АГИНК. Исповедь никчемного человека. Фантастика

Сергей Александрович Дунаев

В книге рассказывается о человеке, который видит окружающий мир другими глазами.Строение мира не такое, как видят наши глаза.Своеобразный ремикс на «Матрицу».

Глава 4

Осмысление.

Часть 1

Очнулся я, в палате. Весь загипсованный, привязанный к койке. Шевелится, не мог. Из-за гипса и каких-то приспособлений, да мне и не разрешали. Сказали:

— если хочешь жить, надо терпеть.

И теперь я мог смотреть только в потолок. Конечно, я мог покосить зрение в сторону. Но это было неудобно, и уставали глаза.

Были расспросы, врачей, родителей, приходил следователь. Я, конечно, рассказывал все. Только умудрённый ранним опытом, я ничего не говорил про то, что я видел в комме. Я не хотел, чтобы меня, сочли дурачком. А говорил следующие:

— играли в футбол, не посмотрел на дорогу, выбежал, и все. Помню удар, и я уже, в больнице. Я виноват, не наказывайте, пожалуйста, водителя.

Про то, что я видел, не говорил, даже маме, которая часто сидела возле койки и плакала. Позднее она призналась мне, что врачи сказали ей:

— он, не жилец. Травмы, полученные при аварии, не совместимы с жизнью. И, если выживет, что маловероятно, он останется инвалидом. И готовьтесь из-под него, выносит утки. У него отбиты все органы. И вообще странно, что он жив. Мы, не думали даже, что сможем его реанимировать. И то, что он сейчас жив, для нас шок, загадка природы, не объяснимый факт. Он не должен сейчас жить.

Представьте себе такое услышать, родителям.

Ко мне и правда часто приходили какие-то профессора, шишки наук, и что-то меж собой шушукались, и меня с интересом разглядывали, и расспрашивали.

Конечно мне, ничего никто не говорил. А только подбадривали и говорили:

— держись, ты же, мужик. Ты выкарабкаешься. Ты родился в рубашке, вон какой живучий. Все будет хорошо. Еще бегать будешь о-го-го как.

Я лежал так, шесть месяцев. Это была пытка, ад, такого не забудешь никогда. Все болело, ныло, немело. Постоянное онемение через определенное время, становится пыткой. У меня отекало тело от однообразного положения. Время остановилось, смешалось, и я не понимал, что сейчас идет день или ночь. Я смотрел в потолок без перерыва. Единственное что я мог делать, это думать.

И, я, думал.

Думал я, о свете. Который видел, уже не первый раз. Это было единственное, что объединяло два случая произошедших со мной. Все остальное было разное. Почему меня в этот раз, не пугал этот мир, когда я очнулся, а в первый раз мне, мир казался страшным, не моим. Может быть, я был тогда ещё малышом? И почему сейчас, я помню, что было со мной в коме, а в первый раз, нет.

— да мир какой-то странный. Взрослые говорят нам, как он устроен, что надо делать, как себя вести. А сами ничего не знают о мире, в котором живут — думал я — они делают все не так. Все шиворот навыворот. Как тут можно разобраться ребенку? Эх, мне бы знаний, побольше!

Но мои раздумья прерывала боль, которая была во всем теле. Я не мог даже шевелиться, чтобы себе помочь. Изменить положение на пример. И этот, ад, мешал мне думать, я не мог сосредоточиться.

— надо учиться, не замечать боль. Как йоги — думал я.

И стал тренироваться.

Я пытался не замечать боль. Отвлекая свой разум от боли чем-то, приятным. Думал я, о велосипеде, о том, как я купаюсь в речке и о многом другом. Это плохо работало. Тогда я начал громко говорить, всякую чушь, вслух. Заглушая при этом боль и чем сильнее боль, тем громче я ору. Это работало. Хоть и не сказать, что, совсем хорошо, но лучше, чем ни чего.

— ты что орешь — спрашивали ребята по палате — может позвать врача.

— не надо. Это я специально чтобы не чувствовать боль. Так мне легче. А врачи, что они сделают — отвечал я.

— тогда хоть песни пой. Так прикольней будет. И это, пой только днем. Ночью не надо — сказал сосед по койки.

— хорошо — ответил я

Так медленно и нудно тянулись дни.

И вот, я, на велосипеде. Лечу по деревни. Вот речка, в ней купаются мои друзья. Махают мне, и зовут купаться.

Тряска. Боль. Не понимая еще, что происходит, я кручу головой, пытаясь понять, что за землетрясение. Передо мной стоит наклоненный доктор, и меня трясет.

— бур… бар… бур — сказал доктор

— что, что? — спросил я

— я спрашиваю, что с тобой. У тебя что-то болит — повторил доктор

— О…… — обиженно застонал я — в коем веке отключился. Затихла боль, а вы, меня опять разбудили. Я просто заснул. А теперь, что мучатся опять. Садисты! — и отвел взгляд.

— Ага! — сказал сосед по койки — спал, он! С выпученными глазами. Ты лежал как труп! Мы испугались и позвали врача.

— м…м… — промычал доктор, отошел к медсестре и что-то тихонько сказал.

Медсестра ушла. И быстро вернулась. Сделала укол, и я заснул.