Автографы для любимых
«Автографы для любимых» – стихи и проза самобытного автора Сергея Никифорова, о себе, о друзьях, о природе и настоящих мужчинах. Автор-подполковник в отставке, женат 45 лет, имеет двух дочерей, любит горы, путешествия и искусство.
Оглавление
- 1. 1–120. «Самоидентификация. Женщины. Автографы любимым. Fаntаsy»
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Автографы для любимых предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
© Никифоров С.А., 2021
1
1–120
«Самоидентификация. Женщины. Автографы любимым. Fаntаsy»
«1»
«В жизни могут удивить и порадовать: природа,
женщина, произведение искусства и истина.»
«…Притом язык природы не всегда
можно ясно перевести на
человеческий язык.»
«Сюжеты притаились везде.»
На брусчатку дорог
Осыпают каштаны листву.
Лес в туманах продрог,
и легла седина на траву…
Вот и тонкой рябиной
сброшен в ноги веселый наряд,
и от губ чьих — то, словно рубины,
на плечах поцелуи горят…
Просыпаюсь, разбуженный ранью,
у окна цепенею от чувств,
так легко листопадом был ранен
и так долго стихами лечусь!
«2»
«Стихи — это вся твоя жизнь, твоя душа,
твой характер, твое отношение к окружающему –
тут не прикинешься, не солжешь.»
«Стихира», «тропарь» — похвальная песня.
Обняв колени тонкими руками,
ты загрустишь однажды обо мне,
и вот тогда вновь тихими стихами
к тебе приду я в чуткой тишине.
Приду обветренным и чуточку неверным
приду в словах, подаренных тебе,
лишь от того, что может быть я первым,
когда — то их дарил в твоей судьбе.
Как о ветрах хмельных тоскуется порою,
когда тебя заест привычный быт,
стихи мои ты тонкою рукою
перелистай, я значит — не забыт!
«3»
Ире Кучук.
«Красота в глазах смотрящего!»
«Поэзия — это любовь и боль
в самом чистом воплощении.»
Распусти свои волосы по плечам —
языческое что — то в этом…
И давай сегодня опять при свечах…
И я стану опять поэтом.
А бабка твоя была хороша,
раз тебе кое — что досталось
Дикая, дикая у тебя душа —
замурлыкала, приласкалась…
Не найти мне глаз твоих зеленей,
не найти мне лучшие плечи…
Милая, милая, дыши ровней,
могут угаснуть свечи…
Распусти свои волосы по плечам —
языческое что — то в этом…
«4»[1]
«Природа звуко — духовна,
а изображение материально.»
«Красота — это обещание счастья.»
«…красота есть ощутительная форма
добра и истины.»
Раздевалась она не спеша —
у него замирала душа.
Щюрил глаз он от яркого света
и жалел уходящее лето.
А она, улыбаясь, глядела,
как нагим становилось тело,
как ложились у ног одежды
и теплились в душе надежды.
Но разделась. Взглянула смело.
Тело в сумраке забелело…
Он стоял, ошалело глядел —
он ведь этого так хотел.
Сколько было веселых весен!
Надо ж было влюбился в осень.
Осень тихо роняла слезы,
то в лесу — раздевались березы…
«5»[2]
«Мы, русскоязычные, видим мир
не таким, как он есть, мы его
видим только через слово!»
«Если хочешь постичь поэта –
отправляйся в страну поэта.»
«Писать надо не талантом, а «человечностью
«прямым чувством жизни.»
«…поэзия — скоропись духа…»
«Язык» — в переводе с старо-славянского означает — народ.
Сегодня выйду я за свой порог,
с силками — вновь за нужным словом.
Вся жизнь моя — отведенный мне срок,
а в ней я должен быть с уловом!
И пусть на вид я странный словолов,
песок копаю у реки беспечно,
ловлю же в сутки может пару слов,
стреножу их, как кажется, навечно.
Потом из слов получится строка,
подарок божий — чудо, благо,
в сплав унесет поэзия — река,
от хлама жизнь промоет будто драга.
Назавтра сети снова навяжу,
стихи смешаю, старые молитвы…
Прости меня, что я тебя «гружу»
стихом, как золотом, — по случаю, — намытым!
«6»[3]
«Вся жизнь — божественный заказ, для добрых дел, Бог выбрал Вас!»
«Писать — это особый способ разговаривать: говоришь и тебя не перебивают.»
«Это хорошо что сегодня поэт представлен самому себе. У него меньше сооблазна потакать публике.»
«Пишу для себя, печатаю для денег.»
Поэты говорят стихами
и кодом шлют нам свой привет,
простыми, ясными словами
дают во времени совет.
Какой идти тебе дорогой
и как историю понять,
и разговаривать как с Богом —
как жить, сражаться, умирать.
Как, не гонясь за глупой модой,
познать природы красоту,
и жизнь прожить с простым народом,
и верить в женщину — мечту,
Недаром ведь дают советы
давно ушедшие поэты.
Я вторя им, стихи пишу,
страдаю, радуюсь, грешу…
«7»
Родина
«Материальный мир ничто, вещи ничто, есть только эмоции и лучше если они положительные.»
«…На распутьи дорог — старый колодец — милая отдушина моего детства…»
«Как мышьяк Родина оседает в клетках, тканях организма обрекая на чувство физической привязанности к определенной широте, долготе, климатическому поясу.»
«Каждый человек — отражение своего внутреннего мира. Как человек мыслит такой он и есть в жизни.»
Мне памятны эти дороги,
на них непросохшая грязь
и бабочки с них недотроги,
уносятся ввысь, торопясь…
Мне дороги эти дороги,
курганы покой берегут.
И в «цыпках» разбитые ноги
все дальше и дальше ведут…
Полянами ягод отмечен
рискованный, смелый побег…
И дуб у дороги — он вечен,
во все времена и для всех!
Холодной водою колодца
и эхом его насладясь,
домой мое детство вернется.
И все повторится не раз…..
«8»[4]
«Только в старости мы понимаем, с чем столкнулись в детстве»
«Жизнь — прилагательное к искусству»
Жизнь незаметно превратилась для меня в мое хобби.»
Сопливый, маленький в шинели
в больших кирзовых сапогах..
Я на крыльце стою в апреле
и небо — плавает в слезах…
Сквозит ветрами день недужно,
и голубеет мокрый снег.
И, как котенок, всем ненужный
достал наверное, я всех.
В колхозном стаде, на задворках
отчаянно, ловлю коня
И сонный сторож, что в опорках,
в упор не замечал меня…
Со мною ладил старый мерин
и на его большой спине —
для мира был я не потерян…
Хоть не нуждался мир во мне!
«9»[5]
В ночном
«Природа являет себя через нас»
Звезда, окурком в небо брошенным
горит над лесом…
Костер потухший в поле скошенном —
дымит завесой…
Травой хрустит табун стреноженный
и пахнет потом…
И крик совы в лесу встревоженном
зовет кого — то…
В костре лежит картошка, томится…
Пора бы, с солью…
Как хорошо все зто помнится
всем сердцем, с болью…
Росою утром травы умываются…
Блестят копыта…
И рысью легкой кони возвращаются:
«Встречай! Никита!»
«10»
Моей маме
«…Где сокровища ваши, там пребудет и ваше сердце»
«Всякий может дать столько, сколько имеет.»
Меня утрами мать будила,
чтоб шел корову проводить.
«Сережа!» — тихо говорила
и коровенку шла доить…
Кончался сон на сеновале…
Сквозь дрему слышал я слегка:
вот струи звонко застучали
в ведре парного молока.
Корова шумно вот вздохнула,
аккорд высокий взял петух…
И молоком парным пахнуло,
и щелкнул батогом пастух.
Потом в росе ночной купаясь,
на реку гнали мы коров —
и там, в тумане проявлялись
фигуры вечных рыбаков…
Все это было, это было
и ничего не повторить…
Меня давно мать не будила,
чтоб шел корову проводить…
Но иногда я утром ранним
вдруг просыпаюсь оттого,
что будто слышу голос мамин,
что будит сына своего…
… Меня давно мать не будила,
чтоб шел корову проводить…
«11»
«Одна из целей поэзии — создать атмосферунеизбежности того, что сказано»
«Из общения с природой вы вынесете столько света сколько вы захотите и столько мужества и силы сколько вам надо»
«Поэзия по своей природе загадочна и не раскрывается первому же встречному»
Как от кленов по рощам светло,
как от кленов по рощам сиянье!
Знать недаром меня завело
в их звенящее опаданье…
Опадают листвой дорогой
и не весело им и не грустно.
Так стихи опадают порой,
и вот также звенят от чувства.
И вот также другим отдаешь,
и не можешь никак иначе.
Весь стихами, как клен опадешь,
а становишься лишь богаче.
Ухожу по тропинке в село
и читаю стихи на прощанье —
как от кленов по рощам светло,
как от кленов по рощам сиянье…
«12»
И. Б.
«Чтоб подыскать нужное слово, бывает мало вечности!»
«История берет на себя столь много что поэты бегут пророческих строк предпочитая простое описание чувств и фактов»
«Казаться глупым — умному не страшно, уметь бы что — нибудь свое.
В пути у стихов-костров
я много провел вечеров.
Приходила и ты на свет,
отогревшись, смеялась в ответ.
Говорил я тебе, как в бреду:
«Я найду голубую руду!
Я найду, отыщу для всех!»
И ответом был грустный смех.
Ты потом покидала меня,
гулким эхом в лесах звеня…
Не ужиться никак, все тебе
в моей ветром звенящей судьбе…..
«13»[6]
«Слово — есть поступок»
Синие хаты, старый плетень
гляжу виновато в глаза деревень…
Мостик над речкой, вдаль камыши…
Жил бы я вечно — в этой тиши…
Только вчерашний день мой остыл…
Как же я пашни свои позабыл?
На что ж я беспечно, их променял?
Ведь все здесь навечно — мне дед завещал.
Город громадой стоит за спиной,
надо мне, надо — вернуться домой…
Край мой богатый. Яблоней тень.
Синие хаты — глаза деревень!
«14»
Дочери Катюше.
«К природе и женщине нужно относиться откровенно»
«Я пытался делать игрушки из слов, игрушки учат ребенка чему — то такому чему никто не научит!»
«Для того чтобы жить долго прибереги старое дерево для костра, старое вино, старого друга для бесед, и старую книгу для чтения.»
«Большим счастьем была для меня возможность скачать хотя бы одно стихотворенье из моих романов с женщинами.»
Не увози сверчков с собой!
Они здесь приложенье к лету…
И после — зимнею порой —
они под печкой скрипнут где — то…
Старушке дряхлой, старику
напомнят о желанном лете —
как далеки все внуки, дети…
Что ни за что, еще на свете,
нам дважды не войти
в одну и ту ж реку…
«15»[7]
«Какова женщина, такова есть или очень скоро станет вся культура»
Я в твои ветви голых рук,
как в облетевший лес,
приду от тягостных разлук,
от надоевших мест.
Нашепчут тихие дожди
твое мне имя в стих…
И будто вечность впереди,
у нас с тобой двоих.
«16»
«Поэзия — могучая река, соединившая поэтов и века. Меня несет поток ее крутой, как предназначено, наверное, судьбой.»
«Любовь — это все! И это все, что мы знаем о ней.»
«Любовь — это половое чувство выраженное поэтически.»
А утром снова снег пошел,
снежинки вновь летали…
Смеялась ты: «Как хорошо!
Какие дни настали!»
А все вокруг белым — бело,
на крыши снега намело…
Мальчишки мчатся от ворот
и первый снег скрипит, поет…
Одни совсем мы в мире этом,
любовь и первый чудо — снег
меня, вдруг сделали поэтом,
позолотив, твой звонкий смех.
«17»
«Только тогда есть бытие, когда ему грозит небытие»
«Когда есть я — нет смерти, когда есть смерть — нет меня.»
В сиреневом сумраке тающий сад
и желтые листья кружатся, летят…
Мелькают, мелькают — как будто во сне,
осыпаются листья, при желтой луне…
Осеннюю сказку мне шепчут опять;
«Нет лучшего счастья — вот так — умирать!»
Осыпаются листья… Желтее луны.
Вновь стали мне сниться — осенние сны…
«18»
«Человечество — без облагораживания его животными и растениями — погибнет, оскудеет, впадет в злобу отчаяние, как одинокий в пустыне»
Средь всей сумятицы, в зеленом платьеце,
береза тонкая — стоит девчонкою…
И все смущается, не раздевается,
а осень грустная — ей улыбается.
«19»
Сыпет золотая — вьюга у порога.
Снова желтый ветер бродит по дорогам…
Осень, осень, охра — на плечах у кленов —
снова запылали — золотом погоны…
Ах, — какие клены! Им бы только волю!
И ушли б толпою — по большому полю…
«20»[8]
«Девушка пела в церковном хоре…»
Ходила девушка по пустырю
и васильки в букет срывала.
Как шаль вечернюю зарю —
на плечи небо ей роняло…
Сушились сети вдалеке
и весело стрижи летали…
Нам две цыганки по руке —
смешное счастье нагадали…
Шел синий вечер вдоль реки
и на губах был вкус полыни…
Ах, те глаза, те васильки —
живут в душе моей поныне…
«21»
«Я помню чудное мгновенье…»
«Стихи ведь тоже, рано или поздно, но становятся товаром в этом рыночном мире.»
А женщина, что нравилась поэту —
переживет его…И после, — «канет в лету.»
Старушкой дряхлою, на склоне многих лет…
И хорошо, что вот такой — не знал ее поэт.
……………………………………………..
Простим поэтам же беспечность —
шутя, дарить — любимым вечность!
«22»
Жанне
«Поэзия, это совершеннейшая и действенная реклама чего — то, для кого — то во времени.»
Коня моего белого, — сильного и смелого
увела поутру в поля — утренняя заря.
Увела его, увела… Цветы в гриву ему вплела…
Серебром подковала… И приласкала…
………………………………………………………
Не вернется уже домой — верный конь мой.
Погубила его зазря, — ветренная заря…
«23»
Жанне
Жанна — божья благодать. (в переводе)
«Поэзия это смесь предвиденья с воспоминаньем.»
«Стихотворение — это покрывало натянутое на острие нескольких слов.»
Знаешь, снится твоя улыбка,
торопливый полет руки.
И душа — как цыганская скрипка
вдруг звенит от веселой тоски…
У нее прорезаются крылья.
И в осенний, горящий закат,
в необъятные, синие мили —
стаи птиц за собою манят…
А с рассветом я душу стихами
и твоими словами лечу…
Нам погожими, светлыми днями —
прислониться б плечом к плечу…
Снится, снится твоя улыбка…
Торопливый полет руки…
«24»
Жанне. Февр. 1976 г.
«Наша жизнь — это то во что ее превращают наши мысли.»
В оркестре девушка играет
и словно нимб — лица овал…
Там за спиной, Джульетта умирает,
а впереди, — притихший зал…
Протяжно плачет ее скрипка…
Накал страстей в век скоростей.
А на лице ее — улыбка
и залу от нее грустней.
Живем мы. Чувствуем сильнее.
Но иногда, в том дней кольце
нам, может быть, других больнее.
Хоть и улыбка на лице!
……………………………………………..
В оркестре девушка играет…
«25»
Сестре
«… Быть улыбчивым и простым — самое высшее в мире искусство!»
Приплывают к тебе каравеллы —
твоих светлых, загадочных снов…
Приплывают в мерцании белом,
в тихом шелесте всех парусов…
Приплывают. Грохочут цепи…
И бродяга — веселый чудак,
из улыбки и солнца слеплен —
сходит твой — долгожданный моряк.
Капитан с мыса «Доброй Надежды»
наливает в бокалы вина.
И в фламенко, струятся одежды,
серенады всю ночь у окна…
Коротки эти встречи до боли…
Паруса снова ветром полны,
каравеллы уходят в море,
тают легкие, светлые сны…
«26»
«Обиды записывай на песке, благодеяния вырезай на мраморе.»
Я был так груб. Прости! Усталость.
И мне иного бы желалось…
Но я был груб, а ты горда.
Вслед затрубили поезда,
вслед тихо листья облетели.
Недели снегом забелели.
И память стала так строга.
Мели снега, мели снега…
Весной на реках лед взломало —
нам так друг друга не хватало…
Вернулись молча поезда.
Мы снова встретились тогда.
И я был ласков, как святой,
и ты была совсем другой.
И ясно стало для начала —
разлуки нам недоставало.
«27»
Алевтине
«Наша любовь к природе объясняется тем, что природа не испытывает к нам ни ненависти, ни зависти.»
Ты не скучай об осени напрасно,
пусть облетают желтые листы
и снег валится крупно, безучастно,
и вновь рождает зимние мечты…
Усталость года инеем провиснет,
осыплется с промерзших проводов
и все пройдет… И снова будут письма
из солнечных и древних городов.
«28»
Жанне
«Мир светел любовью.»
«Мир стоит на эгоизме мужчин, на их умении заставить рожать женщин, землю и вдохновение.»
Ты женщина, тебе все как — то проще…
Вся — как согретая весенняя земля.
Вспаши ее, засей и рядом с рощей
ковром расстелятся зеленые поля.
И глаз порадуют цветущие просторы,
и ветер вот уже пыльцу понес…
Мужчины ж — как большие горы, —
дарящие, полям — бесценный лесс.
А к осени, когда поля все сжаты
и на вершины гор ложится снег
весна не кажется большой утратой,
и повторенье в ком — то это — как успех!
«29»
«Если то, что ты пишешь нравится семье и государству тут что — то не в порядке.»
А женщин, тех, что я любил,
я вовсе даже не забыл…
Они об этом и не знают.
И лишь порой, слегка вздыхают…
Но вот теперь не спросишь всех их ведь?
Хотел бы кто из них со мной стареть?
…Я знаю! Согласится лишь одна…
Она — давно моя жена!
«30»
Дочкам.
О, женщины Востока!
Цветные миражи!
Им жизнь свою до срока
у ног всю положи!
Нет жалости к утратам.
Их взгляд из — под бровей
с времен матриархата
казнил в песках царей…
Летали амазонки
на быстрых скакунах.
И свет одежды тонкой,
как мак горел в степях.
Следа не оставляла
от острой бронзы кровь…
И стоит так немало
восточная любовь!
О, женщины Востока!
Сравнить вас с кем? Скажи!
Вы древности глубокой —
цветные миражи!
«31»
«Бог давно начертил на песке круг на котором ты сейчас стоишь.»
«Кто никуда не плывет, для тех не бываетпопутного ветра.»
В старых дырах ставлю парус,
пью закаты, как вино —
я тебе еще не нравлюсь,
но понравлюсь все равно!
Но понравясь, не останусь,
где причал зеленый спит,
украду тебя и парус
нас за сотни верст умчит!
Будет солнце нам смеяться
сквозь глаза его прорех…
Коль сумели повстречаться —
и влюбиться бы не грех!
В старых дырах ставлю парус,
пью закаты, как вино.
Я тебе — еще не нравлюсь,
но понравлюсь все равно!
«32»
О.
«Человеческая жизнь слишком длинна для одной любви.»
Стекает золото твоих волос
ко мне на плечи…
В веселой роще, средь берез
вдруг заблудился вечер…
Ему не выбраться уже,
ведь хоровод тот белый
ему пришелся по душе,
к большой их радости несмелой…
И мне не выбраться…Всерьез
мы слишком рады этой встрече…
Стекает золото твоих волос —
мне по лицу на плечи…
«33»
Жанне
На кусте, приютившем приблудного пса,
созрела ночная роса…
Ничего нет дороже, наверно, на свете
бриллиантовых капель вот этих…
……………………………………………………
Без тебя этот мир
был бы мрачен и пуст
ты мой — спасительный куст!
«34»
«Молодым поэтом я гнался за тем, что Джон Китс называл «изящным излишеством», а в старости я стремлюсь к лаконизму, строгости и всеобемлещему состраданию.»
«Сперва я думал, что людям нужна песня, но скоро понял, что им нужен спектакль.»
«Я твердо знаю, что в этой жизни ценен лишь труд творчества. Только он дает спокойствие мысли. Только он открывает глаза на красоты нас окружающие и не замеченные в суете случайных человеческих отношений.»
Ты скрипка моя Страдивари!
К тебе, прижимаясь щекой,
надолго я буду в ударе
и счастлив лишь нашей игрой.
Пусть будут потом пересуды,
каков наш с тобою дуэт.
И много побьем мы посуды,
но то — резонанс как ответ.
Так много сыграли — ты знаешь,
но все ж не проходит угар…
Ты пальцы мои обжигаешь,
чтоб не был душою я стар…
Умолкли, слышь, люди и твари —
так смейся, грусти или плачь!
Ты — скрипка моя Страдивари,
а я — твой Никола — скрипач!
«35»
Хмельным ветрам душа вся нараспашку.
С полей дохнет то мятой, то ромашкой.
Уронят пух свой снова тополя…
Гудит ветрами, пчелами Земля…
«36»[9]
Яблоня
Подвенечное платье так идет ей к лицу,
но откуда бы взяться ветерку — подлецу?
Он заламывал руки, уводил ее в ночь.
Поразвлечься от скуки был, пожалуй не прочь!
Раздевал — и нагую слишком жарко ласкал,
как жену молодую, всю ее целовал…
Утром в дали умчался, от нее ветерок…
Подвенечное платье — у надломленных ног…
«37»
«Поэзия — это нечто, препятствующее превращению людей в носорогов.»
«Когда — то Слово было колдовством. Слово и теперь во многом сохранило свою чудодейственную силу.»
Напридумал тебе непростые слова,
нанизал их на строки, как бусы.
Надарил их, как дарят, в морях острова
чтобы ты не бывала грустной…
И как только устанешь от синих снегов,
дорогими вдруг станут утраты…
Вспомни! Ты ведь — хозяйка всех тех островов,
Где живу я веселым пиратом.
Там солнце бывает уловом в сетях
там радость, как клады, находят…
Там быстрые кони пасутся в степях
и в рощах влюбленные бродят.
Там ночи звенят от лихих петухов
и старости там не бывает…
Там в зареве алых своих парусов,
порой карабли приплывают…
И как только устанешь от синих снегов,
дорогими вдруг станут утраты.
Вспомни! Ты ведь — хозяйка всех тех островов,
что тебе надарил я когда — то!
«38»
«Жизнь постоянно отвлекает наше внимание и мы даже не успеваем заметить, от чего именно.»
Над Крымом синева и шорохи цикад…
Ковром лазурным море распласталось.
И тавры в реках вновь коней своих поят —
тут их эпоха будто навсегда осталась.
Струится жар от выгоревших скал,
леса манят и тенью, и прохладой.
Да, я тебе в Крыму с природой изменял —
и в этом, признаваться мне совсем не надо!
«39»
Синие искры в синих снегах —
синие искры — в твоих глазах.
Месяц у ночи на поводу.
Плавают звезды — в битом льду…
«40»[10]
«Любое искусство — это опыт возвращения в детство»
«…Не станет радости простой,
но на душе не будет пусто.
Оставлен мне отцом, как слиток золотой —
в наследство — дар живой искусства!»
Как картины она любила…
В мастерскую неслышно входила.
У окна по одной выставляла,
как детей, их подолгу ласкала…
На холстах, где бродили кони,
где по рощам желтели клены,
замирали ее ладони…
Так торжественно, так влюбленно…
И сквозь пальцы — краски струились…
И глаза так смеялись лучисто.
Так случилось, что мы влюбились
до боли красиво и чисто…
Как любила она как любила —
краской пахнущие картины…
«41»
«Искусство поднимает душу от земли к небу.»
Я в картине твоей на стене —
глянешь — вспомнишь опять обо мне.
А на ней — так, какой — то пейзаж,
берег моря и маленький пляж…
Как же вдруг нас туда занесло?
Уронила ты в воду весло,
и от лодки на дне еще тень,
и вокруг — такой солнечный день!
Ничего я тебе не сказал…
Мы причалили возле тех скал,
что висят у тебя на стене…
В день ты вспомни хоть раз обо мне!
«42»
Поселилась в душе тревога,
поселился в глазах непокой.
И приснилась мне нынче дорога,
что течет голубою рекой…
И приснились мне милые дали,
у реки берега — камыши…
Здесь дарили, а здесь растеряли
мы частицы своей души…
И как будто — бы в этом просторе
кто — то криком кричит на всю ширь,
что ушел пастухом я на взгорье,
ну а ты подалась в монастырь…
Забывай, что забыть давно надо.
Я ж найду, обрету свой покой
и однажды к тебе свое стадо —
пригоню — в монастырь, под горой.
Будет тихий и ласковый вечер…
Под неясный, неведомый звон
оголишь ты красивые плечи,
бросишь под ноги свой балахон…
Из души вдруг исчезнет тревога
и она обретет вновь покой.
Мы уйдем и по той же дороге,
что бежит рядом с тихой рекой.
«43»
Расскажи, расскажи о с ебе,
о глазах, о губах, о судьбе.
Как в закате весеннего дня —
полюбила когда — то меня…
Расскажи, расскажи — я прошу…
Я ведь тоже давно ношу —
и в глазах, и в губах, и в судьбе —
память светлую о тебе!
«44»[11]
Однокласснице.
«Прошлое это чужая страна и все там по другому.»
А ты уехала давно, из тех заветных мест.
Глядит теперь в твое окно ночами «Южный Крест».
И в город наш я не вернусь. И не приедешь ты…
Увидеть я во сне боюсь твои забытые черты…
И пусть растаяло давно то время, как туман,
обоим дарит за окном одну суру Коран.
«45»
«Говоря о поэзии, я думаю, что во все времена ею интересовалось всего 1 % населения.»
«На то и призвание поэта, чтобы из нас же взять нас и нас же возвратить нам в очищенном и лучшем виде.»
Смеется женщина, с постели ноги свесив,
смеется женщина при мне впервые так.
Смеется женщина и говорит, что я — повеса,
смешной поэт, и чуточку чудак.
Какие плечи! А глаза у ней какие!
Тут можно долго нежным очень быть.
И я рискую, и стихи свои простые —
ночь напролет решаюсь говорить…
Проходит ночь. И за окном уже белесо,
Поют зарю лихие петухи…
Смеется женщина, а я ее повеса —
читаю ей, как девочке, стихи…
«46»
«У поэта должно быть плюшкинское хозяйство. И веревочка пригодится. Все что вы слышали или читали, тащите в стихи. Ничего не должно пропадать даром.»
А я у тебя не первый
и даже я не второй.
Треплешь волосы мне и нервы
и смеешься: «Ах, ты — герой!»
Ты — знаю — других не хуже.
Обиды снесешь, как крест…
В тебе, как в весенней луже,
живет чистота небес.
«47»
Звенят золотые клены —
трезвоном осенних тревог,
что пламенем вспыхнули кроны,
что вечер вчера их поджег.
Бродяга — шальной, босоногий —
к ним тронулся было дождь…
Но вскоре свернул по дороге —
мол, этих уже не спасешь!
Уже ничего не жалея,
звенят они тише, едва,
что стала уже тяжелее,
что стала дороже листва…
Звенят золотые клены
трезвоном осенних тревог…
И я, молодой и влюбленный —
стою на распутьи дорог…
«48»
Ноктюрн I
«Художнику важно быть интересным самому себе сначала, потом другим.»
«Творчество — это загадка, которую художник задает сам себе.»
«Семейное счастье в рамке на стене.»
«Поэт во мне перетягивает художника.»
Рисовал я когда — то картину одну —
воет пес одинокий в ней на луну.
На глубоком снегу, видны чьи — то следы…
Та картина — предчувствие чьей — то беды.
Как — то годы стремительно наши прошли,
что искали тогда — мы, еще не нашли.
Но на чьей — то стене — та картина висит,
и хозяйка порой на картину глядит.
И на ней проступает былая краса,
и она одна знает — судьбу того пса.
И еще она знает про чье — то окно,
что в картине горит, в чьем — то доме давно…
Подарил я когда — то, картину одну
и о ней позабыл. Как про чью — то жену…
«49»
«На каждом жизненном этапе я внутренне менялся и до сих пор не понимаю себя до конца. Я пишу и для того, чтобы понять кто я в данный момент.»
Опять в моей деревне горланят петухи,
вернулся я — поверь мне — замаливать грехи.
Ах, — грешен я, так грешен, с седою головой,
а начинал с черешен, что воровал с тобой.
А начинал здесь с драки — у этих вот, ворот.
Где праздные зеваки гадали — чья возьмет?
Вином здесь «причастился» мальчишкой, на току.
А здесь с коня свалился, дурачась на скаку.
Вот тут тебя впервые, волнуясь, целовал.
Стихи потом лихие — ночами сочинял…
Молчишь. И мне внимаешь уже который час.
Грехи мои прощаешь и не отводишь глаз…
Я вновь в своей деревне. И мы с тобой одни.
Я каюсь! Ты поверь мне и руку протяни…
«50»
«Вероятно, боязнь забыть слово и породило поэзию.»
«Лечат слово, трава и нож.»
«Поэту необходима напряженная разнообразная жизнь, полная борьбы, радостей и огорчений, взлетов и падений. Ну и конечно любви. Ведь любовь главный источник стихов. Без любви и стихов не было бы.»
«… Лишь тот достоин жизни и свободы — кто каждый день идет за них на бой!»
«Стихи не пишутся — случаются!»
Разбазарил я светлые дни,
променял их на темные ночи,
ночью светят и греют огни —
днем они же заметны не очень.
Так и ты, коль уже говорить,
что огнем ты бывала со мною,
днем ничем не могла удивить —
ночью ж ты становилась иною.
И когда я присев у огня,
загорался неведомой силой —
лучше всех ты была для меня,
становилась ты самой красивой.
Рассыпался по ночи твой смех
и горели глаза угольками.
Ты меня целовала наспех,
ты меня обжигала руками.
После я не старался считать
те часы, что стучали над нами,
после я не старался унять —
охватившее сердце пламя.
Как расстались, мы знаем одни…
Уходящим, расплавленным летом
разбазарил я светлые дни,
но ничуть не жалею об этом!
«51»
«Всякая надежда написать стихотворение или рассказ включает надежду на чудо.»
«Поэзия вообще дело одинокое, волчье, но хочется иногда выйти пообщаться.»
«Мне все хочется, чтоб ты у меня был поэтом, музыкантом. Тебе всего лучше стихи писать, музыку делать, картины. Надо кем — нибудь быть, а то очень скучно и утомительно на сей земле.»
«Единственный рецепт для любого дела — быть искренним. Когда ты увлечен, делаешь что — то искренне, тогда все получается.»
«Словами своими оправдаешься и словами своими накажешься.»
С собакой девушка гуляла у реки.
Был у собаки той прескверный нрав.
Она влезала надолго в глухие ивняки,
почуяв дичь, ее облаяв, распугав.
Лягушки шустро прыгали с корней
и кулики слетали стаей вперегонку…
Краснело густо так лицо у ней,
она кричала что — то псу вдогонку.
И голос звонкий плыл среди реки,
и отражался эхом гулко от обрыва,
и на нее глядели удивленно рыбаки…
Она ж опять краснела так красиво…
И был тогда я в роли пастуха,
и верил, лето — кончится не скоро.
Мне нравилась мелодия стиха
и лихость молодого матадора.
Она пугалась засыпающих коров
и потому все подходила ближе — ближе
к листкам моих лирических стихов,
и к картузу ворованных мной вишен.
Терялся пес надолго средь кустов
и уходило стадо все в потраву…
Но было сладко нам от вишен и стихов.
Мы лето это прожили на славу!
Ах, и потом она красиво так краснела,
когда украдкой на меня глядела…
«52»
Между бытом сытым — как сквозь туч просвет,
среди слов избитых, жил во мне поэт…
День деньской от скуки зеленел причал,
но из моря звуки я в стихи вставлял.
Тот прибой соленый губы мне ожег.
Те стихи влюбленный я тебе сберег…
Будет эта радость — как сквозь туч просвет —
вспомни, как — то в старость — жил во мне поэт…
Молодой не старенький — надарил янтаринки…..
«53»
А письма твои — как фонари,
мое освещают жилище…
И ты мне в казарме — до самой зари
снишься, любимая, снишься!
«54»
И отзовешься тихо, взглядом…
Среди толпы, среди зыби…
Впервые в жизни, стоя рядом —
у этой сказочной любви.
И не сказать и слова даже.
Слова придут уже потом,
когда как отблеск счастье ляжет
на лица радостным огнем…
«55»
Закат весь выгорел в ночи. Ты говорила: «Не молчи!
Душа озябнет насовсем и не согреешь ты ничем!»
И я о чем — то говорил. И сам все стыл, и сам все стыл…
Согрел тебя своим теплом, а сам замерз… И — поделом!
«56»
Танго «Серебряная гитара»
Алле.
«Поэзия приятна нам тем, что заставляет нас тоже быть немножко поэтами и тем разнообразить наше существование.»
Как танцевали мы с тобой!
По лезвию ножа ходили…
Тела так долго меж собой —
о чем — то тайном говорили.
Смеялись губы твои зло…
Глаза метали так угрозы,
но тело звало, как назло,
сооблазняя, смелой позой…
Всего хватало нам с тобой —
веселья, молодости, пыла.
И кровь цыганки молодой —
в тебе кипела и бурлила…
Шел за спиною разговор:
«А этот — в танце только смелый!»
Твоим подарком до сих пор —
остался танец лучший, белый…
Берег тебя весь белый свет.
Я снился матери в побоях…
И стер так много я штиблет,
чтоб было хорошо обоим…
Вчера мы встретились в пути…
И каждый со своею ношею…
За позднее признание — прости!
Благодарю тебя — за все хорошее!
«57»
Гитара
А.
«Жизнь — это дар немногих многим, тех кто знает и умеет тем, кто не знает и не умеет…»
«Наследственность, окружение, случайность — вот три вещи, управляющие нашей судьбой»
«У человека в жизни есть три несчастья: богатство, власть и красота.»
Оборвалась одна вдруг струна…
Ты совсем мне еще не жена,
но как просто, легко рукой
охлаждаешь мой лоб крутой…
Оборвалась вторая струна…
Не душа — будто рана одна.
Нету дел до других нам судеб…
Берегу твое имя как хлеб.
Но забили тревогу басы,
пролетели мгновенья, часы…
Мимо я прохожу с другой —
эх, гитара, — цыганка — спой!
Развеселый пошел перебор…
И не смотрит, не смотрит — в упор!
Протрубили в пути поезда…
Не слезинки в лице… Так горда!.
«58»
Старая фотография
«Наш инструмент — это язык, а наш материал — сама жизнь!»
На той фотографии старой
в тельняшке я, — малый, бравый.
Смеюсь на борту парохода —
начало двадцатого года…
Мы только с тобой попрощались
и за руки лишь подержались.
Я юнга, веселый, безусый
плыву от тебя своим курсом.
Ты машешь мне шляпкой — таблеткой.
Вчера ты лишь стала студенткой.
И вот отплываешь вроде,
на этом, большом пароходе.
Увозим с собой мы мечту,
что встретимся в этом порту.
И верим, что вновь пароходы,
Вернутся сюда через годы…
…………………………………………………..
В какой — то отыщится книжке
потом, это фото мальчишки,
кому ты глядела вдогонку,
тому, что влюбился в девчонку…
Вздохните, конечно, вздохните
и старое фото порвите!
Закройте свой толстый роман —
ваш юнга, давно — капитан…
Простите, что так случилось
и встречи не получилось…..
Промчались так быстрые годы,
а в порт не пришли пароходы…
«59»
Разлюбил я твои ресницы,
разлюбил я твои глаза…
Мне пожалуй уже не приснится
вдалеке твоих глаз бирюза.
Мир звенит от осеннего гула.
Стало очень просторно лесам…
Не с того ли меня потянуло
ближе, к ветреным небесам.
Не с того ли природой я болен,
не с того ль полюбил я глядеть,
как становится вечером поле
так похожим на красную медь.
Что — то дорого мне в этой меди,
что душе навевает покой.
Не с того ль, что весной я отбредил,
не с того ль, что отбредил тобой?
«60»
Нинке.
А в глаза твои с хитрым прищуром,
я ни капли не верю — ни в жизнь…
Ведь однажды, глаза мои сдуру —
на такой вот уже обожглись…
Только в нашей округе стемнеет…
Станет тихо и глухо вокруг —
знай, — такие глаза завладеют
и замкнут заколдованный круг…
И пойдут бесконечные ночи…
Губы, плечи и шеи изгиб.
И от глаз этих хочешь, не хочешь
для других ты навеки — погиб!
Знаю, встречи с тобой повторятся…
Возле низеньких ваших ворот.
Мне глаза — твои омуты снятся…
И веселый смеющийся рот…
«61»
«Поэзия это ощущение соприсутствия будущего и прошлого.»
В любое время быстрых суток
теряли мы с тобой рассудок…
Секрет же был во всем простой —
я был веселый, холостой,
а ты была чужой женой
и очень ласковой со мной…
Я ничего не усложнял,
хотя и очень рисковал.
Любовь как хлеб, я занимал,
и в бабах толк не понимал.
Не верил ни в какой обман…
Писал в стихах я свой роман,
а поезд нес меня в туман…
И не хотелось рвать «стопкран».
«62»
Где ты, рыжая? Где ты? — Мне тебя не найти!
Огонек мой отпетый, посвети, посвети…
Где ты, рыжая, где ты? С шапкой жгучих волос…
Не забыл я то лето и за речкою плес…
Где ты, рыжая, где ты? Ты — счастливою будь!
Поцелуй предрасветный и в веснушках вся грудь.
Где ты, рыжая, где ты. Ты ушла… Как назло…
Но с тобой, с твоим цветом очень мне повезло!
«63»
Что — то слишком часто твое имя
говорю другим я невпопад…
Расцветил словами я твоими
душу всю, как яблоневый сад…
Самому себе еще не веря,
я боюсь признаться невзначай,
что покой теперь уже потерян,
что моя ты радость, и печаль…
«64»
Помучай меня, помучай! Я стану, наверное, лучше.
Пусть будут тревоги и беды, пусть я не узнаю победы.
Помучай меня, помучай! И станешь ты страшно везучей!
И станешь ты всех дороже… Прошу тебя — будь построже!
«65»
Ты моя последняя охота в золотом березовом лесу
где стекает с листьев позолота каплями в осеннюю росу.
На мои виски ложится иней, и себе я в зеркале не рад,
но из всех трофеев твое имя стало лучшей из наград.
И теперь его я повторяю, как мальчишка, на день по сто раз…
И на выстрел я не отпускаю твой заветный профиль с своих глаз.
И во мне меняется вдруг что — то. Становлюсь моложе я душой…
Ты моя последняя охота, мой последний выстрел роковой…
Ты моя желанная отрада. Встречи наши я в душе несу…
Ты моя последняя награда — в золотом, березовом лесу.
«66»
Потом в тебе я не искал твоих заманчивых начал
и дождь проплаканный стекал, и я мрачнел в стекле зеркал…
Потом тебя я провожал…Дождями вымытый причал…
И я — по — прежнему молчал. Нас хмурый день обворовал…
«67»
Эле.
Они прощались у вокзала…И в сутолке людской
она его поцеловала, сказав: «Счастливо! Мой родной!»
И поезда, как караваны, их разлучили в два конца…
Вот так кончаются романы и разлучаются сердца.
«68»
Ноктюрн II
Жанне.
«Жизнь — письмо на песке и от него в любой момент может не остаться и следа.»
Тебе б приливы и отливы, а мне — шторма!
Кто из нас счастливее — не знаешь сама…
Медленно уплываешь…Вернешься опять!
Берег оберегаешь, и дна не видать.
Моря оскал глубинный… Музыка дюн…
Грохот галечный, длинный — рождает ноктюрн.
Чайки кричат надсадно — пена по сторонам…
Нескончаемо, ну и ладно. Так приятнее нам.
Утро — без чувств встречаешь. Штиль за окном настал.
Хорошо ли? Сама не знаешь, и я ничего не сказал!
«69»
«Поэзия — это не поезд туда.
Нет это ветер оттуда!»
«Противоположность любви — не отвращение.
И даже не равнодушие. А ложь.»
«…в любви и власти никто охотно не уступит и части!»
«Начинать с поэзии, а заканчивать гинекологией, из всех состояний состояние любовника наименее завидно.»
В зеркалах я твоих проявляюсь,
среди многих мужчин толкаюсь…
Не стесняюсь, я не теряюсь
и оттуда тебе улыбаюсь…
Я такой, как они, — не хуже,
и тебе — как они, я нужен —
в ночь, когда собираются лужи
или веет декабрьской стужей.
Пьешь вино с ними ты у камина
и смеешься по — детски невинно,
и ногтями раскрасив им спины
ты вздыхаешь — надрывно и длинно.»
В зеркала ты потом уплываешь.
Среди тех же мужчин гуляешь…
Сладко бедрами их толкаешь,
за собою меня приглашаешь…
Зеркала те твои я прощаю,
всех считаю, кого в них встречаю
и однажды я точно знаю —
их от ревности поразбиваю…
«70»
Змеиная кожа
«Женщины вдохновляют нас на великие дела, но не оставляют на них времени…»
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- 1. 1–120. «Самоидентификация. Женщины. Автографы любимым. Fаntаsy»
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Автографы для любимых предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
1
См. Природа:1,4,7,9,10,11,15,16,17,18,19,20,22,27,28,32,33,35,36,37, 38,39,47,51,59,68,73,92,93,94,95,97,98,99,100,101,102,105,106,117,118,119, 120,169,172,174, 175,177,179.
2
См. Стихи: 1,2,3,5,6,11,12,16,21,20,23,37,45,49,51,52,61,76,77,83,92,97, 99,105,118,124, 125,127,129,131,132,134,136,152,160,162,163,164,173, 185,187,198, 209.
3
См. БОГ: 6,72,73,77,79,83,95,124,125,131,133,135,139,142,152,162, 163,168,169,172,179,187,205, 207,208.
6
См. Деревня:7,8, 9,10,11,13, 16,35,49,51,60,81,88, 89,94,99,100,101,102, 103,107,108,109,110,111,112, 114, 119,148,150,152,159,185,186,187,202.
7
См. Женщина: 2,3,15,16, 20,21,23,24,25,26,27,28,29,30,31,32,33,34,37, 40,41,42,43,44,45,46,48,49,50,51,52,53,54,55,56,57,58,59,60,61,62, 63,64, 65,66,67,68,69,70,71,72,73,75,76,77,78,80,81,82,83,84,85,86,87,88,89,90,91, 104,105,115,120.
9
См. «Fantasy»:18,32,36,42,74,86,119,121,122,123,124,125,126,127,128, 129,130,131,132,133,134,135,136,137,138,140,142,143,144,145,149,152, 153, 154,157,158,163,164,167,173,179,180,183.
