Новый полдень. Хроники скупщика

Сергей Куковякин (2024)

1987 год. На Земле пандемия. Создана вакцина, но стало ещё хуже — после её введения люди повсеместно массово впадают в кому. В городах хозяйничают банды, балоги ведут к завершению операцию "Вирус". Кто спасет землян — малолетний хулиган, пациент психиатрического диспансера — не ясно до последней страницы. По мотивам "Дома скитальцев" А.Мирера — но совсем чуть-чуть. Третий роман цикла "Хроники скупщика".

Глава 5 Мария Васильевна

Киев, конец июня 1987 года

Мария Васильевна сегодня не кухарничала — не пекла свои любимые пирожки с капустой, не варила борщ, котлеты не жарила. Она доедала вчерашнее.

Тарелка с рассольником опустела и заняла своё место в мойке. Рядом с ней примостилась и ложка. Бабушкина ещё ложечка, серебряная, с вензелёчками. Хотела Мария Васильевна давно её внучке подарить, да всё руки не доходили. Ничего страшного — после на очередной день рождения преподнесёт. Из крана тонкой струйкой полилась вода, чисто вымытые тарелка и ложка заняли свои привычные места. Не осталась грязной и кастрюлька. Хозяйку её Марией Васильевной звали, а не Федорой Егоровной.

Заварила чай из жестяной коробочки со слоном. Вспомнилась почему-то пословица про то, что не надо жалеть заварки. Мария Васильевна её никогда не жалела и сегодня не будет. Её Максим Петрович, пока жив был, всегда хвалил за чай. Одной чашкой никогда не ограничивался. По две, а то и по три за вечер выпивал. Хорошие были времена с Максимом Петровичем — на море ездили, в кинотеатр ходили… Да много чего ещё…

Не торопясь попила чай с песочным печеньем. Раньше оно лучше было, а сейчас его разучились на фабрике печь. Ушли старые мастера, а с новых что спрашивать. Молодежь — один ветер в голове.

Чашка была аккуратно вымыта и водворена в посудный шкаф к своим товаркам. Раньше их шесть было, а к сегодняшнему дню только три и осталось. От профкома на заводе ей те чашки подарены были как передовику производства. Вспомнила Мария Васильевна как радовалась, когда домой их несла. Чайная ложечка тоже побывала под струйкой воды, была насухо вытерта и в ящик стола положена.

Заварной чайничек также был обихожен, кухонный стол чисто-начисто вытерт.

Вот старая, чуть газ не забыла перекрыть. Ох, годы-годочки, совсем памяти не стало. Раньше стих любой из школьной программы прочитать могла, а сейчас — что час назад было — уже и с трудом вспоминается.

Пакет из мусорного ведра переместился поближе к дверям — опять же, чтобы его не забыть вынести. На улице тепло, день-два и запахнуть его содержимое может. Надо это нам — совершенно не надо.

Петровне ещё надо позвонить. Вчера она со своим давлением маялась, таблетки опять горстями ела. Говорила ведь ей — не ходи по такой жаре на рынок. Нет, опять её понесло, ягодок ей захотелось…

— Петровна, здравствуй. Сколько сегодня намеряла? А, ну ничего. Ещё поживёшь, — как можно бодрее произнесла в трубку Мария Васильевна. На часы посмотрела. Утекают минутки.

— Что, Мария, подсобирываешься? Сегодня у тебя? Или опять я чего напутала. — дребезжащий голос подруги со вчерашнего дня не изменился. Подковыристость в нём та же присутствовала. Вроде и не вредная старуха, но всё вот у неё как-то так получается.

— Сегодня, Петровна, сегодня. Тебе завтра. Не забывай. — усмехнулась Мария Васильевна. Вот заноза старая. Всё под шкурку норовит залезть…

— Склероза то у меня не больше твоего будет. Не переживай, подруга сердечная. Скоро тебя догоню, снова спокоя от меня не будет, — вновь продребезжал в трубке голосок.

Потом разговор перешёл на старое. Вспомнили как вместе работали, как на демонстрации ходили, новогодние праздники отмечали. Почти ещё полчаса и прошло. Попрощались. Трубки на телефонах синхронно места свои заняли.

Сходила Мария Васильевна до мусорных баков, голубей во дворе покормила, с соседкой парой слов перемолвилась.

К себе на второй этаж поднялась, в ванной ещё все проверила. Тут был порядок — грязного белья не накоплено, чистое давно высушено, побывало под утюгом и в платяной шкаф уложено на соответствующей полке. Умылась, полотенце на крючочек повесила.

Горячую и холодную воду долго перекрывала. Руки ослабли, пальцы плохо слушаются, а вентили тугие. Раньше всё на раз-два получалось, а сейчас даже от малого дела морока. Чуть поделаешь что — уже устала. Сил ни на что не хватает. Наконец справилась. Ежели чего — не зальёт соседей снизу.

Прошла по комнатам. Все приборы обесточила. Холодильник ещё вчера разморозила, промыла, высушила. Сегодня он спать не мешал. Бывало, как загремит — мертвого разбудит.

Села на старенький диван. Повспоминала. Пенсия получена. Коммунальные и за квартиру уплачено. Дочери, зятю и внучке ещё вчера всё сказано. В чистое утром оделась. Документы в платочек завязаны и в кармане булавкой приколоты. Дверь ещё сходить открыть, не настежь, стулом припереть.

Вот сейчас и на диван можно прилечь. Подушку под голову, плед на ноги.

Примерно через полчаса Мария Васильевна вдруг глубоко вздохнула и забылась. Тридцать дней назад её тоже в поликлинике вакцинировали.

Солнечный луч прошёлся по комнате. За окном прозвенел трамвай. Кот Тимофей Иванович продолжал красться к стайке голубей…