Независимый

Сергей Кабанов

История жизни одного человека. История его пути. История его борьбы. Книга об идеалах и вечных ценностях. Книга о безграничной преданности Родине в контексте частично альтернативной истории.

IV. In limine…²³

1781 год, Атлантический океан — Чесапикский залив.

Чесапикский залив… Узкий вход, повернутый на юго-восток и хорошо защищенный косой или полуостровом — как вам угодно. Водное пространство, вдающееся в сушу на три сотни километров и образованное расширяющимся устьем реки Саскуэханна. В залив несет свои воды и еще одна знаменитая река — Потомак. В восемнадцатом веке не так уж много населенных пунктов располагалось по берегам залива. Но один из этих немногих, расположенный прямо против устья залива, а не в его глубине, приобрел, впоследствии, мировую известность — Йорктаун.

Вообще весь вид залива, изрезанного мелкими бухточками с вкраплениями островков, наталкивает на мысль о его ледниковом происхождении.

Так вот Йорктаун располагался на мысе, между вышеупомянутыми мелкими бухточками. Таким образом, город было легко осаждать с суши и снабжать с моря. Сам городок был маленьким, но играл важную роль, являясь тогда единственным населенным пунктом на входе в Чесапикский залив и, соответственно, крепостью, контролирующей этот вход. И именно здесь, под Йорктауном, решалась в 1781-ом году судьба Америки. От исхода битвы под Йорктауном зависела судьба не одной или двух стран, а, может быть, половины мира. Победа Континентальной армии означала бы победу США в войне за независимость и, как следствие, усиление английского гнета в других колониях и расширение империи Владычицы морей в Азии и Африке; как дальнейшее следствие — новые войны между странами Европы и жителями вышеупомянутых колоний, как промеж собой, так и друг с другом, а может и все вместе. Победа же англичан под Йорктауном могла означать сведение на нет всех усилий американского народа в войне за независимость.

Поэтому победа в этой битве была важна для обеих сторон. Но Континентальная армия находилась на суше, а «красные мундиры» под Йорктауном снабжались с моря. Американский флот был слишком слаб, чтобы противостоять английскому. С целью стабилизации обстановки у восточного побережья Северной Америки, монсеньер маркиз Жильбер де Лафайетт попросил помощи французского флота в лице адмирала графа де Грасса. Монсеньер граф де Грасс согласился и вывел линейный флот в море. Адмирал еще думал по поводу того, куда отправиться, но в результате он предпочел Чесапик Нью-Йорку. Де Грасс не ошибся. Английский флот принял вызов. Две эскадры встретились у устья Чесапикского залива. Но не только сорок линейных кораблей с двух сторон сошлись здесь…

Ранним утром из достаточно густого и низкого тумана к устью вышеупомянутого залива подходил корабль. Это был фрегат. Не просто фрегат — воплощение совершенства. Но в густом прибрежном тумане грация и красота судна была незаметна. Никаких опознавательных знаков тоже имелось возможности обнаружить. Силуэт этого корабля был единственным в море тумана: ни одной другой мачты больше не было видно вплоть до горизонта. Пользуясь утренним бризом, неизвестный фрегат входил в устье Чесапика. Вполне возможно, что ни один человеческий глаз не наблюдал входа этого величественного и прекрасного корабля в узкий и скалистый залив. Но теперь мы должны перенестись на самый фрегат.

Джордж Сэйлор стоял на палубе бака²⁴, опершись на фальшборт широко расставленными руками, и смотрел вперед. По его лицу казалось, что капитан внимательно всматривается в пространство, хотя в таком густом тумане видимость на уровне опердека не превышала полторы сотни метров, и, чтобы увидеть объекты, находящиеся вдали, нужно было наблюдать с марс-площадки на уровне брам-реи²⁵, чем и занимались сейчас впередсмотрящие. Сэйлор же стоял здесь в ожидании своего первого помощника. Несколько минут спустя, объект ожидания Джорджа появился около него:

— Первый помощник Робер де Брильяр прибыл по вашему приказанию!

— Расскажи мне мой план, Робер, — сказал Сэйлор, не оборачиваясь.

— Я, конечно, не могу утверждать с полной уверенностью, но я считаю, что ваш план заключается в желании не выпускать некоторые английские силы, находящиеся в заливе, дабы они не ударили в спину флоту де Грасса. Но мое личное мнение таково, что в заливе, то есть под Йорктауном, британских боевых кораблей нет! — де Брильяр говорил это с твердой уверенностью в голосе.

— Пройдемся на ют, Робер, — Сэйлор говорил это так, будто его мысли были где-то в другом месте. Но это было не так.

До палубы юта они дошли молча. Там капитан и помощник направились к штурману — Роберту Борку. Он стоял у штурвала.

— Как дела, Борк?

— Все нормально. Идем вроде как хорошо, согласно картам — они пока, похоже, не врут, — при этих словах штурман продолжал смотреть в непроглядный туман.

— Не переживай, Борк, эти карты — лучшие. Видишь остров справа? — Сэйлор взглядом указал в нужном направлении. Там действительно из тумана выглядывала внушительных размеров скала.

— Да, вижу.

— Мы встанем на якорь с этой стороны, — капитан жестом показывал, как именно они встанут. — Так, чтобы корабль не был виден со стороны Йорктауна.

— Но, сэр, это невозможно! — голос подал де Брильяр, который стоял позади Джорджа.

— Я слышу, ты усомнился в возможностях нашего штурмана и этого великолепного корабля?! Может, ты сам встанешь за штурвал? Мы охотно предоставим вам такую возможность, не так ли, мистер штурман? — Сэйлор говорил все это, повернув голову к Роберу лишь наполовину, и глядя на него как бы искоса.

— Все нормально, сэр, не пугайте мсье Робера, — говоря это, штурман уже положил штурвал направо. — Мы все сделаем по высшему разряду!

У Роберта Борка слова с делом не расходились. Через четверть часа «Независимый» стоял, бросив якорь, на вышеупомянутой позиции. Корабль располагался так, что при всем желании англичане из Йорктауна и находящихся там кораблей не смогли бы увидеть хоть и верхушку мачты «Независимого». При снятии с якорей британские корабли также не были бы стеснены присутствием неизвестного фрегата, пока он не оказался бы у них на траверзе²⁶. Но подставляться под бортовые залпы фрегатов противника в первом же бою не входило в планы Сэйлора. У него был свой план, во многом основанный на патриотических чувствах американской и, соответственно, большей части его команды, который он изложил на совещании офицеров, созванное им около полудня.

Оно проходило в кормовой галерее. За эллипсовидным столом сидели: первый помощник Робер де Брильяр, главные канониры, командир абордажной команды и командир стрелков. Перед ними лежала карта Чесапикского залива, а со стен галереи на них смотрели фонари. Джордж Сэйлор стоял, склонившись над картой, и объяснял присутствующим суть своего плана:

— Мы здесь стоим так, что если их фрегаты будут выходить из залива, а мы будем недвижимы, они уничтожат нас бортовыми залпами. Чтобы этого не допустить, я выслал на камни у этого острова дозорных — они предупредят нас о приближении двух фрегатов из залива. Получив сигнал, я выведу корабль из укрытия, преградив дорогу британцам. В таком случае они смогут выйти из залива только через наш труп, а против наших двадцати двух пушек правого борта у них будет всего четыре. Мы не дадим им развернуться, выпустив в их сторону несколько десятков книпелей²⁷ и разрушив рангоут и такелаж. После этого я планирую один британский фрегат уничтожить ядрами в упор, а команду второго смести картечью и пулями наших снайперов-стрелков, чтобы побудить англичан оставить корабль даже без абордажа. Английские торговые корабли вообще не представляют для нас угрозы — мы поступим с ними по нашему дальнейшему усмотрению. Вы скажете: а как же британский линейный флот? Его атакует у устья залива граф де Грасс. Но мы здесь сами по себе, и помогать потом или не помогать флоту адмирала — это наше дело. В данном случае мы тоже поступим по ситуации. После завершения операции, я считаю необходимым немедленно покинуть залив и направиться на юг или юго-восток. Целью операции, в том числе является захват дополнительных припасов. А теперь, поднимите руки те, кто согласен с предложенным планом.

Все присутствующие подняли руки, не говоря ни слова. Сэйлор быстрым взглядом окинул помещение и сказал:

— Отлично! Принято единогласно. Совещание окончено!

Через минуту в галерее остался только один капитан.

Во второй половине дня адмирал граф де Грасс атаковал британский линейный флот у устья Чесапикского залива. Французы превосходили англичан по численности, но не по количеству пушек. Сражение линейных эскадр длилось более трех часов. Его исход был не ясен, но стратегическую победу одержали французы. Британский флот потерял три корабля тяжело поврежденными и уничтоженными. Однако, несмотря на то, что французы понесли схожие потери, англичане отступили от залива и прекратили снабжение своей армии под Йорктауном. Это, в свою очередь, привело к полной победе Континентальной армии над основной частью «красных мундиров», хотя до официального окончания войны за независимость оставалось еще два года. Только в 1783-ем году Великобритания признает самостоятельность США. Новое время начнется тогда для американского континента. Мы и сейчас видим последствия битвы под Йорктауном. Результат ее — одна из сверхдержав, которая вершит судьбы мира. Но, я думаю, читателя сейчас не очень интересует натуральная история и наши отступления от повествования. Вернемся же к нему.

Джордж Сэйлор выслал двух наблюдателей на камни у острова, за которым укрылся «Независимый». Эти два матроса должны были подать сигнал, как только они увидят, что британские фрегаты снимаются с якоря. Этим сигналом являлся взмах правой руки, который было отлично видно с «Независимого». Поэтому, как только до слуха Сэйлора донеслась канонада сотен орудий противоборствующих линейных флотов, он привел свою команду в готовность номер один. Все встали на свои места. Орудия правого борта были заряжены книпелями. Все теперь застыло в ожидании боя. Это ожидание нервирует людей. Люди уже рвутся в драку, а ее все нет. Но, к счастью, в данном случае бой пришел быстро.

Буквально через несколько минут после начала основного сражения матросы-наблюдатели просигналили о том, что два английских фрегата снимаются с якоря. Капитан Сэйлор, видя это, приказал также сниматься с якоря и начинать ставить паруса. Наблюдатели продолжали оставаться на своих позициях, чтобы теперь сообщить о моменте, когда «Независимый» должен был выйти из укрытия, преградив дорогу британским фрегатам. Конечно, оставлять наблюдателей на голых камнях этого острова, ничем не замаскированных, было рискованно. Но Сэйлор рассчитывал на то, что англичане не подозревают об их присутствии и, соответственно, не будут осматривать берега в подзорные трубы, да и невооруженным глазом сильно вглядываться не станут. Скоро наблюдатели подали второй сигнал, который выражался во взмахе правой рукой слева направо и означал «пора!».

Моментально были поставлены недостающие паруса, и «Независимый» вышел из своего укрытия, перерезав путь фрегатам Его Величества. Эти два корабля были не такими большими, как «Независимый» и вместе несли не более шестидесяти четырех пушек, но если бы они были повернуты к «Независимому» бортом, то значительно превзошли бы его в огневой мощи. Но их командиры, как и ожидалось, ничего не подозревали и спокойно вели свои корабли к выходу из залива, как вдруг дорогу им преградил неизвестный фрегат. Английские корабли шли уступом, поэтому оба были открыты бортовому залпу «Независимого», а залп этот должен был принести максимум эффекта, так как расстояние было минимальным.

— Правый борт… Пли! — голос Сэйлора прогремел над кораблем, а вслед за ним ударили двадцать два орудия правого борта, и двадцать два книпеля устремились к рангоуту и такелажу английских фрегатов. Первый залп был удачным, но мачты британских кораблей все еще стояли, а их носовые пушки выплюнули четыре ядра, которые просвистели над палубой «Независимого», не причинив вреда.

— Заряжайте книпелями!… Правый борт… Пли!

Второй залп довершил дело. Так как из-за маленького расстояния процент попадания был очень высок, то фок-мачта²⁸ первого фрегата, увлекаемая ломающимися реями и рвущимся такелажем, надломилась выше марс-реи²⁹ и потянула за собой грот-мачту. В результате, первый корабль англичан лишился двух мачт, которые теперь создавали ему крен на правый борт. Сам же фрегат частично развернулся к «Независимому», что только усугубило ситуацию: теперь ни одно его орудие не могло стрелять по кораблю Сэйлора. Мало того, на первый корабль наскочил второй, из-за столкновения на нем также сломалась мачта. Итак, оба фрегата противника были обездвижены и огонь вести не могли. Джордж решил, что самое время переходить к ядрам.

— Заряжайте ядрами!… Правый борт… Пли!

Два десятка чугунных ядер ударилась в левый борт и нос первого английского корабля. И деревянная его обшивка отлетала кусками и падала на поверхность мутных вод Чесапикского залива… Так в него было произведено четыре залпа, после которых, получив восемь десятков ядер в упор в левый борт, британский фрегат стал тонуть. С начала боя, если не считать первых двух выстрелов, англичане не выпустили ни одного ядра в ответ, не успевший развернуться, их корабль стоял так, что «Независимый» не попадал в сектор обстрела ни одного из британских орудий. А фрегат Сэйлора посылал в него точные залпы в упор, между которыми матросы все как один перезаряжали орудия, и Робер де Брильяр, стоявший рядом с Сэйлором, как первый помощник, получал удовольствие, наблюдая за слаженной работой команды в первом, общем для них бою. А эта слаженная работа в свою очередь была итогом долгого труда Джорджа по обучению разношерстной команды и доведению ее действий до автоматизма с сохранением кооперации, что и является одним из главных факторов успеха в бою. И вот первый результат этой работы был налицо. Первый английский корабль шел ко дну. Его матросы прыгали в воду под радостные победные возгласы команды «Независимого».

Тем временем, второй британский фрегат, освободившись от препятствия, мешавшего ему развернуться, стал пытаться с использованием уцелевшего парусного вооружения занять выгодную позицию. Но все надежды английского капитана хоть как-то постоять за себя рухнули с еще одним залпом книпелями, раздавшимся с «Независимого». Многострадальный фрегат Его Величества был достаточно близок, чтобы орудия Сэйлора успешно использовали против него картечь, что и входило в планы Джорджа.

— Заряжайте картечь!… Стрелки, товсь! — по этим словам капитана, стрелки, стоявшие в линию на опердеке, вскинули ружья, — Стрелки, огонь по усмотрению… Правый борт… Пли!

Град картечи обрушился на суетившихся на палубе вражеского фрегата матросов. Тут же стрелки Сэйлора посбрасывали в воду тех, кого картечь не задела, и кто оставался в поле зрения.

— Что ты мне скажешь, Робер? — этот внезапный вопрос Сэйлора вывел его помощника из оцепенения, с которым де Брильяр наблюдал происходящее.

— Ничего особенного. По-моему все идет очень хорошо.

— А по-моему не очень, — после этих слов Сэйлора, Робер почувствовал у себя на левом плече дуло винтовки Джорджа, а прозвучавший через мгновение выстрел пахнул в лицо де Брильяра горячим дымом и порохом и оглушил первого помощника.

— А теперь что скажешь? — в этом вопросе Сэйлор нисколько не менял спокойной интонации своего голоса.

— Но я не понимаю… — Робер был в недоумении.

— А тут и понимать не надо. Их командир дельный человек был. Он командовал им залечь и не высовываться. Если бы так пошло и дальше, то наша картечь бы ничего не дала. Но теперь командира нет в живых… Почтим же его память… — в это время команда английского корабля, лишившись руководства, вновь засуетилась на палубе. — Пли!

Новый залп картечью смел с опердека еще с полтора десятка человек. Стрелки «Независимого» вели весьма эффективный огонь по усмотрению. После третьего залпа картечью на беспомощном британском фрегате замахали белым флагом. Сэйлор приказал поднять на мачте сигнал для английских матросов садиться в лодки и грести к Йорктауну, гарантируя им неприкосновенность. Через несколько минут с «Независимого» уже наблюдали эвакуацию британской команды. Выжившая часть матросов исполнила приказания (или предписания, как вам угодно) очень точно и быстро: они действительно стали двигаться в сторону Йорктауна. В это время «Независимый» уже подходил к английскому фрегату. Сэйлор, согласно своему плану, хотел поживиться добычей с британского корабля.

Штурман Роберт Борк ювелирно пристроился к борту корабля противника. Через пару минут английский фрегат, представлявший собой жалкое зрелище, подтягивался к «Независимому» абордажными крюками. Пусть читатель не подумает, что капитан Сэйлор подошел к вражескому кораблю сразу, после оставления его командой. Нет. Повинуясь здравому смыслу, он подождал: не появится ли пламя на поверженном противнике или, может быть, он взорвется. И только когда ничего такого не произошло, Джордж решился на этот шаг.

Британский корабль представлял своеобразное зрелище смерти и разрухи. Трупы лежали на верхней палубе десятками. Но матросов Сэйлора это не интересовало. Порох, ядра, пули, книпели, картечь, провизия, пресная вода — вот что интересовало интернациональную команду. Убедившись, что на борту нет никого живого, матросы начали погрузку, точнее перегрузку припасов.

Пополнив запасы, Сэйлор приказал поджечь английский фрегат. Таким образом, когда «Независимый» направился к выходу из залива, опустошенный корабль Его Величества уже был охвачен пламенем. Вскоре, фрегат Сэйлора благополучно покинул Чесапикский залив, в то время как сражение линейных флотов еще продолжалось.

Таково было первое сражение фрегата «Независимый». В этом бою команда Сэйлора не понесла потерь, и от корабля не отломилось ни щепки. Очень удачное предприятие, с учетом захваченной добычи. Так начинал свой путь никому не известный корабль и его капитан, которые впоследствии станут греметь на весь мир.

Примечания

23

(ЛАТ) В НАЧАЛЕ…

24

Бак — палуба на носу корабля.

25

Брам-рея — третья снизу рея, к которой крепится брамсель.

26

На траверзе — то есть перпендикулярно ходу корабля.

27

Книпель — два ядра, соединенных цепями, для разрушения рангоута и такелажа.

28

Фок-мачта — первая от носа мачта корабля.

29

Марс-рея — вторая снизу рея на мачтах парусных кораблей, к которой крепится марсель.