Зеленое платье Надежды

Светлана Фетисова

Однажды героиня решается кардинально поменять свою скучную жизнь, она с головой окунается в мир киносъемок. И в полумраке павильона она встречает любовь.

4

Зоя Сергеевна поставила на стол перед дочерью тарелку с аппетитно пахнущей пастой, спагетти с овощами и пармезаном были её коронным блюдом. Чувствовалось, что она хотела угодить дочери и ей это удалось. Безумный день, лица… лица, сигаретный дым, три чашки гадкого кофе, пару печений. Надя впервые по-настоящему ощутила радость от возвращения домой и от надоевших когда-то макарон. Еда обжигала, но сил ждать не было.

— Очень вкусно. Правда-правда. Ты чего-то добавила?

— Как обычно. Правда, сегодня я разорилась на приличный сыр.

— А-а-а. Это чувствуется. Вкуснотища.

Матери это было приятно слышать, хотя кулинарное искусство не входило в число её любимых занятий, мучения того стоили. Зоя Сергеевна ждала, что дочь приоткроет дверь в сферу своих новых занятий, но она не торопилась делиться с матерью впечатлениями. И вообще была задумчива.

— От тебя за версту несёт табачищем.

— Да знаю. Но к сожалению тебе, мамуля, придётся к этому привыкнуть. Там курят все. И постоянно. Такое ощущение, что табачная промышленность работает в основном для…

— Ну и ладно. Лучше расскажи, есть ли там приятные люди.

Надя всегда удивлялась этому умению матери поставить в тупик, задать такой вопрос к которому не готов, в общем озадачить.

— Хм, наверное. Сейчас сказать трудно. Я могу лишь говорить о чисто внешней симпатии.

— Угу, угу. Иногда первое впечатление самое верное. Ты слишком рациональна, Надюша.

— Ну, кто-то из нас двоих должен ходить по земле, чтобы тебе было куда спускаться.

— Не томи, рассказывай. Всё.

— Помнишь мультик про съемки фильма… А грудастую тётку стучащую хлопушкой? Теперь это я.

— Ты у меня стройная, умная, даже слишком, но не слишком эмоциональная. Может, этот безумный мир кино научит тебя выражать свои чувства, буду надеяться на чудо. Что ещё?

— Работа не обременённая умственным трудом: пишешь, хлопаешь и двигаешь в уголок. Всё.

— Милая моя, зачем тебе умственная работа? На ней ты зачахнешь. А так, может быть…

— Мам, но без ума совсем плохо. Чем занять голову, когда работает всё остальное? Я так не умею, я даже подумываю взяться за изучение испанского языка. А что? Буду брать с собой плеер…

— Ты уже жалеешь, что бросила свою старую работу?

— Не-е-е-е-ет.

Это «нет» прозвучало не совсем уверенно.

— А знаешь, когда ты совершила этот поступок, я засомневалась, так ли хорошо я тебя знаю?

Надежда с благодарностью приняла эту поддержку матери, но ничем не выдала этого. Ей не хотелось разрушать иллюзию о своей сдержанности. У них так повелось давно, дочь не выражает эмоций перед матерью, мать пытается расшевелить дочь, это была их семейная игра. С самого детского сада Зоя Сергеевна ни разу не видела как плачет её дочь. Это совсем не означало, что девочка была равнодушной или спокойной, просто она однажды решила не демонстрировать своей слабости и придерживалась этой линии и поныне. Так часто случается с чересчур чувствительными натурами, когда они осознают свою ранимость, уязвимость, и всеми силами стараются не давать никому повода для провокаций.