Дневник молодого человека

Сергей Афанасьев

1987 год, Россия, Новосибирск. Это повесть о настоящей любви, о противостоянии соблазнам. Любовь, возможно, самое важное чувство в жизни. И очень часто путь любви мы проходим как будто сквозь огонь, сжигающий нас дотла.

Глава 2

В воскресенье 12 апреля в семь утра я поднялся тем не менее в сильно приподнятом настроении — уж больно много чего волнующего обещал предстоящий день. Энергично умылся. Прошел на кухню, глянул в окно — снегопад однако, все покрылось белым, и видимость нулевая. Однако снова придется доставать теплую куртку, перчатки и зимнюю шапку, привычно подумал я — снег еще долго будет бороться с весной, по крайней мере по традиции на майский военный парад у нас всегда идет снег.

Завтракал в спешке, разгребая сумбур в голове.

Так, надо подготовиться к звонку, — думал я, намазывая хлеб маслом. — Что конкретно сказать ей по телефону? И как? Вот, например, звоню, а мне женский голос в ответ — Да? — Я — Добрый день. Иру можно? — Это я. — Привет. — Привет. — Давай встретимся?

Тут у меня все и застопорилось. А дальше-то что? Где встретимся? Какая программа развлечений? Так что бы и ей было интересно! Чтобы она откликнулась на мой звонок! Если, конечно, телефон верен. Последняя мысль существенно омрачила мои размышления, в принципе, переводя их к бессмысленности. А ведь так обидно — не спать всю ночь и размышлять над тем, что в конечном итоге, оказывается, не будет иметь никакого смысла!

А собственно, зачем ей встречаться? — вдруг несколько охладился я, отрезая кругляш докторской колбасы. — Эта встреча нужна только мне, потому что Ира мне сильно понравилась. А я ей? Вряд ли, судя по ее разговору со мной. Наверняка, она отговорится кучей дел.

Я несколько загрустил. Но нельзя падать духом. Надо, в конце концов, бороться!

И вот уже два часа дня, а я все не могу найти себе места — все волнуюсь, все переживаю вчерашнюю встречу. Целый день мысли только об Ирине.

Поймал себя на том, что почему-то мне очень хочется увидеться именно с ней! Не с Ларисой или Светой. С ними, конечно, было забавно — но и только. Что-то в Ирине меня притянуло. Целый день и ночь я бился над этой загадкой, но так и не смог ее разрешить — внешность, манеры, выражение глаз. Что?

В общем Ира упорно не давала мне покоя.

И все это время я порывался ей позвонить. Но бил себя по рукам, призывая к терпению. Она ведь сказала же, что во вторник! И если я сейчас пойду звонить и ее телефон окажется верным, то я буду выглядеть очень уж глупо. И мои шансы на возможное свидание заметно понизятся! Зачем так рисковать?!

Но… Человек слаб. И я не выдержал. Не утерпел. Сломался. И со словами: «А, будь что будет!.. Сил никаких нет терпеть эту муку!», я все-таки вышел на улицу, трясясь, словно в лихорадке. Хорошо хоть идти было недалеко — телефонные кабинки располагались в торце дома, а мой подъезд был самым последним. Я быстро вышел на улицу, свернул налево за угол, по пушистому снегу подошел к двум телефонным будкам. Одна была занята какой-то девицей. Я вошел во вторую, поднял трубку — нет гудков — телефон не работал. Вышел. Принялся ждать, волнуясь от предстоящего разговора.

Наконец девица освободилась.

Я зашел. Плотно закрыл за собой дверь — почему-то не хотелось, чтобы кто-нибудь меня слышал (в этой будке все стекла оказались еще целыми, да и сама кабинка внутри была еще не сильно исцарапана и разрисована). Бросил две копейки. Дрожавшей рукой набрал номер.

Гудки…

И вместе с гудками нарастал стук моего сердца, поднимаясь откуда-то из глубины и чувствительно ударяя в виски и в затылок.

— Да, — вдруг послышался тихий женский, слегка хрипловатый голос.

— Здравствуйте. Можно Ирину услышать? — с какой-то опаской произнес я, дрожа в глубине души — ну вот сейчас все и разъясниться! Сейчас услышу — здесь такие не живут!

— Это я, — устало ответила она без всякого интереса.

— Привет, — забормотал я торопливо, перебивая оглушительный стук сердца в висках. — Это Михаил. Мы встречались вчера в автобусе.

— Узнала.

Сердце застучало еще сильнее. И пока я лихорадочно вспоминал, какие темы придумывал для разговоров, она откликнулась первой.

— Что, позвонил, чтобы проверить, правильный ли телефон? — серьезно спросила она.

— Да, — растерянно признался я.

— А я, честно говоря, думала, что вообще не позвонишь.

Тут я растерялся еще больше, так как этот ответ не вписывался ни в один из придуманных мною ее образов.

— Что делаешь? — наконец спросил я.

— Полы мою, — равнодушно ответила она.

— А потом?

— В гости пойду.

— Меня бы кто-нибудь пригласил в гости, — с легким намеком грустно произнес я.

Молчание… Потом.

— Меня не зовут, я сама хожу.

Снова молчание. Я растерялся еще больше. Что это, намек на то, чтобы я не спрашивал ее разрешения, а молча бы зашел к ней в гости? Но вот куда? Адрес-то она свой мне не дала. И я суетливо принялся искать новую тему для разговора.

— Иди домой, а то замерзнешь, — услышал я в трубке. — Холодно на улице.

— Я тебя задерживаю? — неприятно кольнуло меня.

— Да, — прямо ответила она.

Я совсем упал духом.

— Ну, извини, — пробормотал я торопливо, боясь, что она первой и без предупреждения положит трубку, тогда уж точно конец нашим, так и не начавшимся отношениям. — Во вторник когда позвонить? — спросил я в тайной надежде, что еще не все потеряно.

— В восемь, — услышал я короткий ответ. — Я же ведь еще и работаю.

— Ну чтож, пока, — сказал я, так как больше и нечего было говорить.

— Пока, — ответила она.

Я немного подождал, но коротких гудков так и не услышал. Значит, она все еще держит трубку. Зачем? Может мне еще что-нибудь сказать напоследок? — мелькнула поспешная мысль, но я ее отбросил — не надо быть смешным, попрощался ведь уже. И я решительно положил трубку.

Разочарованный я направился домой. Нет у нее никакого желания встречаться, почему-то пришел я к неутешительному для себя выводу, поднимаясь по лестнице на пятый этаж. И непонятно — ведь и молода, и вроде смущалась вчера, и телефон мне дала, а вот на тебе — спокойно так относится к нашему знакомству, словно каждый день у нее такое. И я вынужден был ее уговаривать, фактически уламывать, выдергивать у нее согласие на встречу. И это — унизительно! Михаил, будь мужчиной, в конце концов — не будь просителем! Не надо!

Конец ознакомительного фрагмента.