«Жизнь моя, иль ты приснилась мне…»

Светлана Фетисова

Всю свою жизнь он хотел чего-то достичь, пытался реализовать себя в творчестве, прославиться. А вместо этого совершил немало ошибок и разрушил не одну судьбу. Ради чего? Казалось бы, он получил все, о чем мечтал – свободу, возможность творить, не думая о деньгах… Но вкус к жизни утерян. Все, что он любил раньше, перестало его интересовать. И даже работа над книгами больше не приносит удовольствия. Похоже, пришло время подвести итоги и исправить совершенные ошибки.

5

Когда он был молодым и дерзким, ему нравилось зажигать девичьи сердца полуфантастическими рассказами. Собственно говоря, из этого устного жанра и сложилась его манера изложения как писателя. Александр чувствовал необыкновенное вдохновение и возбуждение, сродни горячке, когда замечал, что за ним наблюдает пара заинтересованных глаз. Чтобы поддержать интерес к себе, он становился все более и более красноречивым, он смешил, он удивлял и очаровывал.

Алекс обладал огромным багажом всяких занимательных знаний, чем вызывал восхищение неопытных девушек, симпатию со стороны мужчин и интерес со стороны женщин. Он знал, как правильно раскуривать кальян, умел играть в азартные игры и с удовольствием обучал других, был ловким наездником и хорошим ныряльщиком. Он очень быстро становился душой любой, даже самой разношерстной компании. Его всегда с удовольствием приглашали в гости и на вечеринки, знали — скучно не будет. Отчасти именно это качество сделало его замкнутым и пьющим. Нет, он был «открыт», открыт всем и каждому, но в тайники своей души не пускал даже близких друзей и любимых женщин.

Спрашивается, отчего так? Скорее всего, из страха быть не любимым за свои слабости и комплексы. Александр был очень тонким и ранимым человеком и боль, причиняемую ему, заливал алкоголем. Он очень болезненно переживал творческие неудачи, свою семейную несостоятельность и нелюбовь окружающих. Конечно, пока находились компании, где он мог царить в устном жанре, где еще не устали от его забавных, но, увы, повторяющихся рассказов, он не унывал. Только гораздо позже Александр понял, что словесный мир не совершенен.

Все, что он любил в людях — эрудиция, остроумие, умные беседы — потеряло со временем смысл, это случилось тогда, когда он наконец понял, что каждое слово обозначает для разных людей что-то свое. Это называется разница в понятиях. Он пришел к выводу, что причиной во многих конфликтах, как семейных, так и глобальных, является одно слово, кем-то сказанное, принятое на другом конце с искажениями. Детская игра «испорченный телефон».

Когда человек влюблен, его лексикон сжимается до нескольких слов: «люблю, обожаю, целую, скучаю», и это почти все, другие слова настораживают, могут обидеть. Когда человек рассудителен и холоден, все равно существуют темы, которые задевают за невидимые болезненные струны, вот почему иногда на безобидную фразу «эти книги читают только домохозяйки» собеседник умолкает и начинает избегать общения в дальнейшем.

Все это осмыслил и воплотил, опять же в словесную форму, Александр уже здесь, в своем мандариновом раю, но чего ему это стоило. Скитаться по миру среди незнакомых ему языков, не стремясь к пониманию, это не фунт изюма. Именно поэтому он покинул свою последнюю жену-иностранку. Он опять сбежал, когда вокруг него со страшной быстротой стала образовываться русскоязычная шатия-братия из бывших соотечественников. А поскольку он никогда не избегал политических или социальных невзгод, ему была неведома ностальгия, которую ему навязывали добрые соплеменники.

Надо сказать, справедливости ради, что последний, пятый, брак Александра с американкой Кэролайн был скоропостижным и немного «ненастоящим». Алекс после скитаний по Африканскому континенту, то есть в почти словесной изоляции, попав в Америку, не мог наговориться, и ему надо было, чтобы кто-то с удовольствием слушал его далекий от совершенства английский язык. И он встретил ее — тихую, задумчивую сорокалетнюю дочь нью-йоркского издателя. Личная жизнь Кэролайн не сложилась, она была недостаточно красива, недостаточно самоуверенна и слишком романтична для брака. Конечно, у нее были связи, но до брака так и не дошло.

Очутившись в отдаленной гостиной, рядом, на одном диване, Алекс заговорил и не мог остановиться.

Он рассказал ей, что поведение гостей на вечеринке напоминает ему учебный фильм по физике, где изображалось броуновское движение. Она удивилась, но ничего не произнесла. Потом он рассказал, как прекрасны эбеновые кенийские девушки. Кэролайн молчала, она во все глаза смотрела на «русского писателя». Когда Алекс предложил ей прогуляться, она, не задумываясь, надела пальто и отправилась за ним. Он все говорил и говорил.

В тот момент ему было все равно, понимает ли она его или нет, ему надо было с кем-то разделить свои впечатления. На рассвете он сделал ей предложение. Ему показалось, что о такой спутнице он мечтал всю жизнь. Она смеялась, когда он шутил, она переставала дышать, когда речь заходила о риске, и, самое главное, она ничего не пыталась рассказать о себе.

Александр сделал последнюю попытку «остепениться». Его сказки хорошо покупались, и он пробовал написать что-то серьезное. Вплоть до рождения сына Фредди он «высиживал» свой роман. Закончив, даже не пытался «это» пристроить, запил. Все это время Кэролайн оправдывала ожидания Алекса, никак не навязывала ему своего мнения и, почти не раскрыв своей сущности, она всецело переложила на его плечи задачу развлекать ее. Легко отказалась от своей любимой и весьма прибыльной работы редактора журнала и посвятила себя семье, дому, мужу, ребенку, а он, теряя пыл, по десятому разу рассказывал ей свои басни. Рождение сына вдохновило его на написание еще нескольких сказок, которые обеспечили им безбедное житье на долгие годы.

Алекс мечтал участвовать в воспитании сына, привить ему русскую душу, но понял, что не способен даже током поменять подгузник, не говоря уже о том, чтобы запихнуть в дитя ложку каши. Ребенок рос 100% американцем, Александр затосковал. Ему стало казаться, что эта мышеловка долгие годы ждала именно его, и он попался.

Нет, конечно, ему не в чем было упрекнуть жену, но они никак не становились ближе. Кэролайн, как черная дыра, поглощала все, что он давал ей: силы, энергию, эмоции. Он, опустошенный, искал понимания у местных завсегдатаев питейных заведений, но им хватало своих проблем, лишь бармен дежурно выслушивал его излияния, иногда ни хрена не понимая. При этом Алекс часто переходил на русский, но его давно никто не одергивал. Кэролайн совершенно спокойно приезжала за ним, грузила бесчувственное тело в машину и наутро ему, больному, приносила холодного пива.

Вроде бы жить-не тужить, но не таков наш герой. Однажды они, Кэролайн, Александр и адвокат, сели и строго по-деловому подписали кучу бумаг, по которым все оставались при своих интересах. Уже через час он стоял с сумкой в аэропорту. В тот момент ему показалось, что он никогда раньше не был так счастлив, перед ним лежал весь мир, были открыты все дороги.