Русский город Севастополь. Книга вторая

Сергей Анатольевич Шаповалов, 2021

В историческом романе раскрываются события Крымской войны и первой обороны Севастополя. И прежде всего – судьбы простых людей, волею обстоятельств попавших в жерло этой кровавой схватки. Больше трёхсот тысяч убитых и искалеченных – итог конфликта. Если попадёте в Севастополь, то будете удивлены тем, что отголоски тех сражений до сих пор хранит земля. Кругом можно встретить воинские захоронения, от Альминского поля и до Федюхиных высот. И всё это – люди, судьбы, их погибшие мечты и стремления…. Вторая часть романа показывает первую бомбардировку, героически выдержанную севастопольцами, славное сражение под Балаклавой и горестное поражение под Инкерманом. Параллельно пойдет речь о других сражениях войны: оборона Аландских островов, сражение на Кавказе.

Аландские острова

Рыбацкая сойма с двумя косыми парусами, подгоняемая напористым северным ветром пробиралась по протокам мимо лесистых островов. По берегам громоздились, облизанные волнами, серые гранитные валуны. На песчаных возвышенностях росли могучие сосны.

Кутаясь в рыбацкие плащи, на носу соймы сидели два человека. Один высокий, молодой красавец с пышными черными усами, второй пожилой, полный, седовласый. У их ног стояли два больших дорожных кофра. На корме рулевым веслом правил старый финн-рыбак, покуривая при этом видавшую виды трубку. Двое его сыновей, высокие и нескладные, следили за парусами, натягивая и ослабляя шкоты.

— Аркадий Петрович, а вы раньше бывали на Бомарзунде? — спросил молодой пассажир у пожилого.

— Бывал, Николай Васильевич, — кивнул тот. — Остров, как остров. Ветра там злющие, особенно зимой. Так, все северные острова похожи друг на друга: камни, сосны, сырость и холодный ветер. На Бомарзунде ещё генерал Барклай де Толли предлагал министру Аракчееву крепость построить. Место удобное для стоянки небольших судов. Большим кораблям по протокам не подойти, а для пакетботов, да канонерских лодок можно было базу заложить. В те времена со Швецией люто враждовали. При Александре Благословенном деревянный редут возвели с батареями. Да, видите, какая тут сырость, — сгнил он быстро. Лет пять назад я сюда плавал, обследовать местность для проекта каменной крепости.

— Вроде бы крепость строить начали только год назад, — вспомнил молодой пассажир. — Почему так долго проект готовили?

— Кто же знал, Николай Васильевич, что война так скоро грянет, да ещё с Англией. Хотели форты из гранита возводить, — камня кругом полно. Так нет же, инженеры из морского ведомства уговорили царя из кирпича строить. Так, мол, дешевле и быстрее.

— И много успели построить?

— Оборонительная казарма почти готова, да три артиллерийские башни закончили. Первоначально башен двенадцать должно было быть, потом урезали до девяти. Сейчас сами всё увидите. Если честно, я не представляю, какую стратегическую роль может нести этот тихий уголок. Ботнический залив защищать? Так в него можно попасть, минуя остров. Для большого флота базу здесь не заложишь — сплошные отмели.

— Позвольте спросить, Аркадий Петрович: вас-то, зачем со мной направили? Я бы один справился.

— Отчего же вы меня списываете? — обиженно сказал пожилой спутник.

— Путь неблизкий и опасный. Англичане по морю шныряют. Повезло нам, что не нарвались, — как бы извиняясь, ответил молодой.

— Ох, знаете, дорогой мой, Николай Васильевич, у меня трое сыновей — и все на фронте. Старший Виктор на Кавказ уехал. Средний Александр и младший Павел нынче в Севастополе. Подумайте, как я могу сидеть спокойно дома?

— Но вы же в отставке были.

— Был. Преподавал на инженерных курсах. Не выдержал. Сыновья мои за Отчизну кровь проливают, а мне совестно в стороне стоять. Направился я в Главный штаб, надоедал всем. Павел Христофорович Граббе в отъезде был, так я к военному министру хотел на приём попасть. Ну, что ж я, совсем ни на что не годен? В итоге: меня отправили сюда — с глаз долой.

Финн, сидевший на корме, вынул трубку изо рта, показал вперёд и что-то сказал по-своему. Путники обернулись. Впереди, сквозь туманную дымку прорисовался форт. Он стоял у берега протоки, разделявшей два острова. Стена длинная, с закруглёнными углами, с двумя рядами пушечных амбразур. За фортом на возвышенности виднелась круглая артиллерийская башня в два яруса. Через пролив на другом острове — ещё одна.

— Прибыли, — сказал пожилой пассажир. — Вот он, Боразунд. — Вдруг он привстал и тревожно поглядел вдаль. — А это ещё что?

За островами в гавани показалось несколько кораблей. По высоким мачтам и дымящим трубам, по черно-белой раскраске бортов, сразу можно было определить, что эти суда — военные.

— Вижу вымпел адмирала Нейпира, — с удивлением объявил молодой пассажир, наведя подзорную трубу на гавань. — Да тут чуть ли не вся английская эскадра. И французские корабли здесь. Вот вам и тихий уголок, Аркадий Петрович.

— Мы с вами, Николай Васильевич, похоже, на славную вечеринку угодили, — с горькой усмешкой произнес пожилой пассажир.

Рыбаки спустили паруса. Сойма пристала к берегу.

— Стой! Кто такие! — выскочили из низкого густого кустарника солдаты в серых шинелях. На ружьях примкнуты штыки.

— Генерал-майор Кречен, — отрекомендовался пожилой пассажир, сходя на камни.

Солдаты тут же выстроились во фрунт.

— Здравие желаем, ваше высокоблагородие!

— Кофры наши возьмите, да к коменданту нас, — приказал генерал Кречен.

— Ваше высокоблагородие, а вы меня помните? — спросил один из солдат.

Кречен вгляделся в рябое широкое лицо с рыжими усами.

— Ярыгин? Точно — рядовой Ярыгин. Видал, память ещё не потерял. Ты же помогал мне.

— Так точно! Треногу за вами носил, когда вы остров наш чертили.

— Ну, и как тут?

— Да, все по-простому: кашу едим, чай попиваем. Вот, нежданные гости пожаловали. Пужают нас иногда, постреливают.

***

Комендант крепости, полковник Бодиско находился в штабе. Сам штаб располагался на первом этаже оборонительной казармы. Небольшая комнатка с узким окном служила ему кабинетом. Обстановка простая, даже можно сказать — суровая. Выбеленные стены. На одной из стен приколота карта побережья, на другой — портрет царя. Грубый, казённый книжный шкаф, грубый казённый письменный стол, несколько стульев и низкий комод. Комендант вполне вписывался в обстановку. Был он уже не молод, худой, слегка сутулый, с большой залысиной, и густыми баками. Усы не носил и тщательно брил подбородок. Ему доложили о прибытии двух высокопоставленных чинов из столицы. Он тут же приказал вести их к себе.

— Аркадий Петрович! Бог ты мой! — обрадовался Бодиско, увидев генерала Кречена. — Разрешите доложить!

— Что за церемонии, Яков Андреевич! Столько лет не виделись, а вы: разрешите доложить! Идите ка, я вас обниму!

Два старых друга обнялись. После генерал Кречен представил своего молодого спутника:

— Ротмистр Шеншин, Николай Васильевич, адъютант военного министра.

— Рад видеть вас! — Комендант пожал руку ротмистру. — Полковник Бодиско.

— Простите, но вы уже не полковник, а генерал-майор, — объявил Шеншин. — За отражение атаки с моря двадцать первого июня, приказом самого императора, вы возводитесь в генеральское звание.

— Благодарю, за чудесную весть, — расцвёл комендант. Затем спросил: — А где вы оставили войска?

Генерал Кречен и ротмистр Шеншин недоуменно переглянулись.

— Какие войска? — спросил Кречен.

— Ну, как, какие? Подкрепление. Нас, вон, как обложили. А у меня всего полторы тысячи под ружьём.

— Но мы прибыли только вдвоём, провести инспекцию, — ответил генерал Кречен. — Кругом английские пароходы шныряют. Мы даже в местных рыбаков переоделись и ординарцев с собой не взяли.

Радость исчезла с лица коменданта.

— Аркадий Петрович, какая инспекция? Сейчас, с той стороны, — он указал на окно. — Французы сгружают десант и осадную артиллерию.

— Но, Яков Андреевич, в Петербурге предполагали, что одним обстрелом дело и закончится. Никто не думал о десанте, — растерянно сказал Шеншин.

— Их высадилось больше двенадцати тысяч. Они разворачивают против Северной башни брешь-батареи.

Повисла напряжённая пауза.

— Я велю подать чаю, — тихо и как-то обречённо произнес комендант.

***

— Как они смогли провести сюда столько кораблей? — удивлялся генерал Кречен, разглядывая в трубу небольшой залив с множеством отмелей и подводных скал, ставший стоянкой для английской эскадры. — Адмирал Литке утверждал, что здесь и два фрегата не развернутся.

— Англичане высадились у деревни финских рыбаков, — объяснил Бодиско. — Пригрозили сжечь все дома, если те не покажут проходы.

Они стояли на крыше башни «С». Башня находилась на возвышенности в центре острова. С этой высоты просматривался весь остров: оборонительная казарма, протоки, гавань с вражескими кораблями и лесок, возле которого высаживался десант.

— Но вы же смогли отбить атаку двадцать первого июня, — напомнил Шеншин. — И сейчас отобьёте.

— Тогда на нас напало всего два фрегата со слабой артиллерией. Но с линейными кораблями гарнизону не справиться. Куда мне со своими пудовыми единорогами против бомбических пушек?

— Постойте, но вам же привозили орудия большого калибра, — вспомнил генерал Кречен.

— Привозили, — согласился комендант, — а что толку? Станки под них в Свеаборге застряли. Вон стволы, во дворе лежат, словно дрова.

— Как вы намеренны держать оборону? — осторожно поинтересовался генерал Кречен.

— Как придётся, — зло ответил генерал Бодиско. — Но без боя я сдаваться не намерен.

— Я с вами! — горячо поддержал его ротмистр Шеншин.

— И зачем им сдались эти острова? Что в них толку? — в сердцах воскликнул Кречен. — В стратегическом плане, даже шведам они не нужны.

— Адмирал Нейпир на торжественном обеде в Лондоне, в пьяном угаре пообещал за неделю взять Кронштадт, — объяснил Шеншин. — Скоро навигация закончится, а он так и не посмел приблизиться к фортам. Не сделал ни единого выстрела, а у него два парохода подорвались на минах. Чтобы не потерять лицо, ему надо хоть какую-нибудь маленькую победу. Так что, господа, адмирал Нейпир пришёл сюда с серьёзными намерениями. Взять форт — для него дело чести, иначе ему придётся покончить с собой.

***

Ранним утром все проснулись от гула канонады. Остров сотрясало взрывами. Генерал Кречен, пыхтя и ругаясь, натягивал сапоги, когда в его комнатке вышибло стекла взрывной волной.

Башню «С», стоявшую на самом высоком месте острова, долбили с двух сторон брешь-батареи. Капитан Теше отстреливался как мог из своих маломощных орудий, но снаряды не долетали до французских позиций. Генерал Бодиско попытался выслать помощь. Никак не выходило: вся местность от оборонительной казармы до башни простреливалась полевой артиллерией и стрелками, засевшими в оврагах.

Бомбардировка башни утихла только вечером, а ночью французы пошли на штурм. Тридцать, оставшихся в живых, защитников не смогли оказать сопротивления. Генерал Бодиско утром обнаружил, что к потерянной башне «С» французы подтягивают тяжёлую артиллерию. С возвышенности можно будет безнаказанно громить главный форт. Он приказал бить по башне из мортир. Однако ядра малого калибра не могли повредить гранитную облицовку. В ответ на главный форт посыпались пудовые бомбы.

— Может, перед фортом батарею поставить? — предложил Кречен. — Вон в том овражке.

— Аркадий Петрович, спрячьтесь в казарме, от греха подальше, — с раздражением потребовал Бодиско. — Я сам разберусь.

Кречен упрямо не желал уходить. Он пробрался к стене, где засели стрелки. Ротмистр Шеншин взялся командовать ротой штуцерных.

— Вылазку бы сделать, — предложил ему генерал.

— Перебьют, — не согласился ротмистр. — Ночи надо дождаться. А вы бы спрятались в казарме.

— Да не желаю я прятаться! — разозлился генерал Кречен.

— Ваше высокоблагородие, — подошёл к нему солдат и снял фуражку. — Рядовой Ярыгин. Помните меня?

— Чего хочешь?

— Мысль одну имею. В той башне прямо под пороховым погребом проход есть. Когда строить начали, под фундаментом ключ забил. Сделали отводной сток. Ежели туда бочонок с порохом закинуть….

— Но как туда добраться. Всё поле простреливается.

— Ветер, как раз в сторону башни. Сарай с сеном поджечь — дыму будет! Так в дыму и подкрадёмся. Вы только дайте приказ!

— А что Бодиско?

— Его высокоблагородие не разрешает, — пожаловался солдат. — А я точно знаю! Сам в башне заряды закладывал. Под пороховым погребом как раз этот сток.

— Давай! — разрешил Кречен. — Возьми ещё с собой двоих охотников, да я с вами.

— Куда же вам, ваше высокоблагородие? — смутился солдат. — Мы сами как-нибудь….

— Нет, я с вами! — упрямо требовал генерал.

Никто не заметил, как к пушечному дыму прибавились густые клубы от горящего сарая. Четыре человека с бочонком пороха и лопатами, низко пригибаясь к земле, пробирались под прикрытием дымной завесы к оврагу. Трое шустро бежали впереди, четвёртый, последний с трудом их догонял, путаясь в полах шинели. По неглубокой впадине диверсанты подползли к подножью башни. Снаряды с главного форта били в гранитную облицовку, осыпая их острым щебнем. Над головами бабахали в ответ французские пушки.

— Куда теперь? — задыхаясь, спросил генерал Кречен.

— Вон, ваше высокоблагородие, — указал солдат на еле видневшийся из-под земли кирпичный свод, от которого в низину стекал ручеёк.

Рядовой Ярыгин вскрыл затычку у бочонка. Двое других солдат подобрались к стоку и стали заступами разгребать землю. Вскоре открылся узкий лаз. Ярыгин нырнул в него вместе с бочонком. Вскоре вылез. Потребовал жгуты соломы. Снова пропал. Опять выбрался.

— Теперь — деру! — шепнул он.

В это время их заметили с башни. Тут же пули зажужжали вокруг. Диверсанты бросились бежать. Уже у конца овражка что-то больно впилось в ногу Кречену. Он споткнулся и упал на землю.

— Ваше высокоблагородие! — подскочил к нему Ярыгин.

И тут земля под ними подпрыгнула. За спиной вверх взметнулись доски, пушки, люди, камни. Обрушились стены. И все стихло.

Двое солдат доволокли генерала к лазарету. Левая нога горела. В сапоге хлюпала кровь. Голенище пришлось разрезать. Фельдшер осмотрел ногу.

— Пулей вскользь задело, — успокоил он. Перевязал рану.

Прибежал Бодиско.

— Аркадий Петрович! Вы меня перепугали! — отругал он Кречена. — Куда же вы полезли?

— Полез — и ладно! Видите, как удачно, — довольно ответил Кречен.

— Аркадий Петрович, вам с Шеншиным надо отсюда выбираться. Завтра будут брать главный форт. Я не смогу долго продержаться.

— Нет! И не думайте даже! — категорически отказался Шеншин. — Я останусь здесь до конца.

— Не хватало ещё, чтобы в плен попал адъютант военного министра!

— Живым меня не возьмут! — заявил Шеншин.

— Не себя, так генерала Кречена спасите! — требовал Бодиско. — Аркадий Петрович, прикажите своему подчинённому!

— И правда, Николай Васильевич, вы же все-таки адъютант военного министра, — попробовал уговорить его Кречен.

— Простите, но мой долг — сражаться до конца. Позорно удирать я не намерен, — твёрдо стоял на своём ротмистр. — Коль боитесь, что попаду в плен и тем обрадую врага, так я надену солдатскую шинель. Надо будет в штыки солдат поднять — первым пойду. И не смейте мне приказывать против моей чести!

***

Башня «U», что стояла на северном мысу в четырёхстах саженях от оборонительной казармы, сдалась нескоро. Своими восемнадцатью орудиями гарнизон отбивался десять часов без передыху. Верхний ярус начал рушиться. Гранитная облицовка отваливалась вся, и тяжёлые ядра противника легко громили кирпичную кладку. Когда на несколько минут башня замолкла, противник подумал, что остатки гарнизона погибли или покинули крепость. Пароходофрегат «Леопард» дерзко приблизился. Но защитники всего лишь остужали оставшиеся целыми два орудия. Тут же пароход был наказан, получив несколько пробоин. От одного из колёс полетели щепки. Пароход завертелся на месте. К нему кинулись на помощь два других парохода и отбуксировали на безопасное расстояние. Вновь на защитников обрушились тонны чугуна. Вскоре все орудия были сбиты и башня «U» пала.

Ночью стены главного форта начали дрожать от вражеских ядер. Корабли били со стороны моря. Им отвечали казематные пушки. Но снаряды из крепости редко долетали до кораблей. А если и долетали, то отскакивали от прочной дубовой обшивки, не причиняя вреда. Во дворе форта рвались бомбы, посылаемые осадными батареями. Вскоре запылали хозяйственные постройки.

Генерал Кречен возглавил рабочую роту. Солдаты под его руководством укрепляли крышу порохового погреба мешками с землёй. К генералу подбежал молодой поручик и попросил срочно подняться на второй ярус казармы. Ротмистр Шеншин поднял бунт. Хромая, генерал поспешил вслед за поручиком. Попросил по дороге объяснить: в чем дело.

Оказалось, генерал Бодиско, дабы избежать ненужных потерь, решил капитулировать. Приказал вывесить белый флаг. Узнав о том, ротмистр Шеншин с солдатами отобрали флаг и изорвали его в клочья. Шеншин пригрозил арестовать генерала Бодиско и посадить его в подвал. Хорошо, что за коменданта вступились офицеры.

Когда Кречен появился на месте раздора, увидел офицеров во главе с комендантом Бодиско, а против них Шеншина с обнажённой шпагой. За ним стояли солдаты с ружьями наперевес. Шёл жаркий спор между комендантом и ротмистром. А в это время ядра проламывали крышу и разносили кирпичную кладку. В казематах стоял удушливый дым вперемежку с пылью.

— Господа, прекратить! — громко потребовал Кречен.

— Посмотрите, что ротмистр себе позволяет! — негодовал Бодиско.

— Я позволяю себе защищать Отечество и не трусить перед врагом! — грозно отвечал Шеншин.

— Николай Васильевич, голубчик, — обратился к ротмистру Кречен. — Ну, что вы, ей богу!

— Я желаю стоять до конца! Я желаю встретить в штыки врага! — решительно говорил Шеншин.

— Вы не встретите врага, — возражал ему Бодиско. — Нас всех перекалечат бомбами.

— Яков Андреевич прав, — пытался урезонить его Кречен. — Перестреляют.

— Тогда я требую взорвать пороховой склад! — не унимался Шеншин.

— Там взрывать нечего, — развёл руками Кречен. — Пудов двадцать осталось. Вот вам крест.

— Хочу убедиться! — не поверил ротмистр.

Все вместе спустились во двор. Хозяйственные постройки пылали ярким пламенем. Тушить их было бесполезно. Кругом валялись вражеские ядра и осколки бомб. Шеншин заглянул в пороховой погреб. Вылез оттуда мрачный.

— Теперь вы мне позволите сдать форт, дабы избежать лишних жертв? — потребовал Бодиско.

— С одним условием! Пусть спустят флаг и отдадут его мне, — согласился Шеншин. — Я буду прорываться.

— Ваше благородие, дозвольте с вами, — вышел вперёд из кучи солдат рыжеусый рядовой Ярыгин. — Я тут каждую тропку знаю.

— Ярыгин — везучий чёрт, — сказал Бодиско. — Он вас точно выведет. И генерала Кречена прихватите. С Богом!

***

Ротмистр Шеншин обмотал вокруг тела знамя форта, надел солдатскую шинель, потребовал себе ружье со штыком. Генералу Кречену в помощь были отряжены два крепких финских добровольца. Пользуясь темнотой, отряд в тридцать человек выскользнул из пролома горжевой стены и ползком пробрался к французским позициям.

Французские стрелки с большим интересом наблюдали, как их артиллерия громит форт. Никак не могли предполагать, что на них из темноты вдруг выскочат русские солдаты. Поднялась паника. Французы бросились бежать. Когда офицерам удалось остановить солдат, русские пробились к лодкам, разогнали охрану и отплыли на трёх шлюпках. За ними в погоню бросился пароход, но лодки ушли по узким протокам и рассыпались среди многочисленных островов. Пароход налетел на мель и был вынужден прекратить преследование.

Солдаты дружно работали вёслами. Шеншин сидел на руле. Генерал Кречен расположился у его ног. До их слуха доносилась канонада. Башня «Z», стоявшая на острове Престэ ещё отстреливалась.

— Эх, надо было остаться! — все сетовал Шеншин. — Слышите, наши ещё держатся, а мы удрали.

— Но послушайте, какой бы в этом был смысл? — успокаивал его Кречен. — Я понимаю, вы молоды, полны отваги. Вам дорога честь. Вам нужны подвиги…. Но мы бы все равно оказались в плену.

— Знаете что обидно, Эдуард Петрович, — глухо произнес Шеншин на французском, чтобы солдаты не поняли их разговор. — Наше командование прекрасно знало о готовящемся штурме.

— Как это — знало? — Генерал Кречен обернулся и удивлённо посмотрел на ротмистра.

— Прямо перед нашим с вами отплытием император в Кронштадте проводил совещание по поводу действий на море. Уже были получены сведения, что Бомарзунд будут захватывать.

— И государь?

— Он предложил объединить отряды кораблей из Кронштадта и Свеаборга, затем атаковать противника вблизи Ревеля. Тогда бы адмирал Нейпир был бы вынужден оттянуть свои силы от Аландских островов.

— И что же помешало столь здравому замыслу?

— Адмирал Рикорд струсил. Сказал, что у противника преимущество в винтовых кораблях. Отряд вражеских кораблей уйдёт, как только заметит наш флот на горизонте. А, вот, наши корабли потом не успеют отойти к фортам, если Нейпир бросится в погоню. И адмирал Литке его поддержал.

— Царь не настоял?

— Нет. Государь решил: Если нельзя ничего сделать, то и нечего думать об этом.

— Вот, так новость, — недовольно покачал головой Кречен.

— Тогда я вызвался в командировку вместе с вами, дабы организовать оборону до последнего солдата. Мне почти удалось….

— Вы сделали очень многое. Спасли знамя. Меня вызволили. Я благодарен вам. Как доберёмся, обязательно подам рапорт и отмечу все ваши подвиги. Но форт мы бы все равно не спасли.

Шлюпка вышла в открытое море и направилась к берегам Финляндии. Утренняя дымка незаметно таяла. Впереди неровной серой полоской обозначился берег. Как вдруг сбоку в тумане показался силуэт корабля. Канонерка заметила шлюпку и повернула к ней, пыхтя трубой.

— Англичане! — увидел Шеншин. — Надо знамя утопить.

Он скинул шинель. Размотал знамя. Завернул в полотнище, заранее приготовленное, чугунное ядро.

— Погодите! — остановил его Кречен, — Это наша канонерка, путиловская!