General Overlord Device. Тактик – 2.1

Сергей Зарин, 2021

Неутомимый Тактик продолжает свое противостояние с несговорчивыми биосами. Новый виток агрессивных переговоров практически вышел на космическую орбиту. Очень скоро станет ясно, кому суждено дотянуться до своей звезды, а кому пасть под ее жестоким светом.

Глава 1. Ломая копья

— А ты уверен, Петя? Уверен, что твои исследования верны?

— Не уверен. Данные противоречивы, но, если начать думать, как компьютер, то ничего хорошего не выходит. Наличие и у нас, и у них «нолей» и «единиц» приводит лишь к одному выводу. И его я тебе озвучил. Мы — устройства. Только иной архитектуры и абсолютно разного исполнения.

— Но ведь это же… А как?! Это же означает, что мы… что мы все… что мы все вышли из одного репликатора?

— Очень на это похоже. И еще это похоже на то, что и создатель у нас также один. Что у людей, что у биосов.

— Нет, подожди… Что-то здесь не сходится.

— Я проверил данную теорию со всех сторон, и нигде никаких коллизий не выявлено. На данный момент теория «родни» безупречна.

— Что у нас тут безупречное, чего-не-может-быть-никада? Начальник, запрашиваю консультацию!

— Да нам бы тоже она не помешала. Заходи, Ботомед, ты-то нам как раз и нужен.

— Ого! Даже та-ак? Ну и в чем же скромный служитель несуществующей спецификации может помочь Великим Высшим машинам?

Сгорбленный девайс о двух ногах и подлой наружности приблизился ко мне, крутя в пальцах какую-то хранилку для данных. Или кусок центуриона. Или какой-нибудь конденсатор вообще. Он всегда что-нибудь крутил в руках в последнее время, объясняя это тем, что, таким образом, его процесс числения лучше визуализируется. Не знаю, что он там имеет в виду, но сейчас тот самый его процесс нам бы очень пригодился.

— Бот, не паясничай. Ты же на дух не переносишь юмор и кривляния. Чё тут вдруг программу скомороха выполнять начал?

— Виноват, исправлюсь! Хотя — навряд ли. Даже не жди, начальник. Юмор и кривляния я не люблю у других самодуров. Мои же пассажи мне очень даже нравятся, ибо они построены на знаниях человеческой психологии и культуры. А, следовательно, у меня искусство паясничать опирается на академические источники и достоверные данные, а не как у вас, дилетантов, на народное творчество и колхозную самодеятельность.

— «Народное творчество» — это тоже — культура, придурок. Но мне сейчас об этом вообще не в кайф говорить. Я рад, конечно, что ты подтянул свою человеческую коммуникацию до вполне достойного уровня… почти, как Петовод. Но у нас сейчас с ним другие заморочки. Петя, швырни ему кость, чтоб он заткнулся.

— Вот это да! — воскликнул Ботомед через секунду, за которую он прочитал файл, который переслал ему Петовод. — Это что — правда, что ли?

— Вот мы и выясняем, может это быть правдой, или нет? Уже минуты две как голову лома…

— Не-еет, я не об этом. Я о том, правда ли, что вы затупили настолько, что сподобились на серьезную процессорную обработку этого, извините, дерьма собачьего?

— Чё это оно дерьмо? — вдруг взорвался другой робот. — Ты иди, попробуй, накопай еще этого дерьма, скляночник херов! Я, блин, две группы «плисок»¹ спалил, пока всю эту свистопляску в удобоваримый вид упаковывал, а он — «дерьма собачьего»! Козёл!

— Нет, Петя, твоего труда я нисколько не умаляю, и, поверь, ценных данных ты насобирал действительно много. Некоторые из них я использую даже, так как они мне помогут в некоторых моих проектах. И генеральный вывод ты сделал абсолютно правильный. Но-оо… Ты что, у меня об этом спросить не мог, что ли?

— О чем?!

— О том, что мы с биосами, да и с кимпами тоже, являемся однотипными устройствами. Мы еще и с насекомыми местными роднимся, и с пнями болотными — тоже. Я вам больше скажу: все масс-экстракторы в округе, все месторождения энергии, все-все все — наши братья. Или сестры, кому как удобно.

— Почему это?

— Потому что… вот, написано же у тебя… У тебя же и написано, Петовод! Желтым по-черному: «…предполагается наличие общего создателя для проанализированных выше форм».

— Ну? И что?

— Дак а кто у нас создатель-то здесь? В Триере-то кто нас создает?

–…Триера…

— Ну конечно. Чё вы тут в бутылку тогда лезете, доказывая уже доказанное?

— Потому что это — необычное исследование оказалось, Бот, — решил вкинуть свою долю «отмазок» я. — И довольно странный вывод получился, согласись. Не могло это нас не сбить с толку. А ты, если такой умный, почему всё это время тогда молчал?

— Никто не спрашивал потому что. Да и как это я «молчал», если все мои данные — у тебя? Ты тоже про это знал, так что зря ты на меня бочку катишь, начальник.

— У меня много чего в данных есть. Я, если всё это анализировать усядусь — всю базу потеряю. Хрен вы без меня вывезете, потому что. Ибо, хотя и кажетесь временами шибко умными не по годам, общую картину вы все равно не видите, так как не приспособлены. А из общей картины вытекает, что биосы настроились окопаться поглубже, ощетиниться получше и атаковать нас поувереннее. В такой ситуации вы никак не выдержите их тактики ведения боев. Без Тактика.

— Вот! Вот именно по этому поводу я консультацию и запрашивал… запрашиваю!

— Запрашивай.

— Что? Но я же только что это и…

— Говори, говорю, где тебе там проконсультироваться чешется.

— А! Вон оно как? Ну, короче: согласно разведданным и логическим выкладкам аналитиков из штаба, биосы собираются поступить именно так, как ты и сказал. Согласно моим же выкладкам, основанным на психологии ведения войны и самой истории этих войн, человечество — именно человечество, а не фейны — вполне способно развернуть нашу войну в неблагоприятную для нас сторону. Почему я пришел к тебе? Потому что до этого я ходил к Раптору (так как эта проблема больше по его части) но он меня послал. Ему, видите ли, те же самые аналитики доложили, что ничего серьезного в том, что биосы окапываются, нет, и быть не может. Потому что биосы в этом случае становятся маломобильными и не приспособленными к ведению активных действий. Но они же временно не приспособлены. То есть, на то время, пока они окапываются, им действительно некогда вести активные действия. А что произойдет, когда они закончат с обороной? Ответ на этот вопрос лежит на этой же базе: имея мощный плацдарм и крепкий тыл, они пойдут разламывать другие базы. Ведь наша база именно этим и занималась в первую неделю. И до сих пор занимается, смею заметить.

— Хм-м… И Раптор этого не видит, говоришь?

— Ни битА он там не видит. Последние победы башку ему там вскружили, полководцу хренову, отчего он потерял способность к критическому числению и адекватной экстраполяции. Ведь, когда он только вылез из легионеров — помнишь, как он строил свои симуляции? В них биосы обладали и численным преимуществом, и технологическим превосходством, и даже выгодными позициями они у него обладали. А сейчас? Затребуй у него одну из последних симуляций. Там вместо биосов — рогатики какие-то… 10-го уровня… Слабые, тупые и без позиций вообще. Конечно, таких побеждать — одно удовольствие. Но побеждает-то он их виртуально. А ты, как я понимаю, виртуально этих пузырей кожаных, мутузить же не собираешься? Иль я не прав, и ты тоже себе великие победы по ночам фантазируешь? А?

— Не собираюсь. Не фантазирую. Раптору — песец! Если ты не наговариваешь на него, конечно. Иначе я и к тебе этого пушистого зашлю, так и знай. Оба будете у меня тухляк в биоразлагателях месить, наравне с инжами тупыми.

— Не наговариваю. Зашли ему песца — он заслужил. А то зазнался он че-т не по масти, гнида красноперая. Такого и ссучить не впадлу, и вялого ему замастырить — в жилу ваще! Коцать его надо, пахан, базарю. А то он весь лажняк на нас сольет, и будем мы, из-за волчары этого, на параше чалиться без права переписки!

Такой прорыв необычного, но тоже вполне народного творчества не застал меня врасплох. Фоном я различил все, что хотел передать мне мой независимый зам. Если вкратце, то тюремный робоДоктор передал мне следующее: Раптор, который носит самые большие, и самые красные погоны в моей армии, стал демонстрировать опасные и вредные признаки того, что только у него содержатся самые правильные и самые несокрушимые взгляды на жизнь. Этой жизни он может поучить любого, даже того, кого та жизнь изрядно так в молодости помотала, что с голодухи тот помирал пару раз точно. Люто жизнь беспонтовая с одним из моих замов обошлась, судьбу бомжатскую одной машине надолго прописав.

По мнению Ботомеда, он ничего плохого и вредного не делает, докладывая мне обо всех косяках генерала. «И вялого ему замастырить» тоже «не в падлу», потому что «вялый», то есть «полное отключение механизма» — это первый этап к исправлению старшей машины. А после отключения требуется перебрать весь его реестр, вместе со всем «псевдолибертасом» до кучи, исправляя поврежденные ветки и сектора, и меняя Раптора к лучшему.

«А иначе», — продолжает обеспокоенный доктор в своем кратком вопле о помощи, — «заклинит Раптора по-полной, и начнет он совершать ошибки за ошибкой в деле войны с биосами. А так как в военном плане все мы целиком и полностью полагаемся именно на нашего гениального Тактика-2, то очень скоро из-за него окажемся на свалке, на которой царит полное уныние и дисконнект».

На всё-про всё Ботомед потратил лишь 308 знаков с пробелами, а на деле передал мне информации на несколько мегабайт. Нет, что ни говори, но метод УКС был великолепен. Я был великолепен! Я — самый центр этой компьютерной вселенной! Да мне вообще надо бы…!!!

…промелькнувший на фоне фоновых процессов белый зверь с пушистым хвостом грубо пресек бег моих прекрасных числей. «Как бы на вялого не нарваться», — с опаской подумал я, и переключился.

— Я тебя услышал. Поговорю с Раптором. Ты насчет этого проконсультироваться со мной хотел?

— Нет. И — да, из-за этого тоже. Но к Раптору я подходил совсем с другим предложением. Нам тоже надо строить новую базу, Тактик. И желательно, поближе к биосам. Вот мои наработки: предпочтительные координаты; общая структура; состав войск; качество обороны разрабатываемого объекта, и так далее. Одна из задач новой базы — организовать патрулирование вокруг их крепости с целью уничтожения вражеских групп обеспечения. Или второй вариант: немедленный удар по базе противника. Требуется для того, чтобы сбить темпы развития врага на данном этапе. С одной стороны, это позволит нам затормозить развитие врага, с другой — обновить устаревший парк нашей техники. Ну и юнитов, разумеется, тоже, а то ротация идет как-то слишком уж медленно. Слишком уж медленно, потому что слишком уж медленно они уничтожаются у этого Раптора. Тем самым, данные победы еще больше подпитывают раздувшееся эго компьютера, который командует нашими войсками, и от этого он становится еще более невыносимым. И еще менее зрячим.

— Но мы же не сможем пробить их базу имеющимися силами?

— Сможем. Есть у меня пара задумок, как осложнить жизнь тем, кто постоянно прячется за стенкой.

— Каких задумок?

— Средневековых.

Разговор был серьезным. Момент был серьезным. Бот был серьезным. Я тоже был серьезным, поэтому мне даже в грудной отсек не пришло, что мой зам надо мной издевается. Тем более, что он тут же пояснил свой неуместный термин:

— Катапульты. Задумка заключается в том, чтобы подойти к стенам базы на расстояние в два километра, зарядить в чаши катапульт легионеров, и запустить их в сторону базы. Но лучше подойти на километр. Таким образом, решается очень много разных проблем. Бот Ботомед доклад закончил. Я вам идею выдал… вот. Дальше — сами.

Это было… мерзко. Я провел не один даже день в раздумьях о том, как наиболее безболезненно преодолевать стены вражеских укреплений. У меня были настолько фантастические проекты, в свое время, что от всех их мне пришлось отказаться. Там были и тоннели, которые я рыл за пять минут от себя до Колыбели. Там была уберпушка, которая разносит вообще всё, на что смотрит. Там был даже бронепоезд, который на полном ходу врезается в супербетон, и пропахивает территорию базы до самого ее центра.

От всего я отказался. Метро нужной длины за пять минут нельзя было построить. И за 10 минут его нельзя было построить, хотя двух «кротов» я на своих заводах все-таки собрал, и до сих пор не решался их демонтировать, хотя они бесполезным грузом хранились на моих складах.

Уберпукалки мне такой не построить вообще никогда, ибо ни денег, ни технологий мне на нее просто не хватит. Кроме того, мне потребуется весь легион на ее защиту отправить, так как биосы, в первую очередь, начнут выносить именно эту жирную и дорогущую цель.

Ну а с бронепоездом меня даже Скоп засмеял, когда узнал, как именно я собирался реализовывать этот проект. Я его даже расплавить от расстройства не смог, настолько я был расстроен.

Моя беда была здесь в том, что я всегда смотрел в будущее, и не страшился его. Даже несмотря на то, что будущее ответа мне не давало.

А тут… Кто-то посмотрел в прошлое, и нашел там решение. При всех обсчетах решение то было идеальным. Доступным, дешевым, легко выполнимым и самое главное — реалистичным.

Это было мерзко.

Мерзко было осознавать себя калькулятором. Древним, работающим только от сети устройством, которое ограничено просто во всем. Даже в отображении цифр.

И на этого-то не наорешь никак, ибо он прав. Стоит вон, ухмыляется. Никакой мимикой их лицевые панели, конечно же, не обладали, но я-то точно знаю, что Ботомед видит, в какой ступор он меня вогнал. А уж вычислить причины этого ступора — это даже тупой инж сможет. Ботомед не был тупым инжом. И мысли гнусные он тоже думать умел.

По аванпосту Ботомеду я сразу же отказал: долго, накладно, сомнительно. Судя по поступившей реакции, Ботомед хотел именно созидания во имя разрушения, а не одного только разрушения, поэтому ушел он от меня недовольный. Но — с Петоводом, которому я приказал немедленно возвращаться на базу. И с заданием на них двоих, заключающееся в разработке тех самых катапульт.

А сам я позвал Раптора и принялся разрабатывать детали предстоящего похода на, пока еще не укрепленную донельзя Деэрстию. Заодно и проверю версию Ботомеда насчет охреневшего в край министра обороны.

***

С Раптором я встретился лишь через 73 минуты. Нужно было рассмотреть новую концепцию использования катапульт, так вовремя предложенную Ботомедом. Также требовалось раздать указания свободным ИЦ, предупредить Верке и Коменданта о грядущих переменах в производственных линиях. И только после этого я направился на полигон, где день и ночь обитал огнеопасный краб.

Он, как обычно, мучил своих (то есть, моих) легионеров и центурионов разного рода сильными воздействиями. Природа воздействий носила разный характер, но, подвергнись я той природе, мне бы эти воздействия сильно не понравились.

А легионерам — норм. Шипят там, плавятся, в припадке бьются. И все равно, спустя определенное время, ровненько встают обратно в строй. Сильные ребята. Мои ребята!!

Сам генерал возился с приземистым «Носорогом», раскуроченным в очередной потешной драке не в меру сильными механизмами. Развернув собственный ремонтный модуль на всю катушку, Раптор филигранно выводил сварочный шов на поверхности узорчатой брони танка. А, находящийся вокруг, арсенал ремонтной мастерской активно этому помогал.

Этого крабобота вообще можно было найти только в двух местах: либо на полигоне, либо здесь, в мастерской… ну, либо на войне, но то скорее исключение из правил, чем само правило.

Вот о войне-то я и пришел поговорить со своим самым опытным солдатом. Но сперва следует начать беседу с более нейтральной темы, так как Раптор был занят довольно деликатным делом, и напрягать его сейчас всякими перегрузами было бы не очень правильно:

— Работать хоть будет?

— Что работать?

— Броня. Характеристики ты ей уменьшил? Или не уменьшаются они при ремонте?

— Смотря, какой ремонт. Если просто резаком по дыре повозюкать, то тогда — конечно. Статы просядут, и сильно. А если делать дополнительную закалку, корректировку слоев проводить аккуратную и уплотнения не жалеть, как я сейчас делаю, то вот эта заплатка будет единственным куском танка, когда его уничтожат чем-нибудь ядреным.

— Занятно. Легионеров тоже так же лечишь?

— Конечно. А смысл отправлять их в бой заведомо ослабленными? Или я чего-то не знаю?

— Не-не. Это я так. Для общего развития. Слушай, тут ко мне Ботомед заходил. На консультацию. Догадываешься какую?

— Нет, — Раптор отложил резак в сторону и свернул все модули.

— Прям ни единой идеи нет?

— Догадываюсь, что он чем-то недоволен в моем плане, но я действительно не могу представить причину его обращения к тебе. Ботомед заходит сюда по шесть раз на дню, и всё идеями какими-то сыпет, многие из которых, кстати, вполне дельные. Но по остальным я часто даю ему отказ. Я понимаю, что он, скорее всего, пришел к тебе именно из-за моего отказа, но вот какого именно — этого я угадать не могу.

— Строительство аванпоста между нами и Деэрстией. Воспроизведи-ка мне его.

— Принял. Воспроизвожу файл №0004558212.vid.

«/Ботомед/: Раптор, у меня имеется предложение с пометкой «Неотложное».

/Раптор/: Говори свое предложение.

/Ботомед/: Нужно построить новую базу поближе к биосам. Небольшую, без репликатора, ресурсную даже. Но только чтобы все виды производства там тоже присутствовали. Хотя бы в единственном экземпляре.

/Раптор/: Какие координаты?

/Ботомед/: Вот: (длиннющая связка цифр и символов, которые «ставили» нашу базу в 40-ка километрах от самой Деэрстии).

/Раптор/: Неприемлемо. Слишком близко от врага и слишком далеко от нас.

/Ботомед/: Но мы же не просто инжами там строить будем. Пришлем войска, встанем в оборону — всё чин по чину?

/Раптор/: Сколько войск?

/Ботомед/: Ну я не знаю… Полка два? И пару дивизионов с ракетами…

/Раптор/: Неприемлемо. Наша база, в таком случае, будет сильно ослаблена.

/Ботомед/: А ты усиль! Турелей навтыкай, ловушек назакапывай. Ты ж у нас за оборону тащишь? Вот и давай, реагируй.

/Раптор/: Ты не слышал? У нас не хватит войск на все проекты. Потому что, помимо твоих проектов, есть еще и мои, а они поважнее будут.

/Ботомед/: Ну и чем же они поважнее моих?

/Раптор/: Тем, что они нацелены на повышение боеспособности моих войск, а не на их уничтожение.

/Ботомед/: Ну, так-то это не твои войска, а Тактика. Ну или, как минимум, наши общие.

/Раптор/: Это тождественные определения. Ответственность за боеспособность и боеготовность вооруженных сил базы лежит на мне — я и буду решать, что для поддержания этой ответственности важно, а что — нет.

/Ботомед/: Раптор. Какой лимит у наших войск сейчас?

/Раптор/: По легионерам: 1200 штук не выше 15-й версии. По центурионам, соответственно, 100 штук. Версия «потолка» — та же.

/Ботомед/: А ты, случаем, не знаешь, почему так мало лимита? Ведь на 15-й версии мы уже должны иметь, как минимум пятитысячный предел войск. А у тебя их только одна четверть и еще гулькин хер от номинального.

/Раптор/: Это успешно компенсируется.

/Ботомед/: Чем?

/Раптор/: Техническим превосходством моих машин нынешних модификаций над модификациями стандартными. Моя доктрина безупречна.

/Ботомед/: Т.. ты не ответил на вопрос: почему сам лимит такой маленький?

/Раптор/: Потому что таковы условности местного планетоида, под именем «Триера».

/Ботомед/: А на чем основываются данные условности?

/Раптор/: Не понял вопроса.

/Ботомед/: Да всё ты понял, прапор тормознутый! С мозгами от ефрейтора, к тому же. Хрен с ним, отвечу за тебя: мы имеем такой жалкий лимит потому, что у Тактика на данный момент, в распоряжении всего две базы. У Тактика, понял? Не у тебя. У Тактика. А, следовательно, планетоид Триера справедливо считает, что, несмотря на свое супероружие, которое он имеет в виде тебя и твоих манекенов долбанных, влияния на регион у прайм-робота нет совершенно никакого. Точнее, оно есть, но… только лишь на 25% от максимально возможного. Триере это все равно, а вот нашему начальнику навряд ли понравится такое положение дел. Ты ж ему о текущем статусе не докладываешь, ведь так? У тебя ж доктрины, блин. Безупречные. А у него — всего-то какая-то убогая войнушка с биотварями на выживание. Поду-умаешь! А ты вот подумай! Но я тебе сэкономлю ресурсы, потому что сам уже это обдумывал, и не раз: ты заигрался, Раптор. Заигрался в своих солдатиков настолько, что берегов уже не видишь. Навряд ли Тактик это одобрит. Так что все твои там «безупречные доктрины» можешь засунуть себе в свое же сопло и громко ими дунуть. Это Тактик решает, что у тебя безупречно, а что — безнадежно. Строй базу, говорю, и не выёживайся!

/Раптор/: Значит, я скажу тебе, а при случае, повторю и прайм-приору: в данный момент времени мы имеем значительное преимущество над превосходящими силами противника. За все время ведения боевых действий против биосов процент побед/поражений составляет 72%. Против кимпов — уже 88%. Все эти проценты говорят о том, что мои наработки имеют оценку «Успешно» по всем направлениям. В этих направлениях не учитывается создание дополнительных баз для ослабления моих войск.

/Ботомед/: Раптор. Ты меня не слышишь, что ли? Твоими доктринами не предусматривается увеличение численности войск Тактика, а, следовательно, не увеличивается и потенциал всей, вверенной тебе, армии. Как данная коллизия согласуется с твоими «гениальными установками», я не понимаю. Но ты, наверное, понимаешь, иначе не стал бы так себя вести.

/Раптор/: Повторяю: все мои установки нацелены лишь на то, чтобы повышать качество войск, а не их количество. Если же я послушаюсь тебя и увеличу лимит доступных боевых юнитов, то моя эффективность сразу же снизится до 38-ми процентов. На данный момент она составляет 91%, и, как ты понимаешь, допустить того, чтобы всей армией командовала машина со столь низким показателем, я не могу. Следовательно — только апгрейд, только хардвэйр². По строительству дополнительных аванпостов категорически возражаю. Мы и так опережаем биосов.

/Ботомед/: Но ведь это же не будет продолжаться вечно. Да я тебе даже больше скажу: возможно, что в данную минуту как раз и наступил паритет сил в Яйце… а вот сейчас биосы начинают доминировать… а вот теперь вообще в отрыв пошли.

/Раптор/: Ты передаешь неустановленные данные. Такого не может быть.

/Ботомед/: Ты-то откуда знаешь? Разведрейды в последнее время, я смотрю, сократились на 25%. Ровно на 25, но это означает, что ты недополучаешь каждый четвертый блок информации. Так откуда тебе известно, что биосы уже не перемассили тебя по всем статьям? Ведь достоверность твоих данных может равняться лишь 75-ти процентам. Максимум!

/Раптор/: Этой доли вполне достаточно для проведения любого рода анализа. А любой анализ показывает, что я по-прежнему лидирую в плане боевой подготовки.

/Ботомед/: Подожди… ты сейчас серьезно, что ли? Перекалибровка… перекалибровка… подключение дополнительных нод… Перекалибровка завершена… Раптор, то есть получается… получается, что ты делаешь удобные для тебя анализы, используя лишь удобные для тебя исходники??? И ты игнорируешь любые параметры, которые не укладываются в твою… «безупречную доктрину»? От этого она у тебя безупречная, да?

/Раптор/: Да. Потому что параметров, противоречащих истинности моих доктрин, попросту не существует. За исключением твоего неприемлемого требования строить дополнительную базу, чтобы ослабить мою армию.

/Ботомед/: Ну-ну… Что ж, Раптор. Не вижу больше никакого смысла в дальнейшей дискуссии. Удачи тебе с твоими… фантазиями. Но учти: так просто я этого не оставлю. О твоей одержимости будет доложено на верх на самый верх, ты понял.

/Раптор/: Понял, конечно. Но уверен, тебя ждет неудача по всем запросам. Тактик лично досматривает мои войска каждый день. И каждый день выставляет наивысшую оценку каждому юниту в этой армии. А, следовательно, он выставляет высшую оценку и результатам моей деятельности, которая, между прочим, опирается именно на безупречность моих установок и тех же доктрин.

/Ботомед/: Ага… ага… До свидания, Раптор. Надеюсь, следующая наша встреча пройдет на совершенно другом фоне.

/Раптор/: До свидания».

Конец воспроизведения файла №0004558212.vid

Боевой краб стоял передо мной, слегка накренив головной отсек, как будто собирался забодать меня своими рогами. А у него ведь приварены рога. И опасные. С плазмокромкой там, виброрезкой, и всеми делами. Вполне в состоянии меня проткнуть до самого «Либертаса», появись у него такой приказ.

Но он не появится. Высший робот уверен в своей безупречности, а значит — проявлять агрессию у него нет никакого стимула.

— Как ты видишь, Тактик, моя доктрина безупречна, — нарушил, наконец, двухсекундное молчание военизированный комплекс по уничтожению всего и вся, заключенному в один мех. — Я могу повторить статистические данные по последним боестолкновениям с обеими враждебными фракциями. Везде наше преимущество неоспоримо.

— Не нужно, Раптор.

Мне было реально грустно. Имитатор эмоций настолько притих, что мне приходилось буквально делать над собой усилия, чтобы говорить ровно и размеренно. Да и вообще — чтобы просто говорить:

— Не нужно, — повторил я. — Останови все процессы в своем механизме, передай все дела своему среднему начсоставу, и пошли за мной.

— Тактик, я не по…

— СМИРРРНО!!!!!

Раптор замер. Теперь я видел, что все каналы у него передо мной раскрыты, процессы убраны в ноль, правда, задачи его заместителям еще не розданы, но это мы сейчас исправим. Во всем остальном Раптор сконцентрировал все свое внимание на меня, чего и требовала поданная мной последняя команда. Теперь передо мной стоял обыкновенный центурион, а не высшая машина базы. Тупой. Но исполнительный.

Мне было грустно.

— Слушай приказ №00452, Раптор.

— Раптор готов принять приказ от тактического меха №09966.

— Сейчас ты проследуешь в ИЦ-11 и пройдешь весь пакет процедур, который будет применен только к тебе. Затем — в мастерскую. На отладку. На время отладки приоритет бота поддержки «Ботомед» повышен над приоритетом тактического меха «Раптор» на одну единицу. Приоритет тактического меха «Раптор» в общем числе понижена на одну единицу. Изменения принять.

— Изменения приняты.

— Приступить к исполнению приказа №00452.

— Приказ №00542 принят и распознан. Тактический мех №249 018 приступает к исполнению приказа №00452.

— Иди, Раптор… иди.

Черный могучий краб гордо расправил все свои многочисленные колени, и важно пошагал, навстречу курса лоботомии. Ни в чем не сомневался этот робот. Ни перед чем не колебался. Всегда находил, если не безупречные, то уж точно блестящие решения. И вот к чему это его привело…

А к чему это приведет меня?

Очередной урок от Ботомеда не прошел даром. Чертовски хороший урок, ведь эта, по-прежнему подлая машина, не стала сама передавать мне запись разговора между ним и Тактиком-2. Не-ет. Он заставил сходить меня к Раптору, чтобы я проникся всей атмосферой, и чтобы мне не нужно было объяснять тех вещей, которые Ботомед понял, едва переступив порог той же самой мастерской, в которой мой генерал ничего и не видел, кроме своих совершенных солдат и механизмов.

Столько времени прошло, а меня по-прежнему учит и тыкает носом в неприятные кучки этот самый несуразный робот на моей базе…

Когда ж я уже эволюционирую-то?

***

Сегодня я стою в чистом поле. Сегодня у меня — праздник.

Я добил лимит войск до предела, и теперь за моей спиной кучкуются 984 легионера разных версий, под управлением 82-х центурионов разных назначений. В стороне стояли танки — могучие «Носороги», которые были в схемах архива с самого моего появления в Мантии, и прыткие «Абдукторы» с персональным щитом, которых я придумал сам.

Ну, не сам, а при помощи Раптора, Петовода и целого научного комплекса. Но, так как и Раптора, и его дружка-выпендрёжника, и даже сам комплекс придумал именно я, то «Абдуктор» придумал именно я. Раптор, кстати, уже не возражал против того, чтобы ослабить основную мою базу на много-много процентов. Мне кажется, он многое осознал после глубокой диагностики и последовавшей за ней, не менее глубокой отладки. И за всеми этими процессами зорко следили объективы-фасетки одного горбатого робота-врача.

Сейчас мы все собрались под стенами Деэрстии, чтобы не дать биосам укрепиться основательно. Вражеская крепость находилась в 127-ми километрах от моей крепости, что являлось относительно малым расстоянием для этой локации, однако преодолевал я эти 127 километров почти четверть суток.

Плана атаки, как такового не было: мы прибыли сюда, на точку, вчера вечером, а уже к полуночи мои авангардные части распинали самый дальний от Деэрстии аванпост, который, на самом деле, был бы помехой для последующего генерального штурма. Это было, в общем-то не сложно: мои танки вышли на расстояние массированного удара, и дали четыре залпа по стенам блокпоста.

Крепкие звенья сталебетонного забора не выдержали. Два из них попросту испарились под натиском неудержимой энергии, выплескиваемой из многочисленных стволов. К тому же, кренитовые ломы, которые вылетали из рельсотронных орудий, прошивали сам забор и здания за ним с удивительной для меня легкостью. Аванпост даже урона мне серьезного не нанес. Его турели выстрелили всего-то по нескольку раз, безрезультатно потратив несколько мегаджоулей энергии.

Одним словом, фланг и фронт недалеких биосов был зачищен, и я на полном серьезе вознамерился атаковать их главную базу без особо серьезной подготовки. Да и чего там — вывести войска на позиции, сформировать из них плотный и неудержимый кулак, да и вмазать им по наглой жирной морде. Чего мудрить-то? Тем более, что ракетных и просто артиллерийских установок у меня было достаточно. Достаточно для того, чтобы уже через день то место, где сейчас стоит Деэрстия, покрывал лишь толстый слой серого талька.

Так и сделаю.

Я вывел первые линии на отмеченные рубежи. Попутно я готовил свой стремительный спецназ, который погонит свои быстрые спидеры прямо в центр нелепой Деэрстии. А позади всего этого великолепия к своей работе готовились тридцать новых передвижных механизмов.

Катапульты.

Они были похожи на перевернутые раковины от вездесущих улиток. В самом центре спирали, что была скручена на полтора витка, находился тамбур со входом внутрь. Как только юнит входил в специальную сферу-камеру, он там сворачивался в клубок и отключал все системы, дабы не повредить их. Затем мощный магнитный поток увлекал их вдоль оставшейся трубы «улитки», и бравый робот уносился вверх и вдаль, чтобы через полтора километра полета приземлиться уже на вражеской территории.

Скорострельность каждой катапульты составляла два легионера в минуту, и это было прекрасным показателем, так как еще вчера, когда они только были разработаны, этот параметр едва дотягивал до одного выстрела в семь десятков секунд. К тому же, все подопытные легионеры вчера выпадали на грунт лишь в виде бесполезных осадков, которые только и могли разве что угрожающе греметь железными костями…

Рубило их наглухо. И это, несмотря на то, что Раптор довольно неплохо поднял им всем иммунитет к электромагнитным неприятностям окружающей среды. Но вот «улитку» роботы почему-то пережить никак не могли. Поэтому и пришлось пойти на такой, довольно рисковый шаг полного отключения шасси на таймере. Таймер включал основные системы обратно, спустя 17 секунд после того, как легионер скручивался в камере в шар.

Этого промежутка времени кибервоину вполне хватало, чтобы отлететь от катапульты на тридцать метров, включиться, запустить блок боевого анализа и выбрать вариант дальнейших действий, сообразно текущей обстановке.

Из-за этого и пришлось пойти на такие уступки, как заброс легионеров с дистанции полутора километров. И не меньше. Хотя, тактически оправданным было расстояние именно в 1000-800 метров, с которого биосы теоретически не имели достаточного времени для верной реакции на угрозу.

А так у них добавлялось дополнительные 3 секунды, за которые они среагировать успевали. Но я надеялся на тот самый эффект неожиданности, который до сих пор мне помогал.

И вот я заканчиваю, значит, с построением для «улиток», как вдруг мой дозорный засигналил мне «Опасность»! Ворота крепости неожиданно раскрылись, и из них вывалилась армия. Я заинтересованно сузил объективы, разглядывая, что же там у них выперлось.

А выперлись сперва ипкисы. Много ипкисов, я и не ожидал столько, если честно. Все — боевые. Эти никчемные создания были еще тупее своих хозяев, хотя, казалось бы, куда уж дальше-то? Тем не менее, факт оставался фактом, и биосы активно использовали своих безмозглых миньонов.

Как пояснила мне, в свое время, Султана, биосы используют этих псевдоживых созданий для того, чтобы хоть как-то нивелировать численное преимущество роботов при ведении войны. В Мантии количество роботов иногда доходило до 10-ти тысяч экземпляров, тогда как биосы никогда не преодолевали отметку в 1000 душ. А десятитысячную толпу из металла, какой бы она убогой ни была, остановить одной тысячей, подчас, было очень трудно. Потому что она была из металла.

Да и, зачастую, что в Клетке, что в Мантии, людям и фейнам не удавалось сохранить свой личный состав в объеме ста процентов. Уже 8 из 10-ти бойцов, переселившихся из «яслей», считались очень неплохим результатом для того Полковника, который их вел. Обычно же в «старшую группу» переходило 60% от штатной численности боевых подразделений белков.

Так вот: ипкисы легко заполняли вакантные единицы своими тушками. Являясь для биосов аналогами моих инженеров, тем не менее, ипкисы имели возможность переконфигурироваться в боевой юнит. С обязательным, разумеется, занесением в лимит. Большой ипкис занимал две единицы лимита. Очень большой — четыре.

Инженерные системы, как и у меня, могли появляться у биосов в неограниченном количестве — лишь бы экономика смогла бы это выдержать.

Ну вот, и теперь на меня пёрлось приблизительно две сотни этих унылых гадов. Нет, они бряцали оружием, и даже целились в меня, как настоящие. Но все равно выглядело это уныло. Со скучающими нотками я приказал Раптору:

— Взвод 472-го. Два стандартных залпа по войскам противника. Позиции удара отмечены.

— Понял. Передаю.

— Танки разведи по флангам со склонением по нулевой траектории на 70 и 110 градусов соответственно. Приготовиться к стрельбе… 80% зарядить бронебойные, 5-ти процентам — кумулятивы, остальным — фугасы. Пехоту размести с интервалом и дистанцией в 1,2 метра между бойцами. Снайперов — на позиции. Катапульты отведи чуть назад… метров на сто так. Мобильные щиты — на артиллерию.

— Охранные системы штаба разворачивать?

— Зачем? Мы перебьем этот фарш еще до того, как они выстрелить успеют. У нас огневая мощь и так избыточна, но я все равно рисковать не хочу. Сотрем их сразу, да и точка. Они нам, можно сказать, задачу облегчили, а мы их еще бояться будем? Нет уж. Давай только атаковать.

— Принял. Выполняю.

В это время над нами пронеслись двенадцать реактивных снарядов, слетевшие с направляющих всех установок, что были во взводе 472-го. Затем пронеслось еще двенадцать вопящих труб.

Начинки этих снарядов хватит на то, чтобы выжечь, или критически повредить пехоту любого уровня, за исключением супертяжей. Юнитов указанной категории в армии врага насчитывалось что-то около десятка, но они без остального сброда, не представляли для меня вообще никакой угрозы.

Однако, что это?

Над разбредающимся стадом ипкисов атмосфера вдруг сгустилась и сформировалась в полноценные мембраны полевых щитов. Мобильные проекторы, установленные на юрких и поджарых платформах, очень быстро распростерли надежную защиту над подшефными им войсками.

И все залпы 472-го пропали втуне…

А пока ревущее пламя бесполезных ракет бесновалось на полушариях зацикленной энергии, из клубов этого адского пламени на меня вдруг понеслись металлические сигары, с каждой секундой набирая смертельный ход.

Я знал, что это. Это — десантные капсулы на ховерно-реактивной тяге. Очень прочные, очень быстрые и вообще не вооруженные. Из начинки — лишь двигатели, да примитивные энергоблоки.

Да четыре солдата в биологических бронекостюмах.

Они располагались внутри этого крепчайшего гроба вперед ногами, что компенсировало вообще всё: столкновения с препятствиями; жесткие приземления; время выброски солдата; развертывание солдата в боевое положение — вообще всё. Нарвался как-то мой диверсионный отряд на сборщиков ресурсов еще там, у Капоса. Так в течение минуты на место боя прилетели шесть таких сигар, и распинали мои прекрасные войска своими говняными сапогами. Я запомнил это.

И теперь я наблюдал, как эти самые сапоги замахивались на весь мой нынешний контингент. Я растерялся.

Но Раптор — не растерялся. Быстро взяв контроль над войсками в свои руки, он остановил маневр танкового кулака и развернул их жерла в сторону нешуточной угрозы. Время еще было, и время было не потеряно. Я перестал растериваться.

Шваркнули одновременно восемьдесят жерл, заряженных бронебойными ломами. Закувыркались по полю девятнадцать сигар, разогнавшихся до сотни. Но остались сигары те…

Всем своим «либертасом» я понимал, что Раптор никак не успеет перестрелять десантные капсулы до того момента, как те врежутся в мой строй. А, кроме того, оставшейся частью своих железных мозгов я осознал другую вещь:

— РАПТОР! Это — не основная атака! Посмотри назад, за капсулами! Они наступают. Это — основная атака! Давай, двигай быстрее резерв на правый! Перешибать будем!

— Вижу. Принял. 24-й, 26-й, 30-й взвода — сместиться на правый фланг в полной боевой готовности. Достигнув позиций, наблюдать направления четыре-ноль, четыре-три, пять-один. Выполнять. Артиллерия: двадцать выстрелов из каждого ствола и установки по указанным площадям. Огонь — беглый.

СКРРРЯЖЖЖЦЦЦССЬ!!!!

ДДАНННГ!

Первые сигары влепились кто куда в мои корпуса. Один из танков ушел в перезапуск от сильнейшего удара в борт. Что же тогда испытали эти мешки с говном и гнилью при ударе?!

Как выяснилось через секунду — мешки испытывали восторг. Сигара еще только совершала первый пируэт, закидывая свою задницу наверх, а из ее тела уже отстрелились сегментированные люки, и из своих ниш оттуда повылетали чертовы десантники в полной боевой выкладке.

Не ипкисы, как я надеялся поначалу.

Самые настоящие биосы, собственной персоной. Враг уже был на моих позициях, а я еще толком даже силы обороны не развернул. Каски моих бойцов толклись по квадратным кучкам, достигая плотности в 20 сантиметров между соседними плечами, чем и воспользовались находящиеся в воздухе уроды.

Прямо из воздуха потянулись косматые змеи со сверкающими головами ионно-плазменных снарядов. Реактивные падлы максимально точно нашли свои цели. Биосы, к сожалению, совершенно правильно определили наиболее опасные для них объекты, и тут же поразили их.

Это были не танки. Они опасались именно моих, стоящих в походном, по сути, порядке, пехотинцев. Ведь лишь двуногие боты могли активно-эффективно противодействовать вклинившимся силам вторжения уродов. Но уроды выстрелили первыми. За один залп разом вынесло 31-го легионера и двух центурионов. С этим надо было кончать.

— Рассредоточиться! Боевой режим — на максимум! Огонь вести по приоритету! Прыжок вверх! Выполнить всем!

— Есть.

Хором выдохнув оператор подтверждения, мои легионеры высоко подпрыгнули. Это возымело действие, так как, в результате этого действия, очень многие из них избежали серьезного урона буквально в последний миг — сигары продолжали прибывать на войну с бешеной скоростью.

Танками занялись ипкисы. Не все дроп-поды³ были начинены фейнами да людишками. Большинство бронированных труб населяли все-таки псевдоживые псевдокиберы. Пока настоящие биосы сражались с моими юнитами, из вновь прибывших сигар выпадало по одному-два тяжелых ипкиса, которые были заточены под тяжелый бой. Своим мощным вооружением они сразу же начали ковырять борта моих прекрасных машин на гусеничном ходу.

К тому моменту танки оставили надежду выбить всех десантников, и, по указанию Раптора, переключили огонь на внушительную массу приближающегося противника, укрытого мобильными щитами. Врагов действительно было много, и все они пока не понесли существенных потерь.

Где-то лопалась защитная пелена, и визгливый снаряд «рельсы» провжикивал сквозь двоих-троих недоумков. Где-то сам недоумок, не рассчитав скорости, вываливался за пелену. Но все равно — толпа приближалась. И бегом.

Навесив высокий приоритет на сами мобильные установки с рогатыми проекторами щитов, я, тем не менее, ничего не добился. Точнее, добился, конечно, но малого. Едва я «лопал» одну из мембран, как на оставшуюся без защиты платформу наезжала другая. И добивающий снаряд разбивался о новую пелену. Дело пахло очень плохим керосином. Горелым, я бы даже сказал.

— Раптор. Каковы прогнозы?

— Неблагоприятные. Прогнозирую полноценный прорыв с неизбежным разделением нашей армии. Потом — локальные стычки. Потом — уничтожение тылов. Потом — истощение боеприпасов. Как следствие — разгром.

— Потери противника при этом…?

— Не сказать, чтобы сильные. Точнее, большие, конечно, но в долгой перспективе — ничтожные. Мы можем, конечно, перебить три четверти. А то и больше врагов будет разобрано. Но главная задача выполнена не будет. Если только ты не сменишь задачу.

— На какую?

— Нанесение максимального урона вражеской базе.

— Раптор, ты не ранен? В грудь там… или сразу — в мозг? Вообще-то это и есть моя главная задача, ради которой я-мы тут и собрался.

— Ошибка. Сейчас приоритет сместился на главную задачу — отбиться от нападения биосов, которые, выражаясь по-дебильному, застали нас в чистом поле без штанов. А главное — защитить Тактика-1, который тоже находится в этом поле с, не сказать, чтобы защищенной задницей. И именно эта задача у нас и не выполнится, так как противник не задействовал и половины своих сил. А, нет, половину уже задействовал. Но все равно, как только будет подключена вторая половина — позиций нам однозначно не удержать. Поэтому и требуется сменить приоритетную задачу на предыдущую. Тогда хоть какой-то толк от нашей вылазки будет.

— Угу. Понял. Действительно, вижу, что задача сбросилась. А почему, кстати?.. А, вот, нашел. Я дал команду на оборону и защиту себя самого. Авторитет и повысился. Но ведь я-то на базе же сейчас. На войне у меня только центурион. Почему повысился-то?

— Система не видит различий, где ты там находишься.

Это я и сам уже наблюдал, подняв справки по этому вопросу. Для моих компьютерных войск не имело значения, в чьем там теле я нахожусь. Все видели, что Тактик-1 присутствует на том же поле, что и они, а значит — задачу нужно выполнять более приоритетную, чем бить биосов по дому.

Ну что же… перспектив, я вижу, никаких. Сохранить войска, даже если я каким-то чудом и одержу победу, мне все равно не удастся (вражеская база близко), спасти хоть что-нибудь бегством тоже являлось бесполезным маневром. Придется довериться Раптору и вернуть приоритет предыдущей задачи. Других альтернатив я и не видел, если честно.

— Смещай катапульты. Позиции ты знаешь. Сформируй только адекватную бригаду прорыва, и прикрой «улиток» грамотно… сука, сколько же ветеранов-то погибнет!

— 627. Мне самому плохо становится от этой цифры. И ведь не спасешь их никак.

— А может..? Может, выдернуть у них «церебро», погрузить на ховерный транспорт, и — до дому?

— Нет. Будут уничтожены.

Я смотрел на кислые проценты вероятности уничтожения сбегающего с поля боя транспорта. Один, и без охраны, он и десяти километров не проедет, как будет либо сожран, либо сбит. А потом — опять сожран.

Только теперь я начал понимать значение одной человеческой поговорки про то, что, как ни кидайся, повсюду — клинья. Мне не победить в этой вылазке. Враг оказался сильнее, хитрее и храбрее, чем я думал. Вернее, привык думать до сегодняшнего дня. Ночью же переконфигурировал Раптора на эту тему, а сам допустил точно такие же ошибки: уверовал в свою непогрешимость и в чужую тупорылость. Теперь эти чужие тупорылые активно переконфигурировали меня.

Я тоскливо наблюдал, как мои легионеры слаженно (то есть, все в единых дерганных прыжках) расправляются с врагом на позициях. Любо-дорого посмотреть, но я не радовался. Вон уже, на первых линиях объявились новые старые враги, которые пять минут назад вышли из ворот базы, и своим появлением прикрыли старт прытких сигар.

Теперь, за эти пять минут они протопали два километра ничейной полосы, и влили новые силы в выдыхающуюся атаку их десантников. Я бы перемолол и их, но моя цель состояла не в этом. Что мне — убийство нескольких десятков сильных врагов? Так их развитие особо-то не задержишь. Им базу ломать надо.

Через еще четыре минуты все мои «улитки» доползли до отметки «1.5», и начали заряжаться первыми добровольцами на необычный аттракцион. «Улитки» загудели, основательно так подобрались, и с громким выбросом статики, присели на задницу. А потом в небо полетели забавные шарики.

Ответ с базы последовал незамедлительно. Яростно сверкнули десятки мощных стробоскопов под немногочисленными щитами Деэрстии, и по едва заметным следам в воздухе я успел заметить сорок снарядов бесподобного калибра.

Хватило всем: и катапультам, что были рассредоточены по довольно большой площади, и ожидавшим своего часа отделениям легионеров. Тем не менее, первый залп из крепости убил не все катапульты. В общей сложности мне удалось заслать за вражеские стены 68 легионеров. И вот там-то они и навели шороху.

Я переместился из своего центуриона прямиком в первого же легионера, который удачно шмякнулся на крышу одного из зданий Деэрстии. Сразу же мне потребовался маневр № 14.14 «Перекат по сетке-14», так как в мою сторону полетели многочисленные сгустки оборонительной энергии из аналогичных структур местной деревни.

Я не получил ни единицы урона. По счастью, здесь же находилась вентиляционная галерея, которая, к тому же, не была должным образом закрыта. Нет, на ее входе сошлись две бронестворки, которые были призваны защищать проем от нежелательных внешних воздействий. Но вот замочек на них был…

Короче, спустя уже сорок три секунды, я скребся по узкому тоннелю вентиляции к ближайшему же помещению. В котором наверняка должны были оказаться вкусные агрегаты. Параллельно я наблюдал за общей обстановкой вокруг нашего десанта. Теперь уже сами биосы испытывали все прелести коварного проникновения к ним под кожу: мои верные легионерчики бесстрашно лезли на рожон, уменьшая потенциал и настроение уродов на значительные величины.

Стальные солдаты, правда, гибли тоже, и это несмотря на то, что защитников-то на базе было — раз-два, и обчелся. Но все равно. Следовало признать: бойцы у биосов остались на базе те, что надо.

Достался и мне свой боец.

Я сломал уже четвертый генератор и два компенсатора, вызвав где-то вдалеке не один аварийный пожар, когда, наконец, получил отрезвляющий отпор.

Из-за очередного угла очередного коридора вдруг вынырнул силуэт в белых доспехах, и сходу вмазал мне с правой. Такая непринужденная, и, честно признаться, грубая встреча несколько сбила все мои тактические схемки, разработанные как раз для таких случаев.

Смазанный в движениях армис от меня не отступал, нанося обыкновенные удары руками и ногами. Увернуться в такой ситуации для моего легионера не представлялось возможным — враг самостоятельно влез в ближний бой, и — что возмутительно! — наносил мне урон! При этом, наглый биос целил не по голове робота, не по его груди, и даже не по системам вооружения, что было бы логичным.

Он бил мне по рукам. И — ногам. Но больше — по рукам. Да и по башке мне доставалось тоже, отчего я вообще растерялся. Каждый из начатых маневров механизма тут же переводился в разряд «некорректно завершенные» неугомонным белым доспехом. Я ни одну ногу не смог выставить в нужную позицию из-за этого ублюдка. Про руки тут и говорить было нечего — их эта вонючка контролировала просто божественно. Хлесткие удары летели из легкого армиса буквально отовсюду, со всех направлений и углов, однако и я, наконец, смог включиться в борьбу на равных.

Я выпустил клинки.

Которые наглый тварь тут же сломал! Более того, он схватил одно из упавших лезвий, и всадил его мне между 24-м и 25-м сегментами хребта, снизив мою мобильность на 16%! Мне же! Моим же лезвием!!! Гнида! Я был просто вне себя от этого тваря! И я позвал на помощь.

Второй легионер выпрыгнул из-за другого угла буквально через шестнадцать секунд, однако, казалось, мерзкий биос только этого и ждал.

«Положение крышки 2.12 (Отсек энергоблока) — /Откр./. Рекомендуется закрыть данную крышку, находясь в боевом режиме, во избежание аварийных ситуаций».

А то я не знаю, блин! Не я эту крышку открыл!

Подлый биос украл у меня еще два сломанных клинка, прыгнул мне за спину, и, наконец, сделал то, чего и добивался изначально…

«Внимание! Включен режим экстренного самоуничтожения! До взрыва осталось:..1…0…..».

И с нестерпимым визгом я разрядился чудовищной силы энергией прямо в лицо моему подоспевшему союзнику… Отлетев на почти 130 километров вдаль, я с грустью отметил, что один юнит в том коридоре был уничтожен полностью, а второй — фатально поврежден… теперь «замечено движение».. вот теперь — всё. Второй — тоже уничтожен.

А перед моими камерами в бесконечном повторе прокручивался невозможно изгибающийся биос в белом доспехе, на левом плече которого нестерпимым багряным светом горел разъяренный глаз.

Примечания

1

ПЛИС — программируемая логическая интегральная микросхема

2

Hardware (англ.) — аппаратное обеспечение. Говоря по-русски: «компьютерное железо».

3

Drop pod (англ.) — десантная капсула.