Два ничтожества. Бегущая по мирам – 15

Сергей Васильев (2024)

Пятнадцатая часть приключений друзей колдуньи-недоучки. Самая трудная задача для Величайшего Вора, это стать простолюдином! И бывший Серый, а теперь Ерис Ыйно, очень старается быть ничтожеством, хотя получается не очень. И действовать тайно, а не привычной стремительной наглой атакой. А ещё загадочная и невероятная мощь Иного мешает скромности. И всё и вся надо спасать! Хотя в этом самом долгом походе слуги по особым поручениям Князя Лании и Бесподобнейшей, предстоит спасти всего-навсего один захудалый мирок на задворках Вселенной. Но чтобы не мелочиться, заодно можно спасти и всю Вселенную, и всех Величайших. А главный злодей, которого Ерис скромно прозвал Ничтожеством, оказывается самым могучим существом Вселенной! Ну наверно. Так что скучать не придётся. Да и не дадут враги и очень разные друзья ставшего даже совсем слабым праведником кое-какого Величайшего как ни крути Вора.

Глава 5. Второй Менский пехотный

Уже под утро в палатку засунулось рыло, возмущаясь, что его выбросили и оно замёрзло. Получило двойной пинок мой и эльфа. А через час заревели трубы.

Я посмотрел на скрючившегося рядом с палаткой свинорыла, пнул, рявкнул:

— Подъём, хрюндель… хряк… пятачок… кабан… кабан Полтинник… О, Полтос! Труба зовёт!

— Ну вы и гады, — пробормотал Полтос. — А меня зовут Чавенорчик.

— Пердеть надо меньше. Вернее, вообще не пердеть. Как говорят у нас, в танке… так бочка называется, то есть в тесной боевой потайной комнате, главное не бздеть! — менторским тоном сказал я. — А ты просто химическое оружие!

— Не может быть… да я никогда… — ошарашенно пробормотал Полтос. — Но… как… как же так?.. Ой, какой позор… Что же теперь делать?

— Тебе поможет ректальная пробка! — весело проорал наш квартет, а я добавил. — Ну или наполняющий дирижабль шланг. Или воздержание в чревоугодии и жруль-трава!

— А то за жруль-трава? — пердун выбрал единственный пока приемлемый вариант.

— Жруль-трава, это зачарованная трава, которая сначала генерирует понос, освобождая организм, а потом запор, создавая в конце пищеварительного тракта ничего не пропускающую пробку. Побочный эффект, утром пробку тяжело вышибать. Как медведю после зимней спячки. Вот уж не думал, что такая травка может пригодиться. Прикол в том, что травоядные всю эту фитотерапию игнорируют, а то представить жутко, что с ними происходило бы. Магия!

— Самая великая во Вселенной! — серьёзно воскликнул Полтос. — И я согласен на жруль-траву, раз такое дело. Извините, ребята, я и в самом деле не знал.

— Замётано, — кивнул я. — Но и воздержание. Я Ерис. Ерис Ыйно.

Все представились. Одновременно мы быстро свернули палатку и наш нехитрый лагерь. Потом получили ну хоть не очень много казённого продовольствия и ещё по сотне стрел в ранцы — мы всё-таки пока в своих землях, хотя идём к вклинивающимся с холодного юга диким лесам и горам, но через пять лиг будет крепость со складами. В это время шёл и быстрый завтрак ротами.

Через час мы уже бодро поднимали влажную утреннюю пыль. Сначала по большой дороге на восток, но скоро свернули на дорогу поплоше на юго-восток.

А топает нас… Структура довольно чёткая, хотя и не всегда соблюдаемая. Я даже вспомнил умное слово фрактал! Это когда более крупное повторяет свои составные части. Пример, квадрат состоящий из четырёх квадратов, а те тоже из… Но я не совсем уверен. Я стрелок, а не учёный. Ну, больше не учёный. Итак! Я слушал слегка гнусавую и с похрюкиваниями болтовню неожиданно умного, юморного и вполне воспитанного Полтоса:

— Шесть рыл в отделении. Но могут быть и две тройки, если жизнь заставит. Тройками скауты любят кататься. Но и двойками… Проехали. Командует отделением обычно сержант. Четыре отделения, то есть в идеале двадцать четыре рыла, это взвод во главе с капралом. Четыре взвода, плюс командир в звании лейтенанта, денщик, он же помощник, зам командира, и ещё кто-то порой случается, обычно горнист, барабанщик, иногда и вестовые, и приданные лекари… ладно, про лекарей не надо, если рота, а так это называется, или сотня, ибо тогда увязнем. Итак рота во главе с лейтенантом. Четыре роты, это батальон. Капитан командует. Четыре батальона, полк. Главный полковник, зам майор, в штабе майоры, капитаны и лейтенанты.

Полтос глянул на меня, убрал тянувшуюся к батону хлеба в сеточке под его ранцем руку, вздохнул, пробормотал:

— А ты траву от аппетиту не знаешь?

— Знаю. Называется дуб. Берётся сук. Делается дубина! Стопроцентный результат гарантирован. Для девиц берёза и розга. Дальше.

— Ээээ… Сотня артиллеристов при двадцати катапультах и скорпионах. Сто лёгких кавалеристов. У нас включает два взвода скаутов, лёгких конных разведчиков с луками, палашами и пиками, и два взвода вспомогательной кавалерии в основном для защиты магов и ближнего охранения или для рейдов, но это маловероятно, мы пехота и их просто мало. Сотня магов, половина ударные, половина лекари, но там тоже нет чёткой грани. И ещё сотня, это штаб с адъютантами, денщиками, помощниками, писарями, вестовыми, и прочими, и конным взводом охраны из молодых кандидатов в офицеры, который иногда могут послать и в бой, но часть там желающие славы богатенькие бездельники и некоторые даже жалованье не получают. Но по уставу полка в бой можно и нужно иногда посылать всех. Итого две тысячи. Ещё полтысячи некомбатантов. Сто маркитанток с ограничением не более десяти раз любви в сутки, то есть если на всех, то раз в два дня, а насиловать мирное население нельзя даже в землях врагов, как и грабить. Но маркитантки ещё и продают разное, скупают лишнее и трофеи, которые не достаются короне, лечат, возят за оплату совсем уставших и бесплатно раненых, и другое. Лошадей, повозки и себя содержат за свой счёт, и налоги платят. Возницы, повара, снабженцы, шорники, сапожники, портные, кузнецы, оружейники, механики, столяры, слуги, и ещё какие-то странные типы, включая даже гадалок. Повозок по штату триста, и полковник бесится, если больше. Обоз ведь и охранять надо.

Докладчик вздохнул, попил воды из фляжки, поправил пузо над ремнём — ничего, со мной скоро усохнет — закончил грустнея от голода и истощения, ха:

— Три пехотных батальона. В пехотном батальоне рота тяжёлых, или просто мечников, рота копейщиков, рота лёгкой пехоты, обычно по взводу выделяют на охрану магов, рота стрелков, лучники и арбалетчики. И один стрелковый батальон. Три роты лучников, и одна арбалетчиков. Всё.

— Молодец. Можешь скушать… репку, — усмехнулся я.

Рядом упал на дорогу наш лопоухий Зверь, измождённый тремя лигами марша с набитым ранцем. Подскакал ротный, рыкнул:

— Никакой езды с маркитантками! Поднять! Скоро привал.

— И кто его потащит? — хмыкнул я.

— Мне плевать!

— Мне тоже, — пожал плечами я.

— Всех в… в разведку!

Подскакал вестовой, увёл лейтенанта к группе всадников командования и штаба перед телегой с полковой казной, а там денег… на вскидку, ого-го! Но мне не интересно. И вскоре мы весело проходили мимо стоявшей группы всадников, в которой штабной майор орал на нашего лейтёху так, что у того волосы развивались от протяжённого акустического удара. А Зверь ехал в фургоне маркитантки, конечно, ибо я тупо наплевал на сквайра-ротного. Такси за счёт счастливчика, конечно, ничего, меньше пропьёт. Разведкой лейтенант меня напугать решил, ха.

Лейтенант отправил наше похудевшее на командира отделение в боковое охранение, с усмешкой назначив исполняющим обязанности командира Полтоса. Но я наплевал на его издевательство, вместо тупившего жирдяя приказал бросить ранцы и запасные колчаны в приданные роте повозки со стрелами и провиантом, и повёл отряд на холмик за речкой. При переправе через которую мы и искупались.

Пока уставшие переправившиеся первыми гном, эльф и свинорыл валялись ничком на траве, я приказал Йонко не дурить, снять и трусы, которые у него были тонкие и нештатные, и сунуть в свёрток для переноски на голове. Ну и всё-таки рассмотрел… устройство покрасневшего дракара. Действительно, между ног совсем ничего нет, и никаких следов. То есть зачарованный кармашек всё-таки есть! Ну и волос на теле тоже ожидаемо нет. А Йонко подулся минуту и у того берега сообщил, что впредь будет в трусах переправляться, они сохнут почти мгновенно даже под штанами. Я заставил его задуматься, сказав что лучше не будет. И через трусы, и через штаны видно, что всё у него хорошо спрятано. Так что если меньше заострять внимание, то и проще будет. Не убедил. Он вышел на берег за кустом от наших, я за ним.

Решил помочь недогадливому другу, который оделся едва обтеревшись тряпкой. Сказал шёпотом, стараясь не смущать стесняющегося точняк всё-таки парня с ещё прибавившейся татуировкой на предплечье:

— Носи в штанах платок. Пришей кармашки на трусы. Или что тайное храни. Хоть деньги. Пока тебя не рассмотрели, но и привалы были только короткие. И научись ссать, расставив ноги и выгнувшись. Я же видел, что твоя голова над кустами не торчит. Но я глазастый и наблюдательный. Хотя рано или поздно и другие заметят.

Затем я усмехнулся, чтобы развеселить очень смущённого мгновенно одевшегося парня:

— А хочешь, я на твоей шкуре тайными и очень красивыми иероглифами напишу что-нибудь. Не спеша могу и сплошь разукрасить.

— А что напишешь? Я хочу знать.

— Я значение их не знаю, просто видел в… одном замке, но и хозяева не знали, — соврал я про тайные руны тайного языка, как ни смешно, ладов. Но язык, а тем более руны очень мало кто знает, да и условна привязка тайных шифров к расе. Зато древние лады расстарались замаскировать группы рун в очень вычурные иероглифы, и наплодили рун аж две тысячи, и с ложными элементами самих рун. Даже мою суперскую и редчайшую, как я теперь понимаю, лингвистику тошнит от такого перебора, и она это старается не вспоминать. Да и читать и писать так можно довольно медленно. Я сейчас случайно вытащил из памяти, рассматривая хитрые символы на коже дракара.

— Отлично! — усмехнулся не поверив Йонко, расслабляясь от темы явно забавлявших его татуировок. — У меня перо и краска всегда с собой. Начни со спины. И не бойся. Мы ещё и кожу меняем. Как змеи. Но в отличие от них остаётся не невзрачный чулок, а отличная шкура, хоть на стену вешай или прочные доспехи шей, ха. Полудраконья шкура часть прочности теряет, но и остаётся немало. Память о драконихе, ха. У нас двойная, как и у них, кожа. Позволяющая и карманы иметь, просто верхняя без чешуи, хотя рисунок ты видишь. Эластичная и прочная. Но слишком мягкая, нежная и бархатистая в молодости. Проклятье молодости!

— Не ругай молодость, — усмехнулся я, одеваясь и вспомнив и про своё проклятье Двуглавого Ворона от кольца Прелес, которое может и сработать, если придётся маскировать этим гнусным даром основное свойство ценнейшего, но капризного колечка, спросил. — А у тебя и другие карманы есть?

— Нет, — слишком поспешно соврал — значит баш на баш враньё друзей — неумелый во вранье Йонко и покраснел.

Я оставил облегчённо вздохнувшего полного тайн дракара и метнулся в кусты в двух десятках аршин, где едва слышно хрустнула ветка. Девка! Вернее не совсем уже девка. Лет сорока, но выглядит отлично, и отлично сохранённое и неплохо тренированное тело очень приятно и со взаимным удовольствием дёргалось в моих лапах. Маленькие морщинки вокруг глаз под очками и кожа на руках с въевшейся в тонкие пальцы землёй выдают возраст. А на крема и косметику она явно время не тратит. В штанах, толстой мягкой рубашке и жилетке с кучей карманов. Не должна была подслушать.

Усадил добычу. Подошли наши. Девица затараторила, покраснев как помидор:

— Я не шпионка! Учёная! Просто увидела вас, спряталась. Решила посмотреть на переправу голых парней, дура! А вы сразу не ушли. Я сама уйти решила.

— Квадрат тринадцати? — улыбнулся я.

— 169. Но я не математик, — пискнула учёная. — Я историк. Здесь изучаю развалины древней крепости. Ээээ… Священный Город Лулл основан в первом году… Живу временно в деревне в версте отсюда. Что вы со мной сделаете?

— Выпороть и прогнать, — заявил опять краснея Йонко, обидевшись, что она видела его маленькую тайну. А скорее решив, что второй вариант, это изнасиловать и отвести к начальству. Причём первое не запрещено для пойманных шпионок и похожих на них, которые не приведут аргументов, что их сначала на допрос. А второе обязательно.

Пленница вытаращилась на Йонко тоже краснея, затараторила:

— Я даже не смотрела на тебя, мальчик. И на других не смотрела. Я от вашего командира не могла взгляд оторвать. Отпустите меня, умоляю!

— А какой сейчас год? — осведомился я.

— Ээээ… — вытаращилась на меня учёная как заучка на дебила, в котором ужасно ошиблась, принимая за умного, ха. — 3029-й.

— Я не дебил, — заботливо пояснил я, внимательно рассматривая собеседницу, сейчас и определяя историка, а назвать год основания Священного Города смогут миллионы. А в истории я не очень силён, тем более в местной, выдал немного мудрости. — Первый год основания просто говорит о том, что с этого момента началось очередное летосчисление. Эра, но это не обязательно. А систем летосчисления много. И твой университет может использовать другую. Ты же не сказала какую используешь.

— Эра Лулла, — кивнула историчка, только сейчас вспомнив про уже и подзабытые за погружением в специализацию основы. — 3029-й год эры Лулла!.. Я доктор истории Менского университета. Он в Ванкадоре. Изучаю со студентами древние крепости.

— А я стрелок Энского полка Гнитоинко, — улыбнулся я, уже определившись с планами и решив, что моё имя и название полка ей знать необязательно. — Где студенты?

— Ой, а я Кенка, то есть Кенкадина ре Скарет. А я думала, ты полковник! Ну не меньше капитана точно. А студенты покопались немного с утра, я их рано поднимаю, и ушли в деревню на обед, а потом книги читать.

— Девкам вслух, — усмехнулся я. — А ты без обеда науки двигаешь?

— Конечно. Я обедала принесённым с собой на холме над раскопками и смотрела на военную колонну. А тут вы пошли в мою сторону, а я в бинокль тебя разглядела, и поняла, что вы через речку переправляться будете… — опять покраснела, хотя куда уж больше.

— Не страшно одной в лесу? — заботливо осведомился я, заканчивая первый этап знакомства.

— А что в лесу такого? — наивно осведомилась дурочка.

— Да так, но могут и ограбить или убить, а пока тебе повезло, — хмыкнул я, подмигнул добыче, встал, достал верёвку. — Ладно, попозже взглянем на твои развалины. После…

— После чего?

— После того, о чём будешь с восторгом рассказывать ученицам и коллегам. Как страдала за науку. И как пострадавшая премию получишь, и охрану. А то ведь действительно нарвёшься.

— У меня учениц нет пока. Девиц мало обучается. Даже в школы обычно не отправляют. Такая несправедливость. Я уже говорила даже с королём, — не о том забеспокоилась борцушка за права девиц, хотя оно и правильно, о другом беспокоиться не надо, радоваться надо.

Я быстро связал руки и ноги пришедшей в полуобморочное состояние от предчувствия учёной. Связал для большего романтизма прекрасно попавшейся в лесу заучки, увеличения компенсаций пострадавшей от неправильно отправившего в экспедицию универа и гарантированного выбивания охраны в дальнейшем. Перекинул добычу через плечо, обернулся к своим:

— Мы не скоро. Посматривайте вокруг, тут и драконы шастают, и красные орки, — отдал я приказ. Затем усмехнулся над неправильными рожами Сансака и Кавра, а Полтос и не рассчитывал, платонически слюни роняя. — Вам не светит. Это моя поклонница. Настоящего полковника, — глянул на недовольного Йонко, пояснил бедолаге, похлопывая решившую для приличия побрыкаться попу на плече. — Да хочет она, хочет. Только стесняется.

Через час получившая первую в жизни любовь, а потом и вторую, и третью, и ещё инструктаж, что любовь науке помощь, а не помеха, учёная радостно вела нас к раскопкам. Ещё и бренди пила из моей фляги, тараторя про то, что все профессора упадут, как вернётся и расскажет о приключениях в первой полевой экспедиции. Мы прошли по холму, забрав спрятанную от милых зверушек в кустиках корзинку с обедом и крынкой молока. На спуске я показал красотке разной свежести следы волков и медведя, вызвав запотевание её придающих пикантности в любви очёчков. Сами раскопки в лесу фиг найдёшь, конечно… Мы и не нашли бы, если бы не нашли «землеройку».

А потом! Удачно это мы зашли! Нет, древние камни тоже интересны, но только на несколько минут. А вот надписи на них! Одна на, выходит просто позабытом здесь, Общем описывала время смены караулов северных ворот.

Ну и мы цепью двинулись на юг. Нашли следы построек, но грунт ворошить, это совсем надолго, и разумных перспектив мало. Меня заинтересовало интересное почти прямоугольное крохотное озерцо. Я под смущённый писк учёной разделся и нырнул. А когда вынырнул и швырнул на бережок отлично сохранившуюся кольчугу, то учёная девица показала рекорд по сниманию одежды, ха. Оказалась неплохой ныряльщицей, хотя просто плавать умела, а в научном экстазе забыла, что не умеет нырять, как и про одежду. Вернее про своё обнажённое тело. А как смотрелась в пронизанной солнцем прозрачной воде! И когда только в очках — ну очень пикантный научный наряд, ха — быстро сортировала вытащенное на берег. И даже сразу записывала.

Сообщила, гордо носясь голой перед исчирканным её мелом камнем:

— Это древнее зачарованное хранилище! Даже ткань и кожа в воде сохранились! Может даже арсенал! И вокруг явно богатейшие развалины самой крепости! Куда делась крыша, ещё предстоит узнать, но вполне возможно была деревянной и сгорела или брёвна всплыли. Или металлической, и украли. Или просто камни растащили. Или они были легче воды и всплыли, и куда-то делись…

Только наши аплодисменты заставили её остановиться, а потом допереть и покраснеть. Но я не дал ей сразу одеться — любовь на прощание и для празднования научных находок. Отвёл за «классную доску», поясняя:

— Да дракон смахнул крышу, и все дела. Там и без этого тайн миллион. На всю жизнь тебе хватит.

Но учёная и во время любви продолжила про науку болтать. Тоже оригинально. Ну а пока мы прощались и обсуждали великие дела никому нахрен не нужной истории, остальные переворошили пригодное для использования.

Гному досталась тонкая зачарованная гномья кольчуга с пристёгнутыми кольчужными штанами, ну или комбинезон, только можно и половинами носить. Он был в восторге, надев весьма дорогой трофей под штаны и бригантину, что и защита его возросла, и можно штаны потом добыть обычные, и наколенники сдать в полковой арсенал. Ещё Кавр, наплевав на советы не таскать лишнее, разбогател на всё-таки ржавую секиру, наверно совсем незачарованная, а скорее такой в арсенал и попала.

Эльфу досталась бригантина примерно как моя по защите и качеству. Осталось только раскрасить в правильные цвета. Полтос как щенок, ну или поросёнок, радовался с трудом налезшей на его пузо кольчужной рубахе с короткими рукавами, но рост не его и ему прикрыла даже колени и локти. Собрался стянуть ремешками и подогнать, а до этого у него доспехов вовсе не было, только шлем — не нашли на пузатого толстяка.

Ещё взяли себе несколько ножей и амулетов. А мечей мы достали только пару, и не подошли никому из нас. Да и совсем светиться не стоит, их решили сдать в полковой арсенал и получить награду, а не только пинков за присвоение добычи, хотя не поймёт никто, если мечи не захапать.

И всё со дна я не доставал, конечно — это надолго, я и подбирал что поинтереснее друзьям будет. Кенка доставала артефакты не столь прицельно, больше с научным интересом, вернее брала подряд. А я и для неё подобрал на дне красивый выглядящий очень древним керамический амулет в виде черепашки, который она пообещала не снимать, разве только для изучения.

Ну а я нереально обрадовался по-настоящему ценному, особенно для избалованного меня, трофею — пижонской бандане из толстой ткани. Судя по бирке, неплохо зачарованной на защиту головы от стрел, ближнего оружия и даже магии. Слабее моего шлема, но его можно и поверх банданы надевать, получая совсем мощную защиту, только нафига? Кенка сказала, что это и есть подшлемник с имитацией узла для красоты, но я не совсем уверен, хотя при дерьмовой магии можно сочетать.

И мы отправили в деревню переполненную новостями и восторгом археологиню, дойдёт, там и крестьяне копошились в поле. И раньше доходила, но она увлекающаяся, ха, натура, обо всём забывает, может и мимо деревни промазать. А сами побежали вдоль дороги догонять ушедшую вперёд колонну.

Что было бы не сложно, если бы я не посвятил суммарно час с четвертью любви, и полчаса нырянию. Растянутая на целую лигу маршевая колонна полка, три четверти длины которой составляли одноконные в основном повозки, из передней части которой мы и вышли в прекрасное охранение, разумеется давно прошла. Но мне, хотя нам всем, повезло, что в паре вёрст она и встала на долгий привал у большого села. Не дойдя лиги полторы до крепости, и не пройдя и половины заурядного дневного перехода.

Проблемы первого дня первого марша новобранцев — очень многие утратили способность идти. Неправильно обутые сапоги сбили ноги. Неправильно подогнанные доспехи и поклажа намяли плечи, и не только. И мечники, которые за свою повышенную по сравнению с тремя видами лёгкой пехоты оплату тащили на себе тяжёлые полные доспехи и шиты, да ещё и набитые ранцы, тоже валились с ног с непривычки. Ну ладно, арбалетчики тоже были в довольно тяжёлых доспехах, и с лёгкими большими щитами. А копейщики в кирасах и с пятиаршинными пиками. Лёгкая пехота несла по семь дротиков. Лучники хоть немного, но поменьше несли, хотя десятифунтовые запасные колчаны тоже не пушинка, а уж через несколько часов… Так что командование поняло, что за первый день намеченные девять лиг до обнаруженных орков не дойдём.

Ну и бардак во временном лагере царил образцовый! Командиры потеряли всё, что можно и нельзя, и как наскипидаренные носились и орали на солдат, устало валявшихся, лечившихся и отрабатывавших отлично теперь понятую правильную навеску барахла.

Наш лейтенант умудрился потерять одну из приданных роте повозок — которая с запасом стрел, ещё десять тысяч, по сотне на стрелка — еле разыскал, и теперь ехал рядом и материл возницу. Не очень уставший зачарованный крупный мул тащил полутонную телегу и три сотни фунтов возницы и его багажа. Мы взяли свои ранцы и колчаны, немного, но не так уж и мало облегчив телегу. Я нацепил поверх банданы шлем, чтобы раньше времени не светиться. Остальные тоже прикрыли добычу, а мечи мы давно в универсальные тряпки завернули. Лейтенант вылупился на нас и уже сипло заорал:

— А вы где были?!!

Я не успел начать говорить, как быстро заговорил Полтос, одновременно громко бурча своим голодным брюхом:

— В охранении. Как ты и приказал. Ну и потом шли в лагерь. Искали роту. Потом эту повозку, которой рядом с ротой почему-то не было. Ну и я же просто стрелок. Я не знал, как положено вести охранение. Наш сержант выбыл на время. И Ериса я сразу не послушал… Но нам надо к полковнику.

— Да я вас сам хотел вести к нему! Я говорил, что нельзя мне всех идиотов! А полковник смеялся, что ему плевать, и раз четвёртая рота! Но сказал, что если плохо будет, то сразу к нему лично! Сам будет разбираться! Ну он вам и пропишет! А я избавлюсь от самых недоумков!

Я даже порадовался, что полковник морду от дел не воротит и лично пытается наладить сложный механизм полка. И мы вслед за спешившимся и потиравшим натруженный зад сквайром, и прихваченным по дороге комбатом пошли в центр лагеря с торчавшим штандартом Второго Менского пехотного полка со скромным белым бараном на фоне из четырёх жёлтых и зелёных вертикальных полос цветов короля, и с белым лебедем в красном круге с широкой белой каймой Светлого Призыва. Всё это и на нашей пёстрой одежде, кроме барана, которого очевидно недавно присвоили полку, и только начали рисовать.

Мы прошли мимо магов. Да уж. Позор, вернее печаль, хотя пофиг. В куче котлов зелья варятся, и шаман скачет. Маги орут на учеников, но в Лачаране такая система подготовки магов. В основном пока медицинская помощь. Хотя и длительное зачаровывание солдат проводится. И судя по воплям, до этого маги расслабили булки и многих солдат не успели зачаровать, поэтому и походных травм больше.

Зашли вслед за денщиком в большой простой шатёр из тонкого брезента. Полковник, крепкий высокий парень лет 25, возлежал одетым на раскладной кровати. Отдыхал. Рядом одевалась матёрая упитанная трактирщица лет 35 — но выглядящая куда хуже моей последней добычи ловеласа — которая принесла комполка еду, ну и лично выказала, ха, уважение.

Лейтенант долго сдержанно сипел про свои беды, из чего и из комментариев зашедшего чересчур гордого и надменного хлыща тоже лет 25, хотевшего пригласить полковника на партию в картишки, стало ясно, что лучники ущемлены в стрелковом батальоне, с типа элитной первой ротой арбалетчиков, а четвёртая рота самая отстойная с самым отстойным номером и командиром. И стрелков в неё собрали самых отстойных и опоздавших. Ну а нас надо за тупость пропесочить и оштрафовать, ибо на дубину потеряшки, коих половина полка, не тянут. Ну и поменять на молодцев из первого взвода второй роты.

Полковник уже встал, тоже молодец, в отличие от усевшегося в раскладное креслице хлыща, и с усмешкой смотрел на нас, и на наши нашивки с драконом, ну и на мою медальку чокнутого. В отличие от тыкавшего в Полтоса лейтенанта, понял кто заводила. Мотнул головой нам. Полтос развернул тряпки и грохнул на тканевый пол мечи, сказал:

— Да вот, нашли мы, пришлось и с этим повозиться, пока выкопали без лопат. Но мы и наблюдение вели с холмика, всё как положено. Ну и полк немного отдалился, а как догнали, то такой бардачина…

— Нашли папоротник цветущий, — быстро закрыл логическую дырень в объяснении я.

Полковник вместо пропесочивания быстро поднял увесистый рыцарский меч, просиял, размахивая им в сторону от нас, проорал:

— Но где? Как?! Позвать майора! Ого! Ай да молодцы! Объявляю всем стрелкам благодарность! И премия! Максимальная солдатская! По пятьдесят динаров! И от меня по чарке вина! И бутылку бренди!

Остальные разинув рты смотрели, как полковник вынул из ножен свой меч и вставил новый, бормоча про надо заказать соответствующие ножны.

Зашёл прямой как палка эльф, взял протянутый командиром меч, осмотрел его, водя над клинком руками, и поднятый с пола второй, пробормотал озадаченно:

— Зачарованность первой плюс категории. Явно пробивание, разрубание, протыкание, защита, одоление стали… Такие у герцогов и королей, которые в бой ходят. Цена… учитывая, что отличный рыцарский примерно триста… Первой категории тысячу… То тысячи две. Хотя учитывая улучшенные чары я бы ещё тысячу добавил… Хотя моё мнение, что они того не стоят, не настолько лучше рыцарских. Второй больше для понтов, после моей подзарядки по клинку побежали древние руны. Ну тут ясно, по боевым качествам как первый, но с инкрустацией небольшими изумрудиками так себе чистоты. Да чего думать. Такой у короля. Типа королевской категории. Цена известна, двенадцать тысяч динаров, золотых герцогских. Пехотных офицерских, ха.

Пока все кроме меня и очевидно главного мага изображали на лицах печать олигофрена, подпрыгнул хлыщ, схватил из рук усмехнувшегося мага меч королевской, ха, категории, глянул на бегущие по красивому клинку руны, на камушки на рукояти, взмахнул вполне умело, прошептал страстно:

— Даю восемнадцать тысяч!

Полковник хмыкнул, осмотрел массовку, остановил взгляд на мне с чаркой вина, а друзья мои сразу выпили, и с небольшой кривой усмешкой, промычал:

— Ээээ… надо в арсенал… потом…

— Двадцать четыре! — хлыщ не мелочился, шагал половинами начальной аукционной цены.

Полковник весело смотрел на мою рожу, на тридцати шести я широко улыбнулся. Полковник сказал:

— Годится.

— Мой отец оплатит в казну! Спасибо, барон ре Штампер, я твой должник! — радостно сообщил хлыщара, заталкивая меч в ножны. — Получу титул, и всех при дворе затмлю! Пойду покажу друзьям.

Полковник посмотрел вслед хлыщу и вышедшему магу, отправил охреневших лейтенанта и капитана, так и не понявших, почему полковник смотрел на меня, усмехнулся:

— Это больше стоимости содержания полка в месяц… Отец и король скажут спасибо… Может быть… А Васалик сын одного богатого столичного промышленника, желающего протолкнуть его в лорды, и взявшего часть затрат на формирование полка. Но сначала хотя бы в рыцари. Служит без жалованья, просто отказался. Но не думайте, что я такой же, я восемь лет служил, начав с рядового лёгкого конника и дойдя до капитана. Согласен, мне всё равно было проще. Но бароном я стал тогда же, когда и капитаном. За мой меч спасибо. Благодарю за службу! Светлый Призыв навсегда!

— Светлый Призыв навсегда! — весело рявкнули мы и отправились восвояси.

Через полчаса мы уже лежали на густой травке, ели приносимое из трактира служанками и пили подаренный предыдущим лейтенантом бочонок вина вместе с пришедшими ещё тремя заработавшими. Наши капрал и лейтенант получили по кружке вина и не мешали, недобро посматривая издалека на пиршество тех, кому сам полковник бухло выдаёт, но их рожи обещали нам приключения. Впрочем и польза от них была — они пресекли желание наших товарищей по роте и полку присоединиться к употреблению вина, мы не жадные и вообще опять богатые, но на всех не хватило бы.

Я обратил внимание, что Полтос на служанок не очень-то посматривает. То ли из-за обжорства девками мало интересуется, то ли понимает, что с его внешностью шансы никакие. А сейчас рассказывал нам полковые сплетни:

— Полковник бастард от белошвейки от герцога ре Штума. Очень шустрая белошвейка была, принесла рубашки и унесла бастарда. И обеспеченную жизнь. Внебрачные дети дело обычное и вполне нормальное, но не у ре Штума, там жена сильно расстроилась, а она из не особо дружившего с ними герцогского рода, по настоянию короля породнились два герцогства королевства. Так что бастард рос не в замке, и барона получил недавно. А тут герцог полк формировал, ну и пристроил сына.

— Формировал под сына? — спросил я нафиг не нужное, больше присматриваясь к шустрой молоденькой официанточке из таверны, которая не очень велась на поглаживания ножек лежавшим мною, пугалась глупышка моей брутальности, а облизывалась на Йонко, впрочем похоже не готовая идти до конца.

— Светлый Призыв и Тёмная Лига, насколько я знаю, подготовили армии по шестьсот тысяч. По сто легионов, как все восторженно шепчутся. А в легионах от пяти до семи тысяч. Но легионы это больше название, — обстоятельно говорил Полтос, поедая разрешённую мною норму еды и вслед за мной посматривая на проказливую, но не дозревшую до любви молоденькую служаночку, которая решила просто поиграть с Йонко, вероятно для тренировки, и поняв, что не реагировавший на неё парень не возьмёт с неё всё. — У обоих врагов упор на тяжёлую кавалерию. Стрелки и пехота вспомогательные силы. И сражаться предпочитают огромными армиями. Но у тёмных есть много лёгких конных лучниц амазонок. И мобильные орды диких красных орков. Это силы для быстрых рейдов относительно небольшими отрядами, до тысячи. У светлых только пара фаланг гномов, но они как раз для больших сражений. А надо противостоять амазонкам и ордам. Все рыцари хотят славу в больших битвах.

Свинтус облизал опустевшую миску, вздохнул, взял другую, и продолжил:

— Вот и решили наши самые главные сформировать несколько полков лёгкой кавалерии и пехоты. Для быстрых рейдов и для медленного продвижения там, где легионы не нужны, где основных сражений не предвидится. И если в кавалерию ещё набрали желающих славы из профессиональных бойцов, то с пехотой хуже. Так что пехотные полки считаются… не очень… Ну и Светлый Призыв немного слабее Тёмной Лиги, населения поменьше, орков и амазонок нет. А гномов мало, а эльфов ещё меньше. А пехотные полки дешевле обходятся, так что отправят нас в центр континента. Там много разных мелких царств тёмных и светлых, порой и вперемешку, многие не присоединились ни к одной стороне. Там и будем воевать потихоньку. И нафига такое надо? Надо одну Великую Битву! Собрать все войска в кулак и сокрушить тёмных!

— Миллион в одном месте собрать очень непросто, — сказал я, глядя как проказница уселась рядом с Йонко и начала уже неплохо приставать к офигевшему парню, распаляясь от собственной наглости и беззащитности жертвы. — Тупо жрать нечего будет. Ну и даже потерпевшая поражение в одном большом сражении сторона не сдастся. Так что всяко будет. Но офигеть, сколько золота уйдёт на эту войну. Про жертвы и не говорю, это сразу понятно.

— Рыцари рвутся в бой. На жертвы они готовы. А деньги никуда из мира не улетят… Как уже умники подсчитали, с учётом, что рыцари кормятся со своих феодов и жалованье только у части безземельных или малоземельных, по десять тысяч тонн золота стороны на войну потратят, — солидно пояснил Полтос, добирая последние калории тщательным облизыванием пальцев и горестно посматривая на небольшие вылизанные миски.

— Ты сам сказал про независимые царства посреди континента. Вот они и обогатятся. Хотя да, судя по всему, драчуны не разорятся, выставив по одному бойцу с пятисот примерно жителей. Но это если ожесточение не возрастёт и стороны не поднимут ставки сильно. Пока, как я понимаю, больше суровые игры засидевшихся мальчиков, — сказал я, послушав вой рога и глядя на побежавших к командирскому шатру часть командиров.

— И девочек. Амазонки тоже воинственны, — сказал нафиг не нужное Кавр.

Загудели трубы и авангард начал выдвигаться. Засуетился и наш лейтенант. И проказливая девчонка решила, что и ей пора действовать — быстро обняла и поцеловала Йонко! Дракар оглянулся на замерших зрителей из роты, покраснел, а затем сделал то, что от него уже и не ждали готовившиеся ржать над ним вояки. Он аккуратно сгрёб нахалку, запечатлел долгий поцелуй на устах начавшей брыкаться девицы, а потом перекинул её через свой ранец и задрал довольно длинный подол, явив публике длинные кружевные панталончики! Потискал попу. Попробовал и панталончики сдёрнуть с негромко вопившей и брыкавшейся доигравшейся дурочки. Но даже растерялся, а нас пробил ржач, когда разглядели на шнурке вертевшихся, вполне достаточно для обзора и спереди, панталончиков вполне обычный железный замок! Йонко растерялся, ослабил хватку, отвешивая шлепка, а девица вырвалась и с визгом кинулась в село, к таверне. Наш отважный штурмовик красотки кинулся за ней под ржач стрелков и ещё не малой толпы солдат.

А через минуту Йонко несся обратно, преследуемый трактирщицей с веником, вопившей про покусившегося на честь её дочурки. Я пресёк беготню, отвесив трактирщице шлепка, отсыпав монет за еду и сказав забирать посуду. Она и сама уже ржала, послушав быструю речь за каким-то фигом сдавшего девчонку Полтоса, и обещала всыпать дурочке. А я предался размышлениям о том, что Полтос сердит на девок и борется за их моральные качества, впрочем он это и бормотал, объясняя Сансаку и Кавру. И что Йонко точняк девица! И красивая, хотя совсем не формастая. И не сдаётся в своём притворстве парнем. Так тискать и целовать девицу не мог ни парень, ни недозревший мальчик. Да и чувствую я!

Солдаты нашей роты начали собираться — заканчивать популярную во всём полку игру в кости, надевать доспехи, складывать ранцы. Наша бравая пятёрка тоже собиралась. Полтос хотел, но не успел подогнать кольчугу и нашить на неё сверху свой раскрашенный в цвета полка сюртук жиртреста. И новую бригантину Сансака не успел раскрасить, сказал, что умеет и сделает даже лучше полковых художников, но эльф решил, что до ночного привала дотащит её в багаже. Кавр надел кольчужный комбез под верхнюю одежду. Так что у нас только не получивший трофеев кроме отличного длинного кинжала Йонко и я с банданой не усилили защиту, но мы хорошо защищены с самого начала. А я уже готовлюсь и готовлю свой отряд к отличным проделкам, и не помирать в них. Но мои друзья ещё и трофейными амулетами от мелких чар и лёгкой ударной магии обвешались.

В начале марша я выяснил, что все мои друзья приверженцы культов. Йонко путано объяснил про умеренный культ единого бога Бадасаратона, резвящегося под главной силой, и жёстко ограничивающего множество грехов последователей. Вариант, распространённый на севере центральной части континента. Кавр последователь гномьего варианта этого же культа, уже с пантеоном и без особых напрягов, и свой символ культа он продал, когда нуждался в деньгах. Сансак тоже вяло подтвердил, что Бадасаратон известен среди эльфов, и он даже сам его видел в детстве, но эльфы особо и не поклоняются.

Ну а Полтос оказался убеждённым и ярым последователем культа Бадасаратона в уже знакомом мне по селу Весёлый Идол жёстком варианте. Даже толкнул недолгую проповедь про умеренность, воздержание и целомудрие в смысле отрицания разврата. И даже символ культа в виде звезды с семью острыми лучами таскал на шее. Но разные варианты этой звезды у всех вариантов этого культа.

Я посмеялся немного над культами, расстроив только Полтоса. Но его я пообещал совратить. В смысле разврата. А в смысле чревоугодия я его наоборот сдерживаю. И я задумался про загадочную травку розина, для изготовления зелий улучшения местных кривых рас. По крайней мере для смешанных с демонами убриков. Но почему не предположить, что вполне возможно тогда же созданная и помесь ладов и свиней не улучшится этим же зельем. И логика и интуиция подсказали, что жруль-трава была создана для свинорылов, больно уж она странная. Но если творцы расы ужаснулись химической, ха, активности своего творения, то могли что-то пытаться придумать.

Полтос про зелье не слышал, и Фига не говорила про зелье для расы сарангов. Может просто не дошли криворукие творцы до попыток улучшать сарангов, плюнули просто после того как ничего толкового не вышло. Ну не считать же полезным умение много жрать, а Полтос раскололся, что его однорасовики только это и умеют, хотя ещё из луков отлично стреляют.

И я знаю, что инъекции сока розины делает примерно то же, что и зелье, только очень ненадолго. Я рассказал о травах и зельях друзьям, вызвав неслабое удивление Кавра и Сансака, лёгкий, но я смотрел на него, испуг Йонко, и поросячий восторг Полтоса. И я посмотрел на тяжело топавшего перед нами печального Зверя, сказал ему, что если уйти в боковое охранение, то можно положить багаж в повозку.

Ну и через четверть часа наше отделение налегке, а я и шлем оставил, отправилось топать в сотне аршин справа, продираясь через кусты и вызывая ругань Зверя, что стало ещё хуже. Я сказал Зверю топать позади, и повёл отрядик по вполне сносным пусть не тропкам, но проходам.

Через десять минут нашёл полянку магических трав, а я уже заметил, что разные магические травы часто растут полянками, объявил привал и заготовил розины. А Сансак заготовил трын-травы, хотя его доза храбрости вроде пока действует, но говорит, что ослабела. Я с трудом отыскал немного жруль-травы, но надеюсь, что Полтосу на вечер хватит. Для начала сожрать. А розину я начал на ходу резать, месить и толочь в котелке своим ножом, используя и рукоять.

Завёл и беседу с Йонко, которого решил пока и для себя называть в мужском роде. Иначе сам спалюсь и его спалю. Ещё я поразмыслил, что дракары тоже могли быть созданы тысячу лет назад, вместе с убриками и сарангами, а что там говорит Йонко, на это наплевать, да и вообще, учитывая что никто про его расу не знает, он может быть вообще один, опытный образец. Я болтал:

— Йонко, сегодня вечером могу украсить твою шкуру первыми иероглифами. А ещё я видел как ты, и не только ты, пялитесь на клеймо мантикоры. Могу и его изобразить. Только оно глубокое. И приметное.

— Если глубокое, то на груди не надо, — уже привычно порозовел друг, а я предположил, что если у таинственного дракара всё-таки есть сиськи, ха, и они скрыты пространственными карманами, то и не захочет. — Давай на… запястье. И татуировки на спине.

— На запястье не стоит, будет всегда видно, а оно особенное. И кожа там тонкая. Можно на животе, — проверил карман и там я, и получил отрицательный ответ.

Я подумал, что можно и на Йонко сделать ключ от портала на выход, мало ли что там будет, а раз шкуру всё равно менять… ну и прикольно будет приложить ко рту маски Ничтожества не мою или девичью грудь, а… Я улыбнулся:

— А давай на заднице сделаю. На руках и ногах можно и мышцы задеть. А на теле иероглифы.

— Хорошо, — повёлся на мелкую провокацию старавшийся быть крутее всех крутых Йонко. Ещё сообразив, что раскалённым клеймом такой глубокий след, это очень больно. — Но там же можно и иероглифы, я всё равно всё тело татуировками хочу покрыть.

— Лицо оставь, — обеспокоился я.

— Носишься с пацаном как с девкой, — буркнул Полтос, не зная как близок к истине, потом уставился на процеженный во флакончик, которых я в подсумке теперь несколько ношу, мутный розовый сок розины. — Давай я вколю себе в ляшку. И не надо мне предлагать ваши услуги.

Никто и не предлагал. Но я отложил эксперимент до привала у крепости — мало ли, начнёт ещё колбасить свинорыла, так хоть маги рядом будут, не факт, что они нормально помогут, но хоть что-то. А Полтос был настроен очень решительно — допекло его свиное рыло. Но я ему сказал быть готовым и трын-траву вколоть, раз она в комплекте к розине идёт и в зелье входит, а что так себе целебная, так у нас не просто лечение намечается.

Я замер, вытаскивая из заспинного саадака лук и обычную стрелу. Справа, южнее нашего и колонны маршрута в трёх сотнях аршин веточка шелохнулась в неширокой роще, за которой начиналась пологая балка. Рядом замерли тоже проследившие мой взгляд Йонко, даже удивив меня глазастостью, и Сансак. Эльф ещё и прошептал сердито:

— Эльф заметил позже лада! Позор мне, дураку трусливому… И я уже чувствую страх, хоть и контролирую.

— Скройтесь, готовьтесь стрелять. Я туда, — безапелляционно сказал я, отвёл взгляд от сильнее закачавшихся веток, шагнул вбок от ещё и выше моей головы пролетевшей толстой стрелы. Глянул на единственного затрясшегося в предчувствии боя Зверя, шепнул ему. — Быстро в колонну. Доложи.

Идти вперёд мне не пришлось. Неприятельские разведчики поняли, что их заметили, и поняли, что при отступление через балку их отлично рассмотрят. Решили может уничтожить охранение, если мы лоханёмся, а может просто удаль показать. Из кустов вылетели два поджарых быка, на спинах которых сидели двухаршинные красные орки! Один с луком, в котором не особо мастер. Оба с длинными мечами типа фальшионов, с односторонней заточкой и треугольным горбом на тупой стороне ближе к острию. С голыми здоровенными заплывшими жиром торсами и в штанах.

Но мы не лоханулись, и в противника полетели пять стрел. И Зверь ломился с воплями через кусты к остановившейся колонне. Я с отрядиком немного отдалился от дороги, и до колонны было сотни полторы аршин, но как раз мимо проходил штаб и навстречу Зверю уже поскакали несколько всадников охраны штаба, включая и довольно храброго, а скорее жаждавшего боевой славы, хлыща Васалика с роскошным мечом наголо.

Орки заложили манёвр и развернувшись ускакали в лес, а потом через него и через балку понеслись подальше. Одна стрела — как потом выяснили, Йонко, но тут больше на удачу — угодила одному вражине в бок, ещё три, а мы успели выстрелить ещё по разу, воткнулись в быков. Но все остались живы. Наша кавалерия начала преследование, но вскоре заревел рог возвращаться, и недовольные всадники вернулись. Мы собрали стрелы и вернулись к колонне. Здесь царил бардак и наш лейтенант радостно докладывал, что его рота отличилась, а между тем как минимум два наших дозора прошли мимо наблюдателей орды.

А вскоре и до держащей границу крепости дошли. В которую нас на ночлег, удивив многих, но не меня, не пустили. Я только поошивался рядом с комполка и заместителем коменданта крепости. Послушал насмешливый приказ полку двигаться дальше, и хотя бы ещё три лиги пройти и стать лагерем. И что два рыцарских отряда идут с северо-востока и с запада к месту, где орда должна быть, а она проходила ещё вперёд, теперь начала уходить на юго-восток, откуда и пришла. Так же я узнал, что орочьей кавалерии с четверть тысячи. Все на быках, которые не очень резвы и быстры, но весьма выносливы и неприхотливы. Обычные для полукочевых дикарей красных орков верховые животные.

Недолгий привал — даже вся наша колонна не успела собраться — и мы двинулись дальше. Здесь уже началась гористая местность, и от дороги в невысокие горы карабкались густые мрачные леса. Впереди были горы немного повыше, тянущиеся к холодному югу, и густые прохладные леса. И деревень и сёл не было. Только одинокий домик с мрачным типом в дверях встретили. Дорога шла то вверх, то вниз, и идти стало труднее, да и конец марша непривычного ещё полка, так что наш Зверь опять часа полтора ехал в повозках маркитанток. А к вечеру, пройдя две лиги, встали лагерем, окружённым повозками, дозорами и разведкой.

Пока готовилась еда и разворачивался лагерь, мои друзья занялись снаряжением. А я открыл половину двускатной крыши вполне качественной и продуманной палатки, и пока не стемнело нанёс на поясницу, бедро и попу Йонко три первых составных иероглифа, начав писать разведанную информацию. И сдерживаясь, чтобы не выдать шлепка нахалке.

А потом я сходил в кузню, где что-то ковали и чинили, раскалил Клеймо Мантикоры и быстро принёс в палатку, удивляясь что раскалённый добела зачарованный аметист не остыл. Ну и приложил к ягодице зажавшего в зубах кожаный ремень и взвывшего Йонко. Очень удивил бедолагу отсутствием сильной боли. Полюбовался отличным результатом, быстро терявшим красноту. Поржал тихонько. Вместе с друзьями, не отказавшими себе в удовольствии полюбоваться иероглифами и клеймом на задней стороне дракара, ещё и смеясь над портящим свою шкуру пацаном. Но красоту иероглифов все оценили, шарясь вокруг и заглядывая через полог и сверху.

Затем палатку занял Полтос, успевший отлично раскрасить новую бригантину Сансака и даже пришить свой балахон поверх кольчуги. Ну и начал колдовать над своим экстерьером. С дикими сдержанными матами, зажав в зубах тот же ремень, вколол себе посветлевший отстоявшись розовый сок розины. Сразу полный шприц на четверть рюмки, то есть… на восемь с половиной миллилитров. Его начало колбасить, начался жар. Он вколол себе и сок трын-травы. Жар прошёл через четверть часа. Я не особо переживал за друга — ну… наверно не девка он, сам хотел, ставки высоки, да и я жестокий, и дальше смерти не помрёт, ха.

А потом его вид начал меняться! И через час после начала страшноватой операции, мы увидели не свиное рыло, а более-менее нормальное лицо! Пятак превратился в нормальный слегка курносый нос, рыло укоротилось, уши стали нормальным, щетина на морде исчезла, а на голове превратилась в короткие волосы! Клыки остались, но уже не торчали наружу. И щетина на всём теле, а она была, хоть и не как на лице, а почти нормальная, превратилась в нормальное оволосение мужика-лада. И даже тело как-то подтянулось и уменьшилось — нет, такое брюхо и столько сала совсем убрать вероятно трудно, но в итоге получился не убогий жиртрест, а здоровый неплохо пузатый, но уже не такой стрёмный мужик! Всё-таки впечатляющие, особенно для этого захолустного маломагического дикого мира, и довольно быстрые преобразования!

А как ошарашенно пялился в добытое у маркитанток зеркало на свою новую рожу сам Полтос. Жаль, девку я ему добыть не смог — ну нет кроме маркитанток, а у них очередь расписана. Даже пара маркитанток превысила норму любви и заработала порку. Ну и они сами весело хихикая потребовали наказание в исполнении Йонко. И получили — приказ замкомполка не обсуждается. И сердитый за такое требование маркитанток дракар всыпал им довольно крепко, но они только подначивали его и до и после наказания с перерывом на заполошный визг. И любовь бесплатную и горячую предлагали.

В общем не скучаем. Полтос проникся урезанным пайком, собираясь и остатки — хотя там не остатки, а ещё очень дофига — жира спустить. Я не поверил в чудеса — чревоугодие тоже сильная страсть. Но пока он держался. И получил от меня жруль-траву, которая вызвала понос в конечной части пищеварительного тракта, ну а потом закупорила выход. Как и обещано! Контора гарантировала — контора сделала!

Так что спали мы всем отделением в одной палатке, и без вони, правда с негромким бурчанием из недр Полтоса. Я уже довольно обнял прижавшегося ко мне Йонко. А он — ну или она, да она-она — но пока он, лёг как и прошлый раз с краю, чтобы прижиматься только ко мне.