Мои бывшие. Или похождения кота Ребуса

Сергей Самсошко

Книга, которую не смог написать комик Андрей Бебуришвили. Не смог или не захотел, или действительно для этого необходим какой-то особенный размер пера, который есть только у настоящих писателей.

Невинная любовь Ребуса

Я по ней очень скучаю.

(Я буду писать от первого лица, чтобы получился монолог).

Я по ней очень скучаю. Но иногда мне кажется, что это слишком. Она же бывшая. То ли дело настоящая. Она у меня одна. И кстати, очень хорошо выглядит. Под словом «настоящая» я имею ввиду настоящие отношения. Глубокие. Восторженные. Серьёзные. С бывшими такого не было. Видимо потому они бывшими и остались.

(В моём случае, было пару бывших, которых я вообще никогда не видел).

В школе меня дразнили Ребусом.

(Я создал образ кота Ребуса, поскольку Андрей весьма похож на московского уличного, хотя и хорошо ухоженного кота).

В школе меня дразнили Ребусом, и я тщательно скрывал информацию об этом от окружающих. Но в своей книге мне не о чем более рассказывать, кроме как о своей первой бывшей, которая была ещё в школе. Как раз тогда, когда меня называли Ребусом, и говорили, нечто вроде — «Эй, Ребус! Дашь списать контрольную по математике?! Совершенно секретно.»

Мы сидели за одной партой, и оба учились на одни пятёрки. Вечерами я провожал её к дому, а по пути домой регулярно шутил. В основном над ней. Мне казалось, что это создаёт атмосферу романтики.

(Представьте себе Бебуришвили, который со своим сценическим цинизмом приглашает даму в ресторан, а потом в спальню, а потом в ЗАГС).

Это очень трогательно — вспоминать свою первую бывшую. Поэтому, мне следует перейти сразу к студенческим годам, когда в отношения вступил секс. Но не у меня, а у моих сокурсников, поскольку мои родители были категорически против, чтобы я занимался сексом вместо учёбы. Как вы знаете, учился я до конца.

Затем попал в Камеди, выиграв конкурс на Баттле. Причем, выиграл очень хорошо, красиво, мне даже не позволили завершить выступление.

(Все мы помним этот момент, когда Андрюшу прогнали со сцены, сказав, что нет никакого смысла продолжать. Так легко ещё никому не давалась победа. Видимо поэтому, он до сих пор не может написать продолжение Пули скорби — там слишком сложно всё получилось).

Но вернёмся в первой бывшей — она уже плохо получается в памяти, поэтому приходится повествовать о чём-то другом.

Её зовут Лапа. Родители дали ей такое совершенно ласковое имя. Видимо потому, что она девочкой была похожа на лапу.

(Андрей мог бы написать книгу под названием Силиконовые души, и она, я так думаю, получилась бы не хуже, чем Мои бывшие, которых писать очень трудно, поскольку нечего)