Рыжий фантазёр с зелёными глазами

Сергей Казакевич

Возле сказочно красивых Валдайских озёр живут своей сказочной жизнью волшебные коты и кошки, воспитывая подрастающих котят. Их ждут опасности и необычные приключения. Здесь птица может унести котёнка в когтях, а слёзы кошки превращаются в драгоценные камни. Ворон танцует на дорожке, покрытой упавшими с неба звёздами, а свора злых собак рассаживается неподалёку полукругом и улыбается. И расцветают необычайно высокие цветы, на которые люди смотрят с восхищением, задрав головы.

Посвящается любимой дочери Евгении

Дизайнер обложки Сергей Казакевич

© Сергей Казакевич, 2018

© Сергей Казакевич, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4474-2418-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Необычайно красив Валдай.

Слабый ветерок гонит рябь по поверхности озера, рыбаки толкают лодку от берега, запрыгивают в неё. Они вернутся домой с рыбой.

В здешних лесах полным-полно ягод и грибов.

Летом здесь здорово. А зимой и вовсе сказка. Вот я и расскажу вам зимнюю сказку.

На берегу озера Валдай, на самом краю большой деревни, стоял дом, срубленный из толстых, почерневших от времени брёвен. В нём, конечно, жили люди. Но мой рассказ не о них.

В том доме люди держали кошку. Ну, чтобы мышей ловила. Чтобы не грызли мыши еду и обувь хозяев. Кому ж понравится, если обуешь ботинки, — а пальцы на улицу торчат. Кошка всё понимала и быстро выгнала мышей из дома.

Расцветки она была необычайной, перламутровой! Именно, что не дымчатая, а словно из жемчуга шерсть. И имя ей дали — Буся. Как свернётся в клубок, превращается в бусину, слетевшую с нитки ожерелья на пол.

Однажды она влюбилась. В кого — в кого? В кота! Этот вообще был красавец! В деревне его прозвали Малахитовым Котом. Сам зелёный такой, со светлыми полосками. Издали его вполне можно было принять за камень. Здесь, на Валдае, и места необычные, и коты с кошками волшебные.

Кот бегает весь день по берегу от лодки к лодке, смотрит на рыбаков. Иногда мяукнет. Рыбаки ему рыбку кинут. Думаете, сам съест? Не-а. Своей перламутровой Буське отнесёт, — и обратно на берег.

Так что Буся от этой любви принесла трёх котят: рыжего, чёрного и серого.

Для себя и появившихся недавно котят Буся облюбовала место на кухне. Зима наступила. Там, за окнами, мороз, а тут тепло, тут печка.

Как-то рано утром, ещё темно было, хозяин внёс в дом замороженную ёлку. Он срубил её в замороженном лесу. Загалдели дети, забегали женщины. Ёлку поставили в залу, дети её украшали, а женщины возились на кухне. К вечеру ёлка ожила, запахла, и в игрушках и блёстках стала украшением дома.

Из кухни высунулись три маленькие мордочки. Котята ещё никогда не видели ёлку и не понимали, что происходит.

Женщины суетились, бегая с посудой по дому. Котятам в этой суматохе по-очереди доставалось: кому щелчок по носу, кому лёгкий пинок под зад.

— Туда сейчас что-то такое вкусное понесли! Я видел, — хвастается один из котят, Рыженький с зелёными глазками.

— Видел-то, видел, зато и схлопотал, — поддевает братца Чёрненький, намекая на то, что Рыженькому дали по носу, отчего тот съёжился и фыркнул. — А ну-ка, я тебе тоже нос расцарапать хочу! Посмотри на эти коготки: маленькие, но оч-чень острые.

— А сам-то, сам-то, — кидается в атаку Рыженький. — Кое-кого чуть было метёлкой вместе с мусором не подмели!

Чёрненький надувается от обиды и, кажется, что сейчас не избежать драчки. Серенький ложится на спину и трясётся от смеха:

— Ха-ха! Ой, умора. Чёрненький, хватит уже к Рыженькому цепляться.

Вообще-то он молчун и редко отходит от мамы, но тут не может сдержаться. Буся понимает, что пора вмешиваться, иначе беззаботному весельчаку Рыженькому достанется от задиры Чёрненького.

— Быстро все ко мне! Чёрный, для тебя наказание в виде задачи.

— А чего я-то? — возмущается котёнок.

— Отвечай, что сегодня за день?

— Светлый, как вчера. А ночь будет тёмная! — дерзит Чёрненький.

Рыженький робко спрашивает:

— Какой-то праздник, мама?

— Молодец, Рыжий! Не то, что этот драчун. Да, детки, сегодня самый лучший праздник — Новый год. Сегодня все веселятся и желают друг другу счастья в наступающем году. Ты слышишь, Чёрненький?

Вместо ответа Чёрный бубнит себе под нос:

— А тебя, Рыжик, я позже отлуплю.

Быстро пролетел короткий зимний день. Люди шумели в зале, праздник был в самом разгаре. На улице стемнело. Рыжий сидел на кухне, не шевелясь, и смотрел вверх. Окно почти полностью было покрыто морозными узорами, но через небольшой чистый кружочек стекла, не затронутый морозом, виднелось чёрное небо, усыпанное блёстками звёздочек.

— Эх, мне бы сейчас таких штучек, — прошептал Рыжий, глядя на звёздочки, — высыпал бы перед мамулькой эту красотищу, пусть любуется.

Рыженький мечтательно смотрел на звёзды, чуть приоткрыв рот, и они крохотными белыми точками отражались в выпуклых бусинках его глаз.

— Сынок, ты не уснул? — услышал он вдруг голос мамы.

— И закрой рот! — зло сказал Чёрненький.

Серый потянулся, поднял хвост трубой и обошел вокруг Буси, прижимаясь мордочкой и боками к её сверкающей шёрстке. Затем мудро изрёк:

— Какая разница, открыт рот, или закрыт. Было бы, что положить в него!

— А пойдём в залу, там куча всякой вкуснятины, — предложил Чёрненький.

Все трое убежали, но через минуту ворвались обратно на кухню. Рыжий чихал, встряхиваясь, отдельные волоски собрались в пучки, торчащие во все стороны, как иголки у ёжика.

— Да уж… — Буся брезгливо отвернула мордочку от котёнка. — Вечно ты вляпаешься в какую-нибудь историю.

— Хозяйские дети пролили на него компот! — сладко молвил Чёрненький. Ему не терпелось увидеть братца в таком незавидном положении: вот сейчас мама ему задаст!

Кошка посадила котёнка поближе к печке, а сама улеглась рядом. Чёрненький понял, что спектакля не будет. С недовольной мордочкой он удалился в залу, злобно шипя:

— Спектакль будет позже!

— Мама, — позвал Рыжий, когда начал подсыхать. — Ты видишь там, за окном, такие штучки сверкающие? — он опять размечтался и теперь хотел поговорить об этом с мамой. — Ты могла бы их достать?

— Эх, фантазёр… — Буся заглянула в глаза Рыженькому, увидела в них отражающиеся звёздочки. Ей почудилось нечто волшебное в происходящем.

Именно поэтому мама произнесла:

— Эти штучки… Они сейчас сверкают в твоих глазах… Говорят, — что в эту ночь задумаешь, то обязательно исполнится. Ты меня понял, сынок?

Серенький свернулся в комочек и прижался к маме. Он не любил шума. Появился Чёрненький.

Где-то за печкой послышался шорох, а спустя ещё некоторое время — печальный вздох.

Котята вспомнили про домового.

— Давайте позовём Одуванчика, ему же там скучно одному.

Это сказал Чёрненький. Он встал и подошёл к щели между стеной и печкой.

— Одуванчик! Мы тебя приглашаем в нашу компанию. Выходи, тебе не будет скучно, поболтаем.

Чёрненький прислушался. Ответа не последовало, за печкой стояла тишина.

— В самом деле, Одуванчик! — к печке подошёл Рыженький. — Иди к нам. Сегодня же праздник. Ты должен выйти к нам в гости.

— Это ещё вопрос, кто тут у кого в гостях! — раздался, наконец, глухой ворчливый голос. — Вы тут живёте без году неделю, а я уже много лет, я уже и забыл, сколько. Когда построили этот дом, я первый в него вселился, не дав объявиться здесь нечистой силе, и только после этого въехали хозяева. А вы говорите — в гости.

Перед котятами появилось лохматое существо небольшого росточка, едва выше Буси. На нём были просторные суконные штанишки и тёплая безрукавка тёмно-зелёного цвета. Против ожидания, он оказался не таким воинственным, как можно было подумать. Оказавшись в обществе котят, Одуванчик засмущался и опустил глаза. Бледное личико окрасилось в розовые тона.

— В общем, я давно тут живу, давнее вас, давнее хозяев… живу тут я…

Он окончательно растерялся и скромно встал у своего угла, не решаясь пройти дальше. Котята наперебой загалдели, крутясь вокруг домового.

— Да ладно тебе, подходи к нам, сегодня такой праздник!

— Мы тебя поздравляем!

— Желаем успехов в творчестве!

Одуванчик оживился, лицо его озарилось.

— А хотите, я вам прочитаю свои стихи, что-нибудь из последнего?

— Да, да!

— Мы тебя потому и позвали, что хотим послушать стихи и поболтать.

Одуванчик собрался с духом и вышел на свет. Пушистые волосы окутывали его до самых пят. Он поднял глаза, смотря некоторое время куда-то поверх голов приготовившихся слушать его зрителей, затем опустил веки. У него была такая манера читать стихи.

Конец ознакомительного фрагмента.