Дорогой Солнца

Сергей Котов (2024)

Экс-спецназовец узнаёт, что ядерная война неизбежна и у него есть 48 часов, чтобы спастись и обеспечить будущее себе и сыну.Предельно реалистично. Ядерная война такая, какая она может быть на самом деле. Без мутантов, чернухи и прочего. Про то, как обыкновенные люди вытаскивают ситуацию даже в условиях глобальной войны.

Глава 6

— Пап, почему другие люди не делают, как мы? — спросил Ваня, когда мы, наконец, поехали. — Они не верят, да?

— Многие не знают, Вань… — я невольно посмотрел на парковку. Как много людей идут с тележками… что-то всё-таки просачивается, народ явно запасы делает… надо бы новости глянуть: в ближайшие часы ситуация может сильно ухудшиться. — А некоторые не знают, но чувствуют. Ты заметил, что народу много?

— Ага… но безопаснее всё-таки уехать, да?

Я вдруг вспомнил про Женьку, моего приятеля. Он работал территориальным управляющим в нашей сети — и как-то так получилось, что мы начали общаться вне работы. Оказалось много общих интересов: рыбалка, путешествия… после ухода со службы мой круг общения совершенно поменялся и это, наверно, было неотвратимо. Близких друзей так и не появилось (это сложно после того, как теряешь таких, которые были на всю жизнь), но вот одного приятеля завести получилось… он был холост, но жил с девушкой. Серьёзные отношения планировал когда-нибудь там, в будущем. А есть ли теперь у него это будущее?

— Пап? — переспросил Ваня.

— Конечно, Вань. Конечно, — ответил я.

— В бомбоубежищах страшно…

— Почему?

— А вдруг засыплет совсем? И выбраться будет нельзя?

Я промолчал, сосредоточившись на дороге. Рука невольно тянулась к смартфону. Могу ли я подвести Свету, рискуя её положением? Стоят ли мои опасения жизни реального человека, которую я, возможно, могу спасти?..

— Кто знает, что на М-11? — мои размышления прервал уставший голос из динамика рации. Я включил её после очередной заправки, чтобы послушать, о чём дальнобои говорят. Можно было попросить Ваню посмотреть новостные каналы в «Телеграме», но он занят скачиванием разных справочников. Не хотелось отвлекать от такого нужного дела.

— Жопа там! — последовал ответ. — В эти два дня просто жесть какая-то. Это по направлению на Питер. Обратно ещё терпимо.

— Ясно… думаю вот не двинуть ли в обход. Компания добро дала.

— Если дала — то двигай! Там это надолго.

— Чего так?

— Новости не смотришь совсем? Блокада Калининграда же! Остался только морской путь, вот все на паром и ломанулись. Там очереди на неделю.

— Екарный ж ты ж!..

— И я о чём?

Какое-то время в эфире было тихо. Я сделал звук на радиостанции потише и включил штатную акустику. Потыкался по диапазонам в поисках новостей, заодно поймал себя на том, что, пожалуй, впервые пользуюсь обычным радио в машине с момента покупки. Зачем слушать болтовню или рекламные вставки, когда за небольшие деньги есть неограниченная музыка по вкусу на стримингах? Но теперь я был рад, что классические радиостанции как вид сохранились.

Через минуту мне это удалось. Взволнованный диктор вещал: «…европейской дипломатии заявил, что Россия не имеет морального права сохранять контроль над частью исконно европейской территории. «Раз уж они считают, что вторжение на Украину оправдано исторической справедливостью, следуя той же логике им следует вернуть в лоно Европы земли восточной Пруссии. Мы будем добиваться этого любыми возможными путями, кроме военных. Сухопутная блокада — обязательный и абсолютно легитимный шаг. Мы также настаиваем на референдуме под контролем сил ОБСЕ. Уверен, российское население Кёнигсберга при наличии гарантий будет не против стать частью европейской семьи!» — заявил политик. В ответ спикер министерства иностранных дел России Мария Захарова заявила, что любые попытки…»

Передачу перебили сильные помехи. Я поморщился и попробовал перестроить волну и через некоторое время поймал ещё один выпуск новостей. «…напомнили, что морская блокада является грубым нарушением международного права. А попытки досмотра судов, идущих из России, будут рассматриваться как агрессия».

Я взял смартфон и быстро набрал сообщение: «Ты где?», после чего отправил его на Женькин номер.

Минута шла за минутой. Пашка не отвечал, а я всё никак не мог решиться написать предупреждение. Наконец, телефон пиликнул. Я прочитал: «В поезде же! Из отпуска еду. В Мск буду послезавтра!»

Поезд… значит, у него неплохие шансы оказаться далеко от зон поражения… Я продолжал раздумывать, стоит ли писать предупреждение. И как его лучше тогда сформулировать? Нельзя ведь прямым текстом… в этот момент зазвонил телефон. Номер был знакомым, и начинался с префикса 495. Телефон кадров — я всё-таки понадобился. Плохой знак. Очень плохой.

— Реклама, да, пап? — сонно спросил Ваня.

Я поглядел на сына. За предыдущие несколько часов он скачал огромный массив информации, благо пока на трассе приём был хорошим. Ему бы поспать теперь не мешало… к тому же, стемнело давно.

— Да, Вань, — ответил я, — похоже на то…

Пока я не снял трубку, за мной нет ничего криминального. Может человек уехать в отпуск и не слышать вызовы? Само собой… тем более, что всеобщую мобилизацию не объявляли.

Поколебавшись, я всё же перевёл аппарат в авиарежим. Навигация продолжала работать, только цвет плотности трафика стал серым. Я его отключил за ненадобностью.

— Вань, подвинь кресло вперёд до упора. И спинку откинь, насколько получится, — сказал я. — Рычаги регулировки справа, пощупай.

— Зачем?

— Хочу, чтобы ты поспал.

— Я не устал ещё, пап! — Ответил Ваня и тут же зевнул. — Мне кажется, я не смогу уснуть.

— Силы беречь надо. Они ещё понадобятся нам. Нужно сильными быть.

— А ты как? Может, в гостинице остановимся?

Соблазнительно, даже очень. В последний раз насладиться всеми благами цивилизации… горячим душем… я посмотрел на часы. С момента нашего разговора со Светой прошло двадцать три часа. Получается, у нас есть сутки, как минимум… До Самары ещё часов двенадцать ехать, Волгу пересекаем с запасом по времени. Может, и правда остановиться?

Я вспомнил толпу в аэропорту. Народ, выносящий припасы из магазинов. Последние новости… нет, даже если муж Светы дал ей настоящую информацию по поводу времени кризиса, рисковать не стоит.

Хотя остановиться, принять на ночь душ и хорошенько поесть горячей еды, пожалуй, стоит, пока есть возможность.

Я выбрал небольшую гостиницу и ресторанчик в Мордовии. На трассе там есть участок, где подряд стоят многочисленные едальни, на любой вкус. Очень удобно. И место глухое: далеко от больших городов, промышленных объектов и воинских частей.

Мы остановились на парковке между фурами и направились к ресторанчику. Внутри было полно народу, но хотя бы не накурено, как часто бывает в глухих местах. Переноску с Сашкой внутри мы взяли с собой. Морозец крепчал, и машину за час-полтора могло полностью выстудить. Впрочем, никто на неё внимания не обратил. Свободный столик нашёлся в дальнем конце зала, возле прохода на кухню. Через несколько минут к нам подошла порядком запыхавшаяся, с осунувшимся лицом, но всё ещё довольно симпатичная молодая официантка.

— Что меньше всего ждать? — спросил я сходу.

— Борщ готов. Котлеты, макароны, плов — это быстро будет.

— Давайте борщ и котлеты с макаронами на двоих, — кивнул я.

— Попить что?

— Есть компоты или морсы?

— Есть морс ягодный, — кивнула официантка.

— Отлично. И кофе. Эспрессо двойной. Будет?

— Два борща, две порции второго котлета с макаронами, морс и двойной эспрессо. Верно?

— Ага, — кивнул я.

Официантка собралась было уходить, но задержалась в последний момент. Оглядела меня внимательно.

— Вы с Москвы, да? — произнесла она с характерным местным акцентом.

— Да, — кивнул я.

— Что там на месте слышно? Мобилизация будет?

— Когда мы уезжали ничего такого не было… но обстановка, сами видите, — осторожно ответил я.

— Вижу… — она глубоко вздохнула. — Лучше б не видела. Народ бежит непонятно куда… видали сколько понаехало? Даже под новый год такого не было…

Она, будто спохватившись, развернулась и ушла на кухню, неплотно закрыв за собой дверь.

После сытной еды мы поднялись в гостиницу и оплатили за две душевые кабинки. Помылись, привели себя в порядок. Потом вернулись к машине. Я, насколько позволяла загрузка салона и ремни безопасности, разложил переднее сиденье.

— Михалыч в твоём чемодане? — спросил я, имея в виду его любимую мягкую игрушку, с которой он всегда засыпал.

— Да, пап.

— Сейчас достану.

— Не надо пока. Я не хочу спать. Может, что ещё полезное сделать?

Я задумался на пару секунд. Заставлять сына, пожалуй, не стоило. Он ведь в стрессе, а давление с моей стороны только ухудшит ситуацию. Ничего, сам уснёт, если поручить что-то монотонное.

— Да, — кивнул я. — Сейчас достану жёсткий диск и пару флешек. Скопируй туда то, что накачал. Так надёжнее будет.

— Ага, — кивнул Ваня.

И мы поехали дальше.

Как я и предполагал, через час сын уснул. Я остановился на обочине, достал Михалыча и подложил игрушку рядом, после чего укрыл его пледом. Заодно обновил лоток кошки, который она уже пару раз использовала по назначению.

Ноутбук с флешками я поставил на центральную консоль и следил, как идёт копирование.

Ближе к утру я снова тихонько включил радио и настроился на новостную волну. Ситуация становилась хуже буквально по часам: Дания объявила, что намерена досматривать гражданские корабли, идущие в Санкт-Петербург «чтобы не допустить попадание оружия и комплектующих в воюющую страну». В итоге два корвета балтийского флота сопровождали сухогруз из Либерии. Пока обошлось без инцидентов, но Дания запросила помощи НАТО. Не лучше обстояли дела с Калининградом: Эстония объявила о закрытии воздушного движения над своей территорией «в связи с предстоящими учениями». Аналогичным образом поступила Финляндия. Таким образом с Калининградом осталась связь только по морю, паромами. После выпуска новостей выступал военный аналитик, который предсказывал «напряжённость с польской стороны», где сосредотачиваются значительные силы возле Калининграда.

Мы проезжали Пензу. Я поймал себя на том, что нервничаю вблизи крупных городов, ведь в случае обмена ракетными ударами счёт будет идти на минуты… ничего, главное за Волгу успеть попасть — дальше будет пространство для манёвра.

Когда отъехали от города километров на двадцать, начало светать. Ваня завозился в кресле, прижимая к себе мишку. Сашка, которая лежала рядом с ним, подняла голову и вопросительно на меня посмотрела.

— Доброе утро! — сказал я, улыбаясь.

Ваня потянулся и зевнул. Кошка спрыгнула с сиденья и скрылась где-то сзади, среди запасов.

— Доброе… пап, ты всю ночь ехал?

— Да, Вань. Сейчас по-другому нельзя. Потом выспимся.

— Понятно, но у тебя глаза красные…

На трассе я увидел заправку и кафе при нём. Секунду подумав, зарулил туда. Надо как можно дольше сохранять хотя бы подобие режима для ребёнка. Вопрос здоровья. Так что время завтракать.

Кафе оказалось вполне приличным, к тому же, на удивление народу было мало. Ваня выбрал гречку с сосисками и творог, а я заказал яичницу с кофе. В этот раз переноску мы брать не стали: сильно задерживаться я не хотел. Кошка тоже завтракала в салоне, из своей миски.

— В школе, наверно, меня спрашивают… Марк в буфет один пойдёт, а ему мало денег дают. Наверно, он не очень рад, что меня нет, как считаешь, пап? Я ж угощал его всегда.

— Конечно, не рад, — подтвердил я.

— Как думаешь, они успеют спуститься в убежище? — тихо спросил Ваня, подавшись вперёд.

— Хочу надеяться, — осторожно ответил я. Направление разговора мне категорически не нравилось, и я попытался сменить тему: — кстати, не думай, что учёба закончена. Дальше я буду тебя учить сам. Кстати! Надо учебники скачать.

— Ты не сказал никому, потому что никто бы не поверил, да?

— Не только это. Я обещал никому не говорить тому человеку, который рассказал мне.

— Ясно, — Ваня удовлетворённо кивнул.

Я снова включил новости: «…срочное заседание Совбеза ООН закончилось скандалом: в нарушение протокола, представитель США начал демонстрировать фотографии погибшего экипажа фрегата «Ивар Хуитфельдт» ВМС Дании. Заседание было прервано председателем после того, как представитель США в ультимативной форме потребовал прекратить трансграничное сотрудничество с Российской Федерацией, обвинив КНР в нарушении международных гуманитарных норм», — профессиональный голос диктора оставался невозмутимо спокойным, и после перебивки он продолжил: «Приходя сообщения о массовых сбоях персональных компьютеров и смартфонов по всей России. Согласно поступающим данным модели на операционных системах «АйОС», «АйпадОС», «МакОС» и «Виндоуз» перешли в режим блокировки. Эксперты связывают это с активацией так называемых программных закладок. Устройства на платформе «Андроид» продолжают функционировать, однако некоторые пользователи жалуются на нестабильную работу и перегрев моделей, оснащённых процессорами, произведёнными компанией «Куалкомм». О сбоях в работе смартфонов на базе процессоров производства «Хуавэй», «Самсунг» и «Медиатэк» в настоящий момент не сообщается. Министр связи России Николай Никифоров заявил, что «критической информационной структуре России ничего не угрожает. Мы были готовы к такому развитию событий».

— Вань, переведи смартфон в авиарежим, пожалуйста, — попросил я сына.

— Хорошо, пап. Я только не все учебники успел скачать, сеть постоянно падает…

— Ничего. Мы справимся.

Чем ближе к Самаре, тем тревожнее становились новости. Я здорово нервничал: оказаться в момент «Икс» посреди крупной промышленно агломерации совершенно не хотелось. Тем более, что Волгу я планировал пересечь по плотине ГЭС, которая наверняка числилась в списке стратегических объектов на поражение.

Раздумывая, не остановиться ли прямо сейчас в ближайшем овраге на пару суток, я всё-таки продолжал гнать вперёд. Если не окажемся на другом берегу Волги — всё сильно усложнится. Нужно будет объезжать через верховья или по зимниками, что задержит нас в густонаселённой европейской части страны, с непредсказуемыми последствиями.

Как будут действовать местные органы управления и полиция в мелких населённых пунктах? И тут же вспомнил, что никак: вся полнота власти перейдёт к военным. Местные органы будут только оказывать помощь и содействие в сохранении общественного порядка и распределении запасов Госрезерва…

Будто в ответ на мои мысли по радио передали экстренное сообщение о начале всеобщей мобилизации и введении военного положения в стране. Анонсировали обращение Президента на пятнадцать ноль-ноль. Я посмотрел на навигатор: если дороги не перекроют, к тому времени мы должны быть уже на том берегу.

Вот и конец всем сомнениям: надо гнать. Через несколько часов я официально буду уклоняющимся от мобилизации, в условиях военного времени.

Притормаживал я только перед постами ГАИ. На камеры было плевать: скоро штрафам приходить будет некуда.

Вот миновали поворот на Сызрань. Гаишники были заняты: о чём-то оживлённо говорили с армейскими, возле большой колонны военной техники, замершей на обочине.

Дальше дорога шла вдоль берега Волги. Движение стало более плотным, пришлось замедлиться. Играть в «шашечки» на тяжелой машине с ребёнком на переднем сиденье тоже не вариант.

Перед самой плотиной ГЭС, за Жигулёвском, мы встали в настоящую пробку. Я изо всех сил старался не показывать, что нервничаю, хотя сердце, похоже, колотилось на ста двадцати как минимум.

Ваня с интересом оглядывался по сторонам.

— Пап, а тут как в Сочи почти, да?

И действительно: Жигулёвск был немного похож на горный сектор. Такие же крутые склоны и домики, прилепившиеся на рельефе.

— Да, похоже немного, — согласился я.

— А люди сюда ездят отдыхать?

— Может, кто-то и ездит, — я пожал плечами. — Но в основном тут работают.

— В таком месте, наверно, интересно работать… а что тут делают?

— Вот сейчас заедем на плотину гидроэлектростанции, где вырабатывают электричество. А в самом городе есть большой завод, где делают автомобили марки «Лада».

— А завод будет видно?

— Не знаю. Как будем ближе посмотрим.