Крылья ангела для мамы. Рассказы

Сергей Бураков

Доброго вам времени суток, дорогой читатель. Зовут меня Бураков Сергей, на интернет просторах (БуракоF). Это первый большой сборник из моих рассказов, которые публиковались ранее, и которые затрагивают практически все жанры современной прозы. Наверно, они этим и интересны моим читателям, а их поверьте очень много. Каждый из вас обязательно найдет свой рассказ.

Кабы можно было, или Дверь в прошлое

Шел 2019 год.

Иван Иванович открыл глаза и по привычке потянулся к будильнику.

— Фу-ты ну-ты, я же на пенсии, — недовольно пробурчал Иван. — Ну надо же, все никак привыкнуть не могу. Ну все, теперь не усну.

Иван Иванович уже год как был на пенсии, но все равно вставал в одно и то же время, выработанное за долгие годы его трудовой деятельности.

Иван закрыл глаза и полежал еще немного… Нет, теперь не уснуть. Надо вставать.

Иван встал, выпил стакан холодной воды и, натянув на себя фирменный спортивный костюм, открыл входную дверь. Маловат, конечно, костюмчик стал, после того как он его постирал. Все время подтягивать на живот надо, чтобы пупок не виднелся. Вот тебе и фирма… Да кто на него смотреть будет в такую рань.

Иван шел во двор искурить сигарету. Он всегда курил первую сигарету стоя у своего подъезда. Конечно, он мог покурить и на балконе, но надо шевелиться. Спустишься с пятого этажа, потом поднимешься — вот тебе и зарядка.

До пенсии он мечтал: «Вот выйду на заслуженный отдых, дома вы меня не найдете. По грибы ходить буду, на рыбалку. Огородик заведу. Лучок, редисочка. Все свое будет. Может, даже хозяйку заведу. Ну а что, женюсь на старости лет».

Прошел уже год, как он на пенсии, но Иван так никуда и не ходил. Ни за грибами, ни на рыбалку. И огорода у него не было, как и жены.

— Эх, — выдохнул Иван, толкая дверь подъезда, и… чуть не вывалился наружу, едва устояв на ногах.

Обычно дверь подъезда с трудом открывалась и ее надо было хорошенько толкнуть, а тут будто и не было ее вовсе.

Иван зажмурился от яркого света. Возле подъезда на скамейке сидел мужчина лет пятидесяти, в сером костюме и шляпе. Незнакомец читал газету «Правда». Иван приметил про себя, что костюмы такие уже давно не носили. Надо же, как сохранил. И двор какой-то не такой. То ли краски ярче. То ли воздух чище. Но что-то во дворе было не так. Не так, как обычно.

— Раритет, — показывая на костюм и присаживаясь рядом с незнакомцем, улыбнулся Иван.

Незнакомец взглянул на Ивана, кольнув его злым взглядом.

— Сам ты раритет. Неделю как купил. Фабрика «Рассвет», новая модель. Что тебе не нравится? Шестьдесят рубликов отстегнул.

— Ты шутишь? — улыбнулся Иван.

— Да пошел ты, клоун, — обиделся незнакомец. — Нацепил на себя невесть что. Сидит как попугай раскрашенный, еще и к костюму моему придирается. А еще советский человек.

Иван прикрыл ладонями открывшийся пупок.

— Какой человек? — засмеялся Иван. — Да ладно, не обижайся, — протягивает Иван пачку «Филипса», — закуривай.

— Ух ты, — удивился незнакомец, — это где ты такие отхватил?

— В магазине, где.

— Да иди ты, в магазине, — с недоверием улыбнулся незнакомец. — Ну давай попробуем.

Иван снова оглядел двор. Что-то здесь не так. И на душе тревожно.

Незнакомец прикурил, затянулся и закашлялся.

— Тьфу ты. Ты что, отравить меня хочешь? Да здесь и табака-то нет. Ваты, что ли, напихали? Нет уж, уволь. Сам кури свою гадость.

— Может, ты и прав, — говорит задумчиво Иван, оглядывая двор, — может, и вата… А в газетах что пишут?

— Да что в газетах писать могут, — бросив сигарету в урну, говорит незнакомец. — Съезд. Партия. План. Трудовые подвиги.

— Точно! — подпрыгнул вдруг Иван, сильно напугав незнакомца. — Я понял, что здесь не так… Машин нет. Обычно весь двор забит автомобилями, а сейчас ни одной машины нет.

— Ты чего, мужик? — съежился от страха незнакомец. — Перепил, что ли, вчера? Да в нашем дворе отродясь ни у кого машин не было. Даже у меня нет, хоть и должность имею неплохую. Вон, жду служебную.

Иван Иванович обмяк, снова присев на лавочку. «Это что происходит? Что со мной происходит? Меня что, разыгрывают, что ли?».

— А ты вообще кто такой? — спрашивает незнакомец. — К кому приходил?

— Ни к кому не приходил. Живу я здесь, — тихо сказал Иван, не веря в происходящее.

— Вот лапшу мне не надо вешать, — встал с лавки незнакомец. — Я здесь всех знаю.

— В четырнадцатой квартире живу, — продолжил Иван.

— В четырнадцатой Кузьмины живут.

— Жили, — прошептал Иван.

— Что?

— Жили до нас. Мы в восемьдесят первом заселились.

— Чего-о? — незнакомец начал отходить на безопасное расстояние. — Какой восемьдесят первый? Сейчас семьдесят девятый идет.

Во двор въехала «Волга».

— Скажи спасибо, что некогда мне, — садясь в машину, прокричал незнакомец. — Давай уходи отсюда. Сейчас я милицию пришлю.

Незнакомец уехал, а Иван сидел, ошарашенный происходящим. «Да нет, это точно кто-то из знакомых прикалывается. Подстроил все и сидит где-нибудь в кустах, посмеивается. А если нет? Если я в самом деле в прошлое попал? Тогда все. Конец. Попаду в милицию, и психушка до конца дней мне обеспечена. Кто же мне поверит, что я из 2019-го».

Иван взглянул на газету, забытую незнакомцем.

— Какое там число? — с надеждой в голосе проговорил Иван. — 20 августа 1979 год.

Иван встал, сунул газету за пазуху и направился к своему подъезду.

Вдруг он встал как вкопанный.

— Стоп. Если сейчас семьдесят девятый, значит, в моей квартире другая семья живет. Мы в то время жили совсем в другом городе.

Иван побледнел.

— Да нет. Такого просто не может быть. Точно кто-то прикалывается надо мной. Сейчас проверим.

Иван Иванович решительным шагом направился к подъезду.

Когда Иван Иванович оказался на площадке между четвертым и пятым этажами, его дверь распахнулась, и из нее выскочил пацаненок лет одиннадцати.

Иван вжался в стену и так стоял с вытаращенными глазами. Короткая курточка опять задралась, оголив пупок.

— Мишка, — выдохнул Иван, — это же Мишка, сын Кузьминых.

Иван хорошо помнил эту семью. Он даже ходил несколько раз на их новое местожительство. Относил письма, которые приходили на их имя.

Вышла Мишкина мать и начала шарить в своей сумочке, видимо, в поисках ключа.

— Мам, смотри, какой дяденька смешной. Это клоун, да? — ковыряя в носу, на весь подъезд прокричал мальчишка.

— Миша, не подходи к дяденьке. Видишь, дяденька болеет. Подожди, вместе пойдем.

Иван Иванович неловкими движениями начал одергивать курточку, прикрывая пупок. Он проводил взглядом Кузьминых и с облегчением выдохнул.

И тут он заметил возле своей двери кошелек. Видимо, Мишкина мать обронила, когда ключ в сумочке искала.

Иван подбежал к кошельку, поднял и сунул его в карман. Какие-никакие, но там деньги. Мало ли, что ждет Ивана впереди.

Иван толкнул дверь подъезда и вывалился на улицу, едва удержавшись на ногах, в свой привычный двор.

— Слава богу. Я дома. Благодарю тебя, Господи, что ты вернул меня домой, — чуть не заплакал Иван, разглядывая кучу автомобилей, заполонивших двор.

На следующий день, когда Иван Иванович немного отошел от пережитого, он все же решился сходить к Кузьминым. Может, живы еще. Хотя за такое время разное может произойти. И уехать могли.

Иван позвонил. Дверь открыл повзрослевший Мишка.

— Здравствуй, Миша, помнишь меня? Мы в вашу квартиру заселились в восемьдесят первом.

— Ах да. Вспомнил. Проходите, — пропуская Ивана, проговорил Михаил. — Что-то случилось?

— Да нет, ничего. А как мама твоя? Жива?

— Жива. Болеет только. Вам мама нужна? В спальне она. Проходите.

Иван вошел в спальню. Мать Миши, сильно постаревшая, сидела у окна и с интересом разглядывала Ивана.

— Миша, а что, у нас гости? — спрашивает мать.

— Да, мама. Помнишь жильцов, которые…

— Да, да. Вспоминаю.

— Здравствуйте, — подошел Иван к Мишкиной матери и протянул кошелек. — Это ваше?

— Да, — шепотом проговорила старушка. — Это мой кошелек. Потеряла я его… давно. Денег, конечно, там не было. Три рубля с копейками. Но… там рисунок был моей доченьки. Умерла она совсем еще маленькой. Мише пять лет только было. А она старше была на два года.

Старушка открыла кошелек и вынула сложенный в несколько раз листочек. Рисунок дочери.

Руки Мишкиной матери задрожали. Слезы потекли по морщинистому лицу.

— Спасибо, — прошептала старушка. — Спасибо вам большое. Это мне привет из прошлого. Как давно это было.

— Вчера, — улыбнулся Иван.

Иван вышел от Мишки уже ближе к вечеру и слегка выпивший. Он не спеша дошел до своего дома и уселся на лавочку, что возле его подъезда. Вытащил из-за пазухи пожелтевшую от времени старую газету «Правда».

— Ну вот, — вздохнул Иван, — уже пожелтела.

Иван Иванович положил газету на скамейку и вдруг горько заплакал.

— Ты чего, Ванечка, плачешь, что ли? — услышал он голос соседки, старой пенсионерки.

— Дурак я, Светлана Сергеевна. Какой же я дурак.

— Да что случилось, Ванечка?

— Надо было мне там остаться.

— Где там?

— В семьдесят девятом.

— Ну-у, Ванечка, ты загнул. Кабы можно было. Многие теперь обратно хотят.

— Я вчера там был, — посмотрел Иван на пенсионерку.

— Ты бы не пил, Ванечка. Возраст у тебя уже не тот. Не справляется организм. Может, тебе на работу куда устроиться. Сторожем.

Иван встал и, растирая слезы, направился к подъезду.

— Ох, дурак я, дурак. Надо было там остаться. Ох, дурак.

Светлана Сергеевна посмотрела на старую газету, забытую Иваном, вздохнула и покачала головой:

— Кабы можно было… Мы бы все там остались.