Некогда Юпитеру разбираться

Сергей Валерьевич Мельников, 2023

Боги отвернулись от нашего мира, в нём творится разврат и беззаконие. Что случится, если напомнить богам о нашем существовании?

Когда мама привела домой третьего и четвёртого мужей: двух огромных перекачанных нубийцев, Луций призвал на помощь всю свою толерантность и промолчал. Он смущённо улыбнулся новым отчимам и заперся в своей комнате. Ночью в дверь начали стучать, потом ломиться, и Луций порадовался, что вместо электронного замка повесил обычный засов.

— Что вам надо? — крикнул он, роясь в ящиках.

— Луций, — он узнал голос одного из двух новых отчимов. — Давай к нам, у нас свадебная оргия в разгаре.

— Я сплю, — соврал он, ныряя под кровать. Там, в пыли у изголовья лежал электрошокер. Луций вдавил голову Горгоны и между рогами изогнулась голубая дуга. Он облегчённо вздохнул. — Мне в школу рано вставать!

За дверью зашептались, потом он услышал голос матери:

— Сынок, открой, не будь букой. Твои новые отцы хотят познакомиться с тобой поближе.

— Мама, я не открою! Дайте мне поспать! — Луций поднёс шокер к двери и нажал кнопку. С той стороны затихли, потом голос с сочным нубийским выговором сказал тихо:

— Ты не сможешь сидеть там вечно. Лучше выходи сейчас, по-хорошему. Не порть праздник.

— Сынок, что ты, как не родной? — поддержала нового мужа мама.

Луций придвинул к двери комод и опустился на пол. Он понимал, что новый отчим прав: когда-нибудь ему придётся выйти.

Едва небо за окном посерело, Луций активировал данайца, давно подсаженного в гения дома. Замок оконной рамы щёлкнул, и стекло отъехало вверх. Карниз техэтажа третьего яруса альтавии Веспасиана проходил чуть ниже его подоконника. Внизу, на глубине двух актов, по нулевому ярусу мчались грузовые мобили. Стараясь не думать об этом, Луций перекинул дверцу платяного шкафа через пропасть и пополз вперёд.

Наручный гений вывел его на форум Агриппы. Последний год на Палатине стало модно встречать рассвет. Под утро римские гуляки стекались со всего города на площадь перед обветшалым Капитолием. Луций нырнул в толпу из голых и полуголых людей. Всюду сновали мальчишки с выкрашенными в розовый цвет волосами и разносили амброзию — наркотик, дарующий сказочные видения и божественную неутолимость. Сектанты, замотанные в рыбацкие сети, зазывали прихожан с свой храм. Один из них вскарабкался на вигила, давно обесточенного, похожего на приземистую тумбу с торчащими во все стороны стволами.

— Братия! — кричал он, — примите истинную веру самой прогрессивной церкви в Империи! Только у нас можно свершить священное таинство брака с домашним или сельскохозяйственным андроидом!

У потрёпанных сандалий проповедника началалась стихийная оргия, жадные руки потянулись к Луцию, и ему пришлось ускорить шаг. Не глядя никому в глаза, сбрасывая похотливые пальцы со своих плеч, Луций пробирался сквозь толпу к краю площади, на узкую виа Септимия Севера, куда вела нить его наручного гения. Он почти добрался до спасительной лестницы: сотня пассусов, и гуляки останутся позади. Воодушевлённый, он оглянулся на колышащуюся и стонущую толпу, а когда повернулся обратно, уткнулся носом в чью-то несвежую тогу, аккурат между двух величественных грудей.

— Ка-акой кра-асивы-ый йу-уноша-а… — протяжно прогудело у него над головой.

Рука, цепкая, как захват автовигила, обхватила его шею. Вторая, дрожа, нащупывала застёжку туники. Луций поднял голову: над ним нависло грубое загорелое лицо. Золотистые локоны, слипшиеся от пота, свисали до плеч. Тиара съехала набок.

Зрачки почтенной матроны расширились так, что цвет глаз было не разобрать. Щёки, испещрённые паутинкой полопавшихся сосудов из-за регулярного злоупотребления амброзией, похотливо тряслись, пудра с них сыпалась на мощные плечи. Луций скосил глаза и похолодел: из-под короткого рукава выглянул краешек татуировки с надписью"fidelis virga paelex" — знак преторианца. Личная гвардия императора. Мужи выдающихся достоинств, сильные, неутомимые и под большой дозой амброзии совершенно неуправляемые.

Конец ознакомительного фрагмента.