Сборник рассказов «Ужасы Абсурда»

Сергей Кулагин

Авторы сборника придумывали и сочиняли рассказы, а художники, вдохновлённые их творениями, рисовали. И все пытались пугать, ведь абсурд и страх всегда рядом. В итоге получился иллюстрированный сборник ужасов или абсурда — решать читателям.Отдельная благодарность Григорию Родственникову за изумительную обложку и серию рисунков, подготовленных специально для сборника.Читайте, наслаждайтесь, и пусть мечты вас не пугают.

Вероника Джамбек «МАРИОНЕТКА»

Иллюстрация Григория Родственникова

Часть 1

— Кирилл, мне нужен твой совет. Профессиональный, — София подластилась к мужчине, как кошка. — Но если ты занят — я подожду.

— Иди ко мне, — Кирилл прижал к себе любимую и отложил в сторону листы с лекцией, которую правил к завтрашним парам в университете. — Ты не подождёшь — подождут лекции.

Ему хватило мужества, чтобы признать — как клинический врач он с «дистанции» сошёл безвозвратно. Но как блестящий специалист он мог дать ещё очень многое и университет с радостью за него ухватился — он читал курс «Глубинная психология».

София однажды попала на лекцию. Студенты боготворили Кирилла, заворожённо слушая занятие, похожее на волшебное действо. Он знал как и умел создавать для учащихся такую феерию образов — они не реагировали на звонок об окончании пары! Мир искажений психики, подсознания и патологий представал перед ними в такой пугающей яркости, что материал, столь мастерски поданный лектором, забыть было практически невозможно.

София с радостной гордостью за любимого наблюдала, как у студентов горели восторгом глаза. «И у студенток!» — вспомнила с лёгкой усмешкой. У кого из девчонок был шанс устоять перед голубоглазым обаятельным врачом-психиатром, с таинственной проседью в тёмных прямых волосах?!

— Говори, что за вопрос тебя мучает? Ты как котёнок, целый вечер круги вокруг меня наворачиваешь, — он с улыбкой поцеловал Софию в висок. — Считай, мышкой себя я почувствовал!

— Ты — мышкой?! — девушка с удовольствием прильнула к нему и расслабилась — наконец-то! С ним она чувствовала себя в безопасности, мало кто мог ей дать это чувство. — Мышкой — сомнительно! — засмеялась негромко и счастливо.

— А ты не сомневайся! — он усмехнулся. — Так, что за вопрос у тебя?

Кирилл от неё никогда не отмахивался и всегда был готов ради Софии отложить любые дела.

— Сегодня у меня третий раз консультировался пациент со стрессовым состоянием. Он выходит из стресса так медленно — это тревожит меня. Возможно, нарушает инструкции и продолжает находиться под воздействием стрессора или… — она задумчиво прикусила фалангу большого пальца. Кирилл знал этот жест, означавший — София чересчур увлеклась решением ситуации.

— Ты начала подозревать у него патологию. Какую именно? — он аккуратно, мягким движением вынул прикушенный палец у неё изо рта, как у ребёнка.

— У меня два варианта, оба плохи одинаково: апраксия или патология воли.

— Ух ты! Занятно, — Кирилл подобрался: — Он получал недавно травмы в области лобных долей?

— Подозреваю, что да. Но он второй раз забывает рентген.

— Что тебя беспокоит конкретно?

— Положительная динамика. Кирилл, она так незначительна, словно я бьюсь в какую-то стену! Но мне сравнивать не с чем, и я боюсь ошибиться в диагнозе — он ведёт себя вполне адекватно. Максим пришёл ко мне искать помощи, а при таких показаниях… Ты мог бы мне описать ощущения…

— Я не хотел бы тебе их описывать, — он немного напрягся. — Да в этом случае мои ощущения не пригодятся — у нас состояния разные.

— Кирилл, милый, я вовсе не это имела в виду! — София с такой нежной лаской коснулась ладонью его щеки, что он сразу расслабился. Улыбнулся и прижался к мягкой ладошке губами. — Я думала, может, ты наблюдал кого-нибудь в практике.

— К несчастью, пара таких пациентов есть в диспансере у Алексея. Военные травмы.

— О, Господи! — София прижала пальцы к губам. — Расскажешь подробнее?

— Завтра ты их увидишь сама. Всё — завтра. Сейчас вину будешь заглаживать!

— Какую вину? — женщина по-кошачьи склонила голову набок.

— От лекций меня отвлекла? Отвлекла, — шутливо вменил ей в провинность.

— И как же я эту вину буду заглаживать?

Глаза цвета лазури замерцали лукавыми искрами, угольно-чёрные зрачки расширились от возбуждения:

— Сейчас покажу…

Кирилл нежно коснулся губами её шеи там, где трепетало биение сердца — оба порывисто выдохнули. Он слишком хорошо знал все её точки чувствительности и как подарить ей максимум наслаждения. Главное — он очень хотел дарить ей наслаждение!

София знала, как сделать нежным и ласковым своего дикаря — его достаточно просто любить! Оба стремились отдать друг другу гораздо больше, чем взять.

— Люблю тебя… — шёпот обжёг его кожу, поджигая всю нейросеть миллионами сладких колющих импульсов.

— Дитя, посмотри на меня.

София открыла глаза, с трудом вырываясь из неги его губ и объятий

— Я задохнусь без тебя, — слова мужчины звучали спокойно и просто, как звучит только правда.

* * *

В диспансере София присматривалась к пациентам очень внимательно и, в конце концов, растерялась — они выглядели и вели себя вполне нормально.

— Кирилл, — зашептала неловко, — как вы с Алексеем ставили им диагноз? Они же вполне адекватны!

— О, нет, София! Адекватными они только кажутся. Легче всего их проверять в трудовой ситуации и при обучении. Сейчас у них занятия по распорядку — убедишься своими глазами.

Он провёл её к мастерским трудовой терапии. Алексей Петрович, главврач, друг Кирилла и его лечащий врач, уже был там вместе с больным. София подозревала, что энтузиазм всегда жизнерадостного и слегка взъерошенного Алексея Петровича держится исключительно на его самозабвенной любви к работе и психиатрии. Иначе в их профессии просто не выжить.

— Здравствуйте! — произнёс психиатр радостно и нараспев. — Как дела, София? Перевоспитываете моего друга?

— Даже не пробую! — улыбнулась в ответ.

Алексей Петрович давно сменил гнев на милость по отношению к ней. Даже как-то признался:

— Вы положительно влияете на Кирилла. С тех пор как вы вместе, он стал гораздо спокойнее и жизнерадостнее. Он стал стабилен. Похоже, у вас — своя терапия, вы делаете моего друга счастливым! Не буду спрашивать, как это вам удаётся!

— Не спрашивайте, — деликатно ушла от ответа.

Как сделать счастливым? Просто любить — и она просто любила…

— Алексей, Софии нужно увидеть, как выглядит поведение пациента при патологии воли.

Главврач указал на пациента у верстака с рубанком в руках:

— Виктор, у него поражение лобных долей. Он сейчас будет доску строгать, — повернулся к русоволосому крепышу лет тридцати-сорока. — Виктор, начинайте работу.

София сосредоточила всё внимание на пациенте по имени Виктор. Мужчина строгал доску суетливо и быстро, изо всех сил нажимал на рубанок.

Потом ей стало… страшно: Виктор не заметил, как сострогал доску полностью и продолжил строгать верстак!

— Господи… — потрясённо шепнула она и почувствовала, как тёплые, сильные пальцы Кирилла сжали её похолодевшую руку. — Так вот, как выглядит этот ужас…

— Тише-тише, идём.

— Виктор, достаточно. Достаточно, — послышался голос Алексея Петровича. — Вы понимаете, что переусердствовали? Вы строгали верстак, понимаете? — говорил, словно учитель — нерадивому школьнику.

— Я понимаю.

— Почему не остановились?

— Не знаю. Не смог, — ответил тот немного растерянно.

Кирилл быстро вывел её из помещения и ласково обнял слегка дрожащую девушку:

— Дитя, ну, что с тобой? Ты же знаешь симптоматику, ты даже её заподозрила у своего пациента, — он погладил её. — Одно дело — читать, другое — видеть своими глазами? Да, в наш искорёженный мир лишний раз не стоит заглядывать.

— Кирилл, они совершенно беспомощны и беззащитны! — понимание обрушилось на неё с ужасающей силой. Это были не строчки диагноза из учебника — это был живой человек!

— Да, ты точно заметила. Патология воли делает человека хм… марионеткой. Марионетка — пожалуй, самое точное определение. Он теряет способность мыслить на перспективу, поведение становится чисто ситуационным.

— Симптоматику я помню, — слабо улыбнулась в ответ и, уткнувшись в грудь Кирилла, пробормотала:

— Ты прав: читать об этом и видеть — разные вещи.

— Успокойся. Просто их отношение к окружающему изменено. Если кто-то скажет взять чужую вещь — он возьмёт не задумываясь. Если скажут искупаться в ледяном озере, потому что вода тёплая — он искупается. Он не будет жаловаться на самочувствие — он не отдаёт себе больше отчёта в своих переживаниях и соматических ощущениях. Марионетка, — закончил Кирилл.

Часть 2

— Максим, сегодня пройдём с вами тест, — София дружески улыбалась, а в уме навязчиво билась тревожная мысль: «Только бы я ошиблась! Только бы тест не подтвердил моих подозрений!»

— Вам нужно написать в строчку цифры от одного до десяти. Начинайте, пожалуйста, — кивнула ему ободряюще, положила перед мужчиной стопку чистых листов и обычную ручку.

…София обречённо зажмурилась: он продолжал писать цифры не останавливаясь! Исписал два листа и взялся за третий. Не спрашивая, для чего и сколько писать, взрослый мужчина с поспешной старательностью выводил цифру за цифрой, строчку за строчкой! Он не остановится, пока не прикажут или бумага не кончится.

— Максим, достаточно. Остановитесь.

Он сейчас же бросил писать и спокойно взглянул на неё.

— Максим, почему вы не спросили, сколько нужно писать и сами не остановились? — задала вопрос в зыбкой надежде, что, всё же, ошиблась в диагнозе.

— Не знаю. Вы сказали писать — я писал, — ответил ей безучастно.

Надежда на ошибку в диагнозе таяла с каждой минутой. Первый раз в жизни она так сильно хотела, чтобы её подозрения были неправильны!

— Максим, кто вас направил ко мне и где ваш рентген? — она наблюдала за всеми реакциями пациента напряжённо и пристально — обманет, пожалуйста, пусть он обманет! Так сохранится надежда, что он по какой-то причине хитрит — это значит…

— Сестра, младшая. А рентген я где-то посеял.

Нет, он не обманывал, никаких признаков. Ничего, она сделает ещё тесты, попросит Кирилла и Алексея Петровича…

— Сколько лет вашей сестре, она работает, учится?

— Двадцать один ей, она — младшая. В школу работать устроилась, педагогом-психологом.

София непроизвольно кивнула — девушка заподозрила неладное с братом! Несмотря на совершенно иную специализацию педагога-психолога, что-то в поведении брата её насторожило.

— Максим, вы должны пойти сегодня в больницу, сделать рентген и принести мне его завтра на консультацию вместе с медкартой. Вы меня поняли? Завтра…

— Нет, завтра я не смогу — завтра мы с другом идём по делам, — перебил торопливо.

— По делам? Замечательно! — он чем-то интересуется, куда-то с другом идёт! Возможно… — Вы идёте развлечься или ваш поход связан с работой?

— Ни то ни другое. У друга конфликт с одним человеком, надо его… вразумить, — с трудом подобрал нейтральное слово.

Но у Софии уже сработал сигнал тревоги — чутьё её не подводило.

— Ваш друг позвал вас подраться?!

— Ну… да. Мы всегда вместе, всегда друг за друга — он мой друг детства. Воевать только вместе со мной не пошёл. Да вы не переживайте, он мне вот дал… — мужчина с готовностью, чтобы она «за него не переживала», выудил из кармана… молоток.

«Друг детства… конфликт… воевать не пошёл… дал молоток…» — с ужасающей скоростью пазлы в её голове становились в картинку. Друг решил…

— Ваш друг знает, что вы консультируетесь у психолога?

— Да, я ему рассказал.

Друг решил подставить его! Сирена её интуиции взвыла на полную мощность.

«Марионетка… марионетка…» — пульсировал в голове голос Кирилла.

— Дайте мне рассмотреть молоток, — голос женщины был очень спокоен.

Максим беспрекословно отдал ей молоток. В этот момент от страшной догадки у Софии всё пересохло во рту и до тошноты сжался желудок:

— Он вам ещё что-то дал?

— Да, вот… — с простодушным видом мужчина порылся в кармане куртки и достал нож.

Нож с кровостоком — таким не режут колбаску!

— Какой интересный! Дайте, я тоже его рассмотрю. Кладите сюда, — она указала на стопку бумажных листов, и сама удивилась, что руки её не дрожат.

Максим послушно протягивал нож, когда двери кабинета открылись — в проёме показался Кирилл. Мгновение — он оказался рядом, выбил нож из руки и скрутил бедолагу. Максим не успел даже пикнуть — не то что сопротивляться!

— Кирилл, успокойся! — София вскочила и выставила плавным движением перед собой обе ладони, привлекая внимание. — Кирилл, это мой пациент, он не опасен. Я тебе говорила о нём, — голос звучал спокойно и чётко, но Кирилла так легко не обманешь — он уловил лёгкую дрожь.

Посмотрел на неё огромными от адреналина зрачками: смелая и немного испуганная, как котёнок перед двумя сцепившимися волкодавами.

— Кирилл, он не опасен. Он хотел мне всё это отдать.

Сейчас, когда единственное желание защитить её перестало блокировать все остальные мысли, до Кирилла дошло: мужчина не оказал ему сопротивления. Он держал в руках безвольную куклу.

Марионетка.

* * *

… — Ты знаешь, Кирилл, кем я себя чувствую? — София, устроившись на коленях любимого, ласково и успокаивающе гладила его руку.

— Кем? — голос Кирилла звучал немного устало, но в нём уже слышались нотки умиротворения — то, чего София и добивалась.

— Я чувствую себя… принцессой! Не меньше! — лукаво мурлыкнула в ухо мужчине.

Кирилл легко рассмеялся — и от сердца у неё отлегло. Она боялась, что эмоциональная встряска подействует на него.

— Почему?

— Хм… — София выпрямилась у него на коленях с комическим возмущением:

— Ты сомневаешься в моей «принцессовости»?!

— Нет-нет! Как можно?! Ты принцесса, с этим не спорит никто! — с лёгким смешком он поднял руки в жесте «сдаюсь».

— То-то же! — она «угрожающе» сдвинула брови. — Я принцесса и у меня есть рыцарь, благородный. Он меня защитит от всего, — она вдруг трогательно ткнулась носом мужчине в плечо и прошептала:

— Кирилл, ты не представляешь, как важно знать, что тот, кого любишь, тебя защищает! Что есть тот, кто не предаст.

Их преподаватель когда-то сказал: «Любовь — это способность к самопожертвованию без раздумий». Кирилл бросился на Максима ни секунды не думая. Он хотел защитить её.

Кирилл улыбнулся, погладил её как ребёнка и понял: её предавали. В страхе новых предательств она построила стены вокруг души, чтобы боли ей больше не причиняли, и плакала в этих стенах от одиночества, пока он не пришёл.

— Я — твой, я с тобой, — простыми словами подарил ей себя целиком, с бескорыстной щедростью любящего.

— Я — твоя, — София устроилась у него на руках поуютнее и пробормотала, ласкаясь к нему:

— Наверное, так в любви не признаётся никто, но… мне очень нравится!

— Мне тоже. Ты и сама ведь всё знаешь, мой маленький психологический ас! — в голосе было столько ласки и нежности, София даже зажмурилась, как котёнок — от удовольствия.

— Оставьте ваши шуточки, господин психиатр! — возмутилась наигранно.

«София, вы ас!» — смутил её похвалой Алексей, приехавший по просьбе Кирилла забрать Максима на госпитализацию.

— Я не шучу. Диагностировать патологию воли, да ещё без всяких условий, весьма нелегко. Ты предотвратила непоправимое, понимаешь? Твой пациент мог сделать то, что невозможно исправить. Если бы «друг» сказал, что надо убить — он бы убил, — слово «друг» Кирилл почти выплюнул с брезгливым презрением.

— Кирилл, это так страшно — быть… марионеткой! Они же беспомощны и беззащитны перед людьми! Максима предал друг детства — он хотел подставить его! Мне кажется, Максим так и не понял, что произошло. Я так хотела, так надеялась ошибиться с диагнозом! — голос Софии горько затих, девушка всхлипнула от бессильной жалости.

Кирилл ласково обхватил ладонями её голову, нежно погладил пальцами щёки: как остро она сопереживает… Немногим так искренне жаль жителей мира искажённого восприятия. И если не будет таких, как она…

— Знаешь, что я сейчас понял? — голубые глаза лучились любовью. Как ему удалось приручить это чудо?! Он защитит её, заплатит любую цену за счастье!

— Что? — взгляд коньячного цвета со смелой доверчивостью нырнул в глубину его чёрных, как Бездна, зрачков.

— Мне повезло!