Сибирское дело

Сергей Булыга, 2017

В ночь на 6 августа 1585 года на реке Вагай попал в засаду и погиб покоритель Сибири Ермак Тимофеевич. Кто и при каких обстоятельствах предал легендарного атамана? Куда подевались вручённые ему царские подарки – шуба, панцирь и сабля? На эти и ещё многие другие вопросы должен ответить знаменитый сыщик Маркел Косой, отправленный в далёкую и тогда почти совсем неизвестную землю – Сибирь…

ГЛАВА 6

Но Господь милостив, всё обошлось, и на восьмой день, на день Матроны Солунской, к полудню, только дорога выбралась из леса, Маркел сразу увидел Вологду. Сперва, это ближе к нему, вдоль реки стоял Нижний посад, а дальше, на горе, возвышались каменные стены вологодского кремля. Стены там были высоченные, но недостроенные. Вот какой был государев гнев на Вологду, думал Маркел, снимая шапку и крестясь. Ох, говорили знающие люди, государь тогда был грозен! Ещё бы! Государь же, люди говорят, хотел здесь такую красоту отгрохать, и вон уже сколько всего настроили — стен этих каменных и башен — как в Москве! И уже почти закончили собор, и царский дворец рядом срубили, дворец-лепота… А после царь вдруг в один час собрался и уехал. И с той поры он сюда больше ни ногой! А всё это так и стоит недостроенное, никому не нужное и скоро развалится. Или люди разнесут по кирпичу. А что? Дурак народ!

Проезжая мимо городской заставы, Маркел, не выходя из саней, достал и показал караульным стрельцам свёрнутую в рульку подорожную. Стрельцы убрали бердыши и пропустили сани.

Пока ехали посадом, Маркел, глядя по сторонам, про себя отметил, что народ тут живёт не очень сытно, но, заметно, раньше жил сытней. И то, тут же подумалось, какое здесь тогда было строительство, сколько православных душ согнали. Небось кипело всё! А теперь только тишь да запустение.

Миновав посад, подъехали к кремлю. Там, перед самым рвом, проводник хотел было свернуть направо, к ямскому двору, но Маркел велел ехать прямо. Они переехали через ров по опущенному подъёмному мосту к Пятницкой проезжей башне. Вот тут Маркел уже велел остановиться, вышел из саней и показал подошедшим стрельцам подорожную. Старший стрелец, глянув на титлы государевы, сразу отступил на шаг и спросил, куда Маркелу дальше. Маркел ответил, что тут рядом, до губной избы.

Это и в самом деле оказалось совсем близко — от ворот третья изба налево. И там на крыльце стоял — будто заранее почуял — местный губной староста Чурила Кочергин. Увидев подъезжавшего Маркела, Чурила неподдельно обрадовался и воскликнул:

— Маркел Петрович! Какими судьбами?!

— По твою душу, — ответил Маркел, усмехаясь. — Буду творить розыск. Готовь батоги.

— Горазд ты шутить, Маркел Петрович, — ответил Чурила уже не таким сладким голосом. — Что тут у нас красть? Одну тоску-недолю.

— Посмотрим, посмотрим, — продолжил Маркел, вылезая из саней.

Проводник взял его узлы. Маркел велел нести их в избу и сам пошёл следом. Чурила вертелся вокруг Маркела, спрашивал, с чего начнём. Маркел важно помалкивал. Зашли в избу. Там вскочил с лавки Никишка, губной целовальник.

— Шапку проспишь, — строго сказал Маркел.

Никишка сказал, что винится. Маркел повернулся к проводнику, который уже положил Маркеловы узлы на лавку, и велел, чтобы тот передал ямским, что завтра рано утром кони должны быть здесь, возле крыльца.

— Что, завтра уже обратно? — с надеждой спросил Чурила.

— Там будет видно, — уклончиво ответил Маркел и велел проводнику идти.

Проводник вышел. Маркел снял шапку, бросил её на стол, сам сел на лавку, расстегнулся и тяжко вздохнул. Чурила осмотрел Маркела и с уважением сказал:

— Всего год тебя не видел, а как ты заматерел!

— Москва красит, — ответил Маркел со значением. — А у вас что нового?

— Нового у нас одно старое, — без всякой радости сказал Чурила и, повернувшись к Никишке, махнул рукой. Никишка сразу вышел.

— Не надо этого! — сказал Маркел.

— Как это «не надо»? — удивился Чурила. — Ты с дороги-то небось голодный? А мы нальём! — и подмигнул.

— Я это не люблю! — уже просто строго ответил Маркел. — Я это если только уже после службы. — И спросил: — Что это у вас, и вправду скоро двадцать лет как кремль недостроенный стоит?

— Пятнадцать, — прикинув, ответил Чурила. — Как государь уехал, так стоит. Ещё покойный государь, Иван Васильевич.

— Это понятно.

— Понятно! — в сердцах повторил Чурила. — Тут, брат ты мой, такой шум тогда стоял! И то: чуть государя не убили! Вот что надо было расследовать! А тогда замяли.

— Да знаю я! — сказал Маркел. — Когда приходили собор освящать, плинфа на него сверху упала. Прямо по голове! Злые люди её будто с крыши сбросили. Но никого на крыше не нашли.

— Не нашли! — насмешливо хмыкнул Чурила. — А голов нарубили ого!

— А после что?! — задиристо спросил Маркел.

— А после ничего, — мрачно сказал Чурила. — Уехал государь. И все уехали. А если бы не эта плинфа чёртова, государь бы к нам переселился, он так и хотел, и мы стали бы столицей, а вы, Москва, стали бы глушью, к нам на поклон бы ездили, а мы вам по мор… Эх! — громко, в сердцах сказал Чурила и утёрся. Потом настороженно спросил: — А ты чего вдруг про это дознаваться стал? Что, опять открыли дело? Наново? И ты по нему приехал?

— Нет, — ответил Маркел. — Я по другому. Говорят, сотник Иван Мансуров здесь у вас сидит. Тот самый Мансуров, которого в Сибирь послали, а он самовольно вернулся. Так, нет? Есть здесь такой? Сидит?

— Может, и сидит, — уклончиво ответил Чурила. — А, может, уже и нет. Он же и раньше больше лёживал, чем сиживал. А теперь, может, и вовсе помер.

— Как это помер? — обеспокоился Маркел.

— А очень просто, — ответил Чурила. — Его к нам уже чуть живого привезли. Воевода его как увидел, сразу велел крепко за ним смотреть. Он не жилец, воевода сказал, а с нас после спросят по всей строгости. Он же…

Но Маркел уже не слушал. Встал, взялся за шапку и сказал:

— Ладно, тогда после перекусим. А сперва сведи меня к Мансурову!

Чурила помолчал, посмотрел на Маркела, а после сказал:

— Нет, у нас так не делается. Это у вас в Москве, может, иначе, а у нас всё через боярина решается. Через воеводу нашего.

— Ну так веди к воеводе! — уже даже в сердцах велел Маркел.

Чурила поморщился, но промолчал, тоже надел шапку и пошёл к двери. Маркел пошёл следом. Маркел очень спешил, но когда они вышли во двор, он всё-таки ещё поглядывал по сторонам и примечал: вот, справа, недостроенный собор с куполами без крестов, левей его — дворец, на всех окнах закрытые ставни, а ещё левей — богатые палаты на высоком каменном подклете. Они и шли к тем палатам. Там, на крыльце и рядом с ним, внизу, стояли стрельцы с бердышами. Когда Чурила и Маркел к ним подошли, Чурила, кивнув на Маркела, сказал:

— Это наш стряпчий из Москвы, Маркел Петрович.

Маркел полез за пазуху, достал и показал стрельцам небольшой круглый кусок овчины, на лысой стороне которой было выжжено клеймо — царский орёл. Стрельцы сразу расступились. Маркел стал подниматься по крыльцу. Чурила пошёл за ним.