрип открывающейся двери и осторожные, но в то же время, уверенные шаги, быстро приближающиеся к старенькому потрёпанному топчану, на котором беспросыпно несло службу уже не одно поколение сторожей городского склада электрооборудования. Незваный гость навалился всем телом на, окаменевшего от страха, Петровича, как его называли коллеги по работе, и, ухватившись за горло железной хваткой, стал монотонно душить беспомощную жертву.

— Иегова помоги! — прохрипел первое, что пришло в голову, задыхающийся сторож, и перепугано вскочил с постели, хватая воздух большими жадными глотками, словно он глубоководный ныряльщик, только что поднявшийся из пучины вод после рекордного погружения.

Потирая, всё ещё чувствующую на себе мёртвый захват, шею, Владимир прошёл по тесной сторожке к входной двери, включил свет и в ужасе заметил, что крючок был кем-то открыт:

— Что за чертовщина? Я ведь закрывался, точно помню. Так это не сон? — встревожено подумал Петрович и, быстро закрыв дверь, сел на обшарпанную лежанку, — Ну, дорогая жёнушка, спасибо! Твои молитвы услышал твой Иегова, теперь меня черти одолевают. Провались пропадом эта подработка, больше ночью дежурить ни за что не соглашусь, пусть шеф сам своё барахло охраняет!

Последние годы жизни для Владимира, электрика со стажем, были не из лёгких. Мало того, что в стране творилось невесть что, так в их привычную обыденность с Людмилой вмешалась ещё и религия. Для ярого атеиста, глупое увлечение жены, казалось, откровенной насмешкой над его взглядами и убеждениями. Многие годы они с женой жили, не думая ни о каком Боге, и, вдруг, на тебе, Он есть, давай Ему молиться. Сначала она его в храм потащила, откуда, принявшего перед этим для храбрости Петровича, выгнал священник, почуявший сильный перегар от неверующего страждущего, да ещё осмелившегося спросить у святого отца ильфопетровское: «Почём опиум для народа?», потом, и того хуже, Людка стала изучать Библию со Свидетелями Иеговы¹, и тут её совсем понесло.

Облокотившись на колени и подперев голову руками, искоса поглядывая, на давно не крашеную, дверь, Владимир стал вспоминать, как это странное изучение влияло на его старуху, как любил он называть жену.

Однажды, после очередной получки, когда Петровича привезли домой чуть тёплого, проснувшись утром, он обнаружил всё, что осталось от зарплаты, в кармане своих брюк. Раньше Людмила всегда добросовестно обчищала все заначки, пользуясь временной нетрудоспособностью супруга. На вопрос, что случилось, жена ответила, что больше не будет брать деньги без его разрешения, чем ввела, туго соображающего после перепоя мужа в окончательный стопор. Потом она стала просить разрешения на покупку продуктов, трусов, носков и даже туалетной бумаги. Петрович теперь был в курсе всех семейных расходов, и здоровье жены его стало сильно беспокоить. «Не пора ли психушку вызывать?» — часто проскальзывала мысль, когда Людмила подходила одобрить очередной список покупок.

Но самое страшное было то, что она перестала ругаться матом, бросила курить и всегда просила его выходить на балкон и не дымить в доме. Также хитрая женщина ненавязчиво старалась приобщить мужа к чтению Библии. Он хорошо запомнил, как она однажды подошла к нему и ласково сказала:

— Дорогой, посмотри, я не пойму, что это значит? — воспользовавшись рекламной паузой в телепросмотре мужа, протянула открытую книгу и зачитывала очередной отрывок, — «Итак, внимательно следите за тем, чтобы вы поступали не как люди немудрые, а как мудрые, выкупая для себя подходящее время, потому что дни злы..». Почему здесь дни названы злыми? И для чего надо выкупать время? Не пойму, как это выкупать время?

— Достала ты меня своей Библией, не мешай фильм смотреть! — сердито буркнул тогда Владимир и отвернулся к экрану, надрывающемуся красочными призывами купить очередную просто необходимую вещь, без которой жизнь будет прожита зря.

— Извини, дорогой! — кротко сказала Людмила и ушла, оставив открытую Библию на столе, — Посмотри, пожалуйста, когда освободишься!

Петрович хорошо помнит, как из любопытства заглянул в книгу, как только его старуха скрылась в соседней комнате. Пробежав глазами несколько строк, он вдруг понял, что текст не лишён здравого смысла, а когда прочитал: «Жёны пусть подчиняются своим мужьям, как Господу, потому что муж — глава жены, как и Христос — глава собрания», удивлённо подумал:

— Неужели она из за этого стала такой покладистой? С другой стороны, дельные мысли в этой книженции записаны, — он принялся читать дальше, не заметив, что время рекламы истекло, и на экране Рембо продолжил крушить всех и вся направо и налево, — Постой, а здесь, какая-то хрень написана: «Так и мужья должны любить своих жён, как свои тела. Любящий свою жену любит самого себя».

Владимир с книгой в руке вошёл на кухню, намереваясь показать несуразность прочитанной фразы.

— Слушай, как это можно любить жену, как своё тело, если я его не то что не люблю, а просто ненавижу? Как это можно любить? — ткнув пальцем в обвисший живот, Петрович смотрел на жену с видом учителя, приведшего неоспоримые доказательства своей правоты несмышленым ученикам.

— Хорошо, если ты не любишь своё тело, тогда сгоняй его в магазин за хлебом, а то обедать не с чем, — спокойно сказала Людмила и продолжила чистить картошку.

— Я фильм смотрю, да и одеваться надо.

— Зачем? Сбегай так.

— Ты чё, издеваешься? На улице минус двадцать, я ж себе всё, по самое не хочу, отморожу.

— Но ты ведь не любишь своё тело, чего его тогда жалеть? — всё также спокойно сказала Людмила, бросая очередную очищенную картошину в мойку.

— Да, обула она меня тогда по полной, — вспоминал Петрович, глядя в чёрный проём немытого окна. — А ведь она права. Себя родного я и спать уложу, и накормлю, и на тебе газетку почитай или фильмец посмотри, а Людка моя, как проклятая, целый день на работе, а потом ещё меня обслуживает. Вот она и молит своего Иегову, чтобы меня дурака образумил. Постой, а что я кричал, когда меня эта хрень душить стала?

Отступивший страх вновь прижал Владимира в своих липких объятиях. Он испуганно посмотрел на входную дверь и плотнее прижался спиной к холодной стене сторожки.

— Ведь я её Бога на помощь звал, — удивлённо вспомнил озадаченный сторож, — Выходит, он мне помог. А может, действительно, Он есть? Может Людка права? По крайней мере, хуже она не стала, а даже наоборот, опять на женщину стала похожа, — и Петрович умилённо подумал о том, в чём боялся себе признаться в последнее время, — А ведь я люблю её, мою Людочку, и она меня любит. Спасибо Тебе за это!

2 тур

Победа со счётом 6:0

Тема: «Границы открытого пространства»

Клетка

«Если вы держитесь моего слова, то вы действительно мои ученики. Вы познаете истину, и истина освободит вас»

(Иоанна 8: 31,32 ПНМ)

Кенар, выпятив лимонную грудь, заливался мелодичными трелями, не обращая внимания на то, что происходило в классе.

— Вот дурная птица, её заперли в клетку, а она поёт. На хозяйку похожа, — сказала высокая девица, с ярко накрашенными губами, соседке по парте, указывая на девушку, отвечающую у доски, — Постоянно взаперти, а радостная ходит, как чокнутая.

— Так она ж верующая!

— Во, во, я ж говорю — чокнутая.

— Маслицына и Гринина, прекратите разговаривать! — строго сказала учительница, постучав ручкой по столу.

После уроков две неразлучные подруги, Маслицына Вика и Гринина Рита, шли вместе с Дорониной Олей, в последнее время им очень нравилось дразнить скромную девушку, да и заняться по дороге домой больше было нечем. Они жили в соседнем подъезде со своей набожной одноклассницей.

— И охота тебе было эту клетищу тащить в школу? Ты с нею, как та тётя с ведром, — ехидно жалила улыбающуюся Олю Вика.

— Меня Мария Фёдоровна попросила принести кенара для наглядности, — не обращая внимания на издевательский тон, отвечала, не похожая на старшеклассницу, девушка.

— А мы такие послушные, что, елы-палы, готовы лобик расшибить. Мне тоже Марфеда попугая просила притащить, щас, разбежалась! Тебе не надоело по правилам жить?

— Что ты имеешь в виду? — искренне не понимая, спросила Доронина.

— А то и имею, строишь из себя монашку, а самой либо уже мальчиков охота? Ведь охота? А мамка с папкой не велят. — Вика громко засмеялась и, толкнув в бок свою подругу, добавила, — Она у нас девственница, для какого-нибудь ангела с крыши себя бережёт.

— Для Карлосона с пропеллером, — подхватила мысль подруги Гринина и громко засмеялась.

Оля, ничего не отвечая, ускорила шаг, пытаясь оторваться от надоедливых попутчиц.

— И канарейку свою хоть иногда из клетки выпускай, святоша, а то загнётся она у тебя взаперти. Пусть пример с моего Кешки берёт, тот в клетку только поесть залетает, — крикнула в след удаляющейся однокласснице Маслицына и, весело смеясь, вместе с Ритой забежала в салон красоты.

— Мам, а как вы с папой познакомились? — спросила Оля, помогая готовить ужин.

— На танцах, он меня пригласил, потом я его, после танцев он пошёл меня провожать, вот так и познакомились. А ты чего это вдруг спросила? Что-то случилось? — почуяв неладное, поинтересовалась заботливая мать.

— Да нет, так просто, интересно, — замялась смущённая дочь.

— Я же вижу, что что-то случилось, скажи, может смогу помочь, — ласково сказала Доронина старшая и нежно обняла свою кровинушку, как любяще она называла единственного ребёнка.

— Не знаю, как об этом сказать.

— Говори как-нибудь, я постараюсь понять.

— Хотеть, чтобы тебя любили это хорошо или плохо? — после небольшого раздумья выдавила из себя Оля, давно не дававшую покоя мысль.

— Ты имеешь в виду любовь мужчин? — стараясь понять дочь, уточнила, ожидавшая этого разговора, обеспокоенная мать.

— Да.

— А ты, как сама думаешь?

— Я думаю, что Бог не случайно создал и мужчину и женщину, и сказал, что они станут одной плотью, значит, люди должны жить парами. Но почему, так трудно контролировать свои желания?

— Что ты имеешь в виду?

— Мне порой кажется, что мои одноклассницы более свободные и более счастливые, чем я, они весело проводят время и ни в чём себе не отказывают. А я, слушаясь Бога, нахожусь под постоянным прессингом, боясь обидеть Его неверным шагом.

— Так разве это плохо? Ведь Бог запрещает тебе только то, что может принести боль и страдания, Он хочет, как любой любящий родитель, чтобы ты была счастлива. Однажды ты встретишь того, с кем вы станете одной плотью, и то, что ты сохранишь себя в чистоте, во многом поспособствует вашему счастью.

Учебный год стремительно бежал к финишу. Приближающиеся выпускные экзамены, так или иначе, заставляли говорить о себе и с тревогой поглядывать на календарь, на котором дни таяли, как мартовский снег под лучами весеннего солнца.

— Мария Фёдоровна, а почему Вики уже целую неделю нет в школе? Она заболела? — обеспокоенно спросила Доронина любимого классного руководителя.

— Не знаю, Оленька, я ей звонила, но она не берёт трубку, и с родителями не могу связаться, думаю, на выходных зайти к ним, узнать, в чём дело.

После уроков Оля, подойдя к своему подъезду, остановилась, потом направилась в соседнюю дверь, поднявшись на второй этаж, она позвонила в квартиру Маслицыных.

— Тебе чего? — неприветливо буркнула Вика, открыв входную дверь.

— Здравствуй! Тебя уже неделю нет в школе, вот решила проведать, думала, не заболела ли ты?

— Не дождёшься! Я в порядке, так, что катись к своей канарейке, — грубо сказала хозяйка и неожиданно заплакала, не закрывая дверь, она уткнулась в висевшее на вешалке пальто и безутешно зарыдала.

— Вика, ты чего? Успокойся, у тебя что-то случилось? — Оля обняла плачущую девушку за плечо.

— Отстань, святоша! — скинув руку гостьи с плеча и продолжая всхлипывать, она истерично прокричала, — Можешь порадоваться, залетела я, не понимаешь? Беременная я, тебе в клетке хорошо, святоша, а мне, что теперь делать? Как жить?

Выслушав ещё несколько не лестных слов и в адрес всех живущих на земле, Оля, заметив, что одноклассница, выговорившись, немного утихла, по-доброму сказала:

— Во-первых, надо успокоиться, чтобы ещё чего-нибудь не натворить, а во-вторых, ты родителям сказала?

— Ты в своём уме? Они же меня четвертуют.

— Они тебя любят и обязательно помогут. Поговори со своей мамой.

Потом они долго ещё сидели на кухне и оживлённо разговаривали, когда хлопнула входная дверь, возвещая о приходе Викиной матери, Оля стала прощаться, подбадривая испуганную девушку не откладывать важный разговор в долгий ящик.

— Спасибо тебе, святоша! — обняв, не ожидавшую такой нежности, одноклассницу, и, закрывая дверь, с грустной улыбкой добавила, — А канарейку из клетки не выпускай, моего Кешку кот сожрал.

3 тур

Проиграл будущему чемпиону 1:10

Тема: «Игра в классику»

Пример

«А всё написанное прежде было написано для нашего наставления, чтобы благодаря нашей стойкости и утешению из Писаний мы имели надежду»

(Римлянам 15:4)

Виктор, пятнадцатилетний подросток с курчавой темно-каштановой головой и слегка оттопыренными ушами, услышав очередной призыв отца, неохотно выключил компьютер и, взяв со стола Библию, направился в гостиную, сегодня была среда, а это время семейного поклонения. Он очень любил подобные вечера, ведь, папа и мама всегда были дома вместе, и они могли наслаждаться благотворным общением. Когда он был маленьким, родители часто придумывали разные способы, чтобы интересно и полезно проводить изучение, поэтому ребёнку, чувствовавшему на себе любовь и заботу, было легко полюбить, казалось бы, совсем не детское занятие.

— Пап, на встречах собрания и в наших публикациях часто слышу и вижу призыв размышлять над прочитанным, а что это такое, я, что-то, так и не пойму? — спросил отца курносый подросток со сверкающими любознательными глазами, заходя в комнату, где его уже ждали родители.

— Но ведь, хоть какое-то представление у тебя есть по этому вопросу? — спросил, сдерживающий недовольство в связи с опозданием сына, Игорь — крепкий мужчина лет сорока, — Как ты сам бы объяснил?

— Ну, я думаю, — Виктор сморщился, словно раскусил сочный лимон, и после небольшой паузы выдавил из себя, — Это, как в школе, Вероника Андреевна перед сочинением объясняет: «Классика, ребята, требует уважения, читая её надо размышлять, вживаться в образ героев, думать, как они, жить, как они и т. д. и т.п.»

— Вероника Андреевна здорово объяснила и что тебе не понятно? — глава семейства начинал раздражаться, но, почувствовав прикосновение тёплой ладони жены, более спокойно добавил, — Хорошо, сейчас у нас семейное изучение Библии, так что давай на практике попробуем разобраться, что же это такое, и с чем его едят.

После совместной молитвы, Игорь, посмотрев на жену Веру, маленькую, хрупкую женщину с копной рыжих, хорошо уложенных, волос, сказал:

— Поскольку наш Витюшка задал вопрос, давайте немного изменим привычный порядок и начнём сегодня с чтения Библии, ты не возражаешь, Верочка?

— Нет.

— А ты? — повернувшись к сыну, спросил Игорь, и, увидев вращательные движения головой, продолжил, — Ты говоришь, учительница по русскому на классике объясняла? Мы тоже сегодня на классике поучимся размышлять.

— Это как же, мы ведь Библию собрались читать? — удивлённо спросил Витя, уже открыв свою книгу на нужной странице, — Вот, по графику семейного чтения у нас сегодня Лука, четвёртая глава.

— Замечательно, литераторы учатся на своей классике, а для христиан классический образец для подражания кто?

— Иисус, — уверено сказал Виктор.

— Точно, помните, в первом послании Петра, во второй главе, в двадцать первом стихе сказано: «А вы к тому и призваны, потому что сам Христос пострадал за вас, оставив вам пример, чтобы вы следовали точно по его стопам». Получается, христианин это не тот, кто себя таковым называет, а тот, кто подражает Христу, следуя его примеру. Так что, сейчас читая Библию, давайте представим себя на месте главных героев и поразмышляем, что они чувствовали, что видели, о чём думали. Четвёртая глава начинается с описания искушения Иисуса Сатаной, пусть я буду Сатаной, ты, Вить, Иисусом, а мама будет читать за автора. Итак, вперёд, садимся в машину времени и в первый век, в Палестину!

Горячий воздух обжигал пересохшие губы, Иисус увидел сверкающий кристальной чистотой ручеёк и направился к нему. Невысокие кустарники и редкие деревья не могли укрыть от палящего солнца, каменистая почва упиралась в подошвы сандалий горячими боками гладких валунов. Поднявшись к одинокому инжиру, где жидкая тень от дерева могла хоть немного укрыть одинокого путника, Иисус, наклонился к воде, и стал жадно пить, ощущая, как по телу растекается живительная благодать и радость.

Шёл сороковой день его нахождения в этой пустынной местности, где кроме диких зверей, казалось бы, никогда никто не жил. Ощущение полного отсутствия людей не покидало Иисуса всё это время, но он не чувствовал одиночества, поскольку был теперь полностью уверен, что Отец рядом. Он вспомнил всё: миллиарды лет жизни рядом с Ним, многочисленных братьев, создание Вселенной и как они все вместе с нетерпением ждали появления человека, как Отец готовил им постоянные приятные сюрпризы, как помогал осознать, насколько она прекрасна — вечная жизнь!

Напившись, и устроившись поудобнее на камне, в ласковой тени одинокого дерева, Иисус вдруг сильно захотел есть, за сорок дней чувство голода практически исчезло, он хорошо усвоил насколько важно беречь энергию, поэтому передвигаясь по пустыне, делал это предельно осторожно и редко. Выбрав подходящее место, он подолгу оставался там, размышляя о предстоящем служении и вспоминая наставления Отца, главным критерием выбора места было наличие воды и отсутствие чего бы то ни было или кого бы то ни было способного отвлечь от важных размышлений. Но сейчас, мысль о еде стала затмевать разум, желание утолить голод становилось всё сильнее и сильнее. Силы стали покидать утомлённого путника и появление незнакомца с камнем в руке могло показаться проявлением голодного умопомрачения.

— Если ты сын Бога, вели этому камню стать хлебом, — сказал Сатана, стараясь вложить в призыв отеческую заботу, но сарказм, исходящий из сердца, оказался сильнее.

Иисус, продолжая бороться с ощущением голода, вдруг ясно осознал, что знает стоящего перед ним незнакомца и понял, что его предложение весьма заманчиво, ведь Отец сделает всё, если его попросить, а менять химическую структуру предметов любой ангел может с рождения. Смущало только то, что самолюбивый братец вдруг стал таким заботливым.

«Он явно хочет, чтобы я сосредоточил своё внимание на себе и отвлёкся от того, что намного важнее моих предпочтений» — думал Иисус, глядя на протянутый камень, сильно напоминающий кусок аппетитного хлеба.

— Написано: «Не только хлебом должен жить человек» — ответил он на заманчивый призыв и, отвернувшись, отстранил протянутый камень своей ладонью.

— Ладно, не хочешь есть, давай прокатимся, — Сатана отбросив камень, схватил Иисуса за протянутую руку и быстро перенёс на ближайшую вершину горы, — Смотри!

Перед изумлённым Иисусом открылось грандиозное зрелище. Земля словно вывернулась наизнанку, то, что было невообразимо далеко, лежало совсем рядом, как на ладони: Рим, сверкающий мраморными колонами и огромными амфитеатрами, Египет, с поражающими воображение пирамидами, и Афины, с неповторимыми величественными храмами и стадионами, большие корабли и могущественные армии, ломящиеся от драгоценностей сокровищницы дворцов, прекраснейшие из женщин и огромное количество людей разных национальностей, покорно склонившие головы. Яркие краски и красивая музыка усиливали впечатление от увиденного.

— Я дам тебе всю власть над ними и их славу, потому что эта власть отдана мне, и я даю её, кому хочу. Итак, если ты поклонишься мне, всё это будет твоим, — гордо произнёс Сатана, указывая рукой в сторону ослепительного видения.

«Правя миром, я бы смог многое поменять, по крайней мере, не допустил бы такого разгула насилия, безнравственности и несправедливости, — мысли с калейдоскопической скоростью мелькали в голове, впечатлённого увиденным, Иисуса, — Но, Отец, вряд ли одобрит мою самодеятельность, ведь для прощения людей тогда не будет основания, они так и останутся проданными в рабство греха и смерти. Нет, сейчас не время править, моя главная задача принести совершенную жизнь в качестве выкупа, а правит пусть пока Сатана — это его время»

— Написано: «Поклоняйся твоему Богу Иегове и только ему совершай священное служение, — решительно сказал Иисус и отвернулся от притягивающего и завораживающего зрелища.

— Хочешь сказать, что хорошо знаешь Писания? — гневно сказал Сатана и, схватив Иисуса за руку, понёс его в сторону Иерусалима, — Я тоже хорошо их знаю.

Поставив его на стене, окружающей храм, он, с липкой, слащавой издёвкой, процедил:

— Если ты сын Бога, бросься отсюда вниз, ведь написано: «Даст своим ангелам повеление о тебе, чтобы они оберегали тебя» и «Они понесут тебя на руках, чтобы ты не ударился ногой о камень»

Горячий ветер развивал густые волосы Иисуса, сердито трепал бороду, далеко внизу груды камней не сулили ничего хорошего простому смертному. «Но ведь я не простой, — думал Иисус, глядя вниз, — Действительно, если прыгнуть, Отец может спасти меня, а это будет неопровержимым доказательством Его поддержки и те тысячи людей, что сейчас смотрят на нас с храмовой площади получат крепкое основание для веры в меня, как Мессию. Но, поможет ли это представление изменить настрой их сердец? Впечатляющий, но бессмысленный риск, уверен, что Отцу он не понравится».

— Сказано: «Не испытывай твоего Бога Иегову»

— Ладно, папенькин любимчик, мы ещё встретимся, гуляй пока, — скривив злобную гримасу, Сатана исчез также неожиданно, как и появился.

— Круто! — воскликнул Виктор, когда они закончили читать, — Правда, это так интересно, представлять себя на месте Иисуса. Спасибо, пап, твои объяснения и наводящие вопросы очень сильно помогли понять, что он мог думать в это время и почему так отвечал Сатане. Мне понравилось играть в классику, давайте в следующую среду ещё разок на машине времени прокатимся!

— Хорошо, а сейчас почитаем про носорога, ведь наблюдая за творениями нашего Создателя тоже можно многому научиться, — сказал глава семейства, и открыл красочный журнал на выбранной заранее статье.

4 тур

Проиграл и выбыл из турнира 3:4

Тема: «Бедро испуганной нимфы»

Понедельник

«Лукаво сердце [человеческое] более всего и крайне испорчено; кто узнает его?»

(Иеремия 17:9)

— Здравствуй, дорогой читатель! Надеюсь, ты меня узнал, несмотря на измененный ник.

— Ну вот, первые признаки мании величия, кто ты такой или такая, чтобы тебя узнавать? Провалил (ла) третий тур, а туда же в узнаваемые прозаики рвёшься, писать сначала научись, лапотник (ца)!

— Не обращай внимания, мой преданный читатель, в каждом есть противоречия и с этим как-то надо жить. Разум твердит одно, а сердце своё. Так о чём это я, ну, да, очередная тема, будь она не ладна! Спасибо, многоуважаемая miss_Jul, за удар ниже пояса, а если я дама, разве так можно?

— Чего ты тут развыступался (ась), скажи спасибо, что «секс — всему голова» или какой нибудь «голубой стриптиз качается» не достался, и что у miss_Jul на баллончиках от лака вполне приличные темы написаны.

— Спасибо! Но всё равно, как мне, верующему человеку писать о языческих нимфах, да ещё о женском бедре, ума не приложу?

— Что ты паришься, напиши про Аполлона и Дафну, как он бедную девственницу до одеревенения запугал. Красивая история, тут тебе: и нимфа, и испуганная, и с бёдрами полный порядок, раз такому красавцу понравилась.

— Нет, Vifaniya сразу забракует за примитивное раскрытие темы, просто так потерять голос любимого критика, даже не попытавшись зацепить её сердце?! Да, и ты в своём уме, писать о языческих богах, меня мой Бог просто не поймёт!

— Тогда предлагаю вымышленную историю. Например, тот же Аполлон, но уже в наши дни соблазняет невинную, глубоко верующую, девушку, а она мечется между любовью и между своим Богом. Насчёт психологической драматургии и накала страстей простор для творчества, роман можно написать.

— Уже написали задолго до меня и не один, твой простор пахан, перепахан вдоль и поперёк. Эта тема умерла под паровозом вместе с Анной Карениной. Я, хотя и похож (а), бываю на сумасшедшего (ую), но вполне в своём уме, и не хочу, как она свою жизнь прозаика под локомотив Льва Николаевича бросать.

— Да тебе не угодишь, и это тебе не так, и то не нравится, сам (а) думай, раз такой (ая) умный (ая)!

— А, что если написать, как я ждал (а) этого понедельника, как надеялся (ась) получить нормальную тему, а тут такой облом?

— Да пиши, что хочешь, только не так, как в прошлый раз.

— Хочу написать монолог. Посоветуй от мужского или от женского лица писать, я, что-то с ориентацией никак не определюсь?

— Пиши от мужского, какая из тебя женщина, ты на себя в зеркало смотрело?

Почему я люблю понедельники? Видимо, потому что это, по сути, единственный день недели, когда я могу побыть по настоящему свободным, заняться тем, чем мне хочется…

Кого я обманываю, что я кошка что ли, это она всегда делает то, что хочет. Попробуй, заставь сытую кошку гоняться за мышью, да хоть пять ассамблей ООН собери, и все армии мира на неё натрави, пока не захочет, за мышью не побежит. Ну, а человек — венец творения, на работу идти не хочет, а плетётся, как кролик в пасть удава. А ещё есть слово — «долг», которое понять может только человек, да и то далеко не каждый.

Короче, в понедельник я наиболее свободен от всяких долгов. Хотя с утра исполнил один, это видимо чуть ли не единственный из всех долгов, который приносит хорошие дивиденды в виде отличного настроения и крепких семейных уз.

Потом время полезных привычек, таких, как чистка зубов и чтение Библии по утрам. После завтрака и проводов ненаглядной жёнушки на работу, наступает он — мой любимый понедельник, который, в отличие от жителей невезучего острова, я бы никогда не хотел отменять.

Понедельник 1 апреля ждал с удвоенным нетерпением, ведь достопочтимая miss_Jul, наверняка, думал я, не спала эту ночь, рассылая новые задания на четвёртый тур. И вот сейчас, после полезных привычек, наконец-то, погружусь в бескрайний океан творчества, и буду плескаться во вдохновении, любуясь заоблачным полётом фантазии.

Но, зайдя на Литкульт, в первый раз разочаровался в новом главном редакторе, видимо, если она и не спала эту ночь, то явно не в компании с компьютером. Придётся менять свои планы, ой, как я этого не люблю, особенно по понедельникам!

Океан то, уже манит, и фантазии летают, осталось бухнуться в приятные воды вдохновения и что-нибудь сочинить. А тут тему зажали, придётся доставать из заначки. Давно хотел написать о Ное, о хорошем отце и, непонятом окружающими, добром человеке, которого все считали дурачком, а оказались сами таковыми. Итак, бултых в приятные воды творения чего-то нового или хорошо забытого старого, поплыли!

Вволю накупавшись в творческом заливе, решил посмотреть футбол, так как miss_Jul, разочаровала меня вторично, или отсыпаясь после ночи не с компьютером, либо уйдя на, хорошо если любимую, работу, ведь для неё понедельник может быть и не столь желанный, как для меня.

— Эй, только не надо про футбол, а то ianeporter сопернику голос отдаст, она ещё далека от футбольного фанатизма, а так хоть какой-то шансик есть.

(Сцена про футбол вырезана цензурой, заодно обед и раскладывание пасьянсов в ожидании хороших вестей от главного редактора)

Вечер. За окном тускнеет сияние весеннего солнышка, а в доме разгораются энергосберегающие лампочки. Понедельник тает, как мартовский снег под напором горячего светила, и вот оно свершилось! Пришло письмо от miss_Jul! Читаю: «Бедро испуганной нимфы», лучше бы оно не приходило, подбираю эпитеты для главного редактора, но воспитанность не позволяет их вспомнить.

Как я буду про это писать?!

Что было дальше, ты уже знаешь, мой дорогой читатель, если конечно не начал читать мой монолог с этого абзаца или с предыдущего.

Да, чуть не забыл (а), настучи пару полезных советов, как писать, чтобы тебя дочитывали до конца?

— Кому ты нужен (на), горе — писатель (ница)?!

Итоги выступления в 3 чемпионате прозаиков Литкульта

Четвёртый чемпионат поэтов Литкульта

2 квалификационный тур

Проиграл и выбыл из турнира 3:14

Тема: «Кодекс чести»

Кодекс чести

На Флоте ценится честь, и знает моряк с пелёнок:

смелый альбатрос над холодным бушующим морем,

даже, если луч надежды, как соломинка тонок,

безудержно мчится навстречу пылающим зорям.

Капитан сквозь, рвущую в клочья, бурю, как птица,

когда в пугающей бездне затаились дельфины,

команду криком зовёт к жизни и солнцу стремится,

не прячась, как вор, за матросов широкие спины.

На крыльях ветра его призыв уверен и звонок:

«Остаться в живых, а заветного счастья не надо!»

На корабле помнит любой, если он не ребёнок:

надо честь сохранить до последнего вздоха и взгляда!

Итоги выступления в 4 чемпионате поэтов Литкульта

Примечания

1

здесь и далее — организация, запрещенная в России