Линия

Светлана Храмова, 2020

Верный муж Виктор и трехлетняя дочка, «тихое счастье с окнами в сад». В Звездограде, в загородном доме писательницы Риты Зотовой, живет большая и дружная семья. Родители Виктора Прилуцкого помогают с воспитанием трехлетней Маши. Разрушать установившуюся, наконец, идиллию, в Ритины планы не входило. Но стоило ей задуматься над тем, что в мире творится много странного и написать книгу “Модные темы”, как посыпались неожиданные события, одно за другим…

Методом тыка

«Почему ты всегда такая спокойная и жизнерадостная?» — спросили милую и добрую девочку, внимательную к окружающим ее людям. «Я уже несколько лет на таблетках от депрессии, они помогают мне быть энергичной, много работать и сохранять равновесие духа!» — ответила девочка звонким голосом и отправилась по делам.

Хорошая история! Рита развеселилась:

— Виктор, ты знаешь, что успешный психиатр, я имею в виду с именем и широкой практикой, в какой бы стране он ни работал, — сейчас куда востребованней, чем кардиолог?

— А что, проводились сравнительные исследования? С чего бы это вдруг? — Виктор отвечал машинально, не отрываясь от текста. К Ритиным рассуждениям о повсеместном распространении депрессии он привык, считал ее интерес к этой теме нездоровым любопытством: чем меньше задумываешься о том, как функционирует душа, тем меньше риска слететь с катушек.

Месяц назад они крепко поссорились. Рита взахлеб цитировала нашумевшую книгу знаменитого американца (почему-то с украинской фамилией Япко) «Депрессия заразна», где говорилось о необходимости делиться сокровенными мыслями с членами семьи, а то свихнешься. Виктор считал, что искренность в отношениях — это не лекарство от страха, а само собой разумеющийся момент, часть самих отношений. Они спорили, в конце концов он стал подозревать, что Ритина искренность, пожалуй, чрезмерна. Еще слово — и впору расходиться или уж во всяком случае разъезжаться, возвращаться к исходному варианту. Досемейному.

«А как же Машенька?» — засвербило в мозгу и он ужаснулся. Раньше он никогда не думал о расставании с Ритой. А теперь… Теперь он все чаще находил у себя те самые симптомы, о которых говорила жена. Ему не хотелось рассказывать ей о своих мыслях, настроениях. Его начинал раздражать сам звук ее голоса. Рите не приходит в голову, что их отношения закончились. И не сегодня, постепенно накапливалась пустота. С тех пор как она обсуждает с ним свои рабочие вопросы, он чувствует себя коллегой, случайно оказавшимся по соседству в огромной ньюс-рум. Где-то. Только у них общий ребенок и остальные сотрудники разбежались кто куда, чтобы не мешать.

Виктор вынуждал себя поддерживать беседу, и когда услышал ее ответное: «Никто не сравнивал, конечно, и я не стану утверждать», — то подумал и о том, что вопрос, ранее заданный, благополучно успел забыть.

Из смежной Ритиной комнаты-кабинета доносились ее возгласы, она находилась в состоянии крайнего удивления, но в чем повод для потрясения, Виктор не понимал. Недавно он переводил книгу о современном искусстве, и пришлось изучить всю теминологию нервных расстройств. Время всеобщего съезда по фазе, в нем и живем. Не атомная бомба страшна для человечества, хотя и она тоже… Человек не состоянии справиться с собственной психикой!

Психические расстройства, мнимые и истинные, стали неисчерпаемым источником вдохновения для киношников. В нашумевшем фильме М. Найт Шьямалана «Сплит» (в русском переводе название оставили без изменений, просто написали кириллицей слово, обозначающее в данном случае распад одной личности на множество разных, Виктор такой подход ненавидел всеми фибрами) герой в задушевных беседах с опытной психотерапевтшей признается, что у него не две личины, а двадцать три! (Джеймс Макэвой играет запойно, как в последний раз! Среди орды личностей с разными именами есть женщины и дети, — и хотя временами невозможно избавиться от ощущения, что это запись рядового занятия в актерской школе, Макэвой, безусловно, человек талантливый.) И весь «скованный одним телом» коллектив ждет появления двадцать четвертого важного участника по кличке Зверь.

Почтенная дама-аналитик, выслушивающая весь этот бред, вовсе не намерена упрятывать пациента в спецлечебницу, что вы! «Система и так отобрала у меня многих», — жалуется она другу. Несмотря на шокирующие признания Кевина, докторша провозглашает принцип дружбы с любым обладателем распадающегося сознания. Таблетки, психоанализ — все это бьет в цель без промаха, не так ли? И личности успокаиваются, превращаются в ласковых котят, мирных и безобидных.

Симпатичный модельер уже трех девушек держит взаперти, намереваясь съесть несчастных на обед, а доктор о том и не подозревает. С маниакально-депрессивным психозом в тяжелой форме заигрывать бесполезно, дружить тоже ни к чему. Ученую даму, последовательно ставящую эксперименты на себе, герой Макэвоя убивает. Что и следовало ожидать. И двух девушек зверски разрывает на части. Зверь проснулся и очень голоден, о чем Кевин неоднократно предупреждал душевного доктора, но та в ответ внушала, что это выдумки и Кевин вполне безобидный молодой человек, придумавший свои перевоплощения на почве ранней психической травмы: над ним издевалась мама. Родительские ошибки, как мы теперь знаем, главная причина любых отклонений.

В двух фильмах представлены полярно противоположные формы психических расстройств:

а) безобидная для окружающих смена настроений у милой девушки Лекси;

б) маниакальная одержимость фанатика, нуждающегося в строгой изоляции (в результате жесткой терапии он станет менее интересной личностью, но похищенные им девушки по крайней мере останутся живы).

— Виктор, — снова возбужденный голос Риты из соседней комнаты, — у меня есть правило, помогающее отличить психически больного человека от самого что ни на есть здорового. С того момента, как индивидуум начинает утверждать нечто вроде «Я — Наполеон» и верит в это, он подлежит немедленной госпитализации и содержанию в закрытом лечебном учреждении. Помнит имя свое и не путает время дня — здоров; даже если есть какие-то проблемы — они вполне устранимы: прогулки на свежем воздухе, восьмичасовой сон и регулярные физические упражнения в лучшем виде отрегулируют все разрегулировавшееся. Но главный вопрос: после десятилетий активной практики успешные специалисты сталкиваются с неожиданной проблемой — как сделать так, чтобы человек испытывал сострадание, чтобы он стал гуманнее и отличался от своих примитивных предков умением сопереживать?

— Рит, повышение самооценки не ведет к улучшению персонажа, он просто становится увереннее. И если маньяк становится увереннее, является ли это достижением психиатра? Или все-таки он не должен был с ним работать? — Виктор поневоле вовлекался в лабиринты психологических этюдов на тему, и скрытое пока раздражение нарастало. — Пойми, психические отклонения, рассуждения о них — неиссякаемый источник вдохновения для авторов произведений во всех существующих жанрах и видах искусства. Тема вдохновляющая! Рассказывать об аномальных трансформациях, об одержимых маниакальными идеями людях куда интересней, чем описывать жизнь ничем не примечательного обывателя. Написал Джон Фаулз «Коллекционера» — и тут же прославился. Написал Эдвард Мунк картину «Крик» — и нет равнодушных уже второе столетие. Автопортрет Винсента Ван Гога с перевязанным ухом, отрезанным при загадочных обстоятельствах, у каждого перед глазами. Написан в 1889 году, если помнишь.

Конец ознакомительного фрагмента.