Россия сердце тревожит… Стихи о России и поэзии

Сергей Дмитриев, 2021

Известный поэт и историк Сергей Дмитриев, представляя в семитомном проекте свое многолетнее поэтическое творчество, в новой книге «Россия сердце тревожит… Стихи о России и поэзии» собрал в единую летопись протяженностью более четверти века свои стихотворения о России, ее тысячелетней истории, родной природе и временах года, а также о феномене поэзии и великих русских поэтах, по следам которых автор странствует долгие годы. Стихи о Родине, «дыме Отечества» всегда были сложнейшим и самым непредсказуемым жанром поэзии, потому что они рождались в конкретные моменты истории. Поэты – дети своей эпохи, и их предназначение – отражать ее приметы и дыхание, какими бы они ни были. Вот и автору этой книги пришлось отобразить панораму русского бытия на протяжении последних двадцати с лишним лет, обращаясь параллельно к самым значимым моментам в истории родной земли. «Я поэт есенинских кровей / С почерком Серебряного века, / Но душе моей всего милей / Пушкинская библиотека» – таким образом автор сформулировал свое поэтическое кредо, стараясь не только проникнуть в тайны поэзии, но и воспеть странствия по свету самых ярких представителей поэтического олимпа России: Грибоедова, Пушкина, Тютчева, Гумилева, Есенина, Волошина и многих других. В качестве приложения к книге представлены статьи о творчестве автора критика Михаила Кильдяшова.

Андрей Орлов

Роман в стихах

И даль свободного романа

Я сквозь магический кристалл

Ещё неясно различал.

А.С. Пушкин

Дела житейские оставив

И вдохновившись в тишине,

Себя, ленивого, заставив,

Я приготовился вполне

В даль стихотворного романа

Без суеверий и обмана

Проникновенно заглянуть…

Вот только б снова не уснуть.

Ночь непроглядная чернеет

За помутившимся окном,

В борьбе с усталостью и сном

Уста от робости немеют.

Но вот онегинской строфой

Вновь Пушкин манит за собой…

Глава первая

I

«Сто дней уже осталось ровно

До смены памятной веков,

Бегут тысячелетья словно

На небе стаи облаков.

Что принесёт нам эта смена

И чем пополнится арена

Летящих беспрерывно дней?

Пришёл бы этот срок скорей,

А то кругом без остановки

Все про millennium твердят.

Вот даже здесь соседний ряд,

Забыв о странной обстановке,

Грядущий обсуждает год,

Что приближается вот-вот».

II

Так думал, сидя в самолёте,

Наш непредставленный герой.

Он на родном Аэрофлоте

Летел осеннею порой

Из запредельного Пекина,

И та же дивная картина

В иллюминаторе видна —

Небес свободная страна…

А впереди родных просторов

И бесконечность, и печаль.

России сумрачная даль

Уже доступна силе взора.

И наш герой готов опять

По трапу шаткому сбегать.

III

Кто он, наш незнакомый странник?

И не ответишь парой фраз —

Моей фантазии избранник…

Начну теперь о нём рассказ.

Простого самого происхожденья,

Он русский, даже без сомненья.

Его зовут Андрей Орлов —

Так кратко, без обиняков.

Родился он в семье обычной,

И в нужной рубрике анкет

Давал о «служащих» ответ,

Как полагалось, он привычно.

Андрей был сын своей страны

В период брежневской весны.

IV

Когда же он о родословной

Своей немного разузнал,

Он удивился безусловно

«Крестьянскости» своих начал.

Все предки юноши пахали

И жизни городской не знали

В широтах северных Руси.

И ты, читатель, не проси

Подробностей о той эпохе,

Не ведал их и наш герой.

Всё потому, что давний строй

Исчез в горниле суматохи,

Что всем законам вопреки

Устроили в стране большевики.

V

Шестидесятый год кончался,

Когда Андрей увидел свет,

Тогда ещё Хрущёв старался

Исполнить ленинский завет

И безо всякого смущенья

Глупил порой до помутненья

Над правдой чистой бытия.

Тогда же жил в стране и я.

В эпоху ту трудился много

Неприхотливый наш народ,

Не зная, что готовит поворот

Ему судьбы капризная дорога

От коллективного труда

Куда-то явно не туда…

VI

Но вы не верьте тем, кто ныне

Хулит без меры старый строй,

В его исчезнувшей картине

Была и гордость, и покой.

Своим величием полна

Жила счастливая страна,

И принималась жизнь такой,

Ведь жизни не было другой.

Андрей своё запомнил детство,

Как цепь приятных перемен,

И не пугал учёбы плен,

А истинных друзей соседство

Дарило радостные дни.

О Боже, память сохрани!

VII

И я забыть никак не в силах

Своих мальчишеских друзей,

Когда в одной ватаге милой

Мы были проще и честней,

Дурили, в городки играли

И никого не предавали,

Храня незримо честь двора.

Была ли это лишь игра?..

Теперь уже не те приметы,

Не те законы и дворы,

Но сколько русской детворы

Эпохой той в душе согреты…

Андрей без скорби и суда

Запомнил школьные года.

VIII

Потом пора настала вуза,

Пришла негаданно любовь,

И эта сладкая обуза

Сильней эпох тревожит кровь.

Живи с царём ты, например,

Или в великом СССР,

Глаза лишь страстью заблестят,

Ты забываешь всё подряд.

Так и Андрей, любовь узнав,

Забыл совсем про диамат,

И в этом он не виноват,

Таков, увы, любви устав,

Сильнее он партийного устава.

Я сам об этом знаю, право…

IX

Как мимолётное виденье,

Та первая любовь прошла,

В Андрее пробудив влеченье

Туда, туда, за зеркала,

Где царствует богиня Клио

И где история бурлива,

Ведь несколько бесценных лет

На исторический он тратил факультет.

Его влекли былого метки

И страсть к отеческим гробам,

К походам, битвам и кострам,

Что пережили наши предки,

Пока — считать я не берусь —

Не появилась в мире Русь.

X

Андрей сметливым оказался

На этом избранном пути,

Подолгу с книгой не прощался,

Пытаясь истину найти.

Постигнув древние начала,

Он перекинулся сначала

На революции разбег,

Потом на весь двадцатый век.

И этот век, кровавый самый

Из всех отпущенных веков,

Скрывал сильнее всех покров

Всеобщей и жестокой драмы.

Чтоб разгадать его, Андрей

Немало тратил сил и дней.

XI

Что он постиг, тогда крамолой

Считалось вредной и чужой,

Витал дух партии и комсомола

Над всеми «сусловской» совой.

Страна же тихо расцветала,

Ни войн, ни бед она не знала,

И свой антисоветский пыл

Андрей на время позабыл.

Он не был глуп и верил свято

В Отечество и даль судьбы —

Лишь миновать бы новые гробы,

В былом же Родина не виновата…

Тем временем промчался выпускной,

И жизнь вела Андрея за собой.

XII

Куда влекло в ту пору вожделенно

Отличников-выпускников?

В аспирантуру — мир наук степенных

Тогда слыл выше всяческих постов.

Андрей, конечно не без блата,

Попал в такую alma mater,

Достаточно сказать, в саму

Аспирантуру МГУ.

О, извини, любезный мой читатель,

Забыл я сделать важный клич,

Что был давно Андрей москвич,

Прописки важной обладатель —

Его строителя отца

Перевели в столицу из Ельца.

XIII

Затягивать не следует с рассказом,

Андрей стал вскоре кандидат,

Прошёл проректорским приказом

Уже доцентский он обряд,

А далее — наверняка профессор…

Но вот пришла иная месса:

Всех оглушил, увы, как гром,

Да, перестроечный синдром.

Понятный только Горбачёву

И членам президентских свит,

Страна вдруг сделала кульбит,

Сломав Отечества основу.

Без иноземных войн и драк

Упал, повержен красный флаг.

XIV

Андрей — свидетель тайных граней

И, как историк, распознал сполна,

Что силой вражеских стараний

Погибла вдруг великая страна.

Но Родину как мать не выбирают,

Зато её судьбе переживают,

И надо даже в смуте жить —

Андрей решил судьбу переменить.

Он бросился, как в чёрный омут,

В объятья бизнес-кутерьмы.

И, избежав несчастий и тюрьмы,

Он не услышал царственного грома

И заработал первый миллион,

Когда не старше, чем Христос, был он.

XV

О деньги! Что за наважденье

Вы дарите который век.

Без вас ни истины, ни облегченья

На свете не находит человек.

Пока вы рядом, под рукою,

О вас не помнится порою,

Но стоит вам совсем пропасть,

И человек готов вас… красть.

Наверно, это наказанье

За человеческий порок,

Но, Боже мой, какой урок

Даёт нам денег воздаянье.

Андрей урок сей пережил,

Оставшись полон дум и сил.

XVI

В противовес всем «новым русским»

Не растранжирил он богатств,

Производителем искусным

Став обиходных многих яств.

И вот ему с деньгами тесно —

Что делать с ними, всем известно, —

Он Думы русской депутат,

А с ним — партийный аппарат.

Мелькает часто на экране,

Как обличительный трибун,

И, зная смысл душевных струн,

Всегда он в самом главном стане…

Политик, бизнесмен Орлов

Известен всем без лишних слов.

XVII

А как же личные пристрастья,

Семья, наследники, любовь?

Вот в этом беды и ненастья

Андрея испытала кровь.

Всегда судьбы противовесы

Нам дарят искушенья бесы:

Ты без любви, но ты богат,

Ты счастлив, но деньгам так рад.

Андрей женат был ненароком

Ещё в студенческие дни,

Погасли тех тревог огни

В непонимании жестоком.

Остался наш герой один —

И неужели до седин?

XVIII

…Вот так, в тревожном самолёте,

Покинув царственный Пекин,

Он думал вновь о повороте,

Что может подарить один

Год не обычного десятка,

А год Вселенского порядка,

Когда тысячелетья пантеон

Оповестит бокалов звон.

И для надежды верный стимул

Дарил ему времён поток.

Совсем недавно Бог иль рок

Ему соблазн любви подкинул,

Он повстречал на рауте посла

Ту, что в Москве его ждала.

XIX

Читатель мой, так просто, Ольгой,

Она звалась уж тридцать лет.

И не брани меня подолгу,

Что возраста её раскрыл секрет.

Его она сама не скрыла,

Когда о жизни говорила.

Теперь лукавить ни к чему,

Читателю тем паче самому.

А чем Андрей пленился в Ольге,

Прочтёте в следующей главе,

Где в предрождественской Москве

Закончатся уж скоро толки

Про смену быструю веков

И где нас ждёт так много слов…

XX

На этом, добрый мой читатель,

Я прерываю свой рассказ,

Я, Пушкина открытый почитатель,

К нему вернусь ещё не раз.

Вот только б тяжкий груз романа

Мне без поспешного изъяна

Вдаль до финала донести

И рифмы тайны соблюсти.

Всему на свете воля Бога,

Пожалуй, на стихи — вдвойне.

И не замрёт ли в тишине

Стихов тревожная дорога?

Ответа знать мне не дано,

Бог даст — продлится, всё равно…

Москва, 24, 30.09.2000 — Гоа, Индия, 13–14.12.2002