Поэзия как способ выражения чувств и эмоций зародилась в древние времена. Она модернизировалась на протяжении веков, играла новыми красками, находила свою аудиторию и покоряла её сердца.Данный поэтический сборник познакомит c пёстрым спектром чувств, разлитых по страницам книги реками авторской мысли: любовь и счастье, утрата и печаль, полёт творчества и самозабвение – всё это вы найдете на страницах рукописи, ожидавшей выхода в свет шесть долгих лет! Книга содержит нецензурную брань.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сборник стихотворений. Том 1: Делириум предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Записки Самоубийцы
We stare at broken clocks,
The hands don’t turn anymore.
The days turn into nights,
Empty hearts and empty places.
(Bring Me The Horizon — Siuicide Season)
Осень
Утихнут птичьи трели скоро,
Затянут тучи небеса,
Уйдут все краски лета в воду,
Настанут злые холода.
И вновь окрасятся деревья
В кроваво-красные листы.
Потом, под ветра дуновенье,
Их унесёт за край земли.
Холодный, злой осенний ливень
Потопит радости листы.
И станут лишь ещё мрачнее
Лишённые всей радости сны.
Умрут для них оттенки мира,
Покинут музы небеса,
Падёт последний лист с осины,
Кровь окропит углы листа.
И смерть безрадостно откроет
Последний путь на небеса…
Кровавые краски
Плачет померкшее небо
Окроплёнными кровью слезами,
Умирают краски земли
Под повадками Осени-Крали.
Преклоняется всё на колени
Перед холода тетивой,
Умирают последние трели,
И глумится воздух осенний над кричащей от боли травой.
В пустоте растворяются сказки
Убегающих тёплый дней.
Осень плетью снимает с них маски,
Вырывая сердца из последних лучей.
Всё чернеет на небе солнце,
Всё стремительней высыхает листва,
Всё лишает белых эмоций
Осень в кристально-кровавых устах.
Неизбежность
Пыль. Свет луны холодной.
Ночь распласталась по стене.
Тьма. В тишине бесплодной
Часы поют баллады мне.
Дрожь. Смерти звук голодной
Взвывает каплей на окне.
Свирепый, дикий и жестокий,
Стремится к томной пустоте,
А люди молятся лишь Богу,
Оставив боль и злость извне.
Но смерть — одна для всех дорога,
Все мы окажемся во сне,
В безликом, мрачном, одиноком,
А выдумки умрут на дне
Плиты могильной вместе с роком,
Что сладко пел чужой мечте.
Трава закроет крышку гроба.
В прах превратится всё в тебе…
«Сонная лощина, тусклый свет луны…»
Сонная лощина, тусклый свет луны.
Мёртвая долина — бегство суеты.
Ливня серпантины — верный знак беды.
Сонная лощина, меч людской судьбы.
Бледные поляны и могил холсты.
Люди отвернутся, не боясь войны
За своё искусство, символ красоты.
Жизнь — святое чудо, как и я и ты.
Деревянной крышкой души заперты.
Серенькая мышка ищет теплоты
В гиблой, отощалой, полной мерзлоты
Двери гроба старой, где ушли мечты.
Золотая чаша, радости часы,
Стон плакучей ивы, как любви посты,
Сладкой, величавой, что рисует сны
Новой, смелой, славной жизненной черты.
Мы живём на свете, не боясь вины,
Строя миру в цвете жизни пелены,
Но в своём завете всем мы сплетены.
Ночь после рассвета — лишь попутчик тьмы.
Сонная лощина, пробуждайся ты.
Мы пройдём войною злую часть игры,
А добро оставим, защитишь цветы,
Сонная лощина, похоронишь ты.
«Лежа на гильотине смирно…»
Лежа на гильотине смирно,
Идя на страшный суд судьбе,
Поэт закрыл глаза повинно,
Души открывши пралине.
Ему пала честь сказать правду
О горькой мировой судьбе,
О том, что вышнее не правы;
Теперь подарен он земле.
О, сколько было стонов
От слов, что он сдержал в себе,
И мысли с тысячей укоров
Лежат в великой голове.
Мыслитель, силой посвящая,
Дарил закрытым тайнам взор,
Но и того не одобряли,
И ждал его смерти укор.
Сколько непризнанных казнили
За то, что славились они
Победой мысли, свиристели,
Светлейшей сердца чистоты.
За что умы в огне губили?
За что толкали их в пруды?
За что вы славу их топили
В пучинах бытия и тьмы?
Неумолкаемо стремился
Поток познанья суеты,
И не простили гениальный
Сепаратизм вы их души.
Лежит мертвец — земле противен —
Под грязным покрывалом лжи.
Он мог быть жалок и наивен,
Но не достоин сей судьбы.
Исповедь фаталиста
Не верю никаким гаданьям,
Ни в Бога, в искренность любви,
Иду назло всем порицаньям
Я по пути своей судьбы.
Сквозь мрак и холод,
Грязь и стужу, в рутине памяти идти,
Ступая вновь по мутным лужам,
Я к смерти не боюсь идти.
Кривой тропой, неровным слогом,
В трёх соснах сбившийся с пути,
Ищу прощальную дорогу.
Мой светлый путь, меня прости!
«Стою на крыше белой мира…»
Стою на крыше белой мира
Под покрывалом мерзлоты
Один, на грани дум немилых,
Под револьвером у судьбы.
Летят крылатые качели,
Плющом обвиты их мечты.
Мерещится, что смерти трели
Звенят: «Забудь то, чем был ты».
Железным покрывалом гроба
Лежат осенние листы.
Благоволит земли утроба
Порок кристальной красоты.
Бежать иль пасть под перепалом
Прелюбодейницы судьбы?
Покрыться чёрным одеялом
Иль плыть в просторе темноты?
Покажется, что было мало
Мне той божественной поры,
Что свыше небо даровало;
Поставлю точки я над «и».
Я сдался свету — взгляд усталый
Не видит красоты телес,
Что светят горизонт завялый
Так надоевших мне небес…
Время
Сквозь пропилеи звёзд и снов застывших,
Сквозь ореол мечтаний детских золотых,
Сквозь марево порочности небрежной
Проходят жизни хрупкие мосты.
Рождают лужи ледяные слёзы
И грязь разводят по полям судьбы,
Желтеют с горечью те розы,
Что положили к камню до весны.
Цвет губ становится лазурным;
Не холодно, бесснежно здесь,
Но кардинал уж не такой ажурный —
Потускнеет вскоре он без света весь.
Под одеялом солнца согревает
С вином из крови воронов бурдюк.
Что нам дано — ну почему ты таешь?
И исчезаешь, словно снежный пух…
Эффект Вертера1
Прощай, мой мир! Я ухожу!
Прощай и не зови назад.
Прощай, луч солнца — я умру!
Прощай, мне нет пути назад!
В глазах уставших, одиноких
Играет серой краской жизнь,
Мне не понять её жестокость.
Прощай, я не желаю жить!
В вуали ночи затерявшись,
Серп месяца скучает вновь,
Он бледно-мёртвый и туманный.
Прощай, узри же мою кровь!
Ручей течёт в своей истоме,
Чернеет он в сырой грязи,
И нет улыбок в горьком роме.
Прощай, мой ветер, не свисти.
Насечек сотни на эфесе
Рождают солнечный закат,
Стоят на чашах разновесы.
Прощай, я подпишу мандат!
Рождён на пуховом матрасе,
Чтоб умереть без лишних слов,
Тону я, жизнь, в твоей гримасе.
Прощай, не надо лишних слов!
В словах холодных только горе
Для тех, что подарили свет,
Остановись же, из слёз море,
Постой, есть ведь один завет.
Пойми, мой друг, ты нужен маме,
Ты нужен своему отцу,
Подумай, в слёзном океане
Возможно ведь найти красу.
Живи, живи! Живи для ближних!
Живи, пока жива любовь!
Живи, твой Вертер в душе — лишний,
Люби и помни — свет с тобой!
«Холодный ливень ярких звёзд…»
Холодный ливень ярких звёзд
Не девы образом играет,
Он ветками вороньих гнёзд
Тропу к потерям открывает.
И душит ласковым мученьем,
Вдыхая испаренья слёз;
Не волшебство, не провиденье —
Долина из разбитых грёз.
Танцует пепел перед роком,
Стенает солнце на клинках,
Пылает кровью одиноко
На помертвевших небесах.
Завоет ветер на короны
Погибших осенью дубов,
И похоронят судьбу стоны
В сени чернеющих листов…
Эпиграф к жизни
Живём, тепла других не замечая,
Живём, добру закрыв глаза,
Живём и вовсе не скучаем
По тем, кто дарит океан без льда…
Берег одинокой мечты
В волны высокой шумном беге
Курантов бой звенит, горя,
Лежит душа на мутном бреге,
Над ним в слезах грустит заря.
В ней страшным воем что-то воет
И просит: «Отпусти меня!»
Я так боюсь, а море ноет,
Как шею обвила змея.
Я вижу страшные картины:
Кругом гремит грозою бой,
Война без нравов, без мотивов,
И не найти в крови покой.
Там кто-то смотрит горделиво
И чертит в небесах рукой
Победы символ — что за диво?
Но крики слышно за спиной.
А под ногами треснул череп,
Измучен битвой труп врага,
Его уносит с поля боя
Несправедливая земля.
Почти что сломлен, над обрывом,
И рокот моря ждёт, гремя,
Героя, бросившего силы,
Того, кто отдал жизнь, любя.
Его томит орёл кровавый,
Играют кости, вереща,
На лист бумаги молчаливый
Роняю страшные слова.
Я не Иса, не проповедник,
Мне не узреть в других слепца.
Но знаю, Моисеем точно
Не стану, испарив моря.
Поверьте, нет повязки жёлтой
На рукавах моих пустых,
А лучше было… Ведь что толку,
Когда кругом лишь гнев слепых?
Всплывает правда втихомолку,
На лицах видно горький стыд,
Но происходит перемолка —
Все обретают глухой вид.
Кому-то — мёд из льда и жести,
Кому-то — горе от ума,
Но правды без слащавой лести,
Увы, сыскать в пыли нельзя.
Меня пронзает лютый холод,
Пронзает зимняя струна,
Пронзает сильный страшный голод
По правде по началу дня.
Я ведь прошу совсем немного,
Прошу совсем не для себя,
Прошу лишь света, ради бога,
Его прошу не для себя.
Хочу я слёзы успокоить —
Они в моих глазах блестят,
Но не выходят — кругом горе,
А так помочь ему хотят.
В такт с загоревшимся рассветом
Порхает ворон роковой,
Совсем неласковым приветом
Звучит его вороний страшный вой.
Когда же кончится всё это?
Когда придёт ко всем покой?
Луна накроет бледным светом
Из волн пчелиный дикий рой.
Когда найдутся все ответы?
И покарают палачи
Художника нечистой метки,
Творца разрушенной мечты.
Ю***
Остынь душою, Мефистофель!2
Угомони в зеницах зло!
Гравюра, обличенье в профиль,
Понять мне это не дано.
Постой, постой, друг суетливый,
Ты изгони из сердца тень,
Кровавый бунт, порок бурливый,
Установи счастливый день!
Живи душой и сердцем добрым,
Живи для близких и друзей,
Оставь печальные мотивы,
И Вертера в себе убей.
Не думай о плохих мотивах,
Оставь последние листы,
Для оборванцев суетливых,
Для тех, в которых нет души.
Час солдатского письма
Грущу я тихо в батальоне,
В глазницах — слёзы, в теле — дрожь,
Пишу письмо, пишу о доме,
А мысли — ветром сносит рожь.
Такая серость в подсознании,
Но глубже — яркие мечты
И одинокое желание:
Домой… Где миром правишь ты.
Свобода от чужого края,
Свобода ото всех преград,
Где ждут, зовут и понимают,
Где от любви глаза горят.
Внутри так холодно и пусто,
Так серо, мутно и темно,
А в горле словно стынет чувство,
Что год прошёл уже давно.
Но отрицают это яро,
Числа в листах календаря
И крик души:"Так рано! Рано!",
"Не жди последнего листа!".
И в голове, подобно взрыву,
Раскинул мозг удар часов,
Он распластал его на ниву
Слезами солнечных пластов.
И всё застыло в ожидании
За час солдатского письма,
В ней страх и боль, души страдание;
Так дорога ему семья…
Письмо родителям
В добрый час, дорогие родители,
Я пишу для вас снова письмо,
Я мечтаю, чтоб вскоре увидели,
Но возврат мой ещё далеко.
Не молитесь, не ставьте вы свечи
И не лейте безрадостных слёз,
Письмо это не будет последним,
Но пятно внутри сердца всерьёз.
Так сосёт сей несладостной болью,
Всё сжимает и режет в груди.
Я писал бы слова эти кровью,
Но не должен я сбиться с пути.
Заклеймлю злую мысль словом «вето»3,
Не услышу сухой vox mortem4,
Я вернусь под грядущее лето,
Но не знаю я, кем или чем…
Я боюсь в глубине измениться,
В свою душу жестокость принять,
С волчьей стаей в единое слиться
И позволить себя обуздать.
Вы уж мне сии строки простите —
Изнутри чёрной ночи вуаль,
Вы порыв мой душевный поймите,
Меня гложет немая печаль.
Вы мне письма, родные, пишите,
Говорите, коль есть внутри дрожь,
Вы ругать за слова не спешите,
Вы поймите — душе невтерпёж…
Requiem5
Зажжём мы свечи в память добрых дел
И проводим же с поминальной песнью,
Светил прекрасных — блеск небесных тел,
За не живущих ежедневной лестью.
Чьи руки от повинных дел чисты
И рты гласят глаголом справедливым,
Чью правды отправляют в ряды лжи
И за порог ссылают молчаливым.
Для искренности в правде нет угла,
Её зовут лишь матерью сатиры,
Добру поверить сему миру — тьма,
А видеть зло — как при луне вампиры.
Судьба светлейших душ печальна и горька:
Над их могилой ветер косит нивы,
Без доброты — кому она нужна,
Ведь проще обо мгле слагать речитативы.
Не на секунду не красиво слово «смерть»,
Полёт её седой отнюдь неблагозвучен,
Но знать мне надо: смысл есть
Во разложеньи жить тем, кто любить приучен?
«Луна дремлет на песочном троне…»
Луна дремлет на песочном троне
С ночным морем северной глуши,
Звёзды спят в своём небесном доме
На холодной космоса груди.
Шторм в душе и под глазами сырость,
Ночь для грусти, днём — всё хорошо.
Осень, здравствуй! Окажи мне милость!
Расскажи о том, что тяжело!
Расскажи мне о далёком крае,
Где сияет детских слёз роса,
Где ушёл я в том далёком мае,
Где гремит души моей гроза.
Повествуй мне о моих родимых,
Без которых сердцу тяжело,
Сколько бурь, ветров и вьюг ретивых
Пережить судьбой мне суждено.
Повернусь в кровати сто раз ночью,
Буду мысли грустью занимать,
Разгляжу во тьме я трон песочный
И мятежно буду засыпать.
«За окном казармы — осень, север…»
За окном казармы — осень, север,
Но в мечтах горит огонь Москвы,
Над землёй кружит из листьев веер,
Полюбил душой я эти сны.
Аиста крыло — родимый домик,
Где родные пели песни мне,
Засыпал я маленький, как гномик,
Под те сказки, что читали мне.
Но ушло то время в отдаленье,
Тут двадцатый год уж скоро мне.
И родители в испуге, изумленье,
Что служу от дома вдалеке.
Скоро вдаль уйдёт учебный центр,
По стране рассыплемся в полках,
Календарный отрезая метр,
Новый день сгорает в облаках.
Я столь сильно сердцем негодую,
И слеза бежит в моих строках,
Первому подобно поцелую,
Всходит солнце в серых облаках.
Холодно, истошно, одиноко,
Всюду грусть, как будто бы ко дну
Я тянусь, но знаю я глубоко,
Что однажды всё-таки вернусь.
И ничто тогда не остановит
Мой немой восторг и торжество.
Золотой венец весенний словит
Солнце, под которым всё прошло.
Я пишу не с горем, а во благо,
Что я счастлив, хоть и тяжело.
И пусть грусть — тоскливая собака,
Мне в душе от вешних чувств тепло.
Я покину север вдохновенный,
Распахнёт ворота мне Москва,
Не покину край свой непременно,
В его сенях буду навсегда.
Отворит мне поезд свои двери,
Полетят чудесные года,
Очутившись у себя в постели,
Пущу солнце я в свои глаза.
От души я прокричу «спасибо!»
За просторы тягостных ночей,
Что прождали ночь, и день, и утро
И хотели, чтоб пришёл быстрей.
Вы бы знали, как я благодарен
Вам за искренний, тяжёлый труд,
О семья моя — любовь святая,
Мои чувства в веки не умрут.
Так прекрасно верить в пробужденье,
Ждать и верить в апогей мечты,
Знать, что жизнь — великое явленье
И что нужен в ней кому-то ты.
Нарратив для писателя
Смири свой пыл — воинственный писатель,
Ты слишком неразумен, хоть умён,
Твой страх перед собой — предатель,
Ты будто-бы им вечно заклеймён.
Пойдёшь ты в Ад сопровожденьи Данте6
И там пройдя ты истину поймёшь,
Что не блажен бунтарь ты своенравный,
Что душу ты во мрак свою несёшь.
Ты смотришь в окруженье философски,
Обиженный на мир людской тоской,
Ты ищешь в отчуждения в неброской
Для глаз своей долине теневой.
Твоей душе не прививалась злоба,
Ты от рожденья светом защищён,
Но для чего, послушай, для чего же
Ты губишь тех, кто для тебя рождён?
Ты предаёшься лунному затменью,
Познав пучину из стигийских луж,7
Ты близишься к лукавому творенью,8
Своим порывом из нечистых душ.
У Эвриалы, Сфено и Медузы,9
Ты просишь превратить себя
в скульптуру грека, в Сиракузы;10
Отправить на позор себя.
Ты ждёшь последний день Помпеи,11
Девятый благосклонный день12
И сняв победные ливреи
Ты закрываешь к людям дверь.
Любить ты искренне умеешь
И даришь огонёк мечты,
Своей небесной королеве —
Царице ласковой мечты.
И сердцем тихо ты боишься,
Её надежд не оправдать,
Ты сетуешь — безмерно злишься,
Но ты клянёшься защищать.
Ты знаешь то, что так и будет,
Что ты подаришь ей весь мир,
Но для чего канаты рубишь,
На коих покорил Памир?13
Ты сыпишь тоннами элегий
На то, что мнишь своей судьбой,
Используй свой бесстрашный гений,
Чтоб победил в душе покой.
Sehnsucht14
То чувство странное печали,
Холодной и немой тоски —
В груди кусок дамасской стали,
И перемены впереди.
Разломы, рытвины, ухабы
В равнинах сдавленной груди.
Gebrochen Blick, das Leid in Augen15,
Безмолвный призрак взаперти.
И вечный поиск солнца, воли,
Победы духа, простоты,
Но в бесконечном коридоре
Туманны жаркие мечты.
Настанет время пробужденья
Или завянут все цветы?
Мои бессмертные сужденья
Ложатся снова на листы.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сборник стихотворений. Том 1: Делириум предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
1
1) Эффект Вертера; синдром Вертера — массовая волна подражающих самоубийств, которые совершаются после самоубийства, широко освещённого телевидением или другими СМИ, либо описанного в популярном произведении литературы или кинематографа. 2) Также, Вертер — главный персонаж в романе Виктора Гюго «Страдания Юного Вертера».
6
Данте Алигьери (13 июля, 1265 — 14 сентября, 1321) — Итальянский поэт, мыслитель, богослов, один из основоположников литературного итальянского языка, политический деятель. Создатель «Комедии», в которой был дан синтез позднесредневековой культуры.
9
Персонажи древнегреческой мифологии — Горгоны, змееволосые чудовища, дочери морского божества Форкия и его сестры Кето. Медуза — самая известная из них и единственная смертная из трёх чудовищных сестёр.
10
Речь идёт о итогах Карфагенской войны (409—405 год до н.э), в ходе которой Дионисию остались только Сиракузы.
12
В иудаизме Страшный суд или Судный день — это суд Божий, следующий за всеобщим воскресением, после которого последует вечное блаженство праведных и вечная мука осужденных. Под воскресением мертвых понимается то, что в определённое время мёртвые будут оживлены во плоти.