Рвущийся в небо

Светлана Романюк (2024)

Этот мир может двигать вперёд только тот, кто родился с редким даром, тот, кто не боится летать. Но обрести крылья не так-то просто. Главное — не опоздать, ведь луны уже встретились, и значит — время ритуала настало. В книге есть: — уединённый остров; — десять человек, отрезанных от мира; — ряд смертей.

Глава 4

Кипун опустился на колени рядом с Инесь. Тронул за руку. Откинул с лица волосы. Вблизи рана на виске выглядела ещё серьёзнее.

— Жива? — хрипло спросил невесть откуда появившийся чужак с Дальних островов.

— Вроде, — также хрипло ответил Кипун. — Дышит…

— Это хорошо, что дышит, — протянул чужак, опускаясь на корточки рядом с Кипуном.

Он прислонил пальцы к шее Инесь, закрыл глаза и к чему-то прислушался. Кипун смотрел на его сосредоточенное лицо и думал, что стоило узнать его имя. Называть и дальше его, пусть и мысленно, чужаком показалось неправильным. Он начал:

— Как?..

— Пульс хороший, — прервал его чужак. — Нужно ждать, сделать тут что-то большее я вряд ли сумею. Разве что устроить поудобнее да рану осторожно промыть…

Пульс? Это он про стук сердца? Кипун скривился. Вот только решишь, что человек свой, как он тут же напомнит, что не совсем. И, словно подтверждая эту мысль, чужак поднялся, взял Кипуна за подбородок, чуть наклонил ему голову, осмотрел порез на его щеке и добавил:

— Тебе тоже рану обработать следует.

Кипун мотнул головой, выдергивая подбородок из чужих рук, и поморщился от резкой боли в плече.

Чужак заметил его гримасу и добавил:

— Обе раны.

— Пустяки, зарастёт как на собаке, — отмахнулся Кипун. Спрашивать у чужака имя расхотелось.

Тот открыл рот, явно собираясь возразить, но не успел.

— Жива? — на этот раз вопрос задали подошедшие сёстры.

— Жива, — подтвердил чужак. — Но лучше её пока никуда не таскать, вообще меньше двигать. И рану промыть следует… Всем и все раны промыть, — строго добавил он, кивая на Кипуна и разглядывая сестёр.

Лица Алкажи и Сэнежи исчертили мелкие царапины. Сэнежа была без плаща. Царапины покрывали и её руки.

— Для начала воды бы найти, — тихо произнесла Алкажа.

Кипун стал озираться. В том месте, где совсем недавно стояли бочонки с водой, высилась груда камней.

— Нужно разобрать, вдруг хоть что-то уцелело, — сам не веря в то, что предлагает, сказал Кипун.

— Разберём, — согласился чужак. — В конце концов, для обработки ран и морской воды принести можно. Прокипятить вот только…

— Для начала разберём, — кивнула Сенежа.

— Без посуды и не принесёшь, и не прокипятишь, — добавила Алкажа.

Кипун хотел сказать, что для него ничего и никуда нести, а уж тем более кипятить не нужно. Он сам до моря сбегает. В нём и обмоется, и царапины промоет. Сколько он ссадин в детстве так лечил, и не вспомнить!

— Помогите! — крик донёсся с другой стороны лежащего Пальца. Судя по всему, кричал Четай.

Все дёрнулись.

— Побудьте с ней! Если начнётся рвота, не дайте захлебнуться, — велел чужак, а сам ринулся на другую сторону площадки, которую рухнувший камень поделил на две неравные части.

Кипун решил, что обращался чужак к сёстрам, поэтому сам останавливаться не стал. Пришло время взглянуть на то, что творится по другую сторону Пальца. Он только у вершины раза в полтора был выше человеческого роста, а у основания и того больше. И хотя длина его раз в десять превосходила ширину, обойти его было проще, чем пытаться перелезть через округлые гладкие бока. Кипун рванул на повторившийся зов и успел первым.

Четай стоял и, сложив руки рупором, взывал о помощи. У его ног сидела Наруша. Она устроила себе на колени голову Тужая и тихонько плакала, поглаживая его по волосам. Лицо Тужая было белым и потным.

— Да не надрывайся ты так, — бурчал он на Четая. — Я в порядке. Почти…

— Что случи… — начал спрашивать чужак, не намного отставший от Кипуна, затем осёкся и после небольшой заминки выдал какую-то фразу, дословный смысл которой Кипун не понял, но общий посыл уловил. И был с этим посылом согласен. Абсолютно.

Тужай лежал на спине. Голова на коленях у Наруши. Ладони прижаты к животу, чуть ниже рёбер. Одна нога согнута, а вторая… А вторая скрывалась под каменной тушей Пальца.

— Всё не так плохо, — искривил губы в усмешке Тужай. — Я даже ею могу немного шевелить…

Он чуть нахмурился и закусил верхнюю губу. Кипун заметил, как под тканью штанов напряглись мышцы на бедре уходящей под камень ноги.

— Или ты думаешь, что шевелишь ею, — со вздохом ответил чужак.

Он присел рядом с Тужаем.

— С животом что?

— Камнем прилетело, — ответил тот и задрал рубаху. Там, чуть правее солнечного сплетения, чернел синяк.

— Рёбра целы? — спросил чужак.

— Да вроде целы.

Тужай пожал плечами, что лёжа выглядело довольно странно.

Чужак аккуратно стал ощупывать его живот.

— Надеюсь, обойдёмся без внутриполостных кровотечений, — буркнул он и переместился ближе к придавленной ноге. — Это можно и убрать, — сказал он и стал аккуратно отбрасывать мелкие камни, насыпавшиеся сверху.

Кипун опустился на корточки рядом и стал молча помогать. Четай сел поближе к Наруше и обнял её за плечи.

— Сами-то как? — спросил их чужак, не прекращая освобождать ногу.

— Мы в порядке, — ответил Четай.

— Испугались просто, — добавила Наруша.

— Это хорошо, это правильно, — непонятно кому из них ответил чужак и затем тихонько добавил: — Пациентов мне, неучу, на сегодня хватит. Эх, приятеля бы моего сюда…

Когда они отбросили от ноги Тужая всё, что можно было отбросить, оказалось, что нет никакого месива из раздробленных костей и мышц, никаких луж крови, ничего из того, что уже успело представиться Кипуну вначале.

— Да ты счастливчик, — проговорил чужак, разглядывая застрявшую ногу.

Во-первых, нога лежала аккурат в какой-то выемке на площадке. А во-вторых, на Пальце в этом же самом месте находилась какая-то выщербина, а между ними зияла довольно широкая щель. Тужай попал не между молотом и наковальней, Плюющийся старик просто защёлкнул на его ноге кандалы.

Щель была довольно широкой вначале и постепенно сужалась в глубине. Кипун попытался заглянуть туда, но едва удержался, чтобы не вскрикнуть от ужаса и не отшатнуться. Ему на мгновение показалось, что там во тьме сидит чудовище, держит в зубах ногу Тужая и ждёт не дождётся новых жертв. Щель тотчас же стала походить на растянутый в глумливой ухмылке рот. И в этой ухмылке при желании можно было зажать ногу не только Тужая, но и обе ноги Кипуна и даже ноги чужака с Дальних островов, приди им в голову идея усесться рядком. Так что Тужай должен был чувствовать себя вполне вольготно.

Он действительно мог пошевелить ногой, покачать из стороны в сторону, даже повернуть слегка.

— Вытащить не можешь? — спросил чужак.

— Не-а, — ответил Тужай. — Ступню не пускает.

Чужак лёг на землю и протиснул в щель руку. Кипун вздрогнул и зажмурился. Он туда совать ничего не собирался!

Нос чужака был прижат к камню, голова и плечо лежали на ноге Тужая.

— Ты меня додавить решил? — со смешком уточнил Тужай.

— Чш! Не отвлекай! — шикнул на него чужак.

— Что там? — не выдержал Кипун.

Казалось, что Плюющийся старик просто затаился, сейчас заманит в ловушку побольше людей и захлопнет её окончательно.

— До середины голени ничего серьёзного не прощупывается, — ответил чужак. — А дальше не получается…

В этот момент где-то неподалёку застучали, запрыгали потревоженные камни. Чужак резко, обдираясь и царапаясь, выдернул руку и на четвереньках отскочил подальше от камня.

— Вы тут? — раздался голос Литюша.

Он только что обошёл Палец со стороны основания. Это под его шагами шуршали и постукивали камешки. Литюш выглядел сонным и ещё более опухшим, чем вчера.

— Я себе ладонь распорол, — пожаловался он, демонстрируя всем рваную рану на руке. — Что это вообще было?

— Что было, мы сами пока не поняли, — отозвался чужак. — А рану тебе промыть нужно. Только мы пока воду не нашли…

— Сальза проснулась, — перебил его Тужай. — Видел, какой фонтан грязи был?

— А трясло отчего? — недоуменно продолжил расспросы Литюш. — Старик часто плюётся… но он раньше не дрожал никогда.

— Дрожал, — тихо пискнула Наруша, увидела, что внимание всех обращено на неё, и смутившись пояснила: — Мне бабушка сказывала. Остров этот потряхивает иногда. На её памяти дважды трясло. Это третий будет.

— Такая редкость! Как нам повезло! — сквозь зубы восхитился Тужай.

— А ты чего тут? — обратил на него не вполне сфокусированный взгляд Литюш.

— Да вот, сижу, отдыхаю, — буркнул Тужай.

— А, — понятливо протянул Литюш, не замечая сарказма, затем оглядел всех собравшихся и спросил: — А Бажута где?

Кипуна прошиб холодный пот. В памяти возникла ночная картина, где Бажута скрывается под навесом. Угол этого навеса, сейчас грязный и еле различимый, виднелся из-под упавшего каменного столба всего в нескольких шагах от Кипуна, возле Литюша.

— Бажута… — едва ли не простонал Тужай, глядя туда же, куда и Кипун.

Ухмылка зажавшего его ногу чудища тотчас же стала сытой.

— Да, Бажута. Где она? — не унимался Литюш.

— Если она не ушла никуда ночью, — тихо начал чужак, — то, боюсь, что Бажута там.

Он указал на основание Пальца.

— На той стороне её нет, — мотнул головой Литюш. — Я только что оттуда.

— Не за камнем, — мягко сказал чужак и указал на пыльный кусок ткани у его ног.

За спиной Кипуна испуганно ахнула Наруша. Четай тотчас же шикнул на неё и зашептал что-то успокоительное. Литюш непонимающе уставился на навес. Постоял, подумал. Сел на корточки и зачем-то подёргал ткань, пытаясь то ли оторвать край, то ли вытащить навес целиком из-под Пальца. Ни одно, ни второе ему не удалось.

— Бажута там? — хрипло спросил он, уставившись туда, где ткань скрывалась под тушей камня.

— Вероятнее всего, — подтвердил чужак. — Мы, конечно, осмотрим здесь всё. Может, она вставала… Отходила куда…

— Бажута там… Там? Там! — покачиваясь из стороны в сторону, стал повторять Литюш.

— Вот вы где! — раздался за спинами голос Сэнежи. — Все собрались? Там Инесь стонать начала. Алкажа с ней осталась. Нужно уже делать что-то, а не разговоры разговаривать. Воду искать. Огонь разводить. А где Бажута? — Сэнежа тараторила быстро, без пауз.

— Бажута? — проревел вскочивший на ноги Литюш. — Там! Там Бажута!

Он стукнул кулаком по камню, затем бросился к Сэнеже. Оттолкнул Кипуна, перепрыгнул через Тужая и вцепился ей в плечи.

— Ты здесь, а она там! — кричал он, тряся её из всех сил. — Ты здесь! Зачем ты? Почему она? Она там!

Голова Сэнежи болталась вперёд-назад. Казалось, ещё чуть-чуть и она отделится от тела и полетит далеко-далеко.

— Остановись, она не виновата ни в чём, — сказал чужак, крепко хватая Литюша за локти.

Тот замер. Разжал руки. Медленно повернул голову к чужаку.

— Не виновата? — прошептал он. — Не виновата. Она не виновата. Это ты виноват! Ты не пустил Бажуту со мной! Если бы она пошла со мной, её бы там не было! Вы все виноваты… Вы… Все! Это вы! Вы её убили!

Взгляд его сделался совсем безумным. Он перебегал с одного на другого, не задерживаясь ни на ком даже на мгновение.

Сэнежа, всхлипывая, отступила и осела на землю. К ней тотчас же бросилась Наруша и стала утешать. Четай встал рядом.

— Убийцы! Вы убийцы, — шептал Литюш. — Вы все убийцы.

— Успокойся. Не делай глупостей, — сказал чужак и медленно отпустил локти Литюша.

Литюш запрокинул голову и зашёлся в безумном хохоте:

— Успокойся! Успокойся! — всхлипывал он, затем развернулся и спотыкаясь побежал с разрушенной площадки, за валуны.

Кипун с сомнением смотрел ему вслед.

— Ему нужно побыть одному, — не слишком уверенно сказал чужак, затем вздохнул и, повернувшись к Сэнеже, спросил: — Ты что-то говорила про Инесь? Она пришла в себя?

— Нет, — тихо ответила та. — Она просто стонет.

— Инесь ранена? — спросил Тужай.

— Да. Ей достался довольно сильный удар по голове, — подтвердил чужак.

Наруша тихонько заплакала.

— Эй, мелкая, — невесело усмехнулся Тужай, — ты-то чего слёзы льёшь? Вы с ненаглядным твоим целы, невредимы! Любите друг друга. Вон, даже Плюющийся старик проникся. Не разлучил вас. Вам день подождать, ночью ты Четаю крылья подаришь, а утром за нами со Срединного придут. Так что не плачь. У сестёр вон всё тоже ладно получается. Эй, Сэнежа! — он продолжал натужно зубоскалить. — А ты чего нос повесила? Не передумала ещё крылья-то брать? Ты смотри! Если сомнения какие, так ещё не поздно передумать и из рвущихся в дарующие перейти. А? Смотри, сколько нас здесь! Все как на подбор, один лучше другого! Ты не гляди, что у этого на роже морщины уже проклюнулись да голова в шрамах, зато у него сердце доброе да и силы не занимать, — Тужай кивнул в сторону чужака, затем ткнул себя в грудь. — Или вот ко мне присмотрись. Я ого-го какой! Ногу мне, правда, скорее всего, отпилят, но крылатым ноги не нужны! Ну, не передумала?

Сэнежа фыркнула и задрала нос.

— А его чего же не расхваливаешь? — спросила она и кивком показала на Кипуна.

— Его? — переспросил Тужай и, хохотнув, пояснил: — А чего его нахваливать? Вы про него лучше меня знаете… Да и не к спеху ему. Он и следующего танца лун легко подождать может. Это нас возраст поджимает… У меня ещё куда ни шло… Пара бескрылых лет ещё есть. А у него всё! — Тужай вновь указал на чужака. — Последние, считай, дни отгуливает. Не радостно, а? Да и ко мне, безногому да бескрылому, жизнь не особо весёлой стороной поворачивается… А слёзы вы льёте!

Наруша стыдливо всхлипнула, уткнувшись в плечо Четая. Сэнежа поджала губы и распрямила плечи.

— Я не лью, — буркнула она. — Некогда лить. Дело делать пора. Воду искать… Припасы остальные.

— Воду — это хорошо, — одобрил Тужай. — Воду — это правильно. Пить страсть как хочется. После ночных плясок в горле дерёт, словно туда морского песка сыпанули! Меня в деле утоления жажды только одно пугает…

Он выразительно провёл рукой по пузу.

— Что, живот болеть начал? — подхватился чужак. — Тот удар сказывается?

Все остальные тоже обеспокоились и стали тревожно переглядываться.

— Да не! — отмахнулся Тужай. — Синяк как синяк! Меня больше беспокоит, что вот нагрянет время отойти по нужде, а куда я отойду-то? И как?

— Тьфу на тебя! — в сердцах сказала Сэнежа. — Тогда и ты делом займись, пока мы припасы ищем!

— Это каким делом? — подозрительно уточнил Тужай.

— Ямку себе выкопай! — фыркнула Сэнежа.

Всем, даже Тужаю, отчего-то эти слова показались жутко смешными. Смех грянул громкий. Закончилось веселье также внезапно и быстро, как и началось. Кипуну стало неловко, как будто его поймали на том, что он из чужой плетюги рыбу таскает. Остальные тоже стыдливо отводили глаза.

За дело взялись дружно, хотя по первости и бестолково. Пытались сдвинуть Палец, раскачать его. Хотели освободить ногу Тужая, да и с участью Бажуты определиться нужно было. Пока оставался крохотный шанс, что она жива, все цеплялись за эту призрачную надежду. Но Палец лежал спокойно и недивижимо, ему плевать было на ту суету, что люди развели вокруг него. Щель, в которой застряла нога Тужая, всё больше напоминала Кипуну насмешку.

Чужак время от времени отлучался посмотреть, как там Инесь, проверить самочувствие Тужая, да и остальных держал под присмотром. Четай и Наруша аккуратно разобрали камни в том месте, где лежали припасы. Им удалось найти немного воды, мешок с высушенными ломтиками куяра и три пустые бутыли. Бутыли были целые. Из одной, правда, разило брагой. Но это было лучше, чем ничего.

Сёстры собрали все уцелевшие одеяла, плащи, треснувший, но вполне уцелевший сундук с ритуальными инструментами. Как смогли, привели их в порядок. Один из плащей, что был почище, пустили на повязки для Инесь. Устроили её со всей возможной осторожностью. В себя она так и не пришла, лишь постанывала время от времени.

Сам Кипун работал у основания упавшего Пальца. Там, где были сложены дрова, там, где ночевала Бажута. Он то и дело натыкался взглядом на торчащий из-под Пальца навес. Ему всё время казалось, что он видит то подрагивающую руку Бажуты, то шевелящуюся на ветру прядь волос. Каждый раз это оказывалось игрой теней. К вони, что так и стояла в воздухе после плевка сальзы, он принюхался, но дышалось тяжело, да и слова Тужая легкости не добавляли. В голове то и дело крутились обрывки фраз: «…нас возраст поджимает… Последние дни… безногому, да бескрылому…»

Уцелевших дров оказалось не так уж и мало. Кипун бережно собирал каждую щепку, относил на ту сторону Пальца, поближе к очагу.

Небо сперва перелиняло из серого в мутно-розовое, а затем и в грязно-синее. Солнце хоть и держалось ещё невысоко, у самого горизонта, но уже заметно припекало.

— Всё же нужно найти родник, — сказал чужак, когда все сделали по глотку. — Этого, — он указал на быстро убывающие запасы, — надолго не хватит. Да и раны промыть следует.

— Мы же уже!.. — возмутился Кипун.

— Мы их не промыли, мы грязь вокруг обтёрли, — сказал чужак и тихо добавил в сторону: — Хорошо, если не втёрли.

— Да, вода не помешает, — поддержала его Наруша. — И поторопиться нужно. Нам ещё следующую часть обряда проводить, когда солнце в зенит поднимется…

— Вы всерьёз всё это продолжать думаете? — возмутился чужак. — После всего, что случилось?

Чужак — он чужак и есть! Кипун едва удержался, чтобы не сплюнуть. Хотел было ответить, но Четай опередил, спросил хмуро:

— А ты бы хотел, чтобы всё, что случилось, случилось зря?

— Я бы хотел подать сигнал и чтобы к нам пришла помощь, — резко ответил чужак. — Помощь и Инесь требуется, и Тужая без инструментов не освободить…

— Сигнал подать нужно… — начала подошедшая Алкажа и умолкла, потупив взгляд. Она единственная куталась в плащ, словно ей было зябко. Или боязно.

— Вот только раньше завтрашнего утра на остров всё равно никто не сунется, — вместо неё закончил Тужай.