Наследник Барбароссы

Сергей Лысак, 2020

1674 год, Средиземное море, Магриб. Разведчик донских казаков Иван Платов, засланный в Османскую империю под видом турецкого моряка Хасана, полностью легализуется и поступает на службу, став самым молодым офицером турецкого флота. Хасан смел, умен, хорошо образован и может найти нестандартный выход из опасной ситуации. Но у него есть еще одно ценное качество – он невероятно удачлив. И это не может ускользнуть от внимания сильных мира сего, которые стараются использовать такого ценного человека в своих целях. Неожиданно Хасан оказывается в самом центре опасных событий, развернувшихся на побережье Магриба. Интересы европейских государств тесно переплетаются с интересами магрибских правителей – вассалов турецкого султана, желающих выйти из подчинения Османской империи. Давнее недовольство, умело подогреваемое эмиссарами Франции и Австрии, приводит к бунту в Тунисе и открытому противостоянию с турецким султаном. Разумеется, простить такое невозможно. И турецкая разведгруппа, в состав которой входит Хасан, отправляется на трофейной шебеке «Аль Ясат» в мятежный Тунис.

Глава 2. Новые загадки

Раздача денег не заняла много времени, и вскоре шлюпка с большей частью команды «Аль Ясат» отправилась к берегу. Все радовались неожиданному заработку и возможности покутить в свое удовольствие. Иван приоделся ради такого случая, а заодно прихватил трофейную саблю, снятую с почившего Айхана. Поначалу он не хотел этого делать, чтобы не выделяться в толпе, но Давут его все же уговорил — надо соответствовать новому статусу. Иначе свои не поймут. Сам командир янычар, как и его подчиненные, был не в форме, но с оружием, поскольку местным правоверным, для которых разбой — образ жизни, никто не доверял. Вооружены были также и матросы, хоть и одеты поскромнее.

Пока шли через акваторию бухты, Иван с интересом рассматривал корабли эскадры и раз за разом прокручивал в голове разговор с адмиралом. У Кемаль-паши достаточно сил, чтобы прижать к ногтю весь местный сброд. Но вот если этот сброд поддержит Черная Борода…. Или Вильгельм Майер, как удалось выяснить имя пиратского «адмирала»… Тут возможны варианты. Неизвестно, сколько сейчас у него кораблей, но то, что он всегда выходит победителем из любой ситуации, говорит не только о его хороших качествах как флотоводца, но и о возможном техническом преимуществе. Поскольку Иван знал несколько больше, чем доложил командующему, то он, сложив все кусочки мозаики, не сомневался, что нити из Алжира, Триполи и Туниса тянутся в Вену. Если Черная Борода спокойно базируется на Триест, сбывая там награбленное и получая все необходимое для очередного рейда по Средиземному морю, то в Вене не могут этого не знать. А если знают и поощряют это безобразие, причем не афишируют, то вывод напрашивается сам собой. И из этого следует, что очередное столкновение империи Габсбургов и Османской империи неизбежно. В последней войне, десять лет назад, османская армия была разгромлена при Сентгорхаде, что привело к еще большей потере влияния Турции на Балканах. Очевидно, аппетит у Леопольда Первого разыгрался, и он решил расправиться со своим давним врагом, заодно расширив свою империю еще дальше на восток. Уж очень лакомый кусок там находится — Босфор и Дарданеллы. Вот и подбил алжирских, тунисских и триполитанских вассалов к бунту против своего сюзерена. Тем более они излишней преданностью турецкому султану никогда не отличались. Но почему он на это пошел? Ведь насколько удалось выяснить, ситуация в империи Габсбургов далека от идеала. Значит, Леопольд имеет какой-то козырь, на который очень рассчитывает. Но какой? Не связано ли это с появлением Черной Бороды? Из рассказа пришельцев, чей мир очень похож на этот, ничего подобного в данный исторический период не было. Австрияки даже не помышляли о создании сильного военного флота. У них и на суше все неплохо получалось. Причем в следующей австро-турецкой войне, которая случилась в мире пришельцев в 1683–1699 году (Иван уже привык считать даты от Рождества Христова), Турция снова потерпела поражение, потеряв захваченные ранее территории в центре Европы. Не здесь ли кроется разгадка? Возможно, Леопольд знает о неважном состоянии Турции и хочет покончить с ней одним решительным ударом? Но откуда знает? Утечка информации от пришельцев? Такое возможно. Уж своего-то протеже — короля Испании Хуана Третьего — они должны были как следует просветить о ближайших возможных событиях. А из Эскуриала в Мадриде эти сведения вполне могли просочиться дальше. Так это или нет, неизвестно, но и не суть важно. Важно то, что Вена решила не ждать еще девять лет, а начать действовать прямо сейчас…

— Хасан-бей, а мы здесь долго простоим?

Вопрос Бахира — недавнего керченского карманника, а теперь старшего канонира «Аль Ясат» — отвлек Ивана от размышлений. Любопытство команды вполне естественно, поэтому он решил не делать тайны из того, что и так все знают.

— Думаю, как минимум пару дней простоим. Раньше вряд ли успеют подготовить все корабли к выходу. Обратите внимание — многие ремонт рангоута и такелажа затеяли. А там — как адмирал решит. Но нам надо быть готовыми к выходу в любой момент. Поэтому не задерживайтесь на берегу, к полуночи все должны вернуться.

— А как же ночь любви с райскими гуриями?!

— Бахир, если ты найдешь в здешнем борделе хоть одну райскую гурию, то скажи мне. Так и быть, я выкуплю ее тебе в жены. Если найдешь двоих или троих, то же самое. Вот четверо уже вряд ли в этой дыре найдутся.

В шлюпке раздался хохот. Все знали любвеобильную натуру Бахира, но он не обижался и смеялся вместе со всеми. Так с шутками и смехом добрались до пристани, и вскоре Иван оказался среди многоголосой толпы в портовой части города.

Первый шок у жителей Беджайи, связанный с приходом большой эскадры и напоминанием здешнему населению, что они тоже являются подданными повелителя правоверных, а не сами по себе, уже прошел. Снова оживилась торговля, улицы были полны народа, и казалось, что ничего необычного не происходит. Захолустный городишко на побережье Магриба живет своей обычной жизнью. Но Иван знал, что Кемаль-паша уже навел здесь порядок в отношении верноподданности, взяв за шиворот проворовавшихся и слишком много возомнивших о себе чиновников. Причем речь шла не о традиционном бакшише — вещи само собой разумеющейся и считавшейся неизбежной в любом месте Османской империи. Здесь же все было обставлено с таким размахом, что даже видавшие виды янычарские офицеры удивились. В связи с этим все местные богатеи притихли, а кое-кто даже предпочел исчезнуть из города. Мало ли что арестованные чинуши наболтают, поэтому лучше переждать грозу в безопасном месте.

Иван шел по улице и с интересом глядел по сторонам. Город, раскинувшийся на склоне горы Гурая, основанный еще римским императором Веспасианом, разросся и стал в XII веке столицей государства Хаммадидов, превратившись со временем в одну из главных баз магрибских пиратов. В 1510 году город захватили испанцы, но задержались здесь недолго. Через четыре года сюда пришли османы, и с тех пор Беджайя находилась под властью Османской империи, в значительной степени утратив свое значение. Однако, несмотря на свой понизившийся статус, город продолжал оставаться крупной базой магрибских пиратов. И то, что здесь водятся большие деньги, сразу же бросалось в глаза. Но и лихого люда здесь тоже хватало. Иван постоянно замечал нескромные взгляды. Его богатая одежда привлекала внимание, и надо было держать ухо востро.

Начать знакомство с городом решили с посещения бани, после чего завалились всей толпой в мейхане, чтобы отпраздновать удачное завершение дела. Хозяин харчевни сразу же понял, что пожаловали денежные посетители, поэтому расстарался на славу. Заговорщически даже предложил хорошее испанское и французское вино, если найдутся желающие. Хоть Коран это и запрещает, но ведь все равно никто не узнает!

Иван наслаждался сочным шашлыком из баранины, как неожиданно почувствовал на себе чей-то взгляд. Не подавая виду, осторожно оглядел зал и сразу же обнаружил трех мужчин неподалеку. Один уже в возрасте, бороду которого посеребрила седина, и двое помоложе. Все были одеты достаточно скромно, но добротно. Было ясно, что люди отдают предпочтение удобству, а не показной роскоши. Причем пожилой поглядывал на Ивана как-то странно, с долей удивления. Но вели себя незнакомцы мирно и каких-либо активных действий не предпринимали. Хотя чувство опасности более не отпускало. Иван понял, что может влипнуть в очередную историю. Чем же он так заинтересовал эту троицу? Уж явно не своим видом, в мейхане людей в богатой одежде хватает. В Беджайе он раньше никогда не был. Сведения о нем из Алжира сюда еще дойти не могли. Но даже если кто-то и узнает в нем «хозяйского сынка» с «Аль Ясат», то что тут такого? Пришли в Алжир и ушли, никого не трогали… Странно… А если попробовать прояснить ситуацию, проведя ловлю на живца? Хватит непонятных тайн вокруг…

— Давут, осторожно глянь направо. Троицу в углу видишь?

— Ты чего, Хасан? Вижу, и что?

— Чем-то я их заинтересовал. Причем на грабителей они не похожи. А я здесь раньше никогда не был, и сведения о нашем заходе в Алжир сюда еще дойти не могли.

— Хм-м… И что ты хочешь?

— Надо их по-тихому взять и выяснить, что им надо. Не забывай о нашей не совсем обычной службе. Не нравится мне это.

— Так может, прямо сейчас и взять их за бороду? Наших здесь много.

— Нет. Не надо поднимать здесь шум. Сделаем так…

Закончив обед, Иван вышел из мейхане. Команда осталась пировать, а он решил побродить один по городу. Посетил местный базар, где шла оживленная торговля. Прибытие эскадры этому весьма способствовало. Побродил по улицам и в конце концов оказался в старой части города. То, что за ним давно следят, он чувствовал и не раз даже замечал своих преследователей, которые пытались прятаться в уличной толпе. Старик куда-то исчез, но к двум молодым прибавилось еще трое. Одеты, как местные оборванцы, но явно не из ремесленников. Очень похоже, что их «ремесло» находится в открытом море. Иван уже понял, что грабить и убивать его не собираются, он нужен своим преследователям живым. Вот они и стягивают большие силы, чтобы напасть в подходящий момент. Решив подыграть противнику, сам направился в довольно глухое место, куда городская стража если и сунется, то только большим отрядом. И не ошибся. За одним из поворотов ему преградили путь двое громил, заранее обнаживших оружие, и уже знакомый седобородый. Сзади доносились шаги преследователей. Справа и слева высокий забор. Ловушка захлопнулась. Седобородый усмехнулся и пристально глянул Ивану в лицо.

— Куда так спешит молодой юноша?

— По пути, начертанному самим Аллахом, почтенный! Чем могу быть вам полезен?

— Ты можешь быть полезен тем, что пойдешь со мной, причем добровольно. Не усложняй свое положение, юноша. Не заставляй моих людей применять силу.

Иван оглянулся — пятеро преследователей были уже не далее чем в десятке шагов. У старика оружия не видно, но рядом с ним стоят двое громил с саблями наготове. Сзади пятеро. У двоих сабли, у троих ножи. Уже приготовились. Ну что же, правоверные… Вы сами напросились…

Сабля в одно мгновение вылетела из ножен, и ближайший из противников еще падал на землю, зажимая рассеченное горло, из которого хлестала кровь, а Иван уже сделал новый выпад, достав второго. Все произошло настолько быстро, что группа, находившаяся сзади, растерялась. Но замешательство длилось недолго, и спустя несколько мгновений они бросились вперед. Иван отбил клинком брошенный в него нож и отскочил к стене, не упуская из виду седобородого, оставшегося на месте и наблюдающего за происходящим с нескрываемым изумлением. Пятеро противников рассредоточились и попытались напасть одновременно, но это стоило жизни одному из них. Иван не церемонился. Он прекрасно понимал, что это обычное «мясо», которое знает немного. Нужно обязательно взять седобородого. Где же черт Давута с его янычарами носит?!

Но тут раздался топот ног, и из-за угла вылетел Давут с шестью янычарами. Стычка была короткой, двоих зарубили сразу, двоих обезоружили, повалили на землю и скрутили. Но Иван скрипел зубами от досады. Едва появилась подмога, седобородый все понял правильно и мгновенно среагировал, нырнув в дверь в заборе, возле которой стоял. Помешать ему, парализовав волю, Иван не рискнул. Слишком много свидетелей вокруг. Налетчики — черт с ними, но не убирать же Давута и его подчиненных. Разумеется, когда все закончилось и попытались открыть дверь, она оказалась запертой изнутри.

Впрочем, это не создало особых трудностей. Команда разведчиков Давута была хорошо подготовлена для подобных дел — двое тут же сцепили руки и помогли третьему перебраться через забор, который открыл дверь и впустил остальных. Но увы, седобородого уже и след простыл. Двор оказался сквозным и выходил на соседнюю улицу, куда тоже был выход, а в доме, что стоял во дворе, никого не было. Очевидно, это была одна из баз седобородого, и те, кто здесь находился, ушли вместе с ним. Иван внимательно осмотрел дом, но не нашел там ничего подозрительного. С виду — жилище мелкого ремесленника, не привлекающее внимания. Но вот для каких целей оно использовалось, неизвестно. Во всяком случае, ничего ценного здесь не нашли. Обычное барахло. Пора было возвращаться. А то, не ровен час, седобородый с подмогой вернется. Иван и Давут переглянулись.

— Давут, для меня дальнейшая гулянка отменяется. Я им был нужен живым, убивать меня не собирались. Но я понятия не имею, кто это и что им от меня надо.

— Я тоже не понимаю… Уходим. Только сейчас кое-что проясним…

Янычары быстро «разговорили» обоих пленных, что было совсем нетрудно, так как те буквально тряслись от страха. Налетчики рассказали много интересного, но увы, они не знали главного — зачем все это затеяно. Однако удалось выяснить личность виновника данного безобразия. Седобородый — уважаемый человек, Камил Аль-Хайсам, богатый купец из Алжира. Прибыл по делам в Беджайю. Они сами — его слуги, которым велели помочь погибшим охранникам. Для чего это было нужно, объяснять не стали. Удалось также выяснить, где остановился купец. Больше пленные ничего не знали. Давут тут же отправил посыльного к начальству для скорейшей доставки важной информации, а остальным янычарам велел прихватить пленных для более обстоятельного допроса и отправляться обратно. Больше из создавшейся ситуации ничего выжать было нельзя. Тот, который мог пролить свет на эту загадочную историю, сумел ускользнуть. И скорее всего, больше не появится в том месте, где остановился по прибытию в Беджайю. Во всяком случае, Иван поступил бы именно так.

Давут отправился на флагман с докладом о случившемся, а Иван, вернувшись на «Аль Ясат», еще раз проанализировал недавние события. Поскольку никто в этой глуши не мог раньше слышать о пятнадцатилетнем казаке Иване Платове, или об османском моряке Хасане, а тем более знать, как он выглядит, то вывод напрашивался один — Камил Аль-Хайсам принял его за кого-то другого. Но на основании чего принял? Либо из-за очень сильного внешнего сходства, что маловероятно, либо из-за наличия у Ивана какой-то хорошо знакомой Камилу вещи. Но какой? Одежда — хоть и дорогая, но самая обычная, ничего уникального в ней нет. В такой многие состоятельные османы ходят. Тем более куплена еще в Керчи, а не здесь. Никаких украшений и драгоценностей на нем не было. Остается… сабля…

Иван вынул трофей из ножен и внимательно его осмотрел. Какую же тайну скрывает древний клинок? Кому он принадлежал раньше? Причем если учесть, что это настоящее оружие воина, а не статусная парадная «висюлька»? Туповатому громиле Айхану клинок достался от его дяди — всеми уважаемого истанбульского купца Мустафы. Но вот как и когда сабля попала к Мустафе, неизвестно. И сейчас это не узнаешь, поскольку Мустафа очень далеко — в Истанбуле…

Самый тщательный осмотр сабли ничего не дал. На ней не было никаких необычных меток, надписей или чего-то подобного. Рукоять была сплошной и не содержала тайника внутри. Клеймо мастера тоже ни о чем не говорило. Но было ясно, что клинок очень старый, хоть и прекрасно сохранившийся. После сабли тщательно обследовал ножны. Ничего… Абсолютно никакой зацепки. Значит, остается ждать, когда противник сделает следующий ход. А то, что сделает, в этом Иван не сомневался. Слишком уж заинтересовался его личностью алжирец Камил. Причем настолько, что задействовал большое количество верных людей, лишь бы взять его живьем. Давут, конечно, еще потрясет пленных не торопясь, да только в части нападения они больше ничего не знают. Можно узнать что-нибудь об алжирских делах Камила, но это так, на перспективу. Тем более им сейчас в Алжир хода нет. Однако интересный расклад получается… Дома в Черкасске умудрился кому-то дорогу перейти, и здесь в какие-то непонятные тайны с ходу вляпался, едва на берег сошел. Что-то слишком много тайн в последнее время стало появляться вокруг него. А привлекать к себе внимание простому навигатору… впрочем, уже капитану османского флота Хасану, совершенно ни к чему. Значит, пока лучше побыть на борту своего корабля и не дразнить никого своим появлением на берегу. Ведь, скорее всего, у Камила здесь есть сообщники, которых он обязательно предупредит. Может, плюнут и махнут рукой на такого молодого, но не в меру шустрого хлопца, не став усугублять ситуацию. Ну, а если нет… Тогда придется обеспечить радушный прием незваным гостям…

День клонился к вечеру. Давут еще так и не вернулся, видно что-то задержало его на флагмане. Выйдя на палубу, Иван дал распоряжение вахтенным ночью бдеть в оба. Хоть он и не думал, что люди Камила решатся на ночное нападение, даже если узнают о его местонахождении, но осторожность не помешает. Тут не один Камил скрипит зубами от злости и призывает на их головы все кары Аллаха. Появление сильной османской эскадры нарушило хорошо налаженный пиратский промысел в Беджайе, и это очень многим не понравилось. Не то чтобы адмирал Кемаль-паша был категорически против данного вида деятельности, как раз наоборот. Но вот то, что выливалось это в конечном итоге в полное игнорирование воли повелителя правоверных, демонстративное невыполнение его приказов и отказ платить подати, такое было достойно самого строгого порицания. Вплоть до лишения головы в назидание остальным. До открытого сопротивления не дошло, все же силы были слишком неравные. Но вот пакостить из-за угла по мере возможности здешние «правители» вполне могут, поэтому расслабляться не стоит. Оглядев еще раз город и стоящие корабли на рейде, Иван призадумался. Хоть вокруг и было все спокойно, но чувство близкой опасности не отпускало. Уж слишком опасный гадюшник они потревожили. Поэтому местные беи пойдут на все, только бы избавиться от неожиданной неприятности. Но пока все тихо. Только надолго ли…

Проснулся Иван среди ночи от грохота выстрелов. Спать лег не раздеваясь, поскольку ожидал нечто подобное, поэтому быстро схватил бинокль и выбежал на палубу. В первое время не разобрался, кто и куда стреляет. Но вот в ночи вспыхнуло яркое пламя, осветив рейд. С места якорной стоянки «Аль Ясат» было трудно что-либо разобрать, поскольку обзор загораживали другие корабли. Орудийная канонада не прекращалась, однако огонь вели только те, кто стоял ближе к выходу из бухты. Стоявшие в глубине рейда опасались стрелять, чтобы не попасть в своих. Вся команда «Аль Ясат» уже была на палубе и внимательно вглядывалась в ночную тьму, строя различные предположения.

— И кого это шайтан принес? Неужели опять тринидадцы с испанцами?

— Вряд ли. Какой им смысл ночью нападать, когда ничего толком не видно? Они и ясным днем могли бы всю эскадру в щепки разнести, никто бы не ушел.

— Но ведь на Алжир ночью напали!

— Не ночью, а как раз перед рассветом. И стреляли только по крепости, а не по кораблям. А здесь… Отсюда плохо видно, но сдается мне, что стреляют только наши. Со стороны моря никто не стреляет.

— Так по кому же они стреляют?! И что это там горит?!

— А шайтан его знает…

Иван пытался рассмотреть что-нибудь в бинокль, слушал оживленную дискуссию, но пока что не вмешивался. На этот счет у него были свои соображения. Похоже, что это проделки местных, недовольных нарушением статус-кво, поддержанных неизвестными покровителями. Поскольку крупных сил, способных справиться с мощной османской эскадрой в артиллерийском бою, у здешних «флотоводцев» нет, то им приходится искать способы ослабить противника внезапными нападениями вроде этого. Внимательно оглядев рейд, Иван высказал предположение:

— Похоже на атаку брандеров. Либо кого-то они все же подожгли, либо сами горят. Отсюда плохо видно.

— Брандеры?! Но чьи?!

— Думаю, что тех, по чью душу мы сюда пришли. Но сами они бы никогда не решились на такое. Значит, кто-то обеспечивает им хорошую поддержку…

На палубе разгорелась дискуссия по этому поводу, но Иван в нее не встревал, а думал о предстоящих действиях. Кемаль-паша этого так не оставит. Следовательно, утром надо ожидать вызов на флагман и получение очередного задания. Куда же их пошлют на этот раз? Ладно, утро вечера мудренее. Раз стрельба до сих пор не прекращается, то вполне могут кого-то утопить и пленных из воды выловить. От них и узнают, кто это по ночам безобразничает.

Ожидания не обманули Ивана. Еще не рассвело, а к борту подошла шлюпка с флагмана. Адмирал срочно вызывал к себе капитана «Аль Ясат». Для этих целей даже заранее выслал за ним шлюпку, не став связываться со световыми сигналами. Поняв, что ситуация гораздо серьезнее, чем он предполагал ранее, Иван быстро собрался и отправился на флагман. Небо на востоке только начало светлеть, поэтому пока еще нельзя было оценить урон, нанесенный ночной атакой брандеров.

На борту «Перваз Бахри» его уже ждали. Вахтенный офицер не мешкая проводил Ивана к адмиралу и остался за дверью. Иван начал приветствовать начальство согласно принятым правилам этикета, но командующий лишь махнул рукой, В каюте находился Давут и докладывал что-то перед его приходом. Похоже, Кемаль-паша провел бессонную ночь.

— Заходи, Хасан. Сейчас не до церемоний. Видел, что ночью творилось?

— Да, досточтимый Кемаль-паша. Судя по всему, нас атаковали брандеры?

— Они самые. Троих утопили еще на подходе, четверо развернулись и удрали, четверо все же смогли сцепиться с кораблями, однако загореться как следует не успели. Эти мерзавцы не ожидали наличия у нас на борту хорошо подготовленной морской пехоты, которая сразу же взяла их на абордаж и быстро погасила огонь. Но вот еще один все-таки сумел поджечь фрегат «Исмаилия». Хоть команде и удалось погасить пожар, но фрегат сильно пострадал и выйти в море пока не может. Поэтому вам, разведчикам, предстоит новое задание. Как можно скорее отправиться в Тунис и выяснить все, что там происходит.

— Значит, это дело рук бея Туниса?

— Не совсем. Бей Туниса Мурад Второй умер с месяц назад. То ли сам, то ли ему помогли, — непонятно. История уж очень темная. И сразу же разгорелась грызня за власть между его сыновьями и братьями. Все были уверены, что верх одержит старший сын Мурада — Мухаммад-бей Эль-Муради. К этому все поначалу и шло. Но неожиданно Мухаммад был убит, угодив в засаду, и власть захватил младший сын — Али-бей, недовольный своим положением. Откуда у него взялось такое большое количество преданных ему войск, пленные не знают. Честно сказать, они вообще мало что знают. Так, одни лишь базарные сплетни. Сброд, польстившийся на деньги, таким секреты не доверяют. Но выяснилось, что сегодняшнее нападение совершено по приказу Али-бея. Уж очень ему хотелось если не уничтожить полностью нашу эскадру, то хотя бы нанести ей серьезный урон. Похоже, кто-то предложил этому шакалу столько, что он решил убить своего старшего брата и предать повелителя правоверных. И еще кое-что… Уж очень странное нападение на тебя было, Хасан. Подозреваю, что это может быть связано с ночными событиями. Не просто так здесь этот алжирец появился, а ты ему, похоже, все карты спутал.

— Досточтимый Кемаль-паша, разрешите нам с Давутом самим поговорить с пленными. Они не знают секретов Али-бея, но должны знать множество мелочей о жизни в Тунисе, которые нам очень пригодятся.

— Поговорите. Делайте все, что считаете нужным, но сегодня вечером вы должны отправиться в Тунис. Эскадра выйдет вслед за вами через три дня. К моменту нашего прихода в Тунис вам надо все выяснить, суметь ускользнуть из Туниса и доставить сведения любой ценой. Если у этого «бея» — самозванца все будет складываться успешно, то вслед за ним могут не устоять перед искушением и другие беи. И в итоге мы рискуем потерять весь Магриб. Поэтому лучше я сейчас залью кровью Тунис, чем допущу подобное…

Иван был полностью согласен с такой постановкой вопроса. Хоть Кемаль-паша и уверен в своих силах, да только ведь он не знает всего. И знать ему об этом до поры до времени не надо. Пусть увязнет как следует в Магрибе, все меньше сил для действий против казаков у турок останется. А его задача остается прежней — упрочить в глазах турецкого командования мнение о капитане Хасане как о человеке очень полезном и верном. Такое дорогого стоит. А посему придется опять лезть к черту на рога. И если понадобится высадиться на берег, то работать в одиночку, а не в группе с Давутом и его людьми. Иначе трудно будет объяснить применение дара характерника в критической ситуации. Разве только… Но это в самом крайнем случае, если что-то заподозрят…

Разговор с пленными на первый взгляд ничего существенного не дал. Это было обычное бандитское отребье, занимающееся разбоем, которому без разницы, кого грабить и убивать. Хоть правоверных, хоть гяуров, хоть кого угодно. Им посулили хорошие деньги, вот они и решили на время сменить «специализацию» — напасть на военные корабли флота Османской империи, причем не с целью грабежа, а с целью их уничтожения. С этой целью собрали группу из двенадцати старых, но еще довольно крепких посудин, загрузили их горючими веществами и попытались осуществить задуманное. Вторая группа из десяти быстроходных шебек находилась в море неподалеку и должна была подобрать уцелевших после завершения дела.

Выслушав пленных и поговорив с офицерами «Перваз Бахри», Иван составил более-менее полную картину ночных событий. Сначала все шло так, как и было задумано. Группа брандеров незаметно подошла к Беджайе и с ходу попыталась атаковать стоявшие на рейде корабли. Однако их ждал неприятный сюрприз. На входе в бухту особняком стоял дежурный фрегат «Хамидие», причем стоял очень своеобразно — на носовом якоре и кормовом верпе, то есть нарастяжку, что позволяло ему сохранять свое положение в пространстве, независимо от ветра и течения, и все время держать под прицелом пушек правого борта всех, кто пытался войти на рейд или выйти с него. А поскольку вахтенные на палубе фрегата не спали, орудия были заряжены заранее, фитили подожжены, а дежурные канониры находились возле своих пушек, внезапное нападение не удалось. Нападающих также подвело то, что они стремились побыстрее добраться до цели и шли строем фронта довольно близко друг от друга. Решение в принципе верное, да только в данном случае оно сыграло на руку «Хамидие», командир которого сразу же разобрался в происходящем и в полной мере воспользовался удобствами своей позиции. Находясь на фланге атакующих и выждав удобный момент, он дал залп картечью всем бортом вдоль строя брандеров, чем сразу нанес большой урон командам ближайших из них. Поскольку картечь с «Хамидие» не смогла отправить брандеры ко дну, а лишь сбила им ход, потрепав паруса и такелаж, то они продолжили движение. Но тут в дело вступила артиллерия кораблей, стоявших на рейде. Три брандера так и не смогли дойти до цели, отправившись на дно бухты. Пятерым все же удалось сцепиться с кораблями, но на этом их везение закончилось. Попытки поджечь брандеры и уйти на шлюпках, буксируемых сзади для этой цели, не удались. Отряды морской пехоты из янычар были подготовлены в том числе и к таким действиям, поэтому сразу же взяли подошедших на абордаж и не дали распространиться огню. Лишь фрегат «Исмаилия» пострадал от пожара, хотя огонь все же удалось погасить. Команды четырех брандеров, едва началась стрельба, решили не искушать судьбу и сразу же повернули назад. Там прекрасно поняли, что достичь внезапности нападения не удалось, а умирать ради бея-самозванца нанятые им пираты не собирались. И очень может быть, что даже не собирались возвращаться в Тунис, где бы им начали задавать неудобные вопросы…

— Ну, и что делать будем, капитан?

Вопрос Давута оторвал Ивана от размышлений. Больше информации получить было неоткуда, а вылазка Давута на берег с целью прояснить ситуацию с нападением дала немного. Взяли нескольких слуг алжирского купца, но они толком ничего не знали. Сам же Камил Аль-Хайсам как в воду канул. Впрочем, время для бегства у него было. Хоть Иван и не разделял подозрений адмирала о связи алжирца с ночной атакой брандеров, считая такое маловероятным, но со счетов все же не сбрасывал. Кто его знает, что тут начало твориться, когда столкнулись интересы противоборствующих группировок местной элиты. Но у них сейчас конкретное задание, причем не здесь, а в Тунисе…

— Будем выполнять приказ, Давут. Но просто так соваться пустыми в Тунис нам нельзя, никто в это не поверит. Поэтому загружаем «Аль Ясат» чем-нибудь таким, что за один день не продашь, если хочешь взять хорошую цену. В этом случае подозрений быть не должно. Пришли купцы с товаром, чтобы его продать и купить что-то в Тунисе. Мы сможем стоять неделю и больше, не привлекая внимания. Но столько времени у нас нет. Поэтому, как вы все закончите на берегу, ночью снимаемся с якоря и уходим. Лучше подождем эскадру в море неподалеку от Туниса.

— Все-таки думаешь прийти в Тунис открыто? По-наглому? Может быть, лучше нам высадиться на берег ночью неподалеку от города и пробраться в него по суше?

— Можно, конечно, но не советую. Долго будете добираться, и сейчас это довольно опасно. Раз Али-бей начал свою игру, то если он не дурак, должен патрулировать побережье. Можете наткнуться на конные разъезды или вообще на каких-нибудь бандитов. Отобьетесь или нет — неизвестно, но шум обязательно будет. Оно вам надо? Кроме этого, очень усложнится задача забрать вас в нужное время. Если же мы войдем, как добропорядочные купцы, то все должно ограничиться бакшишем. Впрочем, решать тебе. Если хочешь высадиться на берег ночью за городом, давай заранее выберем место. Не везде можно безопасно подойти к берегу.

— Хасан, а ты точно моряк? Разговариваешь, как опытный разведчик!

— Так ведь одно другому не мешает. Тем более ты прекрасно знаешь, чем я занимался до того, как попал в военный флот. Поэтому привык поступать таким образом, чтобы обезопасить себя насколько это возможно. И в данном случае появиться в порту Туниса легально для нас гораздо выгоднее и безопаснее, поскольку мы можем выдать себя за местных купцов. А вот если придется заниматься чем-то подобным во Франции или Италии, то там на нашей посудине в порт лучше не соваться. Нужно что-то из кораблей европейской постройки и команду соответствующую.

— Да уж… Забыл, с кем разговариваю… Пожалуй, ты прав, Хасан. Придем в Тунис открыто, у всех на виду. А там уже на месте разберемся…