Автомобильная фамилия

Сергей Никонович, 2021

В сборник вошли ремейки, продолжения и переосмысления известных историй классиков.

ЯЗЫК

Я не пытаюсь предсказать будущее — я пытаюсь его предотвратить.

© Рэй Брэдбери

Люди начали собираться еще часов в пять, когда за выбеленными снегом полями надрывались далекие петухи. Тогда среди разбитых зданий клочьями висел туман, но теперь, рассвело, и он начал таять. За два часа вдоль дороги выстроилась длиннющая очередь, а люди все подходили и подходили. По двое, по трое подбегали, иногда спрашивали, где конец очереди, и спешили занять место.

Мальчишка стоял сразу за двумя мужчинами, которые громко разговаривали между собой, и в сухом морозном воздухе звук их голосов казался громче.

— Слышь, парень, а ты-то что здесь делаешь в такую рань? — сказал человек за спиной.

Мальчишка испуганно обернулся, снизу вверх посмотрел на бородатого мужчину.

— Это мое место, — пролепетал он. — Я его честно занял.

— Да шел бы ты отсюда, уступил бы очередь тем, кто знает в этом толк, — бородатый сурово сдвинул брови.

Мальчишка, до того притоптывающий на одном месте от холода, замер в растерянности. С одной стороны, он знал, что слова старших нужно исполнять, но, с другой стороны, он уже не такой уж и ребенок, чтобы его можно было бы вот так прогнать.

— Оставь в покое парня, — вмешался, резко обернувшись, один из мужчин, стоявших впереди.

— Да я же пошутил, — бородач положил руку на плечо мальчишки, тот угрюмо её стряхнул. — Просто подумал — рань такая, а ребенок не спит.

— Ничего, я уверен он знает толк в науке, верно говорю? — ответил заступник. Его фамилия была Стерлигов. — Как тебя звать-то, малец?

— Егор, — ответил мальчишка, дуя на покрасневшие, покрывшиеся цыпками руки.

— Егорка уж плюнет так плюнет! — расхохотался мужчина. — Прямо в лоб, верно?

— Конечно! — с готовностью подтвердил Егор.

Смех прокатился по веренице людей.

Впереди кто-то продавал кофе. Не тот суррогатный горький настой из полевых трав, который обычно пили люди в деревнях. Нет! В честь праздника привезли настоящий — из зерен. Пахнущий удивительно — одновременно терпко и приятно. Очередь притормаживала, проходя мимо телеги, где стояла пара парней, мешающих половниками кофе в большой кастрюле. Люди начинали семенить, не торопились идти вперед, на разные манеры хвалили запах и вкус напитка, но не покупали его. Мало кто мог позволить себе натуральный кофе.

Стараясь не замечать, как желудок, в котором не было еды со вчерашнего утра, подступает к горлу, Егор устремил взгляд туда, где очередь пропадала за разваленной взрывом каменной стеной.

— Говорят, он смеется, — сказал мальчик.

— Ага, — подтвердил Стерлигов. — Над нами, колдун проклятый, хихикает. И не просто, а язык показывает.

— Да как же его удалось поймать? — спросила женщина впереди, вклиниваясь в разговор.

— С божьей помощью, конечно, — ответил Стерлигов, указывая пальцем в небо.

— Так его сам Патриарх изловил, — затараторил бородач, тот, что вначале чуть не прогнал Егора. — И святым знамением навеки запечатал колдуна в его тюрьму.

— Но как же он там поместился? — спросил Егор.

— Надеюсь, мы этого никогда не узнаем, — ответил Стерлигов с усмешкой.

— Я слышала, что он теперь заперт в картине, — подхватила женщина.

— И не картина эта вовсе, — запротестовал бородач. — Я точно видел, никто никогда так не нарисует! Это живой человек, я вам говорю. Или то, что от него осталось. Какая-то тень. Только черный и серый — никаких других цветов. Его заморозили, засунули в… э-э-э ну как бы сказать… В плоскость, во! И он смотрит на нас сквозь маленькое окошко в мир. И все равно, тварь такая, улыбается!

— Смеется! — поправил Стерлигов.

— Скалится! — выкрикнул кто-то из впередистоящих.

— Язык показывает! — возмутилась женщина, которую Егор не мог разглядеть из-за спин людей.

— А он не выберется? — испуганно спросил мальчик.

Ответом ему был дружный хохот очереди.

Конец ознакомительного фрагмента.