Ментовские рассказы. Рассказы, не вошедшие в книгу «Смутное время»

Сергей Гаранин

Правдивые рассказы ветерана МВД о службе в питерской милиции в лихие 90-е и нулевые годы, которые фактически являются продолжением книги автора «Смутное время».

Заявление

В начале нулевых, в составе нашего отдела по руководству участковыми уполномоченными милиции Главка, было создано отделение по работе с письмами и заявлениями граждан.

Узнав, что теперь существует такое отделение, к нам посыпались из всевозможных инстанций такие заявления, в тексте которых не усматривались явные признаки состава преступления, направляемые гражданами в эти самые инстанции. Теперь мы должны были проводить по ним проверки и отвечать письменно не только заявителю, но и той вышестоящей инстанции, к которой обращался заявитель (Правительство города, различные министерства и ведомства, Депутаты Государственной Думы и местных советов, прокуратуры города и республики, и прочая, и прочая…).

Отделение не справлялось с возросшим объемом письменных жалоб. И нами, кураторами районных подразделений Питера, пришлось по-прежнему отрабатывать немалую часть этих обращений.

Треть заявлений была, как и прежде, от не совсем здоровых психически граждан: в основном об их облучении разнообразными полями, от электромагнитных до рентгеновских, как правило, идущих из соседних квартир. Бедняги были вынуждены экранировать свои головы шапочками из фольги, а спальные места изоляционными сооружениями, напоминающими клетки для птиц, только более грандиозные…

Вторая треть заявлений касалась людей, считающих, что их соседи занимаются подпольным производством не пойми чего. Им постоянно слышался из соседских квартир стук станков, слив в канализацию отходов производства и прочая фабричная канитель…

Здесь, я думаю, срабатывала еще и совковая, пролетарская ненависть к возможному предпринимательству соседей и извлечению ими дополнительных доходов с укрывательством их от налогов!

Еще треть заявлений была «бытовуха», семейные разборки и скандалы между соседями.

Коммуналки медленно, но уходили в прошлое, а склочники оставались склочниками, умудряясь теперь скандалить с соседями по лестничной клетке.

Ну и почти во всех этих заявлениях красной строкой шло бездействие и непринятие мер местными органами правопорядка.

Самые обычные заявления рассматривались в срок до 30 дней. Заявления же из вышестоящих инстанций ставились на контроль начальником ГУВД, либо его заместителем. Им присваивался статус «контрольного заявления», крепилась учётная карточка с тревожной красной полосой, и рассматривалось оно уже не более 10 дней, с последующим докладом руководству Главка результатов его проверки, принятых мерах, с подачей им на подпись письменных ответов заявителям и в вышестоящие инстанции.

Никто не снимал при этом основные обязанности инспекторов отдела по руководству участковыми. И я старался буквально за первые три дня отработать такие заявления, чтобы спокойно выполнять основные свои функциональные обязанности старшего инспектора по особым поручениям.

В связи с тем, что начальник отделения по работе с заявлениями ежедневно обходил всех инспекторов отдела на предмет загруженности их заявлениями, внимательно изучая при этом рабочие столы инспекторов, приходилось идти на хитрость, т.к. если стол инспектора не был завален заявлениями, начальник отделения вручал такому инспектору пару-другую свежих заявлений.

Я, как старый воин, изначально «просёк эту фишку» и не торопился списывать в архив уже исполненные мною заявления, но у которых ещё не истёк 10-ти дневный срок их проверки. Мой рабочий стол всегда был аккуратно «завален» заявлениями с прикреплёнными к ним контрольными красно-полосатыми карточками!

Выезжая же в районы по основной работе, я параллельно отрабатывал и заявления. В ходе их отработки наслушаешься столько бреда от явно психически не здоровых, а зачастую ещё и завистливых склочников. Нормальных заявителей были единицы.

Приехал я как-то по контрольному заявлению с личного прима заместителя начальника ГУВД генерала Фёдорова в отдельную квартиру в Красносельском районе, где в соответствии с резолюцией генерала я должен был провести ночь.

Согласно заявлению одиноких пожилых пенсионеров, их соседи выше этажом занимались подпольным производством непонятно чего, каждый вечер гудят в их квартире станки, а затем идёт слив отходов, явно подпольного производства, в фановую трубу. Генерал лично им обещал, что пришлёт старшего офицера Главка, который всю ночь будет фиксировать указанный факт.

Первым делом я посетил ту «нехорошую» квартиру соседей заявителей. Меня в неё пустили и любезно дали осмотреть. Никаких станков и следов подпольного производства я там, естественно, не обнаружил. Взяв с жильцов письменные объяснения и составив Акт осмотра квартиры, я покинул ее, принеся извинения за невольное вторжение.

Спустившись на этаж ниже я посетил уже квартиру пенсионеров, также любезно меня встретивших и наперебой ставших рассказывать о подозрительных звуках, идущих из той «нехорошей» квартиры.

Когда же я сказал, что ничего не слышу, меня пригласили в туалетную комнату!

Положив на «толчок» подушечку, мне предложили сесть на унитаз!

Пребывая видимо в шоке, я плюхнулся на унитаз и вопросительно посмотрел на «божьих одуванчиков».

Мне тут же протянули аккуратно сложенную мягкую фланелевую тряпочку, предложив прижаться к фановой трубе ухом и послушать как по «говностоку» льются от соседей отходы подпольного производства!

Вот тут я уже не выдержал. Подскочив с унитаза как ужаленный, я заявил, что я, подполковник милиции, не собираюсь сидеть всю ночь на «толчке» и слушать, как по фановой трубе течет говно от соседей!

— Но товарищ генерал обещал нам, что Вы до утра будете фиксировать звуки подпольного производства! — в один голос закричали пенсионеры.

Конец ознакомительного фрагмента.