История болезни. Том 2. Терапия

Сергей Валерьевич Уткин, 2022

Второй том трилогии "История болезни" охватывает конец восьмидесятых – первую половину девяностых годов. Тот самый отрезок, когда большинство лишилось иллюзий относительно светлого будущего. Название "Терапия" подходит как нельзя лучше. Содержит нецензурную брань.

Вечное стремление к халяве

Недавно в Интернете наткнулся на новость: где-то перевернулась фура с пивом и на трассе возникла пробка — представители великого русского народа побросали свои тачки и помчались растаскивать бутылки с пенным пойлом, несмотря на жалобные вопли водителя фуры.

Водила сам дурак, конечно. Но рассказать хотел не об этом.

История произошла летом 1987-го года, в нашем родном Весёлом поселке. Я только-только закончил своё обучение в ТУ-3 и отгуливал положенный отпуск, матушка ударно трудилась в кафе"Сюрприз"на Староневском.

А лето тогда выдалось вполне себе удачное. Тёплое, солнечное. Народ из своих панельных берлог вылез загорать: кто во двор, кто у себя на балконе… Кто-то уже на дачи собирался — пятница…

Балкон нашей тогдашней квартиры выходил почти строго на юг, в сторону улицы Новосёлов. Можно сказать, что мы несколько лет смотрели на свой будущий дом. Правда, тогда ещё вдоль Новосёлов шла одноколейная ветка железной дороги от станции Нева, сейчас её срыли по велению Фукусимы Стакановны Матвиенко. Несколько раз в день по одноколейке проползал маневровый тепловоз, таща за собой цистерны и грузовые платформы. Вот и сейчас со стороны проспекта Большевиков раздался гудок и тепловозик, пыхтя, протащил несколько цистерн. Граждане, двигавшиеся в сторону Народной, терпеливо ждали, пропуская состав. Я на балконе дышал свежим воздухом, присматривая за котофеем. На Тверской балкона не было, Мурзилка с непривычки мог и свалиться ненароком…

Прошёл где-то час, а то и поболе. Уже и матушка с работы вернулась, и поужинать успели, опять на балкон вылезли. Смотрим: тепловоз на всех парах пролетает в сторону станции Нева. Там, кроме всего прочего, депо. Погнал, значит, машинист своего боевого скакуна в стойло, сам домой торопится. Подзадержался, видать, дольше обычного.

А потом начался самый натуральный хадж. Сначала по одному, потом небольшими группами потянулись люди в сторону правобережных бань. И все с бидонами, банками, кое-кто с канистрами. Куда люди шли, чего наливали? Непонятно. Была мысль сходить да посмотреть, что к чему, но лень вперед нас родилась.

Субботним утром Весёлый посёлок полностью оправдал свое второе название — Пьяная слобода. Народ с ёмкостями различной вместительности продолжал стекаться к неизвестному нам месту. Но по количеству разомлевших на солнце тел мы начали догадываться, что где-то есть источник алкоголя. Дешевого, если не бесплатного. Но я на тот момент не пил вовсе, да и матушка тяги к водке не испытывала. Так что и желания узнавать, где источник, не возникало.

Тем временем пьянка начала обретать массовый характер. Практически под каждым кустом лежало одно, а то и несколько тел в состоянии полной неадекватности. Горбачёвская антиалкогольная кампания терпела сокрушительное поражение в одном отдельно взятом микрорайоне Ленинграда. И, что самое непонятное: милиция на эту массовую пьянку внимания не обратила. Совсем. А ведь ближайшее отделение находится на той же улице, да и ППП (Пункт Поддержания Порядка, они же народная дружина) буквально в двух шагах! Правда, львиная часть дружинников была вместе с народом — под кустами…

Как уж население выходило из двухдневного запоя, то мне неведомо. Факт только то, что в понедельник утром никаких следов пьяного разгула не было. Разве что возле кустов попахивало спиртом и мочой. Но откуда брали выпивку и куда она вдруг исчезла, я не знал. По телевизору о массовом поклонении Бахусу, конечно же, рассказывать не стали, в газетах промолчали. И только когда вышел из отпуска, коллеги по цеху просветили.

Как оказалось, на улице Новосёлов стоял и по сию пору стоит легендарный Самтрест, завод по производству коньяка. А поскольку в Питере коньячные сорта винограда не растут, то на завод регулярно поставлялся коньячный спирт. В тех самых цистернах.

История умалчивает, как так вышло, что несколько цистерн пришли на станцию"Нева"с опозданием. Просто факт: когда полагающиеся Самтресту цистерны отцепили от состава и погнали на завод, рабочий день уже закончился. И принимать груз было некому. Совсем. Сторож завода наотрез отказался открывать грузовые ворота — закрыто. Машинисту тащить цистерны обратно на станцию почему-то тоже не хотелось. Сколько они там друг на друга орали, как там ругались меж собой руководства Самтреста и железнодорожники, мне, опять же, неведомо. В итоге машинист просто отцепил цистерны и укатил, оставив у запертых ворот несколько сотен литров спирта. Кто первый открыл вентиль и попробовал содержимое цистерн, неизвестно. Возможно, что тот самый сторож. Ну а дальше дело техники: сарафанное радио мигом разнесло новость о никем не охраняемых цистернах с бухлом.

Не знаю, правда или врут люди, но к понедельнику в цистернах оставалось на донышке.