Наблюдатель

Сергей Котов, 2023

Возможность жить, где угодно, не думая о работе и документах. Возможность путешествовать столько, сколько вздумается. Возможность знать то, что недоступно другим. Проникать туда, куда больше никому нет доступа. И всё это не просто так: ведь мир захватывают страшные паразиты, против которых даже могучие межзвёздные цивилизации не могут придумать средство. Чтобы научиться бороться с ними, нужно всего лишь наблюдать: пристально, внимательно, не представляя, что ищешь. До тех пор, пока не найдёшь искомое.

Глава 6. Похороны

Когда мы оказались возле дома, я долго не решался заглянуть в окна своей квартиры. Просто сидел возле подъезда в машине, которая снова выглядела как обычное престижное авто. Благо нашлось свободное место на парковке.

Я долго не мог разобраться в своих эмоциях. Почему я не хотел посмотреть, что происходит? Как мама держится? Неужели я боялся? А, если так, то чего именно? Маминых слез? Или полного равнодушия?

Если быть совсем честным — мне не хотелось видеть ни того, ни другого. Но разве могла быть какая-то середина, которая меня бы устроила? Не знаю. Но это странное состояние мне совершенно не нравилось. Едва ли это был настоящий страх все-таки. Скорее, дискомфорт. Как от камешка в туфле.

Сжав челюсти, я заставил себя сказать:

— Двенадцатый этаж, второе окно справа от входа. Сможешь нас туда поднять так, чтобы я мог заглянуть внутрь? И чтобы никто нас не заметил?

— Полминуты, — ответила Муся, — сделаем. Надо только отвести глаза нескольким людям, которые сейчас на нас смотрят.

Я не ответил. Только неотрывно смотрел в окно, ожидая, когда мы начнем подниматься.

Мама никогда не задергивала шторы в большой комнате, даже в темное время. А сейчас, днем, даже тонкая тюль была сдвинута в сторону.

Мама ходила по комнате и вытирала пыль специальной тряпкой, изредка брызгая на мебель полиролью. Я помнил этот запах, который почему-то маме нравился, но раздражал меня. Впрочем, об этом я предпочитал благополучно помалкивать.

Мама наводила порядок. Точно так, как это делала всегда на выходных. Словно бы и ничего не случилось. На минуту я даже засомневался: может, ей еще не сообщили? Но потом заметил, что большое зеркало, видневшееся через распахнутые двери в прихожей, накрыто огромным махровым полотенцем. Кажется, так делают так, когда кто-то в доме умер.

Сначала я почувствовал, как с плеч свалилась огромная гора. Теперь я точно знал, что мама — не пропадет. А потом вдруг к горлу подкатил ком. Это было странное чувство: вроде печалится не о чем. Да, моя жизнь изменилась очень сильно — но разве не об этом я так мечтал? Я разом получил то, о чем другие не смеют и помыслить. У мамы вроде тоже все хорошо будет… так что не так-то?

Я отвернулся от окна и задумчиво посмотрел вдоль улицы. И не сразу обратил внимание на знакомый ярко-красный длинный пуховик, который часто надевала Лена, когда мы встречались в городе.

Я пригляделся. Да, это была именно она! Шла, сосредоточенно нахмурившись и глядя себе под ноги.

— Давай вниз! — скомандовал я.

— Я не могу приземлиться на дорогу, — ответила Муся, послушно начиная спуск, — за сектором наблюдают. Глаза отвести — нужно время.

— Я выпрыгну! Я же могу стать невидимым, да? Айя вроде говорил…

— Да, конечно. Только Асот не забудь!

Я схватил брелок, оставленный на пассажирском сиденье вчера вечером. Как же тут включить невидимость-то? Айя не сказал… тогда я сделал то, что хорошо работало с Мусей, пока она не начала говорить. Пожелал это. И увидел, как моя рука растворилась в воздухе!

Только спрыгнув с высоты двух метров в снег, я понял, что невидимость вовсе не защищает от погоды. Было довольно прохладно. А на ногах у меня были только носки, мгновенно намокшие. «Еще только простыть не хватало, — с досадой подумал я, — и наследить, вдобавок…»

Я сделал шаг, потом оглянулся. К моему удивлению, никаких следов не наблюдалось. Неужели сложно при таком раскладе было сделать так, чтобы хотя бы ноги не мокли!

Едва я успел это подумать, как тут же почувствовал, что ледяная влага из носков исчезла. Теперь стопам было сухо и комфортно.

Я улыбнулся и шагнул вперед. Как раз вовремя — для того, чтобы успеть аккуратно перехватить закрывающуюся за Леной дверь, и скользнуть в подъезд.

К счастью, лифт приехал большой, грузовой. Иначе я не был уверен, что решился бы ехать с Леной в узкой кабинке. Очень уж легко было задеть случайно. А она бы наверняка дико испугалась.

Не обнаружив звонка, Лена уже подняла кулак, чтобы постучать, но тут дверь открылась. На пороге стояла мама в домашнем халате. Увидев Лену, она улыбнулась уголками рта, и приглашающе махнула рукой.

— Лена, верно? — произнесла она, — я Людмила Валентиновна. Проходи.

Теплый воздух из квартиры пах домом. Наверно, поэтому я застыл на пару секунд и не успел скользнуть в дверь вслед за Леной.

Постояв немного в нерешительности: может, открыть дверь с помощью Асота? Эта штуковина наверняка могла это сделать. Но почему-то я не решился. Было ясно, для чего Лена пришла. Не сомневался, что она исполняла мое неофициальное завещание. А мне почему-то не очень хотелось видеть, как мама отреагирует, узнав, что я оставил ей довольно много денег…

Вздохнув, я молча спустился вниз. Постоял какое-то время невидимым у подъезда.

Начинался снег. Подняв голову, я ловил ртом пушистые снежинки, как в детстве. И очень старался поменьше думать и чувствовать.

— Ты знаешь, в какой морг отвезли ме… то есть, тело, которое вместо меня? — спросил я Мусю без особой надежды на положительный ответ. В конце концов, она ведь просто контур управления моим необычным транспортом, а не универсальный шпион.

— Конечно, знаю, — неожиданно ответила она, — летим туда?

Я подумал секунду.

— Стоп. То есть, где мой дом — ты не знала. А в какой морг отвезли мое тело ты вдруг знаешь?

— Ага, — мгновенно ответила Муся, — я не знаю, почему от нас скрывают домашние адреса наблюдателей. Чаще всего это выясняется довольно быстро. Но сами получить такую информацию мы не можем, факт. Наверно, остаток какого-нибудь древнего протокола.

— Древнего протокола, говоришь…

— Ага. Но это только предположение.

— Ладно, — сказал я, — раз уж знаешь, где тело — то полетели туда.

— Если тебе вдруг интересно, — продолжила Муся, — то опознание состоялось еще вчера. Следствие не возражает против выдачи тела. Твоя мама утром договорилась с похоронной конторой, так что, скорее всего, и похороны будут сегодня.

— Ого! — удивился я, — не думал, что это так быстро!

По крайней мере, теперь ясно, почему мама порядок наводила. Наверно, к поминкам готовится.

— Обычно нет, — чуть насмешливо сказала Муся, — но тут, похоже, Айа постарался.

— Вы знакомы?

Муся фыркнула.

— А как думаешь, кто меня перегнал на парковку? И потом, он единственный мастер-оператор склада. Так что именно он меня активировал. Других приемных родителей я не помню.

«Приемных родителей?» Только теперь я понял, как мало знаю про родной мир Айа. Это что же, у них автоматы считаются живыми? Ладно, потом выясним. По ходу дела.

До больницы добрались минут за пятнадцать. Глядя сверху, догадаться, где находится морг было не сложно: во-первых, возле него на специальной парковке стояли специальные автобусы с табличками «ритуал», во-вторых — рядом был небольшой храм.

Больница была небольшая, муниципальная. Так что дорогими катафалками тут и не пахло.

Я попросил Мусю снизиться до высоты пяти метров. А вдруг выдачи моего тела уже тоже кто-то ждет? Я поискал взглядом знакомые лица. Группки скорбящих родственников кучковались возле входа в учреждение. Кто-то пил водку на морозе, закусывая бутербродами с салом. Кто-то искренне горевал. Кто-то не мог справиться с шоком. Таких было видно по глазам: широко открытым и не верящим в реальность происходящего.

Внимательно оглядев всех присутствующих, знакомых я не обнаружил.

— Твои подъедут через пару часов, — заметила Муся.

— Ну и какого фига мы сюда так рано приперлись? — ответил я с раздражением.

— Я думала, ты хочешь посмотреть место… — машина умудрилась интонацией передать обиду. Да настолько удачно, что мне действительно стало немного стыдно.

— Вот еще, — ответил я, — нафиг оно мне надо… хотя… знаешь, да, ты права. Мне стоило на это взглянуть. А что, после этого все сразу на кладбище поедут?

— Да, Антон, — сказала Муся, — иногда еще заказывают службы поминальные в храмах. Или в этой часовне, — к моему удивлению, небольшая церковь у морга мигнула желтым; интересно, это проекционный экран такой на окне? Или другая технология? Надо спросить будет потом, — но твоя мама отказалась от этой части.

— А что, священник на кладбище будет, да? Ну, там, молитвы читать? Рассказывать про покойного?

— Тоша, ты что, на похоронах ни разу не был? — притворно удивилась Муся.

— Не был, — ответил я, — и что такого? Когда бабушку хоронили, я на хозяйстве остался. Но, кажется, да — ее сначала в церковь возили.

— Ясно. В общем, нет. У тебя будет только гражданская панихида, непосредственно у могилы.

Я промолчал. Меня сложно назвать примерно верующим, хотя я и крещеный. Наверно, отпевание и все дела денег стоят. А до сегодняшнего дня мама не знала, что я что-то оставил… наверно, разумно было экономить, в конце концов.

— Понятно. Значит, тут ничего интересного не будет…

— Ну, кроме выноса тела, — добавила Муся.

— По-твоему это интересно?

— Мы, искусственные личности, немного зациклены на теме смерти. Тебе это сложно будет понять, для тебя это неизбежность, биологически запрограммированная. Ты с детства знаешь, что умрешь. А с нами все не так просто. Поэтому да, мне интересно все, что с этим связано. Я еще очень молода, и несу свою первую вахту.

— Да ладно, — отмахнулся я, — тело-то все равно не настоящее. Меня там нет! Это же подделка! Так что не так уж и интересно, да?

— Это Айа тебе так сказал?

— Да… а что?

— Нет, ничего, — поспешно ответила Муся, — ничего. Значит, так и есть.

— А вот на кладбище я бы побывал, — продолжал я, — на свою могилу посмотреть все-таки надо.

— Думаю, тебя больше интересует кто придет на похороны. А не просто могила, — мне показалось, или в ее голосе послышались нотки ехидства? Не слишком ли быстро этот автомат приобретает черты реальной личности?.. а даже если так — уверен ли я, что это плохо? Если она будет совсем как настоящая?

— Может и так, — ответил я, и зачем-то добавил, нарочито грубо: — тебе-то что?

Когда гроб опускали в могилу, был закат. Такой же, как тогда, когда я прыгнул: ярко-алый, при почти ясном небе. Большая редкость для столичного региона.

Конец ознакомительного фрагмента.