Мать жены моей

Сергей Севастопольский

Юмористический рассказ о взаимоотношениях главного героя с тёщей. Смешные и нелепые ситуации, в которые попадают персонажи, не оставят равнодушным ни одного читателя. Основано на реальных событиях.

Глава 3

По-правде говоря, этот «косяк» (с «чтивом» в дорогу) был мелким недоразумением на фоне других, более запоминающихся моих «подвигов» во взаимоотношениях с Тамарой Борисовной и даже не тянул на гордое звание «косяка».

Всё пошло не очень гладко, начиная с нашей первой встречи с моей будущей тёщей…

Дело было зимой в конце «девяностых» годов. Мы с Кирой встречались уже месяца три. И, так как проживали мы с родителями (каждый со своими), то были практически одновременно «расшифрованы» ими на предмет наличия у каждого из нас друга (подруги). Как? Да, по характерным глуповато-счастливым лицам (ну, и там ещё признаки были, конечно).

И те, и другие мамы с папами спросили: «Это у тебя серьёзно?» и, получив утвердительный ответ, естественно захотели познакомиться с избранником (избранницей) своего ребёнка. Мы с Кирой подумали и решили начать с «показа» меня. Кастинг был назначен на полдень в воскресенье. За пятнадцать минут до этого времени я должен был быть на детской площадке во дворе их дома (мобильных телефонов у нас тогда не было) для получения информации о текущих настроениях в стане «арбитров».

Накануне назначенного дня на улицах резко потеплело. По дорогам потекли ручьи, с крыш свесились сосульки. Образовавшиеся лужи не способствовали пешим прогулкам, но только не нашим с Кирой — мы готовились к предстоящему на следующий день мероприятию.

— Тамара Борисовна и Виктор Анатольевич, — отвечал я уже не первый раз на её вопросы моего своеобразного тестирования.

— Правильно. Теперь по одежде. Никаких джинсов и кроссовок! Только костюм и туфли!

— Понял я, понял.

— Маме — цветы, коробку конфет — к столу.

— Шампанского точно не надо?

— Лучше не надо. Тем более, что папа его вообще не пьёт. Он коньяк предпочитает.

— Так может…

— Не надо! Всё. Пока, до завтра.

На следующий день в наглаженном костюме, белой рубашке, при галстуке и в начищенных до блеска зимних ботинках я критически осмотрел себя в зеркале шкафа в нашей прихожей и остался доволен увиденным. Родители вышли из своей комнаты и с какой-то грустью в голосе пожелали мне удачи. Надев «пуховик» и вязанную шапочку, я сказал им: «Пока» и двинулся навстречу Судьбе.

За ночь подморозило и вчерашние лужи покрылись коркой льда. «Главное — не навернуться», — подумал я и походкой пингвина посеменил в магазин за конфетами. Но покупкой сладостей не ограничился и всё-таки купил бутылку не самого дорогого коньяка.

«Не известно, как дело пойдёт, — рассуждал я. — Вдруг её папа захочет со мной поговорить с глазу на глаз. Мы нальём себе кофе, а он скажет: «Сейчас бы коньячку». И тут я такой: «Опа! А у меня есть!»

В «пуховике» у меня был огромный внутренний карман, в который можно было запихать много всего, причём снаружи это было незаметно. Туда и отправилась ёмкость с напитком.

Оставались цветы. Почему я решил их купить сразу, а не у метро около кириного дома — не знаю. Но духота московской подземки встретила меня уже с букетом из пяти красных роз в очень красивой упаковке. Не очень симпатичными только стали мои ботинки, после ходьбы по «каше» из снега и грязи в подземных переходах.

А тут ещё по дороге от метро до детской площадки меня угораздило провалиться одной ногой сквозь корку льда в нехилую лужу. И я почувствовал, как внутрь тёплого ботинка предательски потекла холодная жидкость.

В условленном месте я был в половине двенадцатого. На улице подмораживало. Промокшая нога начала мёрзнуть и напомнила о себе. «Ничего, — успокаивал я себя. — Главное — успеть быстро переобуть ногу в тапок, а там носок высохнет и никто ничего не заметит».

Кира появилась минут через десять, но не из подъезда, а со стороны улицы и тоже с букетом цветов.

— Привет, — сказала она. — В магазин за тортом бегала. Цветы купила, на всякий случай: вдруг ты забудешь или купишь не то.

— Забудешь тут… — пробурчал я.

— Зачем ты букет на лавочку положил? Они же замёрзнут! Ладно, слушай: подаришь два. Держи! Один, типа за знакомство, а второй — красивой маме красивой дочки. Ну или придумаешь сам что-нибудь оригинальное. Всё, я побежала. А ты кури и без пяти двенадцать, чтобы был у двери.

Она чмокнула меня в щёку и упорхнула. Надо сказать, что это был первый и последний раз, когда Кира доверила мне в общении с будущей тёщей придумать что-то оригинальное. Но в тот день, как назло, в голову ничего достойного не лезло. Я смотрел на два букета и машинально сравнивал их. Цветы были похожи, но мои слегка завяли. А вот упаковка моего букета явно выигрывала: она была цветная, а уж всяких сердечек, бантиков и прочих «завитушек» на неё вообще нацепили более десятка! В то время, как на кирином она была просто прозрачная и всего с одной ленточкой.

И тогда меня осенило: надо сделать из двух букетов один большой! Тогда и речь можно не придумывать. Время поджимало и надо было поторопиться. Я знал, что цветов должно быть нечётное число, поэтому сразу выкинул самую «поникшую» розу, а оставшиеся запихал в «мою» упаковку. Влезли они с трудом.

Всё. Время вышло (до двенадцати часов оставалось две минуты!) и я устремился к нужному мне подъезду. Домофон был сломан и мне не пришлось терять драгоценные секунды. Лифт оказался на первом этаже и его не понадобилось ждать. Похоже, что я успевал! И тут на пол лифта из опущенного мной вниз букета упала «голова» розочки. Двери открылись, я вышел на лестничную площадку и сразу услышал голос Киры:

— Ну, где ты там? Заходи!

— Тут это… — начал я.

— Заходи! Потом расскажешь.

Она втащила меня в прихожую под звуки сигналов точного времени на включенном радио и громко позвала:

— Мам, пап, Лёша пришёл!

— Тапки! Дай мне тапки, — громким шёпотом попросил я.

Мне удалось быстро снять мокрый ботинок и засунуть ногу в тапок. Я облегчённо выдохнул, но оказалось, что рано. То ли от волнения, то ли из-за спешки в «молнию» моего второго ботинка попала брючина, и застёжка больше не двигалась ни вверх, ни вниз. Положив цветы и конфеты около себя на пол, я подёргал её посильнее, но эти мои попытки лишь привели к тому, что всё заклинило окончательно.

В этот момент я, согнувшийся пополам, увидел, приближение со стороны кухни чьих-то женских ног в тапочках. Кира была с другой стороны, Виктор Анатольевич вряд ли делал педикюр — так, методом исключения, мне удалось определить, что это и есть Тамара Борисовна. Прежде, чем выпрямиться, я предпринял ещё одну попытку продвинуть замок молнии силой, но безрезультатно, только кровь ещё больше прильнула к голове.

Когда я разогнулся, перед кириными родителями предстал её «избранник»: обутый в ботинок и тапок, с торчащим галстуком и красным лицом под съехавшей на бок шапкой. Пока у них улетучивались остатки иллюзий, что в коридоре стоит Князь Монако или Брэд Питт, ну или Коля Басков (на крайний случай!), в этот момент, в абсолютной тишине с жутким звоном у меня из-под куртки на пол упала и покатилась бутылка коньяка.

— Здравствуйте! Это — к столу, — промямлил я.

— Здравствуй, — ответили мои будущие родственники одновременно, и как-то обречённо.

Надо было спасать ситуацию. Немедленно! Цветы! Они лежали на полу около моих ног. Я резко наклонился за букетом, но не учёл, что нахожусь спиной почти вплотную к двери… Уткнувшись в неё «мягким местом», вся сила приложенная мной к движению тела вниз (строго по законам физики) получила ускорение в направлении «вперёд», и я «рыбкой» сиганул в Тамару Борисовну.

«Надо сделать вид, что всё так и задумано, и я хочу поцеловать ей ручку», — успела мелькнуть у меня в голове «гениальная» мысль и мне удалось сцапать ладонь кириной мамы. Она «охнула», а моя туша в это время грохнулась на пол в коридоре. Боковое зрение зафиксировало полёт тапка, явно с моей мокрой ноги. Поцелуй пришлось отложить, а руку отпустить.

Понимая, что я только что не сильно реабилитировался за выпавший ранее коньяк, цветы всё-таки было надо вручить. Поднявшись с пола и взяв букет, весь, ранее подготовленный и отрепетированный, текст мне читать уже не хотелось, поэтому мной была озвучена его краткая версия:

— Это Вам за красивую дочку, любимая тётя Тамара!

Тамара Борисовна приняла букет, бегло взглянула на бутоны роз и, криво улыбнувшись, ответила:

— Спасибо, молодой человек! «Тётей» меня давно никто не называл и впредь прошу ко мне так не обращаться. А вот чётное количество цветов мне дарят вообще впервые. Вы смогли меня удивить, но не могу сказать, что приятно.

После этих слов она развернулась и пошла на кухню. Кира, до этого стоявшая чуть с боку, и молча, с широко раскрытыми глазами смотревшая на происходящее, охнула и закрыла лицо руками. Виктор Анатольевич хмыкнул и потёр нос, пряча за рукой улыбку.

— Ладно, парень, — сказал он. — Давай, раздевайся, мой руки и пошли чай пить. У нас торт есть, у тебя, как я вижу, конфеты припасены. Ты только не наступи на них! Давай, давай! Шевелись!

Конец ознакомительного фрагмента.