ЦУВ

Сергей Валерьевич Кашков, 2022

Для того чтобы сдерживать развитие человеческой расы и пользоваться ресурсами планеты необязательно совершать военную экспансию. Высокоразвитые инопланетные существа просто манипулируют правительствами. И надо же было простому военному летчику перейти дорогу могущественным кукловодам! Что может противопоставить он колониальному режиму? Будет перемолот Центром, как тысячи подобных или сможет победить? Дмитрий Панов не задается такими вопросами, он живет по принципу Марка Аврелия: «Делай, что должно, и будь что будет».

Глава 1

Оттолкнуться от дна

Подземные толчки мощных взрывов превращают мегаполис в руины. На месте обломков появляются подземные воды, и в считаные секунды образовывается гигантский водоем. Израненная почва быстро впитывает мутную воду, превращаясь в бескрайнюю пустыню. Солнце. Раскаленный песок. Быстрое, прерывистое дыхание бегущего человека сопровождается грудным кашлем со свистом. Спотыкаясь и падая, он выплевывает изо рта песчинки и бежит дальше. И вот вконец изнеможенный беглец слышит голос: «Ты готов?» Испуганно жмурясь, он прикрывается ладонью и мучительно вглядывается в небо. «Настал твой час! — громыхает повсюду. — Ты выполнишь свою миссию на Земле» Из последних сил человек продолжает движение ползком. Сверху что-то быстро надвигается. Ближе и ближе. В бессильной злобе и отчаянии он кричит: «Не-е-т!!!» Ослепительная вспышка.

***

Дмитрий резко сел в кровати, издавая грудной рык и тяжело дыша. «Черт возьми, — подумал он, — опять этот сон». Он тупо уставился на проекционное табло, которое высвечивало пять часов утра. За окном просыпалась Москва, торопились куда-то люди, дороги заполнял шумный транспорт. Прокручивая в памяти картины сновидения, Дмитрий выбрался из постели и осушил залпом стакан воды.

Этот странный сюжет возникает с произвольной периодичностью и всегда заканчивается пробуждением в одно и то же время. Происходящее во сне кажется реальным, и это напрягает. Несмотря на то что Дмитрий всегда в качестве наблюдателя, он сопереживает все тяготы бегущего человека: чувствует раскаленный песок, дышит горячим воздухом, испытывает невыносимую усталость. Все в этом сне особенное, но главное — голос. Голос, непонятно откуда исходящий и вызывающий панический страх. Разглядеть и узнать бегуна не удается, но есть в нем что-то знакомое…

Реальность была не лучше. Уныло оглядываясь по сторонам, Дмитрий поймал себя на мысли, что это была не его жизнь, теперь уже не его. Разрушилось все, что строил он годами, все, чем жил и дышал. Как? Когда? Может, когда его вертолет потерпел крушение, и как следствие — радиационное облучение, госпиталь, пенсия? Или когда ушла жена, заявив, что не станет хоронить себя из-за его неполноценности? Дмитрий пытался найти причину всех своих бед, нащупать тот переломный момент, но тщетно. Кто предложил ему совершить полет? Какая стояла задача? Казалось, мозг был готов разгадать эту тайну, но всякий раз срабатывало что-то вроде блокировки. Оставались лишь отчаяние и бессильная злоба.

«А может, — размышлял он, — виновата жадность?» Память вновь и вновь возвращала его в прошлое, где было все: семья, приличная зарплата, уважение среди летчиков-испытателей экстра-класса. Все было, пока не наступил тот день, когда он согласился на злополучное задание. «И ведь никто не заставлял, — анализировал Дмитрий, — просто предложили круто подзаработать. Кто это был?» Он напрягся, пытаясь воспроизвести вытесненный из памяти образ, но в голове появился страшный гул, сопровождающийся тошнотой и острой болью. В который раз пришлось отказаться от идеи вспомнить вербовщика. Взъерошив волнистые волосы на голове и громко выдохнув, Дмитрий с досадой закурил.

— У-у-у! Ну и бардак ты развел! — вмешался в его размышления неожиданно раздавшийся голос друга. — Пан, у тебя тут Мамай прошел, ну? Привет!

Дмитрий, привыкший уже к неожиданным появлениям долговязого друга, спокойно разделил остатки вчерашней водки на два бокала и двинул один в его сторону.

— И с восходом солнышка, пригубили горлышко, — печально прокомментировал его жест Костя. — С утра не пью!

— А я выпью.

— Ты чего, опять кошмары? Надымил — дышать нечем. Не курил же всю жизнь, зачем начал, ну? — проворчал Костя и принялся открывать окна, с трудом пробираясь через бытовые нагромождения.

— Костик, я вот все думаю, почему я тогда принял это дурацкое предложение. Чего мне не хватало?

Дмитрий осушил свой бокал и закусил, сгребая остатки подсохшей квашеной капусты.

— Да это все примадонна твоя. Она как сумму гонорара узнала, так у нее глаза и загорелись.

— Ленка?!

— Да ты сам рассказывал. Ну ладно, теперь она в прошлом. У тебя началась новая жизнь, и в этом есть свои плюсы! Уж поверь мне, не будь я Константином Шатровым…

— Я, знаешь, ничуть не удивлен ее уходу. — Дмитрий потер опухшие глаза и посмотрел на друга. — Все правильно, незачем ей со мной тонуть… это мое дно…

Небрежным движением руки Дмитрий достал из охладителя новую бутылку «Столичной» водки и опустошил ее почти наполовину. В животе приятно потеплело. Немного успокоившись, он закурил и ненадолго погрузился в свои мысли.

— Димыч, не рано крест на себе поставил, ну? Может, тебя в какой-нибудь пансионат оформить: отдохнуть, подлечиться…

— Что, думаешь, пора Пана в психушку? Списать, как устаревшую модель?

— Почему сразу в психушку-то, ну? Частную клинику, реабилитационный центр, например. Оттолкнуться, так сказать, от дна!

— А смысл? На дне мне, похоже, и самое место, пока не сдохну…

«Столичная» вновь отправилась залечивать душевные раны Дмитрия, вызывая на смуглом лице Кости отвращение, смешанное с жалостью и гневом.

— Да завязывай ты бухать уже! Давай отсыпайся, приводи себя в порядок, и прогуляемся. Как в старые добрые времена, ну? Посидим в нашей «Грибной поляне» и там спокойно поговорим. От холодненького пивка-то я не откажусь!

Призывы «завязывать» были услышаны, но тут же отвергнуты. Отбросив в сторону пустую бутылку, хозяин квартиры направился было к охладителю за новым «лекарством», но, запутавшись в каких-то тряпках, грузно рухнул на пол и уснул.

***

— Ну что ж, Панов Дмитрий Иванович, таким вы нам больше нравитесь!

Голографическая проекция застыла с изображением спящего в пьяном угаре Дмитрия.

— Похоже, от него можно не ждать неприятностей. Он их доставить просто не в состоянии!

— Думаете, он вне игры? Не советую спешить с выводами, еще неизвестно, чем закончится процесс борьбы его мозга с блокировкой.

— Посмотрите на него! Какая борьба? Ему и реальность противна, что говорить о прошлом, сломавшем его жизнь. Даже если и предположить, что он будет продолжать попытки обойти блокировку памяти, то, как показывает практика, в этом случае психика подопытного полностью разрушится.

— Вашими устами, как говорится… Ладно, завтра поможем добить его психику и подчистим память. Добавим этому портрету пару мазков, и пусть «герой» полюбуется!

* * *

Дмитрий вскочил словно ошпаренный после очередного сновидения. Он взвыл от боли и метнул подушку в зеркало. Взъерошенная голова русого богатыря с опухшим лицом, смотревшая на него в зеркальном отражении, упала на пол и разлетелась на части. Оглядевшись по сторонам, измученный Панов не сразу сообразил, что пока он спал, друг навел порядок в квартире. «Как все-таки разъединяет и сближает беда, — задумался Дмитрий. — Жена сбежала, а Костя помогает в меру сил, старается поддерживать». Дмитрий вышел на кухню, и с его появлением проекция виртуального таблоида с привычными пятью часами утра сменилась на входящую почту в виде голограммы планирующего в пространстве конверта. Небрежно удалив ее жестом левой руки, он вышел на балкон и закурил. С высоты шестого этажа открывалась симпатичная панорама города, под нежными лучами восходящего солнца на ветвях деревьев весело щебетали воробьи. «Вот таким же ранним утром все и произошло, — вспомнил Панов. — Только вот что именно?»

Операция «Опыление» проходила в Оренбургской области и стартовала из бункера в районе «Бритого холма». Необходимо было провести опыление антивирусным препаратом, разработанным в «безобидных» лабораториях НИИ… В голове Дмитрия не укладывалось, как летчик с его квалификацией согласился заняться каким-то опылением. Открыв личную почту, Панов принялся перечитывать документы, связанные с авиакатастрофой. Что-то не складывается в официальной версии происшедшего. Он снова и снова перечитывал письма авиастроительной корпорации, протоколы аварийного трибунала, эпикризы медицинской комиссии. Все сводилось к банально простой истории:

«Во время полета возникла аварийная ситуация. Бортовой компьютер вертолета, в связи с неисправностью двигателя, запустил протокол катапультирования. Сработал возврат торпеды-капсулы, в которой пилот благополучно вернулся на базу по запрограммированной траектории полета. Во время аварии был превышен радиационный фон, в результате чего пациент поступил в госпиталь с явными признаками облучения. Военно-медицинская комиссия связывает это с индивидуальной непереносимостью радиации пилотом Д.И. Пановым. Возможны генетические последствия в результате изменения структуры генов, а также хромосомной перестройки организма».

Все прочитанное было как будто не про Дмитрия, а про его полного тезку. Он попытался найти хоть какие-нибудь следы в своей памяти, но мозг опять круто среагировал. Панов, отдышавшись, привычно направился за порцией «лекарства»; по пути запустил просмотр входящих писем и оторопел от увиденного. Проекция демонстрировала подборку видеороликов с участием Дмитрия в самых неприглядных позах. От увиденного на его багровом лице дернулся нерв и заходили желваки. Кто-то собрал все самые отвратительные пьяные эпизоды, причем снято все было так, как будто камерами нафарширован каждый квадратный метр квартиры. Однако задумываться о технических возможностях «доброжелателя» Дмитрий был не способен. Мысль терзала только о том, как же он омерзителен и что кому-то очень хочется добить его. Постояв какое-то время с открытой дверцей охладителя и переводя взгляд на свой «алкобар», он громко выдохнул и захлопнул его с треском.

***

Незатейливая конструкция московского кафе в виде грибной поляны уютно расположилась под кронами многочисленных деревьев Савельевского переулка. Местные клиенты не устраивают здесь очередей, а изрядно подпитых товарищей «вежливо» выпроваживают братья-близнецы, которых в народе прозвали «двое из ларца». Хозяин добросовестно ведет дело — держит марку качества! Он в свое время принципиально отказался от всеобщей гонки за «левой» прибылью, сопровождающейся широкой распродажей изрядно разбавленного пива из дешевого порошка. За время существования кафе места под «грибочками», где можно спокойно посидеть за кружечкой натурального пива, редко пустовали. Клиенты готовы были переплачивать за качество.

Панов с Шатровым, заказав бочонок холодного «Шихана» с пластинками переработанного филе вяленой воблы, расположились прямо в тени молодых берез.

— Как же давно я не выбирался из своей норы! — томно пропел Дмитрий, раскинув руки.

— А я тут недавно наткнулся на интересную статейку об изменениях в человеческом организме после радиации.

— Об этом я давно думаю. Понимаешь, мои ощущения не совпадают с мнением докторов. Мы вообще на разных языках говорим! Что-то с моим организмом непонятное происходит: несмотря на запои — УЗИ печени, как у молодого, а зубы, вырванные еще в школе, — выросли, зрение — сокол! Какое-то неправильное облучение, не находишь? Во-о-о-н, мужик сидит, видишь? Так я разглядел и узоры на его трости, и букву «К» на запонках.

После этих слов мужчина с буквой «К» на запонках быстро, но без суеты удалился с поляны, так и не притронувшись к своему пиву.

— Слушай, Димыч, я думаю, тебе надо съездить в ваш ялтинский санаторий, отдохнуть. Восстановишь силы — и к нам, в корпорацию! Будешь дилерским инструктором, ну?

— Нет, бизнес не для меня. Не пристало летчику-испытателю торговлей заниматься, ну а в санаториях наотдыхался уже. Да ты не волнуйся, я с пьянкой завязал, помогли «добрые» люди.

— Молодца, оживаешь! А что за люди?

— Ну, благодаря им я теперь уверен, что за всем произошедшим кто-то стоит и никаких случайностей быть не могло. В общем, буду разбираться и обязательно докопаюсь до истины.

Дмитрий рассказал об утреннем «кино» со своим участием в главной роли и о тщетных попытках самостоятельно обнаружить шпионскую технику.

— Так… За эту ниточку надо срочно потянуть. Есть у меня ребята, которые вскроют все твои камеры и вычислят, откуда ноги растут. Согласен, ну?

— Ладненько, ключи у тебя есть, так что действуй в любое время. Не пугайся, если увидишь скопление бомжей у подъезда. Я свой алкобар пожертвовал Матвеичу с его корешами!

— Ха, да они теперь долго будут о твой подъезд спину тереть, как коты о шкаф с валерианой!

— Мне уже не помогает, а им за радость… Очень много странностей в той катастрофе, и еще больше — в последствиях от нее.

— Подожди, но облучение было, ну? И последствия тоже от нее… Хорошо, давай еще раз разложим все по полочкам. Ты совершал полет, и случилась авария, походу, тебя эвакуировала капсула. Так? Ты хапнул радиации и приложился к чему-то головой. Так? При сотрясении заработал частичную амнезию, вот и не помнишь этот день. Так, ну?

— Откуда взялась радиация? Или я на боевом вертолете опылением занимался? И зубы, кстати, наоборот, должны выпасть, а тут регенерация, как у ящера!

— Да черт его знает…

— И амнезия какая-то странная… Я не помню только того, кто мне предложил выйти на это задание, и сам полет! Бывает такая амнезия, выборочная? Я такое только в фантастическом ретробоевичке «Вспомнить все» видел, с Арнольдом в главной роли.

Друзья достали пластинки воблы, забросили по кусочку в рот и пригубили «Шихана».

— Не спорю, — задумался Костя, наслаждаясь шероховатым вкусом пива, — с этим надо разбираться.