Об иных горизонтах здешнего. Апология вечного возвращения

Сергей Жигалкин (2019)

Вечное возвращение всех вещей, здешнее как отражение запредельного… Эта доктрина, известная тысячи лет, смыкается с учениями Пифагора и Гераклита, атомистов и стоиков, даже неоплатоников, хотя формально последние и не принимали её. Связанная с ней полемика была интенсивной B ранней и поздней Античности, немного угасла B Средневековье и Новое время, но ныне, благодаря философу Фридриху Ницше, стала вновь актуальной. В книге рассматриваются основные положения этой доктрины, как выясняется, глубочайшие, при этом акцентируется её принципиальное отличие от концепции циклических повторений. В ракурсе данной доктрины обсуждаются «вечные вопросы», преследующие человечество с изначальных времён. Среди них происхождение мира, судьба мимолётного, перспективы по ту сторону смерти, смысл и бессмысленность жизни, вообще бытия, время обычное и время B вечности, звёздное небо и бесконечность, тайна ничто.

Тождество и равенство: А = А и А = B

Тождество — это одно, единица: просто есть нечто одно и оно совпадает с самим собой или является самим собой. Равенство — двоица, два: есть нечто одно и нечто другое, точно такое. Говорят, идеального равенства не существует, поскольку одно всегда чем-то да отличается от другого, хотя бы положением в пространстве и времени. Поэтому речь может идти лишь об одном сущем, тождественном себе, либо о двух разных сущих, очень похожих.

По словам Аристотеля, софисты, к примеру, считали Ко-риска, когда-то находившегося в Ликее, и Кориска, ныне разгуливающего по рыночной площади, различными людьми, так как они занимают различные положения в пространстве и времени. Это довольно-таки очевидно. С другой стороны, любой вам ответит, что оба Кориска — один и тот же Кориск. То есть Кориск одновременно и тождественен, и не тождественен себе самому. Это «проблема Кориска».

Можно было бы сказать, что тождественность и нетождественность Кориска понимаются в разных смыслах: «внешние» Кориски — их облики, поведение, мысли и чувства — в различные моменты времени всегда только сходны, возможно, почти равны, но никогда не тождественны, тогда как душа Кориска всегда тождественна себе, поскольку с течением времени не изменяется и всегда остаётся собой.

Однако не только Кориск, но и, допустим, брошенный камень, взятый до и после броска, — тот же самый, но вместе с тем и не тот же. То есть душа здесь, выходит, вообще ни при чём, а тождественность Корисков заключается в чём-то ином.

Другими словами, все вещи вокруг, включая и нас, постоянно перекочевывают из прошлого в настоящее, затем в будущее, оставаясь при этом собой, что нам всем представляется очевидным: вчера, сегодня и завтра, перемещаясь с места на место, Кориск остаётся тем самым Кориском, камень — тем самым камнем, найденная лет через сорок знакомая вещь — той самой вещью.

Каким образом мы узнаём вещи, животных, людей, которые, может быть, изменились настолько, что вообще на себя не похожи, что именно в них мы считаем собственно ими самими, их уникальной сущностью, неподвластной течению времени и изменениям внешним, — открытый вопрос.

Любопытно, что изменившиеся с течением времени вещи мы считаем теми же самыми, а вот созданные заново точно такие же вещи считаем другими. Старый разбитый будильник — это тот же будильник, а собранный заново из точно таких же частей — это будильник другой.

Как мы вообще отличаем одну вещь от другой, если они совершенно похожи? По микроштрихам, по эманациям, по их судьбе, включая время и место рождения, по необъяснимой, однако интуитивно доступной нам «сущности»?

Воссозданный в другом мироздании идентичный Дион — это тот же Дион, с тем самым «я», или же кто-то другой?..

Оставим эти вопросы пока без ответов, однако напомним, что равенство — это всё-таки копия, дубль, и только тождество — «тот же», «он сам»…

Равенство, тождество, течение времени, на первый взгляд очень понятные, оказываются совершенно непонятными при углублении в них. Как, впрочем, и всё остальное…