Станционный хранитель

Сергей Плотников, 2022

Андрей Старостин, приглашённый крупной компанией на тестирование альфа-версии игры, успешно построил в ней космическую станцию и умело ею руководил, улаживая многочисленные конфликты между инопланетными гостями. Успешно прошло его административное крещение и в виртуальной реальности. Теперь герой отправлен на реальную космическую станцию, так как местный искин – искусственный интеллект – провалил свою задачу и было решено, что его заменит человек. На месте оказывается, что реальность довольно существенно отличается от игровой симуляции, но выхода нет. Теперь стратегия выживания разумных существ в Галактике – в руках героя.

4

Встречают меня без всякой помпы. «Огурец» Абдуркана залетает в шлюз — не в центральный коммерческий, а в один из технических — и мы выходим из надоевших за две недели голубых внутренностей корабля в коридор станции.

И вот тут меня ждут первые сюрпризы.

Как были отрисованы коридоры «Узла» в игре? Ну они там имелись — и это, в общем-то, все, что о них можно сказать. Они напоминали разом и интерьеры кораблей из «Звездного пути», и стандартные земные интерьеры каких-нибудь высокотехнологичных корпораций — гладкие, белые и хромированные, с прямоугольными лампами дневного света в стыках потолка. В общем, эстетика Эппл как она есть.

На деле оказывается не то.

В тоннеле, куда мы сходим, стены мозаичные, пестрые, и каждый кусочек мозаики будто светится изнутри. А может, и не будто, может быть, действительно так много светодиодов. В результате по лицу и длинной фигуре моего попутчика, и без того пестрой, бегают разноцветные блики. Такие же блики расцвечивают светло-серую форму встречающих — Нирса Раала, Вергааса (а кем еще может быть соплеменник Абдуркана) и… Бриа?

Увы, по всей видимости, это действительно она. С дрожью вспоминаю, что первый раз не опознал ее расу, потому что в справочной информации к статье о талесианках было приложено изображение чего-то, напоминающего энта. И вот это самое как раз сейчас и стоит передо мной. Ростом оно невелико, примерно как обычная человеческая женщина — может быть, на голову ниже меня. Зато все изломанное, кожа выглядит высохшей и деревянистой, глаза на голом черепе смотрят из глубоких впадин. При этом существо куда более человекообразное, чем, скажем, Грут или энты Питера Джексона, и куда более похоже на женщину, поэтому эффект такой, что она до смерти истощена и больна какой-то жуткой кожной болезнью. В общем, страшноватый эффект.

Ну и одета не в ставший мне привычным желто-оранжевый «национальный костюм», а в стандартную форму.

— Капитан, — говорит мне Нирс, — рад вас видеть. Вы узнали остальных? Я видел, как нас изобразили в игре, не очень похоже. Это Бриа из клана Золотого пятилепесткового созвездия.

— Рада вас видеть, капитан, — то ли древообразное, то ли до крайности больное существо протягивает мне руку. — Я правильно понимаю, по земным обычаям сейчас уместно рукопожатие?

Тон у нее приветливый и дружелюбный, но не более. И слава богу; не знаю, как бы я пережил, стань она со мной сейчас флиртовать.

То есть… не знаю, я всегда был сторонником мнения, что внешность в женщине не так уж важна. Я ведь и сам не красавец, с чего бы мне рассчитывать на фотомодель. Но при этом мне бы хотелось, чтобы внешность у женщины все же была. Как таковая. Одно дело — несколько лишних килограммов или маленькая грудь. Другое дело — вот это вот.

— Абсолютно правильно, — напряженно улыбаюсь я. А на самом деле изо всех сил пытаюсь подавить бурю противоречивых эмоций.

— Миа приносит извинения, что не могла сразу с вами встретится, — вдруг говорит Бриа. — Но сами понимаете, ей, как моему помощнику по дипломатической работе, приходится сейчас особенно тяжело.

— Миа? — Я слегка ошарашен. — А вы… вы разве не мой зам по дипломатическим отношениям?

— Нет, — она качает головой. — Я — ваш зам по юридическим вопросам и всему, что с ними связано. Она — мой помощник по дипломатической части… впрочем, иерархически мы с ней практически равны, просто было удобнее провести ее по моему ведомству. Если хотите, как-нибудь потом вам расскажу, почему. В вашем игровом тренажере наши с ней роли объединили. Через аватар «Бриа» мы общались с вами обе.

И тут я понимаю, что нужно было тщательнее ознакомиться с судовой ролью, не ограничиваясь только моими замами и начальниками служб. Немедленно даю себе слово обязательно это сделать в самое ближайшее время, как только будет свободная минутка.

А еще вспоминаю, откуда мне знакомо имя «Миа». Миа из Алого листа или что-то подобное — так звали талесианку, менеджера того самого салона, которая проросла! И нам пришлось целую секцию станции из-за нее вырезать, и параллельную систему контроля с помощью Нор-Е потом делать… Она еще в итоге оказалась региональным координатором мафии, на это была завязана сюжетная ветка Цуйшели и Вергааса.

Только не говорите мне, что по-настоящему эта Миа — на самом деле та, кого я знаю под именем «Бриа»… ну частично.

Вообще ничего не говорите. Это все нужно очень сильно переварить.

— Ясно… — бормочу я. — Понятно.

— А с вами мы знакомы в другом качестве, — широко улыбается мне Вергаас.

— Погодите, так вы тоже были в игре? — спрашиваю я.

Я был уверен, что мой мафиозный контакт отыгрывал непись!

— В смысле, вы с моим аватаром знакомы, я для него одолжил свою базу реакций и топонимику лица, — поясняет мой шеф СБ. — Глава организованной преступности — это сложный типаж, его искин просто так отыграть не мог. Поэтому я на него сильнее похож, чем остальные на свои игровые версии. Придется вам привыкать теперь, что я не преступник, а полицейский, — и он оскалился сильнее, от чего его рожа стала еще более уголовной.

— Все это хорошо, — снова встревает Бриа, — но время, время. Господин Рахман, большое вам спасибо за помощь. Плата будет передана, как условлено.

— Одно удовольствие — побывать в новом месте и подкинуть интересного пассажира, — чуть склоняет голову в ответ Абдуркан.

— У вас есть вещи? — обращается ко мне Вергаас. — Давайте мне, мои ребята доставят в вашу каюту. А сами шагайте с Нирсом и Бриа, у них для вас ой как много работы.

Думаю, что, наверное, вся раса сугирру отличается избыточной фамильярностью. Но если у Абдуркана это фамильярность любопытного щенка (ну ладно, скажем так, молодой собаки), то у Вергааса манеры автослесаря дяди Коли.

И тут у меня из-за пазухи высовывает морду Белкин. Он до сих пор стеснялся — незнакомый разноцветный свет его сбивал. А поскольку одет я в бесформенный свитер, его было особенно не видно.

Гоголь про такое писал «немая сцена».

— Ого, — говорит Вергаас, — нас предупреждали, конечно…

— Это временная мера, — перебиваю его я. — Постепенно я начну выгуливать его на шлейке, а остальное время он будет проводить у меня в каюте. Никакого риска для безопасности.

Шлейка у меня уже имеется: изготовил на борту у Абдуркана из подручных средств. А сейчас Белкин пристегнут ко мне специальной сбруей, что-то вроде детской переноски; эту уже мне хватило ума захватить с Земли. Нужно было, конечно, раньше об этом подумать, еще на Земле. Но я как-то был больше обеспокоен вопросами о том, как перевозить Белкина и чем его кормить… В общем, переноску взял, корм взял, аптечку с ветеринарными препаратами — взял (вещи Белкина занимают большую часть моего багажа), а о шлейке не подумал.

— Да ладно, — отвечает сугирру, — че там риск, обеспечим! Вы гляньте, какой зверь знатный! На абсурраха похож!

— Да, похож, — говорит Нирс. — Но нам правда некогда. Капитан, насколько я помню по игре, зверь не будет сопротивляться, если вы его понесете? Тогда берите и пойдемте быстрее!

Сколько раз замечал по жизни: чем больше кто-то кого-то торопит, что нужно быстрее и времени совсем нет, тем медленнее делаются дела. Но тут мы наконец-то все же сдвинулись с места.

* * *

Никакого капитанского самоката в реальности нет, да на нем бы вся наша дружная компания и не поместилась бы — даже с учетом того, что Абдуркан уже вернулся на свой корабль, а Вергаас усвистел куда-то с моими вещами. Зато за поворотом коридора, там, где он расширяется, нас ждет небольшой электромобиль.

Вот он сделан максимально утилитарно — просто платформа с шестью пластмассовыми креслами на нем. Этакий разожравшийся гольф-карт. И едет тоже примерно со скоростью гольф-карта — довольно неспешно.

Не успеваю я полюбоваться мозаичными стенами, как мы выезжаем в другую часть станции. Про первый коридор успеваю отметить только то, что мозаика украшает стены не просто так, а складывается в узор — не орнамент, а именно узор, рассказывающий какой-то сюжет — и что действующими лицами в узоре выступают стилизованные тараканы. Этого достаточно, чтобы догадаться, что к декору здесь приложили конечности сарги.

Зато большой коридор, куда мы выворачиваем почти сразу, поражает чуть ли не дворцовым великолепием. Под потолком тут — единственная привычная мне деталь — тянутся густой порослью лианы омикра, однако периодически этот густой полог разрывают отверстия, через которые на пол коридора падают столбы яркого, почти дневного света. Когда мы проезжаем через один такой столп, я поднимаю глаза вверх и вижу огромную многоярусную люстру, которая сделала бы честь иному банкетному залу.

Стены здесь облицованы не мозаикой, а панелями «под малахит» — нет, серьезно, эти зеленые разводы очень характерны. Хотя чему я удивляюсь? Малахит ведь как-то связан с залежами меди (насколько я помню по сказам Бажова); наверняка на других планетах она тоже есть.

В общем, в итоге впечатление такое, будто мы идем по лесу, в туннеле из ветвей. Здесь даже пахнет как в лесу: зеленью и влагой. Вот только ароматы лоз омикра незнакомые, слишком сладкие, что ли, для земного леса…

Прохожих в коридоре мало, но никто из них не похож на то, что было отрисовано в игре. Или все-таки похож? Я узнаю еще одну талесианку энтообразного вида — вот она таки одета в национальное «сари», — пару Превосходных, одинокого преи, шагающего с крайне независимым видом… он меньше напоминает диснеевского зайца, чем мне привычно, но все же вполне узнаваем. Остальных мне не удается соотнести ни с чем знакомым. Должно быть, я просто устал и выдохся — голова идет кругом от впечатлений. А мне ведь еще ею работать!

Вдруг меня до дрожи пронзает ощущение нереальности всего.

Потому что не может, просто не может это происходить со мной! Не может быть, чтобы я, Андрей Старостин, повар, ни дня не проработавший по специальности, админ-недоучка, посредственный тестировщик в самом деле оказался главным должностным лицом на огромной космической станции в сотнях световых лет от Земли и Солнца!

И все вокруг… оно, конечно, чуждое, непривычное, но одновременно слишком логичное, слишком укладывающееся в представления людей о том, как может выглядеть… да что угодно! Разве вещи и объекты, созданные инопланетянами, могут быть так просты и понятны? Разве первый контакт с инопланетянами может происходить так запросто? Привет, о, ты Андрей, давай садись, подкину до места. Привет, капитан Старостин, мы тебя заждались, давай работай?

Не бывает такого! И Белкин у меня на груди — единственный мостик в реальность, единственный показатель, что я не сплю.

Кот недовольно задергался в своей переноске: я гладил его, тем самым отвлекая от его попыток принюхаться и прислушиваться к происходящему (коты больше полагаются на нюх и слух, чем на зрение).

— Ну извини, малыш, — прошептал я тихо, утыкаясь носом в шею Белкина.

— Пока мы едем, — тем временем заговорил Нирс Раал, — вот ваш личный коммуникатор, и я на него сейчас переслал краткую сводку о ситуации.

«Личный коммуникатор» оказывается не браслетом, как в игре, а самым обычным смартфоном. Разве что формат непривычный: почти квадратный и сделан точно по размеру кармана на груди формы (я еще не в форме, но и у Нирса, и у Бриа есть такие).

— Судя по тому, что я читал о Земле, у вас уже есть эта технология, — говорит Нирс. — В нем есть биометрические датчики, он уже настроен на ваши показатели… вот, видите, экран загорелся? Значками на главном экране показаны различные сервисы, которые можно использовать для доступа к тем или иным системам станции, например, к системе связи.

— Спасибо, — говорю, — у нас в самом деле есть эта технология. Разберусь. А… в игре были голографические экраны…

Бриа и Нирс переглядываются.

— В игре в целом технологическое обеспечение станции выглядело по-другому, — замечает Нирс.

— Да, эти голографические экраны — вообще очень странная вещь, — вторит ему Бриа. — Кто вообще решил, что это удобный способ связи? Ведь ими же можно пользоваться только в темной комнате! А они у вас в игре работали даже в ярко освещенных помещениях, без намека на задымление! И главное, зачем они нужны? Мы даже видеосвязью почти не пользуемся.

Я хочу спросить ее почему, но прикусываю язык. Вспоминаю, как отец как-то рассказывал мне: когда в его молодости только появились всяческие видеочаты, люди поначалу пользовались ими просто ради новизны. Потом оказалось, что аудиосвязь или даже просто сообщения в большинстве случаев удобнее. На долю видеосвязи остались дистанционное обучение, телемедицина и тому подобное.

В игре, думаю я, наоборот, логично, что любая связь предполагает картинку или видеоролик! Ведь глаза и мозг игрока нужно чем-то занять; это не реальная жизнь, где ты можешь яйца чесать во время разноса от начальства. Игра должна быть интересной все время — в идеале. Поэтому я как-то не подумал, что реальная станция в этом плане будет… ну, похожей на настоящий мир.

— Понял, — говорю я. — Никаких голографических экранов.

— Станция вообще создавалась… эклектично, — продолжает Нирс Раал. — Расы-спонсоры оплачивали отдельные ее части, но некоторые заказы отдавались малым расам. Поэтому здесь есть части, которые созданы в самых разных технологических традициях.

— Называя вещи своими именами, некоторые элементы «Узла» устарели, как говно зверя учтаперя, — называет вещи своими именами Бриа. — Многие технологии подгонялись под нижний общий деноминатор. Нор-Е постоянно ругается, что ему пришлось стать не столько инженером, сколько антикваром, чтобы заставить все это работать вместе.

Я только головой качаю. М-да, вот чего еще в игре показано не было. Видимо, потому, что слишком сложно проектировать и всех деталей не учтешь? Или, поскольку проект был под государственным надзором, «цензура» запорола? Кто ж не знает, что именно так у нас делаются многие государственные и межгосударственные проекты.

Ну, в общем, тогда и обычный смартфон с обычным жидкокристаллическим экраном объясним…

— Этот коммуникатор, — продолжает между тем Бриа, помахивая им в воздухе, — еще очень продвинутая технология! Повезло, что удалось ее адаптировать!

Гляжу на нее с некоторым сомнением.

Нирс Раал, очевидно, догадывается о моих чувствах.

— Вам нужно поговорить об этом с Миа, она специалист по межрасовому развитию, — говорит он. — Но, насколько я понял из ее восторженных восклицаний…

— Писков, — вставляет Бриа, но Нирс продолжает, не обращая на нее внимания:

–…У вас, землян, очень продвинутые технологии связи даже в сравнении с галактическими аналогами. Само по себе это неудивительно для социальной расы, у которой нет телепатии — мы вот тоже развивали связь в первую очередь. Но вы даже на фоне остальных рас галактики прямо на удивление прогрессивны в этом плане. Возможно, если когда-нибудь в галактике сложится интегрированный межпланетный рынок, это будет вашей специализацией!

Качаю головой, вспоминая расхожий лозунг моего детства, что, мол, променяли космические полеты на айфоны. Кто бы мог подумать, что именно айфоны-то и восхитят инопланетян больше всего!

Между тем, описанная эклектика станции продолжает открываться за каждым поворотом.

Из малахитового коридора мы попадаем в грузовой лифт, снова мозаичный с узорами саргов на стенах, оттуда — в новый коридор, уже без лоз омикра, зато с лепниной под потолком. Я глазею по сторонам, пока Нирс снова вежливо не напоминает мне, что материалы он уже переслал на коммуникатор и нужно воспользоваться временем в пути, чтобы хотя бы начать с ними знакомиться.

Очень быстро нахожу в коммуникаторе приложение — здесь они называются «сервисами»; в принципе, это название будет более правильным и для большинства земных приложений. К счастью, для открытия и просмотра файлов достаточно одной руки — второй мне приходится дополнительно придерживать Белкина. Кот не вырывается, но мелко возбужденно дрожит, и я уже сожалею, что не отправил его в каюту вместе с багажом. Побоялся, честно говоря. Мало ли, как инопланетяне его бы устроили!

Но теперь непонятно, когда выдастся минутка им заняться. А он ведь довольно давно ел в последний раз: я его специально не стал кормить перед прилетом.

Начинаю разбираться в «кратком отчете» Нирса. Сначала, когда я гляжу на инопланетные символы, мне кажется, что они мне непонятны, но через секунду смысл написанного становится ясен. При этом буквы не меняют свои очертания и не складываются в слова другого языка, как в игре. Все происходит только у меня в голове. Это немного дезориентирует, но волевым усилием я велю себе не отвлекаться.

Отчет оказывается не то чтобы кратким — скорее не очень полным. Согласно ему, ацетики занимаются на станции «Узел» каким-то производством… Ну, допустим, делают сепульки, не знаю, как это еще обозначить. При этом природа сепулек администрации станции неизвестна: у ацетиков, как у спонсоров, есть право такие вещи не раскрывать, если они составляют коммерческую тайну — а именно это и заявила компания, которая арендует модуль.

Кстати, вот и первое отличие: в игре модуль ацетиков арендовала какая-то община… по крайней мере, мне так казалось. Не слышал я и не видел, чтобы они занимались производством. Тут это действительно коммерческое предприятие, и его руководителем назван (или названа) некий (или некая) Торл-Элерл. Никакой Лерл-Леккерл и в помине нет.

И вот тораи отчаянно протестуют против производства этих сепулек, заявляя, что их создание является пощечиной общественному вкусу… в смысле преступлением против их расы. И пригрозили задерживать любые корабли с сырьем для сепулек, которые будут прилетать на станцию. И, соответственно, корабли с готовой продукцией, которые будут с нее улетать.

Поэтому до сих пор и было затишье: очевидно, пока ацетики вырабатывали старые запасы, а сепулек для отгрузки на полную партию у них не набиралось. Теперь же груз сырья наконец прилетел, тораи попытались его задержать, ацетики начали защищать — и понеслось…

— И где сейчас этот груз? — спрашиваю я.

— Читайте, там есть, — вздыхает Нирс тоном человека, который давно привык, что начальство не читает отчетов.

Послушно прокручиваю страницу дальше.

Оказывается, сырьевая баржа легла на орбиту вокруг газового гиганта под охраной вооруженной группировки ацетиков. Охрана, впрочем, была скорее номинальной: пока грузовой корабль не приближался к станции, тораи его не трогали.

Тем не менее ущерб одному из малых истребителей группировки ацетиков был нанесен. К счастью, это была автоматизированная машина, так что обошлось без жертв. К несчастью, Экспансия Аце направила официальную ноту в Межзвездное содружество и такую же официальную ноту Альянсу тораи… ну и третью нам, потому что, очевидно, мне слишком легко живется. И все ноты, характерно, с лимитом времени на реагирование.

Не успеваю я погрузиться в эти тонкости, как мы добираемся до рубки.

Как и следовало ожидать, она сильно отличается от того, что изображалось в игре. Там рубка напоминала мостик космического корабля, как его любят изображать в игрушках и сериалах: капитанский помост и несколько рабочих станций вдоль стен, прямо под огромными окнами.

Здесь же окон нет вовсе, только экраны, и не высокотехнологические, встроенные в стену, как те, к которым я привык в кораблике у Абдуркана, а обычные… в смысле похожие на плазменные телевизоры на Земле. Только экраны опять же не прямоугольные, как клепает китайская промышленность, а частью квадратные, частью овальные. Что касается рабочих станций, то их много больше: не пять-шесть, а штук пятьдесят — рубка и сама куда крупнее игровой, размером с немаленький такой бальный зал или крупную лекционную аудиторию. Ряды станций расположены концентрическими кругами вокруг капитанского помоста, на котором, кстати, тоже не одна рабочая станция, а две. Правда, часть всех этих станций пустует.

Во-вторых, невероятное разнообразие этого всего. Квадратные и полукруглые экраны — это еще цветочки! Даже беглый взгляд дает понять, что многочисленные пульты управления тоже все разные. Некоторые усеяны кнопками, тумблерами и даже рычагами с разноцветными рукоятками а-ля двадцатый век, другие представляют собой сплошные стеклянные панели — сенсорные, наверное. Третьи вообще напоминают поддоны с каким-то киселем. Наблюдаю, как один из вахтенных специалистов опускает в этот кисель руки по локоть, и на экране перед ним приходят в движение манипуляторы, торчащие из какой-то хреновины на борту станции, прямо в открытом космосе.

А один товарищ вообще скармливает в слот на своем пульте карточки с прорезями! Если я правильно помню, это называется «перфокарты».

Нирс ловит мой шокированный взгляд:

— Полная эклектика, — повторяет он. — Разные интерфейсы предназначены для работы с разными системами станции.

Слов у меня нет.

Неудивительно, что наши игроделы не стали это повторять! Тут уже на стадии осознания мозги вскипают, а попробуй преврати такую сборную солянку в рабочие игровые механики — мигом кукухой поедешь.

Тем временем Бриа говорит:

— Всем внимание!

Работа замирает. Все смотрят на входную дверь — то есть на нас.

Лица в рубке совершенно интернациональные, как я и помню. В смысле кого тут только нет. Кроме десяти-двенадцати основных рас, которых вполне можно узнать, несмотря на старания земных дизайнеров, есть и совершенно незнакомые образины. Старший вахты — та самая розовокожая сафектийка Ансули Раго.

— На станцию прибыл наш новый начальник, — говорит Бриа. — Многие уже наслушались самых потрясающих слухов, поэтому давайте развеем их раз и навсегда. Да, у нас теперь будет живой капитан вместо искина. Нет, это не потому, что он вызвал искин на дуэль в сафектийские шашки и выиграл. Его зовут Андрей Старостин, он с отдаленной планеты под названием Земля и обладает уникальными знаниями и навыками для этой работы. Нет, он не будет есть органы проштрафившихся сотрудников на завтрак, этих несчастных, как и раньше, буду есть я, на обед, целиком. Мы, старший командный состав, уже с капитаном знакомы и всячески его поддерживаем. Ожидаем того же и от вас. Всем все ясно?

— И он по доброй воле согласился прилететь в этот бардак? — спрашивает кто-то.

— Дурак, они, наверное, ему смертный приговор капитанством заменили! — громким шепотом возражает другой. — Или пожизненное.

Нирс громко откашливается, и голоса смолкают.

— Вижу, отлично сработаемся, — говорю я. — Бриа, вы абсолютно искренни в том, что старшее руководство станции меня поддерживает?

На лице талесианки появляется удивление — если я правильно расшифровываю выражение этих страшноватых черт.

— Разумеется, — говорит она. — Вы, должно быть, не знали, но нам предложили оценить всех игроков, с которыми мы работали через аватары. Большинство выбрало вас.

Мне требуется колоссальное усилие воли, чтобы не спросить, кто входит в меньшинство.

— Тогда прошу собрать всех, включая Нор-Е, Вергааса и Томирла, в моем конференц-зале… я имею в виду, конференц-зал, который примыкает к рубке. Он ведь тут тоже есть, да?

Я смотрел планы, но точное расположение помещений уже успело вылететь у меня из головы — попробуй упихай в мозг столько важной информации в такие короткие сроки.

— Есть, — отвечает Бриа. — Будет сделано.

— Да, и… где можно оставить кота?

— Я с удовольствием за ним послежу! — вызывается Ансули Раго. — Я много наслышана об этих удивительных животных. Они же похожи повадками на абсуррахов, верно? Мелкие сумеречные хищники?

— Только не в ущерб работе, — сверлит ее взглядом Бриа.

Ха, оказывается, ее оригинал — тот еще строгий командующий. Впрочем, учитывая, что Ансули принимает у меня кота без особого страха и тут же начинает с ним сюсюкать, реальным людоедством Бриа все же не занимается.

* * *

Мой конференц-зал тоже отличается от того, каким он был в игре: стены здесь не серо-голубые, а бежевые, и окон (или экранов) с видом на космическую ночь нет. Все остальное то же самое.

К счастью, руководство станции собирается быстро, и я не успеваю в очередной раз занервничать и засомневаться, сработает ли план, который я разработал за две недели полета сюда. «Блин, — думаю я, — что я делаю, нужно было сперва обсудить его с Бриа… или с этой Миа, раз она тут занимается дипломатическими вопросами, а уж потом выносить на суд широкой общественности!» Но что сделано, то сделано.

Людей — в смысле разумных — собирается куда больше, чем я думал. Томирл-Томирл выглядит очень странно: он похож на серого скособоченного снеговика, который уже начал подтаивать, и одежды при этом не носит. Лицо абсолютно невыразительное. Приснится в кошмаре — потом испугаешься снова засыпать.

Нор-Е же практически ничем не отличается от себя из игры (кроме того, что не мультяшка), только пропорции его двуногого и двурукого тела меньше напоминают человеческие. А еще он очень высок, почти два с половиной метра.

Он хлопает меня по плечу, от чего я чуть не падаю на пол, и говорит:

— Добрались, капитан? Молодец! Я в вас верил.

— Ваши документы помогли, — говорю я.

— Ну, нужно было, чтобы ты всерьез взялся их изучать, — пожимает плечами Нор-Е. — Я эти файлы много кому подкинул, но систематически начал с ними работать только ты.

Кроме того, среди собравшихся присутствует женщина три-четырнадцать в минималистичном костюме, подозрительно напоминающая Цуйшели, только лет на двадцать старше (если брать человеческие нормы). Но с ней я перекинуться парой слов до начала переговоров не успеваю, потому что вижу Миа.

Она и впрямь похожа на огненноволосую талесианку из игры — ту, что превратилась в дерево. Только выглядит еще более человечески, чем я ожидал! Абсолютно ничего от энта. Почти танцевальная пластика движений, кожа привычного цвета (смуглая, как у мулатки или метиски, но не эбонитово-черная, как у игровой Бриа, и не золотистая, как у игровой Миа), обычные карие глаза. В общем, не знай я, что она инопланетянка, решил бы, что на станцию каким-то чудом занесло мою соотечественницу.

— Капитан! — она улыбается мне так, что сердце начинает колотиться отбойным молотком. — Как я рада вас видеть во плоти! Вам же Бриа уже объяснила? Мы обе работали над проектом, но почему-то создатели игры с вашей стороны не захотели сделать двух сотрудниц-талесианок. Зато они взяли мои данные на роль персонажа-прорастанки. — Она морщится. — Воображаю, какие у вас ассоциации с этим лицом!

— Просто прекрасные ассоциации! — говорю я, потом, к ужасу своему, сбиваюсь и начинаю бормотать. — Я имею в виду, отличное лицо… очень… очень земное.

— Спасибо, — чуть улыбается Миа. — Я старалась.

— А? — не понимаю я.

— Мы, талесианки, можем менять внешность в широких пределах, только это небыстро. Ну и подручные средства нужны кое-какие.

Но подробнее заняться этим вопросом мы не успеваем: наконец приходит Вергаас, и мы начинаем заседание.

Я оглядываю разумных — людей, буду называть их людьми — сидящих за овальным конференц-столом. Они выглядят привычно и непривычно одновременно. Вергаас и Миа — более антропоморфно, Бриа — менее, у Нирса другое лицо, Томирл похож на отрыжку из ночного кошмара, Цуйшели (если это она) я вообще не ожидал тут увидеть. Странно, что нет доктора Сонг… а впрочем, наверняка она, как всегда, ужасно занята у себя в лазарете. Все же эта станция намного крупнее той, что я управлял в игре, а значит, и пациентов тут больше.

Так или иначе, все собравшиеся знают меня — или, по крайней мере, знают, кто я. Все смотрят на меня выжидательно, видно, надеясь, что я сейчас предложу готовое решение. И я не могу их подвести. Тем более что это решение, хорошее или плохое, у меня есть.

— Господа, — говорю я, — для начала мне нужно знать вот что. Вы и впрямь готовы меня поддержать, даже если это означает пойти на конфликт с Межзвездным содружеством?

Они переглядываются.

— Так сразу и на конфликт? — спрашивает Вергаас.

— Это только один из вариантов развития событий, — говорю я. — Скорее всего, прямой конфронтации удастся избежать. Но поручиться за это не могу. В конце концов, нам ведь придется выселить арендаторов из двух модулей.

Я думал, что они сидели тихо и внимательно меня слушали раньше? Я ошибся. Вот теперь наступает настоящая тишина.