Дела житейские. Часть первая

Сергей Анатольевич Русс, 2021

Это рассказы о людях, проживающих на бескрайних просторах бывшего Советского Союза. Первый: «Боже, какое счастье!». Женщина бальзаковского возраста, пронесла в своем сердце всю чувственность «первой любви». Она случайно встречает того, с кем судьба когда-то разлучила навсегда! Рассказ второй: «Любви все возрасты покорны?!». Привыкшая командовать своим мужем пожилая дама, попадая в семью дочери, пытается насаждать в ней законы «матриархата». Встречая недопонимание, она отправляется в поисках счастья и любви в Российскую «глубинку». Третий: в каждом из нас до глубокой старости живут «детские мечты». Счастлив тот, кому удается их осуществить! Четвертый рассказ о замечательной женщине, которая несла в массы культуру украинского народа, безвозмездно даря окружающим смех и радость. Пятый рассказ о временах правления генсека Ю.В. Андропова. Тогда оперативники КГБ «отлавливали» на улицах, ярмарках, кинотеатрах в рабочее время тунеядцев и прогульщиков, нарушителей правил советского общежития.

«Житейское дело, это не нужно шибко убиваться;

Все проходит, как и уже прошло!»

(народная мудрость)

Боже, какое счастье!

Вдоль нескончаемой железной решетки, окаймляющей восточный базар, стремительной походкой шла женщина «бальзаковского возраста». Было начало лета. Легкий, порывистый ветерок приятно для глаз раздувал ее широкий, цветастый ситцевый сарафанчик, превращая хорошую фигурку в подобие китайского фонарика. Я Подол столь незатейливой одежды, при каждом ее шаге, кокетливо задирался, обнажая красивые, белые, длинные ноги, от которых еще так недавно сходила с ума большая часть представителей сильной половины человечества из ее окружения…

От базара тянуло свежей зеленью, пряностями и чарующими ароматами поспевших фруктов. Все это гармонично смешивалось с разномастными голосами продавцов-зазывал, которые наперебой приглашали попробовать их «самый спелый, лучший товар».

Вдруг, с противоположной базару стороны, метрах в 10 от главного входа, она услышала окрик, который явно передразнивал сразу всех «обитателей» рынка: «Подходи народ — свой огород! Половина сахар, а половина мед! Сам бы съел, да денег надо».

Женщина остановилась. Голос продекламировавший эту незатейливую рекламу, показался ей удивительно знакомым. Она обернулась и увидела у бака с отходами мужчину, возраст которого в силу заросшего щетиной лица, а также нахлобученной до бровей выцветшей бейсболки, определить было невозможно.

На нем был рваный свитер, натянутый под подбородок, и замызганные синие джинсы. На ногах, дырявые кроссовки, без шнурков. В правом углу рта, потрескавшиеся губы сжимали окурок затухающей сигареты. Лицо бомжа, которое пересекал глубокий шрам, было измазано то ли сажей, то ли мазутом. И все же, на нем, удивительнейшим образом еще сохранилась та мужская привлекательность, которая так нравится многим представительницам прекрасного пола.

Женщина машинально сделала несколько шагов к нему навстречу и остановилась, как вкопанная. Вначале он не обратил на нее внимания, увлекшись ковырянием палкой в ящике с мусором в который выбрасывались отходы с торговых базарных рядов. Но, что-то найдя из съестного, зацепил грязными руками и в попытке засунуть добычу в целлофановый пакет обернулся и заметил пристальный взгляд незнакомки.

Отшатнувшись от неожиданности бомж прохрипел: «Че уставилась, курица!? Понравился? Дай 10-ть баксов, я, может быть, и покажу тебе лучший в мире секс!». Бомж, конечно же, употребил другое, более жесткое слово, но для нее его предложение, в силу известных только ей обстоятельств, прозвучало именно так: не по хамски, интеллигентно.

«Володя, Вова, Вовочка!», — промелькнуло в голове. Она буквально «сжирала» бомжа глазами. Как же так?! 20-ть лет назад, они с Володей собирались пожениться! Ее мать была против: «Он тебе не пара! Пьяница, бандит и неудачник».

«Неужели мама была права? Ах!!!». Его голос, его глаза, нос и губы, которые она так любила целовать! Все пронеслось за несколько мгновений перед ее глазами. Сердце бедной женщины забилось с удвоенной силой и готово было выпрыгнуть из груди.

«Эй, Витек!», — окликнул бомжа его приятель, с грязным мешком за спиной. «Пошли выпьем! Я макулатуру на пузырь бормотухи обменял!».

Этот оклик привел женщину в чувство. В голове прояснилось, от сердца отлегло: «Ах ошиблась, — это не мой Володя!».

Она судорожно вытащила из кошелька все деньги, что были и подала бомжу. Развернувшись на каблуках, с криком: «Боже, какое счастье!», — понеслась домой, совершенно забыв, что приезжала через весь город на базар, за покупками.

Бомж смотрел ей вслед с недоумением: «Вот и пойми этих баб?! Сам черт не разберет, че им надо…»

Любви все возрасты покорны?!

С тех пор, как не стало отца, мама жила у нас, а свою «двушку» сдавала квартирантам. С момента ее прихода, наша жизнь превратилась в кромешный ад. Она себя считала эдаким «пупом земли» — Королевишной, у которой все мы были «на побегушках». Спокойная, счастливая, как теперь все мы осознали, былая жизнь, осталась где-то далеко в прошлом, за поворотом судьбы.

Наша семья: я и муж. У дочки с сыном свои семьи и они живут отдельно от нас. Раньше, до переезда мамы на «П.М.Ж.» к нам, дети и внуки часто приезжали в гости, а уж дни рождения, знаменательные даты, праздники и конечно Новый год, безоговорочно отмечались только у нас, за огромным дубовым столом, который муж смастерил своими руками.

Когда был жив отец, мама редко посещала общие «торжества» и «застолья», обходясь поздравительным звонком по телефону. Жили они с папой в достатке — оба заслуженные пенсионеры Аэрофлота. Отец много лет проработал в авиации штурманом, а мама старшей бортпроводницей на международных линиях. В целом, все у них было не плохо, за исключением бесконечных «проблем», кото рые она перманентно, в силу своего несносного характера, создавала на ровном месте. Особенно это обстоятельство обострилось после выхода ее на пенсию.

Будучи ярко выраженным холериком, мама просто не находила себе места. Она буквально загоняла отца, давая ему совершенно бессмысленные, изнуряющие поручения, как то: передвигать мебель с места на место, разбирать книги на стеллажах, мыть полы шваброй по нескольку раз в день, готовить завтраки, обеды и ужины и т.д. и т.п. Причем сама садилась посреди комнаты, закинув ногу на ногу в кресло и командовала. Иногда «сподабливалась» вытереть пыль со старого, никому теперь не нужного хрусталя в серванте.

На этой почве у отца обострились все его «хронические болезни». Он начал медленно угасать и вскоре покинул этот мир.

До своего 85-летия мама жила одна, поскольку не терпела чужого общества, кроме старого рыжего кота, которого она безумно любила, хотя и «безжалостно» подвергла его в свое время стерилизации. Она шила для него спецодежду: смокинги, комбинезоны, тапочки и др. Но основным атрибутом была роскошная шелковая бабочка, которая всегда красовалась на его пушистой шее…

Вот уже третий месяц пошел, как мама вместе со своим котом, «воцарились» в нашей семье. Прогрессирующие с возрастом, все самые отвратительные черты своего характера она «обрушила» на наши уже совсем не молодые плечи.

Кошмар начинался с самого утра! Мама была «жаворонком»: вставала и ложилась в одно и то же время, независимо от выходных. Утром она просыпалась ровно в 7 и ложилась почивать в 22.00 вечера. И попробуй хоть кто-нибудь из нас потревожь ее сладкий сон, тут же закатывался жуткий скандал с воплями и оскорблениями. Муж быстро нашел оптимальный выход из «патовой ситуации». Утром вставал раньше подъема своей тещи и, быстро позавтракав, убегал в гараж ликвидировать теперь уже «нескончаемый ремонт нашего древнего «Жигуленка».

Чтобы не возвращаться до вечера, он впопыхах позавтракав, захватывал свой «обед» из бутербродов, самолично приготовленных им с вечера. Молодец сукин сын! Я, же оставалась одна, брошенная на произвол мамы и ее котяры. Кот просыпался раньше мамы, и, открыв лапами дверь из ее комнаты, громко мяукая и фыркая, подняв хвост трубой, стремглав бежал на кухню, где спешно завершал свой завтрак мой супруг.

Для нас это было сигналом: «Внимание, тревога — мама пробуждается!». Еду кот не просил, а требовал. Злобно рычал, если я не торопилась засыпать его миску «Вискасом», — кормом с запахом рыбы. Другую еду он просто игнорировал. Мама просыпалась всегда в отвратительном настроении, которым спешила поделиться со всеми нами, кто попадался на ее пути в ванную комнату. За те несколько метров, что лежали до ее цели, я всякий раз слышала, какая я дура, что вышла замуж за этого «неудачника» и «балбеса». Какая я неряшливая и безрукая и за что ее, такую неповторимую, Господь наказал такими убогими родственничками…

На завтрак она предпочитала только гречку с молоком и сливочным маслом. На обед куриный бульончик с грудкой и двумя кусочками ржаного хлеба. На ужин на столе обязательно должна быть булочка с творогом и вишневым вареньем. И попробуй что либо перепутай — сгноит!

Днем она читала многочисленные журналы с кроссвордами, которые взахлеб решала самостоятельно. Прочитав их от корки до корки, каждый четверг требовала, чтобы я покупала свежеизданные. И, когда я предложила ей на просмотр целую стопку старых журналов с неразгаданными кроссвордами, она отбросила их в строну со словами: «Ты что с ума сошла!? Мне нужны только новые!». Тогда я не осознала, для чего это ей нужно…

Конец ознакомительного фрагмента.