БАРmen

Сергей БАРmen, 2020

В 39 лет я первый раз сидел на приёме у психотерапевта во время очередной длительной и жестокой депрессии. – У вас несомненно БАР (Биполярное Аффективное Расстройство), и скажу вам откровенно, я удивлён, что вы до сих пор живы! – Я удивлен не меньше вашего, но что это меняет!? Так что же такое БАР – страшный диагноз и горсть таблеток каждый день по рекомендации врачей или это дар небес с примесью проклятия, который даёт возможностью творить, как это делали такие великие люди, как Пушкин, Есенин, Хемингуэй и многие другие. Содержит нецензурную брань.

Ева

Библейское имя и историю о запретном плоде в раю наверное каждый слышал ещё в детстве. Что то похожее случилось и со мной, я тоже как когда то давно наивный Адам вкусил яблоко, поддавшись чарам хитрой Евы, а как тут не вкусить то, я вам скажу, когда такой соблазн. Вспоминается книга «Анна Каренина» Льва Николаевича в которой Левин был крайне удивлён, когда узнал, что граф оприходовал гувернантку своих детей и жена требует от него теперь развод.

— Я вас искренне не понимаю, граф, это как после шикарного обеда в ресторане идти и украсть калач в булочной! — удивлённо сказал Левин.

— Ты знаешь, друг мой, калач бывает так пахнет, что и не удержишься — ответил граф ему.

Да-да, скажу я вам, калач бывает так пахнет, что я никогда не мог удержаться, это было выше меня, выше моих сил, и было основной моей слабостью всю мою жизнь. Хотя стоп, что значит слабостью, тут господа, как посмотреть, скажу только одно, что все самые лучшие и приятные мои воспоминания связаны с женщинами, так и всё самое дерьмо, весь мрак и ужас тоже связан с этими маленькими, вкусно пахнущими калачами…

Самые коварные в мире женщины это проститутки, потому что как правило для них нет ничего святого в этой жизни, они циничны до мозга костей, хитры, как лисицы, прекрасно разбираются в психологии мужчин и вообще знают нас, как облупленных, и есть только жажда наживы и удержать тебя любыми средствами, а для этого как известно все методы хороши. Мы, мужчины, существа достаточно примитивные, все наши потребности плавают на поверхности и хорошо видны, а у них даже хромосомы две, о чём тут говорить, господа, они более совершенный вид, и я полностью согласен с той фразой, что этим миром правит женщина стоящая на коленях.

И они с нами недалеко ушли от той же паучихи Чёрной вдовы, которая съедает самца после спаривания, нас тоже жрут, но не сразу, а по-маленьку, наслаждаясь каждым кусочком. Ибо для многих наших дам это наилюбимейшее занятие, приносящее истинное наслаждение и ни с чем не сравнимый кайф. Самое интересное в истории с Чёрной вдовой, что оказывается, об этом я прочитал не так давно, что бывают случаи когда бедные маленькие паучки самцы выживают в этой передряге и это происходит в двух обстоятельствах. Перед спариванием они приносят в дар паучихе муху, тщательно завёрнутую в паутину, ничего вам не напоминает? И вот если муха жирная, то самец успевает убежать, а второе обстоятельство ещё более забавное. Самые продуманные самцы, казалось бы откуда у них мозг, заворачивают вместо мухи маленький камушек и так тщательно заворачивают, чтобы она возилась с ним подольше и опять же по-скоренькому трахнув, быстренько делают ноги. Вопрос только в том, что после такого наглого наедалова, думаю уже выживших до конца жизни у злой паучихи не бывает.

Но давайте обо всём по порядку. Встретил я её в одних из тех «замечательных» дней, когда был вечно молодой и вечно пьяный, и как правило в такие моменты рулил отчаянный парень Амиго. Сразу скажу, что пить с Унылым это себе дороже, с ним я часто просто напивался в салат, чтобы вырубится и побыстрее забыться, потому что его внутренние диалоги смешанные с самокопанием просто сводили меня с ума.

Алкоголь на том этапе моей жизни был моим самым близким и верным другом, и мы были не разлей вода. Пил я много, любил дорогие напитки, типа вискаря и часто просто не просыхал, менялись только декорации, тёлки, ночные клубы, загородные отели, как в бешеной карусели или диком кинофильме. Помню, было у меня тогда два дружочка с криминальным прошлым, а оно есть практически у каждого второго в этом славном городе, один был Джамал, в прошлом мент, который в определённый момент жизни решил перепрыгнуть к братве, огромный детина из Дагестана, в прошлом КМС по вольной борьбе, и Димас, в прошлом боксёр, который даже отсидеть успел несколько лет, а теперь был начинающим успешным бизнесменом нашего прекрасного города. Так вот сидим мы в ночном клубе «G», чудное было местечко, популярное среди местного бомонда и весьма пафосное для этого города, особую пикантность придавали ему закрытые кабинки, что было просто шиком для того времени, когда ты можешь сидеть внутри и смотреть на танцующих тёлок через прозрачную дверь, а тебя при этом не видно, и что уж говорить, конечно, бывало мы с ними прямо там и развлекались.

Тут Димас вдруг куда-то резко пропадает, и нам с Джамалом стало скучно сидеть с очередной порцией вискаря и вести неторопливую беседу за жизнь, посматривая на танцующих тёлочек.

— Я знаю, где он может быть — прищурив глаз говорит мне он с ярким кавказским акцентом и хрипотой, и криво так загадочно улыбается, сверкнув мне золотой фиксой, вместо одного из боковых зубов, — Он одной тёлочке знакомой в гостишке в голову раздаёт сейчас, давай нагрянем к нему и сделаем сюрприз.

— Отличная идея — ответил я ему, улыбнувшись в предвкушении нового приключения.

Выпили ещё по 100 нашего любимого Джек Дениелс со льдом, заплатили по счёту, попрощались со всеми, и вот мы уже мчим по ночному городу в такси, мелькают лишь огни ночного Архангельска и проезжающие мимо нас одинокие машины. Заехали в эту гостишку, «Артелеком», она до сих пор стоит прямо напротив стадиона «Труд», узнали у девушки на ресепшен, где поселился наш друг, сняли полу-люкс по соседству, вызвонили Димаса и с довольными рожами через пять минут уже стояли на пороге его номера.

— А, вы меня и здесь нашли, ну никуда от вас не деться! — крикнул он нам в виде приветствия и засмеялся во весь голос.

Тогда наши с ней глаза в первый раз и встретились, и уже тогда что то внутри меня шептало: «Ой парень, тебе этого не надо, поберегись!» Какое там не надо, это вы Амиго скажите, а он всегда любил общаться с разными братками, ментами, спортсменами, депутатами, а ещё он обожал в то время всех проституток нашего города и просто честных разных давалок, и она сразу понравилась ему, и особенно этот нескрываемый блядский блеск в глазах, который не спутаешь ни с чем. Помню, она мне впаривала про то, что она пантера, какая то очередная ересь, они любят нести всякий бред, на что я ей ответил, что тогда я как минимум тигр или лев.

«Ты не против, Димас, если я её сейчас оприходую?» — улыбаясь спросил я его. Он лишь молча кивнул в ответ, хотя по его лицу было видно, что он не особо готов поделиться ею со мной, и вот мы уже оказались в моём номере на широкой двухспальной кровати, и я наслаждался фантастическим и прекрасным глубоким минетом в её исполнении, и что не мало важно, без резинки. Амиго их терпеть не мог, говорил, что они сжирают кайф и он ничего не чувствует, и как я уже говорил, ничего не боялся. Зато потом Унылый проедал мне весь мозг в период депрессии, что вот мы скоро точно умрём, у нас СПИД или что то типа того, что ты наделал, а я же предупреждал.

Шикарно, это даже наверное не то слово, чтобы описать весь калейдоскоп тех ощущений, что она мне подарила в ту ночь. Да, что и говорить, и тут я полностью соглашусь с товарищем Лимоновым, что минет — это целое искусство, которым на практике, как оказывается, владеют считанные единицы. Так вот это, как раз был тот случай, на моей кожанной флейте она выдавала такие этюды Бетховена, что у меня аж дух захватывало от неописуемого восторга. Она была действительно, как Марья-искусница, уж не знаю, почему мне сейчас пришёл такой образ, наверное слово «искусница» — именно то, что с точностью описывает способности её рта и не только. «Наверное и в попку хочешь?» — не дав опомниться после первой палки сладкого чая, сказала мне она, изогнувшись дугой, показывая свой аппетитный, на всё готовый манящий станок с двумя сладкими дырочками. Амиго был в полном ахтунге от такого предложения, аж затрясся в предвкушении, ну не мило ли, согласитесь, встретить такую понятливую девчушку, а в плотских утехах она знала толк, что и говорить, и была просто редкой мастерицей в этих делах.

В её внешности не было чего-то прям особенного, на вид лет 26—28 лет, невысокого роста, тёмно русая, волосы забраны в хвост, с большими блядскими глазами болотного цвета и толстыми похотливыми губами, чем то она мне напомнила Джениффер Лопез. Единственное, что мне у неё не понравилось, это висящие, дрябленькие такие сиськи, было понятно, что она уже выкормила ребёнка, о чём я и получил подтверждение чуть позже. А так всё было очень даже ничего, особенно тот огонёк, с которым она всё это делала. Сейчас уже я понимаю, что качественный секс для мужика до 30 лет это конечно сладкий и не с чем не сравнимый естественный наркотик, от которого башню сносит просто на раз, два и самое главное, что они это знают… Мне снесло сразу, как будто всадили сразу из двух стволов и добили контрольным выстрелом. Мы трахались везде, где только можно и нельзя, в отелях, на знамени пивоварни Хейнекен, на полу у меня в офисе, в машине, в клубах, в туалетах и ещё чёрт знает где. А ещё она любила делая свой фирменный, не с чем не сравнимый минет, так пристально по щенячьи нежно, глазами полными раболепия и покорности смотреть мне прямо в глаза, и я сразу таял от этого, как первый снег медленно ложащийся на ещё тёплую осеннюю землю.

Сейчас, уже спустя годы я понимаю, что это был первый по настоящему мощный приступ сладкой мании, когда тебя несёт не известно куда, ты словно паришь над облаками, абсолютно теряешь страх, не оцениваешь происходящего и последствий, соришь деньгами на право и на лево, и с безумными от недосыпа глазами летишь на встречу неминуемому концу. Это наверное как на огромном старом чёрном паровозе, раскочегарив его на полную, выжав всё, что только может выдать его видавшее виды двигло, нестись под откос и высунув голову на встречу ветру, наслаждаться последними минутами этого дикого и необузданного порыва. В этом что то есть, уметь насладиться своим безумием и получать от этого чистый адреналин, от которого в венах закипает кровь и глаза становятся дикими, как у голодного зверя.

Мне всегда нравился этот образ бунтаря, нарушителя всех норм и приличий, этакого поручика повесы из царской России, которому, что стреляться, что последние деньги спустить в рулетку. «А забирай всё, один @уй помирать!» — и с этим девизом на устах я мчался вперёд, разгорячённый парами алкоголя и чистой эйфории, которую давала манечка во всей её красе. Я не сразу заметил раздвоение личности у неё, этот момент осознания ко мне пришёл в самом конце нашего совместного безумного полёта под откос, когда уже поезд наш разлетелся в щепки и оставался только пепел, а Унылый уже стоял и трясся от страха рядом с ним.

Как оказалось, по итогу, она была из под Карпогор, Богом забытой маленькой деревеньки, звали её Аня, это я потом уже узнал, когда увидел паспорт, у неё была маленькая дочка, которую он оставила с матерью и приехала на заработки в Архангельск. Она несла такую чушь, а я верил про то, что у неё папа в Германии, очень богатый человек, что сама она Ева Штольц, надо же такое придумать, что у неё был тут муж, который её бил и бросил и много чего ещё. А я верил, то ли я был таким наивным, а может я и сейчас такой, то ли она просто заворожила меня своими блядскими похотливыми глазами, как в старых балладах о сиренах, которые пели так сладко, что матросы заслушивались и погибали, разбившись об рифы, не знаю, для меня самого до сих пор многое в этих отношениях остаётся загадкой и большим вопросом. Но то, что я целиком был в её власти это был неоспоримый и бесспорный факт. Потом она говорила мне, что у неё рак груди, а я и правда прощупывал какое то уплотнение у неё во время наших секс марафонов, и что ей осталось совсем чуть чуть и она покинет этот бренный мир. Унылый потом долго плакал от этих мыслей, ему было жалко эту маленькую беззащитную девочку, эту кроху, а как раньше говорили в определённых кругах «Жалко, б@ять, у пчёлки!».

Это было в маленьком городке Коряжма, что в Архангельской области, куда я ездил в командировку проведать свой отдел по продаже одежды. Она позвонила мне поздно вечером из какого-то клуба, пьяная в дым и в слезах, рыдая на взрыд, сказала в трубку: «Серёжа, у меня рак и я скоро умру, но знай, что я люблю тебя, и эти последние дни хочу провести с тобой!». Ох, это было слишком, я тоже зарыдал на взрыд, прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней на пол, слёзы градом хлынули из глаз и я с трудом, захлёбываясь слезами, ответил: «Я ведь тоже люблю тебя, Ева!» Амиго обожал её долго и ненасытно трахать, Унылый её горько жалел, а такая любовь тоже бывает и весьма часто, а мне потом пришлось разгребать всё это дерьмо по полной программе. Просто выметать эти Агниевы канюшни, в которые меня затащила маленькая, милая девочка по имени Ева.

Все мы в этой жизни ищем любовь с самого рождения, как какое то волшебство и мучительно страдаем от её недостатка вокруг, и самый главный вопрос, а умеем ли мы любить, кто-то научил нас этому? В моём случае, я не помню чтобы в детстве мне говорили, что любят меня, лишний раз обнимали и целовали, а мне ведь так этого не хватало, как и любому маленькому человечку на этой земле. В итоге моё сердце закрылось на тысячи запоров, замков и цепей, цепкий ум полностью овладел мной и я превратился в маленького ёжика, который всегда был готов свернуться в клубок и вонзить свои иглы любому, кто пытается слишком близко подобраться к его израненному сердцу. А любви так не хватало и её так хотелось, она нужна была как воздух в этом холодном и расчётливом мире, полным пороков и страданий, и ты бросался из огня, да в полымя, в вечном поиске этого светлого и спасительного чувства.

И конечно, я бросился играть в рыцаря-спасителя своей новой «возлюбленной», которая и так огребла от этой жизни по полной, и суровая судьба закинула её на панель, так пел мне Унылый, эту бедную и беззащитную молодую Душу, и помню, как мне тогда нравился этот новый образ спасителя униженных и оскорблённых. Ещё в детстве я начитался романов про рыцарей, круглый стол, короля Артура, и меня всегда восхищали эти бесстрашные и сильные войны, где честь была превыше всего, и которые часто не задумываясь отдавали свои жизни защищая слабых, униженных и оскорблённых. Я до сих пор считаю, что в этом что-то есть, господа, была бы честь, была бы честь.

Всегда задавался себе вопросом, а почему же всё таки милые дамы идут оказывать такие услуги, и очень часто это красивые, умные и очаровательные представительницы слабого пола? Помню ответ одного моего хорошего знакомого меня поразил и по настоящему удивил одновременно.

— А потому что это ЛЕГКО!

— Что ЛЕГКО?! — ответил я ему, — Трахаться с мужиками за 1000 рублей, ЛЕГКО, когда и в хвост и в гриву?

— Да, это ЛЕГКО — спокойно ответил мне он.

Сейчас могу сказать только одно, деградировать действительно просто и легко, а ещё мало кто по настоящему задумывается, а что же будет завтра или через год, а тем более пять, десять лет. Да и что тут говорить, и я не задумывался об этом, жизнь казалась таким вечно бьющим под хорошим напором красивым фонтаном, когда энергия плещет через край, и от деградации меня спасли разве что книги, которых я с детства прочёл великое множество и наверное моё безумие, мой БАР и спас меня. А психика, скажу я вам у проституток практически у всех порвана на американский флаг, но и они все мечтают о своём рыцаре на белом… желательно Мерседесе последней модели, который приедет за ними, прекратит их страдания и увезёт их с собой в райский уголок, где они буду жить поживать и добра наживать.

Потом мы вместе поехали к одной бабушке-знахарке в Красноборск, маленький посёлок в Архангельской области с её «раком», которого и не было по итогу, а была только, сука, грязная манипуляция и ещё не самая худшая, как оказалось позже. Бабушка эта запомнилась мне надолго, я то же решил к ней зайти, раз уж приехал. Обычная старая русская изба, проходишь через сени, всё чистенько, аккуратно, ничего лишнего, печь, в углах образа с иконами, горят свечи, запах ладана, как в православном храме, запомнились её ярко голубые глаза, цвета неба в солнечный погожий денёк, я даже не смог долго в них смотреть и уставился в пол, и то, что она шепталась с кем то всё время, как будто кто то стоял возле неё рядом.

— Где говорит радиацию то хапнул, сынок?

— Какую, радиацию, бабушка? — спрашиваю.

— Ладно почистим тебя сейчас! — ответила она мне, зажгла свечу и стала читать толи какие то заговоры, то ли молитву.

Через какое то время по приезду в город Ева сказала мне, что она беременна, и вот это было для меня реально как гром посреди ясного неба. К такому повороту сюжета я явно был не готов.

— Ты же говорила, что не можешь иметь детей?

— Я и думала, что не могу — пристально так и преданно глядя мне в глаза ответила она, — Ты же позаботишься о нашем малыше когда меня не станет, правда?

От этих слов мне стало не по себе, в голове уже промчались кадры её похорон, и я, стоящий с младенцем на руках у гроба, весь в слезах. Снял ей квартиру, в которой временами жил и сам, дела шли всё хуже, манечка дикими темпами превращалась в полноценную депрессуху, в которой уже рулил Унылый, и это были ночи без сна, вечное самокопание, почему и что делать, и самобичевание до самого утра. Грёбанный садист, он знал своё дело, он пытал меня каждый божий день и каждую ночь, превращая меня в какого то зомби, который ходит и ничего не понимает, я чувствовал себя, как движущийся трупак, полуразложившийся, и который должен вот-вот уже рассыпаться в прах, каждое движение давалось с трудом, я даже с кровати еле сползал временами. Временами я просто тупо лежал и целый день смотрел в потолок, выключив при этом телефон. А она медленно так и с наслаждением откусывала от меня по кусочку, съедала заживо, как Чёрная вдова своего уже не нужного самца.

Правильно говорят, что самые жестокие люди — это женщины и дети, и если вторые просто не ведают, что творят, то первые полностью осознают свои действия, и мало того, очень часто бывают конченными садистами и получают от этого адское удовольствие. Помню момент, когда она позвонила мне среди ночи, она любила это делать именно ночью, и говорит: «Ты знаешь, милый, я сейчас дома, лежу в тёплой ванной с пеной и собираюсь резать себе вены, прямо сейчас, мы с малышом звоним с тобой попрощаться, привези нам белые лилии на могилу, как я люблю» — и кладёт трубку. Сууукааа!!! Меня начинает трясти, как в лихорадке, я прыгаю за руль своей служебной машины, на просто дикой скорости, нарушая все возможные правила, подъезжаю к её дому, упорно и долго звоню в дверь, она не открывает, пинаю ногами и кулаками, ору, реакции ноль, набираю МЧС и кричу, что тут человек вскрывается, приезжают спасатели, и только когда они готовы были вскрывать дверь, она открывает её с лёгкими ранками на запястьях… занавес.

Моя израненная психика не выдерживала этого напряжения. Я потерял сон, сильно похудел, был всегда на взводе и по любому поводу срывался на людей, можно даже сказать, что временами я становился неадекватен, и только бутылка виски помогала мне забыться хоть на какое то время и погрузиться в чуткий и нервный сон алкоголика.

Позже, как то, опять же ночью она позвонила мне и сказала, что сейчас ей будут делать аборт и в подробностях начинает рассказывать мне, как сначала будут крошить маленький череп, потому что срок уже очень большой, что врач её отговаривает, потому что это очень опасно, и остальной весь трэш в подробностях и красках. Даже сейчас когда я пишу эти строки — те ощущения давно минувших дней начинают накатывать на меня с новой силой и холодком проходят по моей спине, лицо становится каменным, всё тело напрягается и я весь превращаюсь в один сплошной спазм.

В итоге она родила, на свет появился мальчик Артём, на нас долго смотрели с широко раскрытыми глазами персонал в роддоме, т.к. кроме паспорта при ней ничего не было, она ни разу не ходила ни на один осмотр за всё время беременности. Спустя наверное месяца четыре я узнал, что няня, которой она его оставляла, сдала его в детский дом, потому что у меня на тот момент уже закончились все деньги, и две неудачные попытки суицида были не только апогеем моей долгой и жестокой депрессухи сколько тем, что я не мог больше жить в мире, где матери вот так легко бросают своих только что рождённых детей, в моём сердце было слишком много боли чтобы дальше с ней жить. И когда в ту ночь она открыла мне дверь, я стоял весь мокрый и с перебинтованными руками, она окинула меня взглядом и сказала тихо так на ушко: «Я не одна тут, ты только не говори, что мы были вместе, сам понимаешь, мне свою личную жизнь надо налаживать!»

Я долго сидел под горячим душем, трясся всем телом и рыдал, и даже слёз уже не было, это просто было унылое и отчаянное завывание, похожее на вой волка зимой в ночи, тоскливое, на взрыд и идущее из самого нутра, из болезненно растрескавшейся Души. Я всю ночь лежал на диване в соседней комнате, а рядом стояла маленькая новая детская кроватка, купленная мной на рождение Артёма и которая была пуста уже не первый день, смотрел в белый потолок и слушал как какой-то мужик трахает её в другой комнате, а после раздаётся её весёлый и беззаботный смех…

Уверен, что судьба ещё сведёт меня с моим сыном, и я до сих пор не знаю, как я буду смотреть в его глаза, а если быть совсем откровенным, то я этой встречи просто мучительно боюсь.